Часть 1. Запах
Призыв
В армуху Витька попал в весенний призыв. Блата не было, да и не подумывал о том, чтобы откосить от службы. Рос он в обычной советской семье. Родители были простые работяги с завода, того самого, что стоит на соседней улице, рядового городка средней полосы России.
Общение со сверстниками было на уровне «ты мне — я тебе». Рабочее окружение, пьянки отца и драки на общей коммунальной кухне, наложили свой отпечаток и на психику Витьки.
Вечерами во дворе их общаги, с парнями, слушал рассказы и небылицы о блатной жизни, звучали песни о зонах под гитару, лился «агдам» и «портвейн», принесенный старшими, работающими на заводе или учащихся в шараге. Ну, и куда ему было идти? На гоп — стоп по уголовке или армуху?
Так, что выбирать пацану не приходилось. Побрился, проставился парням спиртяшки с пивом. Утром под небольшим градусом, пришел в парк к Дому Культуры, откуда увозили призывников. Подкатил желтый «Пазик». Зачитали фамилии по списку, загрузились внутрь и поехали.
Призывники, кто с похмелья, а кто только с проводов, загуляли до утра и сразу в автобус. Захватили алкоголь. Сопровождающему прапору дали, и не одну бутылку, да и себя не обидели. Веселье продолжалось.
Часа через три подкатил автобус на распределительный пункт. Выгрузились, все вещи положили перед собой. Их шустро обыскали, спиртное и скоропортящееся мигом отобрали.
Сказали: «Сидите, команду соберут и в часть поедите». В зале ожидания местные солдаты отобрали всё что осталось у пацанов. В часть приехали уже без сумок, рюкзаков и пакетов. Хорошую гражданку им сменили на старую, все равно отберут. Сигареты остались, спички остались, а вот зажигалки отжали.
«Ну, да ладно — говорили бывалые солдаты, отбирая, да приговаривали — сами поймете, станете старше, тоже все будете отнимать. Все так делают. Не вы первые, не вы последние».
Подошел офицер, огласил весь список и устало велел идти за ним. Опять автобус, потом поезд всю ночь до Москвы. Сок, печенье, разговоры, анекдоты. Утром на Ярославском пересадка в автобус.
Едет снова желтый «Пазик», только по Московской области. Витька в окно смотрит, не привычно, далеко от дома. Никогда не уезжал никуда, а уехал и всё то же самое. Поля и леса, поселки и дороги. Столицы так и не увидел.
На учебке их назвали «запахами» и построили у низенькой и дряхлой казармы. Деревянные стены, облезлые двери, обшарпанные полы, внутри пахнет сыростью и старостью. Это «карантин».
Карантин
Старые гражданские шмотки сдали, выдали армейский камуфляж. Большие кирзовые сапоги, ремень с бляхой, кепку, тоненький ремень для штанов, вафельное полотенце и не новые потертые трусы с зеленой майкой. Трусы, и майка были безразмерные. Каптер выдал одежду и повел в баню. Помылись, обновки примеряют. Нарядились пацаны, на матрёшек стали похожи, ибо одежда была не по размеру многим.
— Давай меняться?
— А давай…
Махнулись формой. Хоть как-то одежда стала им по фигуре.
Дальше — больше. Теперь будем учиться мотать портянки.
Оказалось, не все так просто. Но все очень просто! Портянки правильно намотать, нога будет цела, а иначе мозоли до крови. А кто через это не проходил? И отцы еще наши в армухе портнянки наматывали. С шишками и мозолями солдат становится опытнее. С портянками справились. Лиха беда начало!
Теперь надо и одежду привести в вид солдатский.
— Так… берем спичку, макаем в раствор хлорки и подписываем. Слева на кармане кителя — фамилия, инициалы, номер части. На кепке и на штанах тоже самое. Пишем не торопимся, — наставлял бойцов терпеливый сержант. — Куда ты… как тебя? дятел… криво? А ты куда? Сказал же на кармане!
После подписания одежды, пришиваем знаки различия и отличия.
— Итак: две «мандавошки» втыкаем в воротничок. — учил сердобольный сержант. — На левую руку, вот в этом месте, — показывает на боковую сторону бицепса. — пришиваем шеврон.
Шеврон с надписью Россия и флагом страны имеет еще и надпись — вооружённые силы. Как будто не понятно, что вооруженные. Какие они еще могут на солдатской одежде быть? А «мандавошки» что за чудо такое? Оказалось это маленькие знаки отличия ПВО — с крылышками и молнией узла связи.
— Так, и напоследок в кепку звездочку. Подходи, разбирай.
Потом сержант показывал, как подшивать белый воротничок: «Каждый вечер отрываете, стираете с мылом. Еще удивитесь какой он грязный будет к вечеру. Повторяю, отстирываете до белизны. Потом сушите, гладите, смотрите не передержите утюг — вмиг пожелтеет воротничок и придётся новый у старшины брать».
После воротничка показывал, где размещать нитки, черную и белую, намотанные на иглы и где же вы думали? Внутри кепки. У Витьки быстро получилось пришить и шеврон, и воротничок. Умел с детства любые хозяйственные дела делать, а уж шить и подавно.
Да и сапоги начистить легко!
Все ему нравилось, все у него получалось.
Служба началась, ребята…
Тумбочка
Офицер. Два сержанта. Казармы. Плац. Столовка. Спортгородок и трехэтажки для офицеров. Вот и вся часть.
Недалеко — поселок. Там магазин и киоск.
В части человек 160 как говорят. Взвод и того меньше. Сержант нормальный. Терпеливый, понятливый, службу не рвет. Много рассказывает. По возрасту, года на два старше.
Строевая с подъема до отбоя. Мозоли на ногах. Потом отбой. Потом снова строевая. Снова отбой. С первого же дня стали ставить в наряды. До Витьки на третий день очередь дошла.
Дневальный. Тумбочка. Устав.
— Зубри отсюда и до обеда.
— Да, товарищ сержант!
— Че за да? Так точно! Повтори! Так точно! Понял! Есть! — все что ты должен усвоить, это три ответа. Больше ничего! Усваивай.
Развод и вот Витька стоит на тумбочке. Устав зубрит.
— Так, запоминай, один дневальный стоит и отдает честь всем, кто входит офицерам. Если старший по чину войдет, то подавай команду «Смирно!» Второй дневальный наводит порядок. Постоянно! Он не должен стоять, спать, или трепаться с кем-то! Он всегда в пахоте!
Дежурный по роте — сержант наш. Тот самый что учил подшиваться. Обещал научить всему, а пока Витька стоит на тумбе и учит звания офицеров. Утром он должен назубок рассказать еще и обязанности дневального.
Да, не легки будни солдата, строевая это еще фигня, оказывается. Знай, поднимай ногу, пот течет, нога немеет, а ты шагай, поднимай ногу. Учить что-то Витька терпеть со школы не мог. Стихи, поэмы эти не усваивались в памяти, только зубрить, только часами одно и тоже проговаривать.
Два часа пролетели, сменился дневальный. Сержант повел Витьку учить наводить пахоту:
«Первое и самое главное — это сортир! Писсуары должны блестеть как у кота яйца! Унитазы промывать что бы не было и запаха дерьма! Вы еще пирожками мамкиными срете, запаха от вас до хера, потом и зовут вас запахами, а нам, людям нюхать? А, нет, браток. Давай бери ведро, хлорки кружку зачерпни, и в каждое очко лей. Пол — чистый чтобы всегда был. Кто пришел-ушел, сразу протер, а после вечерней помывки уже с хлоркой помоешь. Перед отбоем. Дальше — взлётка, спальное помещение. Короче разберешься!»
