автордың кітабынан сөз тіркестері  Финляндия: государство из царской пробирки

Дмитрий Пучков, Игорь Пыхалов

Сколько похвал и благодарений неслось в своё время к трону Николая I с разных концов Финляндии! И, действительно, было за что изливать свою признательность. Горит университет, и Царь создаёт финнам ещё более великолепный храм науки. Голодают на севере, ужасная холера посетила юг, пламя пожаров испепелило целые кварталы в разных городах — и Царь широко распахивает двери русских казённых магазинов, щедрой рукой одаряет нуждающихся из собственных средств. История Финляндии не знает другого столь щедрого царствования. Николай Павлович, несомненно, являлся истинным благодетелем края»[360].

Вот такая была «российская колониальная империя» — вместо того чтобы грабить покорённые народы, как это делали просвещённые европейцы, её правители были готовы за счёт русского населения ублажать своих новых подданных. А те воспринимали поблажки как само собой разумеющееся:

«Все льготы и привилегии, царские милости и русские ласки они принимали, как должное и заслуженное, и всё это питало их высокомерие и рождало новую требовательность»[361].

Есть обычай у королей русских, покорив какой-либо народ, заботиться не об обращении его в христианскую веру, а о сборе [с него] дани и денег

на юго-западном побережье жило племя сумь (suomi), внутренние области южной Финляндии населяло более многочисленное племя емь (häme). Из слияния этих племён впоследствии и сложился финский народ

довершение всего 11(23) декабря 1811 года в состав Великого Княжества была передана Выборгская губерния, включавшая в себя земли, отошедшие к России по мирным договорам 1721 и 1743 годов[334]. За несколько десятилетий пребывания в составе Российской империи она значительно обрусела. Как вспоминал Ф. Ф. Вигель, побывавший в Выборге незадолго до его присоединения к Великому княжеству,

Если память моя меня не обманывает, то кажется, что Великое Княжество Финляндское не имело никогда собственного сейма; что таковой был однакоже собран при Короле Густаве Адольфе, но что с того времени Княжество сие, почитаясь наравне с другими шведскими провинциями, посылало только, как и они, депутатов своих на общий Сейм Королевства. Не может быть для нас пользы, по присоединении провинции сей, вводить в ней обряд, каковой не существовал там и который не существует в других наших провинциях»[289].

Как справедливо заметил известный историк Н. М. Карамзин в своей записке «Мнение русского гражданина», «в делах государственных чувство и благодарность безмолвны»[283]. Однако эта простая и очевидная истина не укладывалась в головы антинационально настроенного российского «образованного общества». Им, воспитанным в духе презрения ко всему русскому, сама мысль о том, что высшей ценностью являются интересы России, а не абстрактные моральные принципы, казалась дикой и нелепой. Увы, к этому времени старания по воспитанию прозападной российской элиты уже начали давать свои ядовитые всходы.

осле одержанной 27 июня (8 июля) 1709 года победы в Полтавском сражении в боевых действиях наступил перелом. 13(24) июня 1710 года русские войска взяли Выборг[205]. В мае 1713 года после недельного обстрела русской артиллерией шведы оставили Гельсингфорс. В конце августа того же года русские овладели Або[206] (ныне Турку) — важнейшим из тогдашних финляндских городов. С 1714 по 1721 год вся территория Финляндии находилась под русским владычеством и управлялась нашими властями[207]. Тем не менее, согласно подписанному

сть обычай у королей русских, покорив какой-либо народ, заботиться не об обращении его в христианскую веру, а о сборе [с него] дани и денег»[11].
Таким образом, к первой половине XII века емь была более-менее усмирена и платила дань Новгороду, тогда как сумь, или собственно финны, оставалась независимой[12].