Я тороплюсь смеяться, потому что боюсь, как бы мне не пришлось заплакать.
Я был сбит с толку, а в затруднительных случаях золото всякий раз представляется мне доводом неопровержимым.
Бартоло (провожает его). Всего наилучшего.
Базиль. Не беспокойтесь, доктор, не беспокойтесь.
Бартоло. Да нет, я хочу запереть за вами дверь на улицу.
И почему именно жена обладает таким преимуществом, что муж вправе делать ей гадости, которых он никому другому не сделает?
Насколько он честен?
Фигаро. Ровно настолько, чтобы не быть повешенным
, присутствие молодой женщины и преклонный возраст — вот отчего у стариков заходит ум за разум.
Мы не во Франции, где женщины всегда оказываются правы.
Фигаро. Недомыслие, доктор! Впрочем, будем справедливы: когда юность и любовь сговорятся обмануть старика, все его усилия им помешать могут быть с полным основанием названы Тщетною предосторожностью.
Бартоло. Бракосочетание?
Базиль. Да, у цирюльника Фигаро: он выдает замуж племянницу.
Граф. Ты все еще бранишься! А знаешь ли ты, что в суде предоставляют не более двадцати четырех часов для того, чтобы ругать судей?
