автордың кітабын онлайн тегін оқу Горячий сезон
Александр Тамоников
Горячий сезон
© Тамоников А. А., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Отпуск по-спецназовски
Бывает ли отпуск у бойцов спецназа КГБ? С одной стороны, вопрос этот чисто риторический. Конечно же, бывает. Должен быть, как и у всех прочих трудящихся граждан. Но это с одной стороны. С другой же…
Вот в том-то и дело. Нередко случается так, что вот уже и рапорт на предоставление отпуска начальством подписан, и всевозможные финансово-бухгалтерские дела урегулированы, и даже окончательно решено, как именно ты проведешь долгожданный отпуск, и билет уже куплен в какие-нибудь благословенные края. Кажется, только и остается, что усесться в купе поезда или в кресло самолета… Ан нет! В самый последний момент тебя настигает команда «Стоп!», а точнее говоря, требование срочно явиться к начальству. Да-да, к тому самому начальству, которое буквально позавчера подписывало тебе рапорт на предоставление отпуска и говорило душевные напутственные речи.
И ты понимаешь: отпуска, скорее всего, тебе не видать. Потому что вдруг образовалось некое дело, которое можешь решить только ты, и никто больше. Дело важное и при этом настолько срочное, что решать его, по справедливости говоря, нужно было еще вчера.
В принципе, ты можешь сказать «нет», потому что находишься в законном отпуске. И еще добавить что-нибудь вроде того, что не ты один служишь в спецназе КГБ и, стало быть, есть кому разобраться со срочным делом. И никто не поставит тебе это в упрек, потому что и впрямь есть достойные люди в спецназе. А у тебя – долгожданный отпуск, который ты заслужил и в котором ты не был три, а может, и четыре года подряд. Должна же, в конце концов, восторжествовать справедливость?!
Но ты ничего такого не скажешь и, скорее всего, даже ни о чем таком не подумаешь. Потому что помимо формальной справедливости есть еще и справедливость иная, продиктованная твоей совестью. Ты прекрасно понимаешь, что коль уж тебя в самый последний момент отзывают из отпуска, значит, и впрямь случилось нечто такое, что важнее всякого отдыха и всех твоих справедливых возмущений. Иначе не отозвали бы. Если бы была возможность обойтись без тебя, то обошлись бы. Но, похоже, обойтись без тебя никак нельзя…
И ты выходишь из купе или сходишь с трапа самолета и, преисполненный философским пониманием, для начала объясняешь тем своим близким, с кем намеревался отбыть в отпуск, что так, мол, и так, хотел как лучше, а вот требуют немедленно явиться. Стало быть, отпуск откладывается на неопределенное время. А близкие – это, конечно, твоя жена. Ну, может, еще и дети, если ты по молодости лет успел ими обзавестись.
В душе жены тоже просыпается философское понимание, которое обычно укладывается в единственную фразу: «Что ж, коль отзывают из отпуска, стало быть, так и надо, иначе бы не отзывали. И вообще, знала я, за кого замуж шла…»
Ну а затем ты предстаешь перед начальством, которое, зачастую даже не извинившись за твой прерванный отпуск, выдает тебе срочный приказ. И ты в очередной раз отправляешься спасать Родину…
Все сказанное можно воспринимать как прелюдию к дальнейшему разговору или, если хотите, как пространный эпиграф. А теперь речь пойдет по существу.
Глава 1
Отправиться в отпуск Богданову и всей его команде предложил лично генерал Скоробогатов – его непосредственный начальник. Он так Богданову и сказал:
– Ну а что? Сейчас вроде как затишье. И что самое главное, ничего этакого в ближайшее время как будто не предполагается. Разведка докладывает, что наши враги взяли паузу. Должно быть, замышляют очередное паскудство. Но это, знаешь ли, дело долгое. А вот лето – дело, наоборот, короткое. А потому отправляйтесь-ка вы в отпуск! Всей бригадой! Немедленно! Пишите рапорта прямо сейчас, а я наложу на них начальственную резолюцию. И катите куда хотите, чтобы вас и видно не было! На целых сорок пять суток, не считая праздников и выходных дней! Как ты смотришь на такое предложение?
Ну а как Богданов мог смотреть на такое предложение? Конечно же, с удовольствием: ведь ни он сам, ни его команда не были в отпуске вот уже три года. Все, знаете ли, неотложные дела… А сейчас начальство, так сказать, собственными устами предложило отдохнуть от трудов праведных. Отказываться от долгожданного отпуска было бы непростительным грехом и несусветной глупостью.
Буквально через полчаса о предстоящем отдыхе уже знало все воинство Богданова. И конечно, все выражали бурную радость, насколько вообще могут выражать бурную радость столь сдержанные люди, каковыми являются бойцы спецназа КГБ. А затем все до единого принялись писать рапорта о предоставлении отпуска.
Естественно, не обошлось без замечаний и прочих реплик. Тем более что для этого были основания: долгожданный отпуск – дело хорошее, но нельзя же так, с бухты-барахты! Вот и думай теперь, на что лучше всего потратить сорок пять суток плюс выходные и праздничные дни! Нет чтобы начальству сообщить об отпуске заранее… Ох любит оно неожиданные сюрпризы, ох уважает! В этом-то и таится начальственное коварство. Даже если сюрприз положительный и долгожданный, все равно он преисполнен коварства, которое способно радость отравить!
– Да оно бы еще и ладно, – рассудительно заметил Степан Терко, один из ветеранов-спецназовцев. – Уж как потратить благословенные денечки – с этим мы разберемся. Только вот что меня смущает: ставлю десять против одного, что отпуск нам отменят! В самый последний момент! Обязательно найдется какое-нибудь срочное дело, предчувствую я это. Потому что такое случалось уже не однажды. А коль так, почему бы не быть и на сей раз? Разубедите меня, если сможете!
– Скоробогатов говорил, что, по данным разведки, враги никакого коварства в ближайшем будущем вроде как не замышляют, – сказал Богданов. – Поэтому-то он и отправляет нас всех в отпуск.
– Ну это не аргумент! – возразил еще один ветеран – Александр Дубко. – Сегодня, может, и не замышляют, а завтра, глядишь, и замыслят. Враги – они такие, с них станется.
– А то, может, и наша разведка сплоховала, – вступил в разговор еще один боец, Георгий Казаченок. – Не углядела тонких и коварных вражеских происков. Может такое случиться или нет? Запросто может!
– И обозначатся эти происки именно в тот самый момент, когда мы совсем уже соберемся в отпуск! – горестно вздохнул четвертый боец, Георгий Малой. – Или, того хуже, когда мы только-только расслабимся по полной программе. Тотчас же прилетит к нам депеша: возвращайтесь, мол, ибо враг не дремлет. Вот увидите, все так и будет! Моя душа чувствует!
– А вот моя душа чувствует, что на этот раз ничего такого не будет, – возразил Богданов. – Все будет нормально, как и полагается. То есть отгуляем мы свои отпуска от звонка до звонка.
– Ну если ты так считаешь… – развел руками Степан Терко. – Ты командир, тебе, конечно, виднее.
Надо сказать, что Богданов слегка приврал. На самом деле он ничего такого не считал и ни в чем не был уверен. Наоборот, он думал так же, как и его подчиненные. Что все отменится в самый последний момент неизвестно по какой причине. Да, в общем, причина и не важна. Все отменится потому, что так в спецназовской жизни бывает очень часто – почти всегда… Но вслух ничего такого, конечно, не сказал. Он был командиром, ему полагалось вселять в своих подчиненных уверенность. Даже в таком тонком и непредсказуемом деле, как спецназовский отпуск.
…Пока бойцы вдохновенно писали рапорта, Богданов созвонился с женой и сообщил ей о предполагаемом скором отпуске. Жена, понятно, вначале не поверила, и ему пришлось потратить немало слов и сил, чтобы убедить ее в том, что все на самом деле так и есть. Поверив наконец мужу, жена загрустила:
– Ну так это у тебя отпуск. А у меня-то нет. Кто меня отпустит? У нас самый разгар трудовой деятельности, как оно и предполагается в августе…
Жена Богданова преподавала в университете, и в августе у нее на работе и впрямь царило коловращение – абитуриенты сдавали вступительные экзамены. Поступающих было много, экзаменаторов – мало, и потому преподавательский «штык» был на счету. Какой уж тут отпуск? Не отпустят…
– Как это так – не отпустят? – возмутился Богданов. – Ты кто есть такая? Ты жена сотрудника КГБ! Мало того, командира группы спецназа! Отпуска у нас – дело непредвиденное и стихийное! То есть могут случиться в любой момент! Может ли сотрудник КГБ провести отпуск с любимой женой? Может! Имеет право! Более того – обязан! Вот так и объясни своему начальству, если оно заартачится. А то ведь я могу принять и чрезвычайные меры!
– Это какие же? – испугалась жена. – Что, возьмешь наш факультет приступом? Арестуешь декана?
– Ну зачем же? – рассмеялся Богданов. – Есть и другие способы. Они, конечно, не такие радикальные, но действенные. Науськаю, к примеру, на ваш университет генерала Скоробогатова. Скажу ему: «Товарищ генерал, в моем лице обижают ваших подчиненных. Не отпускают жену в отпуск». Ручаюсь, что уже через пять минут ваш декан или кто-то там еще уже будет вручать тебе распоряжение об отпуске. Ну что, напустить на ваше учреждение генерала Скоробогатова? Ты ведь его знаешь…
– Не надо! – рассмеялась в ответ жена. – Прибережем генерала на самый крайний случай. Попробую убедить свое начальство более щадящими аргументами.
– Ну, убеждай, – кивнул Богданов. – Вечером расскажешь, как это у тебя получилось.
Примерно такие же страсти кипели и у других бойцов, разумеется, у тех, кто был женат или у кого имелась невеста. Как уж там оно все решалось, дело индивидуальное. А только в конечном итоге почти сама собою образовалась компания из четырех семейных пар. Первая пара – Богданов с женой, далее – Александр Дубко, Степан Терко и Геннадий Рябов, тоже с женами.
Идею подал Дубко.
– А давайте, – сказал он, – устроим многосемейный отпуск! То есть махнем куда-нибудь четырьмя семьями! Вместе, значит, махнем, вместе и отдохнем! А? По-моему, идея неплохая. Нет, конечно, если кто-то желает провести отпуск, так сказать, в сугубо интимном уединении, тогда другое дело. Тогда я снимаю свое предложение. Ну, что скажете?
– По-моему, идея неплохая, – согласился Рябов. – Я – за. То есть мы за: я и моя жена.
– Да и мы с супругой возражать не станем, – сказал Богданов. – Возьмем билеты на поезд и… Правда, сейчас лето, а потому с билетами в южные края может случиться заминка. Ну ничего, как-нибудь выкрутимся. Если что, подключим генерала Скоробогатова. Скажем, коль ты нас осчастливил отпуском, то и билетами, будь добр, обеспечь. Наш генерал – мужик пробивной, так что, думаю, будут нам билеты.
– Не надо нам ни билетов, ни генеральских услуг, – возразил Терко.
– Это как так – не надо? – не понял Дубко. – А на чем же мы поедем в южные края?
– А на машинах, – ответил Терко. – У тебя есть «Москвич», у меня жигуленок. Разместимся в каждой машине по четыре человека и покатим не торопясь. Где захотим – остановимся, полюбуемся видами и дальше поедем.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Дубко. – Как это я сам не догадался? По-моему, замечательная идея! Что вы на это скажете? – Вопрос касался Богданова и Рябова.
– Ну а что? – поразмыслил Богданов. – По-моему, подходяще. Я не возражаю.
– Я тоже, – добавил Рябов.
– Что ж, можно сказать, дело наполовину решенное, – подвел итог Терко. – Остается лишь уговорить наших благоверных.
– Думаю, с этим проблем не будет, – сказал Богданов. – Во всяком случае, у меня.
– Да и у меня тоже, – произнес Дубко. – В кои-то веки отпуск! Да еще летом! Да еще семейный! Да еще такой необычный – на автомобилях за тысячу верст! Какая же нормальная жена станет возражать против такого счастья? А жены у нас нормальные, разве не так?
– Это точно, – рассмеялся Терко. – У нашего брата спецназовца ненормальных жен быть не может. Ненормальные не выдержали бы нашего образа жизни. А наши терпят. Потому что понимают. Нормальная жена – это такая жена, которая понимает.
– Остается только нашим женам выхлопотать отпуска, – заметил Рябов. – Всем разом. Тут могут быть проблемы…
– То же самое по телефону только что говорила моя супруга, – сказал Богданов. – Дескать, ее могут не отпустить. А я ей сказал, что в этом случае задействую генерала Скоробогатова. Против него не устоит никто! Так что будут нашим благоверным отпуска!
– Ну если так, тогда конечно, – со смехом согласился Рябов. – Генерал Скоробогатов – страшное оружие. Врагу не пожелаешь.
Рассмеялись и остальные спецназовцы. Отсмеявшись, на том и порешили. «Москвич» Дубко и видавший виды жигуленок Терко были в полной исправности, так что можно было ехать хоть завтра. Другой вопрос – куда именно? Вариантов напрашивалось два: Кавказ или Крым.
– Нет, на Кавказ, пожалуй, не поедем, – сказал Дубко. – Мы только недавно оттуда. Сколько же можно?
Действительно, не так давно команда Богданова побывала на Кавказе – спецназовцы выполняли там ответственное задание. Виды на Кавказе, конечно, умопомрачительные, однако скучновато два раза подряд отправляться в одни и те же края. Тем более что есть и другие такие же великолепные места. Например, Крым.
– Вот туда и поедем, – предложил Богданов. – В Крым.
– В Крым так в Крым, – за всех согласился Терко. – Почему бы и нет?
– Эх, а хорошо будет! – мечтательно произнес Дубко. – Вы только представьте! Едем, никуда не торопимся, где хотим – делаем привал, ночуем… Да хоть и в палатках – какая разница? Ведь лето же! Так что не замерзнем! Тем более с любимыми женами под боком! Эх! А главное, никто и знать не будет, где мы. Значит, никто не пошлет нам вдогонку депешу: возвращайтесь, мол, обратно, видите ли, вдруг образовалось срочное дело! Потому что попробуй нас найти! Красота! Просто благолепие!
– Это точно! – согласился Терко. – Благолепие, иначе и не скажешь. Никакой стрельбы, никаких погонь и никаких нехороших людей рядом. Покой и благодать! И мы – как обычные мирные граждане. Захотел – окунулся в море, захотел – вскарабкался на какую-нибудь гору. Налегке, без оружия и прочего снаряжения…
– А захотел – так и вина выпил, – добавил Дубко. – В Крыму, говорят, замечательное вино!
– Ничто человеческое нам не чуждо! – подвел итог Рябов.
…Через два дня выехали. Жены, конечно же, не возражали против такого отпуска. Пускай будет тесная кабина вместо удобного купе. Пускай ночевка в палатке вместо гостиничного номера. Какая разница? Главное – отпуск. В кои-то веки! Да еще вместе с мужьями, которых, бывало, они не видели месяцами. Вот это и есть самое главное. А все прочее – мелочи.
Из Москвы в Крым путь и без того неблизкий, а если к тому же ехать не торопясь, то дорога и вовсе может показаться в два раза длиннее. Ехали целую неделю. Останавливались, где и когда хотели, любовались попутными достопримечательностями, ночевали в палатках, благо погода выдалась просто замечательная по всему маршруту.
Впрочем, один раз путешественников застал дождь, и пришлось проситься на ночлег к сердобольным людям в какой-то подвернувшейся деревушке. Ничего, пустили. Да еще и накормили ужином. Хороший это был ужин, настоящий: вареная картошка, молоко, овощи, грибы, свежий, только недавно вынутый из печи хлеб.
– Вот спасибочки вам, добрые люди! – выразил всеобщее восхищение Терко. – Тысячу лет не ел такого хлеба и не пил такого молока! Уже и вкус его подзабыл…
Хозяевами были старик со старушкой – добрые, милые и улыбчивые.
– А вы откуда будете? – спросила старушка.
– Из Москвы мы будем, мать, – ответил Терко.
– Из самой Москвы? – не поверила та. – Да неужто?
– А то! – подтвердил Терко.
– И куда путь держите? – спросил старик.
– Так, путешествуем по Руси-матушке, – сказал Терко. – Долгонько мы не были в отпуске – года три, если не больше. Все, знаете ли, работали… Теперь вот дали нам отпуск. Так чего же сидеть в городе? Вот и поехали…
– Оно и правильно, – степенно рассудил старик. – Работа работой, да только не все нужно мерить работой, вот ведь какое дело. Какая бы работа ни была, а есть и помимо нее всякие дела. Если, скажем, все время работать, не видя белого света, то это, знаете ли, грех. Точно грех. И не возражайте, лучше прислушайтесь к тому, что вам говорят старые люди. Грех это – работать и работать…
– Да мы и не возражаем, – усмехнулся Терко и разом оглядел своих товарищей, которые хотя и не вмешивались в разговор, но слушали с большим интересом. – Мы согласны. Грех это… Но куда от него деваться?
– Грех, – повторил старик. – Иной раз посмотреть, как встает солнышко или, скажем, как плещется в реке вода, куда как лучше, чем работать. Полезнее для души. Потому что работа – она дело суетное. Временное. А солнышко и вода в реке – это вечное…
– Ой, как же мы с тобой, отец, согласны! – поддержал разговор Дубко.
– А коль согласны, так делайте правильные выводы! – назидательно изрек старик.
Ночевали на самом настоящем сеновале. И это тоже было замечательно – как из полузабытой сказки из детства. В щели дул освежающий ночной ветерок, откуда-то доносились таинственные непонятные звуки, а в прорехи, которые угадывались на крыше, заглядывали звезды. И поневоле казалось, что во всем мире царят тишь и благодать, нет никаких тревог и волнений, никого не надо выслеживать и догонять, ни в кого не надо стрелять, и в тебя стрелять тоже некому…
Наутро, накормив путешественников умопомрачительной деревенской яичницей и напоив чаем, настоянным на местных травах, старики проводили гостей в дорогу. Конечно же, одарив на прощание всевозможными гостинцами: свежим деревенским хлебом, молоком, огурцами, салом, свежепосоленными груздями. И сердечными напутствиями, которые, наверное, были самым дорогим подарком, может, даже дороже, чем испеченный старушечьими руками хлеб.
– А ведь эти милые старики во всем правы, – задумчиво произнес Терко. – И насчет солнышка, и насчет воды в реке. И вообще… Они, значит, правы, а мы? Получается, что мы не правы? Так, что ли?
– Мы тоже правы, – сказал Дубко. – Просто у каждого своя правда. Кому-то надо печь хлеб в печке, кому-то – служить в спецназе. Уж так устроен этот мир. Каждый в нем ищет что-то свое. Что ищет, то и находит. Отсюда вывод: и эти добрые старики, и мы с тобой живем не зря. У каждого своя правда…
– Да ну тебя с твоей философией! – отмахнулся Терко. Потом помолчал и добавил: – Ладно уж… Будем считать, что ты меня убедил. Поехали, что ли?
Глава 2
В Ялте, куда они прибыли, свободных номеров в гостиницах, конечно же, не оказалось. Какие могут быть свободные номера в Ялте в разгар туристического сезона! После недолгих поисков и расспросов нашли некоего веселого крымского аборигена, который предложил путешественникам поселиться у него.
– Ну а что! – сказал абориген. – Поселяйтесь у меня! Вместе с женами! Места хватит всем! Да и недорого. Мы – частный сектор, дорого не берем. Не то что в гостиницах и разных прочих пансионатах! Оно, конечно, комфорта у нас поменьше, чем в пансионатах. Но разве дело в комфорте? Разве за комфортом вы сюда прибыли? Вы прибыли за солнцем и за морем, разве не так?
– Так, так! – смеясь, ответил Богданов.
– Ну а коли так, к чему лишние разговоры? – радостно вопросил абориген. – Добро пожаловать в мои апартаменты! Поселю всех! Каждой паре выделю по отдельной комнате! Скажите, а вы случайно не из милиции?
– А что, похоже? – улыбнулся Дубко.
– Да не сказать чтобы похоже, – неопределенно ответил абориген. – Хотя бывает всякое… Бывает, что и непохож, а на поверку как есть милиционер! Со всеми вытекающими печальными последствиями.
– Что, нелады с милицией? – спросил Терко.
– Не то чтобы нелады, но бывает всякое, – глубокомысленно изрек абориген. – Я ведь кто? Я частный сектор, понятно вам? И сдаю внаем жилье всяким приезжим курортникам. А это вроде как против закона. Хотя почему против закона? Этого я не понимаю! Я ликвидирую государственные недостатки, понятно вам? Положим, у государства не хватает гостиниц для всех приезжих. А если принять во внимание меня и таких, как я, глядишь, всем места и хватит. Меня, если хотите знать, за исполнение государственных интересов медалью надо наградить, а не преследовать. Ну разве я неправ?
– Прав на все сто! – сказал Дубко.
– Так вы, значит, не из милиции? – еще раз уточнил абориген.
– Мы геологи-изыскатели, – сказал Дубко. – Прибыли к вам с Крайнего Севера.
– Вот оно как! Геологи! И что ищете? Небось золото?
– И золото тоже, – кивнул Дубко. – Всего понемножку. Ну веди нас в свои апартаменты, государственный человече.
Апартаменты, конечно, оказались так себе, что называется, с удобствами во дворе. Но спецназовцам ли роптать по таким пустякам? Не роптали и жены, потому что они были боевыми подругами бойцов спецназа. В общем, расселились.
А прямо с утра отправились изучать местные достопримечательности и наслаждаться щедрыми южными благами. Пляж, прогулка по городу, морская прогулка на катерах, вечерняя прогулка по набережной… Да мало ли еще всевозможных невинных удовольствий таит в себе августовская Ялта!
На следующий день решили совершить путешествие в горы. Совершили, вернулись уставшие и счастливые.
– А хороша же мирная жизнь! – радостно воскликнул Терко. – Вот ведь, кажется, нет в ней ничего этакого, все просто и понятно. А все равно хороша! Море, горы, музыка… Одна жареная рыбка барабулька, которую продают на пляже, чего стоит! В жизни не едал ничего вкуснее! Хорошо все же быть мирным человеком!
Со Степаном были согласны все: и Богданов, и Дубко, и Рябов, и их жены. Невольно казалось, что в мире и вовсе нет ни опасностей, ни врагов с их коварными замыслами, а есть лишь сплошное теплое море, черное южное небо и неправдоподобно крупные звезды на нем, окрестные горы, тишина, обилие фруктов, жареная рыбка барабулька и вареная кукуруза, которую тоже продают на пляже.
В блаженном покое прошла целая неделя. Неделя покоя для спецназовца – это непостижимо много, к этому он не привык. Ведь часто бывало так, что даже полчаса передышки казались недостижимой роскошью, а тут целая неделя. И вдобавок еще целый спокойный месяц впереди! Поневоле сама собой подступила скука. Вначале захандрил Дубко.
– Нет, ну это просто какое-то безобразие! – однажды заявил он. – Не жизнь, а сплошная Ялта! Как-то скучновато получается…
– А что тебе еще нужно? – спросил Терко и недоуменно пожал плечами. – Не ты ли еще недавно предвкушал эту самую Ялту? Ну так и черпай ее полными пригоршнями! В кои-то веки…
– Оно, конечно, так, – согласился Дубко. – А все равно скучновато.
– А тебе подавай стрельбу с погонями и мордобоем! – осуждающе произнес Терко. – Просто жить не можешь без этого! Примитивный ты человек, вот что я тебе скажу! Тьфу на тебя и на все твои неактуальные страдания!
– А я что? Я ничего. Лишь толкую о том, что, может, нам следует как-то разнообразить меню? Скажем, выехать куда-нибудь за пределы Ялты. Поколесить по Крыму. Ну а что? Машины в нашем распоряжении: сел, завел и поехал. Где надо – остановился, когда надо – поехал дальше. Только и всего.
Такая идея понравилась всем: и Богданову, и Рябову, и Терко. Оставались жены, за ними было решающее слово. Жену Богданова звали Марьяна, жену Терко – Ксения, жену Дубко – Елизавета, жену Рябова – Айше. Она, как и сам Рябов, была коренной сибирячкой, уроженкой одного из малочисленных сибирских народов.
– Марьяна, Ксения, Елизавета, Айше – за вами решающее слово, – сказал Богданов. – Едем или продолжаем блаженствовать в Ялте безвылазно?
– Едем, – за всех ответила Марьяна. – Дело это хорошее. Быть в Крыму и не повидать всего Крыма – это неправильно.
– Вот и славно! – обрадовался Дубко. – Стало быть, завтра с утра и выезжаем!
На следующий день рано утром и выехали. Конкретной цели, в общем, не было – ехали куда глаза глядят. Вернее, куда ведет дорога. Но поскольку дорог в Крыму много и ведут они в разные стороны, то вскоре поневоле возник вопрос: а куда же все-таки ехать?
После короткого совещания решили для начала съездить в Севастополь. Во-первых, никто из путешественников в этом городе никогда еще не был. Во-вторых, быть в Крыму и не побывать в Севастополе сродни преступлению. Потому что это не просто город, это символ.
Ехали не торопясь. Ну а куда спешить отпускникам, в распоряжении которых целый месяц свободного времени? Останавливались, любовались попутными достопримечательностями, а они в этих местах встречаются буквально на каждом шагу, и ехали дальше. Погода благоприятствовала, настроение было прекрасное…
Глава 3
Теперь нужно вернуться на месяц назад и перенестись на другой край света, а именно – в Америку. События месячной давности, о которых пойдет речь, имели прямое касательство к Крыму. И в первую очередь к Севастополю. А еще точнее – к советской военно-морской базе, расположенной в этом городе. Ну а если быть до конца точным, к некоему советскому военному кораблю, который должен был прибыть на военно-морскую базу, здесь обосноваться и приступить к несению службы.
Именно обо всем этом и шла речь в секретных американских кабинетах. Да, именно в секретных кабинетах, потому что их хозяевами были люди секретной профессии – разведчики и диверсанты. Представители американских спецслужб, иначе говоря. В нашем случае это был генерал Артур Адамсон и два сотрудника рангом пониже – Боб Кит и Майкл Бекер.
– Боб, что вам известно о русском корабле? – спросил генерал Адамсон. – Меня интересуют не вчерашние и не общие сведения, а самая последняя информация. Так что же раздобыли ваши разведчики?
– Корабль должен прибыть в Севастополь седьмого августа, – сказал Боб Кит. – Если, конечно, по какой-то причине не задержится в пути. Впрочем, такие корабли не могут задержаться. Это исключено.
– Могут ли русские повременить с прибытием корабля? – осведомился генерал Адамсон.
– А какой в этом смысл? – пожал плечами Кит. – Наоборот, они сделают все возможное, чтобы корабль прибыл вовремя, минута в минуту. Это для русских дело принципа. Дело чести – можно так сказать.
– Но, возможно, они знают что-нибудь о нашем интересе к кораблю и захотят спутать нам карты. Русские – большие путаники. Они, можно сказать, гроссмейстеры в этом деле.
– Разумеется, они знают о нашем интересе, – произнес Боб Кит, еще раз пожав плечами. – Во всяком случае, догадываются, что мы не можем не обратить внимания на такое событие. Поэтому для чего им путать следы? Не вижу в этом смысла.
– Да и потом, – добавил третий собеседник – Майкл Бекер. – Как можно спрятать корабль в открытом море? Тем более корабль такого класса? Это вам не рыбацкая шхуна, которую, между прочим, тоже нелегко спрятать в открытом море.
– Ну хорошо… – Генерал Адамсон с минуту молчал, а затем спросил: – Что известно о корабле?
– Мы вам об этом уже докладывали, – с некоторым недоумением произнес Боб Кит.
– Так доложите еще раз! – В голосе генерала послышалось раздражение. – Мне кажется, что это тот самый случай, когда повторение не помешает. Как вы справедливо заметили, речь идет не о рыбацкой шхуне, а о военном корабле! Причем не о простом военном корабле, а о таком, о котором мы почти ничего не знаем! И самое главное, мы о нем ничего не знаем по вашей милости! – Здесь Адамсон в упор посмотрел на Боба Кита, при этом взгляд его был уничижительным.
Боб Кит лишь зябко передернул плечами и ничего не сказал. Да и что он мог возразить, даже если бы и хотел? Ведь и впрямь получалось, что именно из-за него американские спецслужбы почти ничего не знают о корабле, о котором сейчас велась речь. Вернее, не из-за самого Боба Кита, а из-за его шпионов. Из-за их нерасторопности, точнее говоря.
Да, конечно, американским спецслужбам заранее было известно, что русские строят какой-то доселе невиданный боевой корабль. Иначе говоря, секретный, с неслыханными доселе боевыми возможностями. Но что это за возможности, в чем их суть и чем это может грозить американцам и их военным партнерам – этого разведчики, как ни старались, узнать не смогли. Единственное, что им наверняка удалось выяснить, это то, что корабль строится на засекреченной верфи в городе Николаеве. И все. Проникнуть на саму верфь, тем более разузнать хоть что-то конкретное, так и не удалось.
Да, еще было известно, что корабль будет называться «Дмитрий Донской». Но какая разница, как он будет называться? Дело не в его названии, а в боевых возможностях. А вот в чем они заключаются, этого американцы не знали.
И это их тревожило. Когда твой потенциальный противник выставляет против тебя оружие, от которого ты не знаешь, как защититься, разве это не повод для тревоги? А что будет, если русские спустят на воду вначале один такой корабль, затем второй, третий, а в какой-то момент целую армаду? Вот то-то и оно. Было отчего расстраиваться генералу Адамсону. И было в чем упрекать Боба Кита.
Все это Боб Кит прекрасно понимал и потому ничего не сказал в свое оправдание. Он заговорил о другом – о новом русском боевом корабле:
– Это многофункциональное военное судно, способное сражаться и против надводных целей, и против подводных. Кроме того, оно оснащено ракетами ближнего, среднего и дальнего действия. То есть может поражать воздушные цели. И такие цели, которые находятся на дальнем расстоянии.
– Что значит «на дальнем расстоянии»? – въедливо поинтересовался генерал Адамсон. – Это, знаете ли, понятие относительное. А вот вы мне скажите: могут ли эти ракеты, пущенные в Севастополе, долететь до Вашингтона? А до Лондона? А до Парижа?
В ответ Боб Кит лишь развел руками, а затем сказал:
– Скорее всего, с корабля могут стартовать ракеты с ядерными боеголовками. Мы так предполагаем…
– Ах, вы предполагаете! – взъярился генерал. – Именно предполагаете, а не утверждаете в точности! Хороша разведка, нечего сказать!
– Рано или поздно мы добудем более точные сведения, – сказал Боб Кит.
Этим он хотел успокоить генерала Адамсона, но его слова вызвали еще больший генеральский гнев.
– Рано или поздно! – прорычал генерал. – Смотрите, как бы нам не опоздать!
– Русские не станут первыми начинать войну, даже если они обзавелись оружием, которого пока нет у нас, – покачал головой Боб Кит.
– Это они вам сами так сказали? – язвительно спросил генерал. – У вас что же, такие доверительные отношения с русскими? Так спросите у них и о секретном корабле! Может, они поделятся с вами тайнами!
Адамсон бушевал еще добрых пять минут, затем выдохся, махнул рукой и сказал:
– Ладно. Что толку попусту тратить время? Этим делу не поможешь. Ну а вы что можете мне сказать? – Вопрос был обращен к Майклу Бекеру. – Как чувствуют себя ваши головорезы?
– Они готовы действовать и ждут приказа, – коротко произнес Майкл Бекер.
Боб Кит представлял военную разведку, Майкл Бекер – службу специального назначения. Похоже, что генерал Адамсон разочаровался в военной разведке, оттого и задал Майклу Бекеру намекающий вопрос. Но даже на намекающие вопросы генерала должны быть даны четкие, недвусмысленные ответы, и Майкл Бекер прекрасно это понимал.
– Я предлагаю уничтожить корабль, – сказал он.
– Вот как? – спросил генерал Адамс. Причем спросил без особого удивления, будто ожидал от Майкла Бекера именно этих слов. Или намеревался произнести их сам.
– Да, – кивнул Майкл Бекер. – Уничтожить.
– И что это нам даст?
– Много чего. Во-первых, уникальный вражеский корабль выйдет из строя. Надолго, а может, и навсегда. Иначе говоря, у русских не будет оружия, которого мы так опасаемся. И долго еще не будет. Построить другой такой корабль или хотя бы отремонтировать тот, который будет уничтожен, дело не одного года. За это время мы успеем создать что-нибудь аналогичное или придумать, как нам защититься от кораблей такого рода. Это во-вторых. Есть и в-третьих: шумиха, которая поднимется, когда корабль будет уничтожен. А она поднимется, в этом можно быть уверенным. Как здесь справедливо замечено, боевой корабль нового класса – это не рыбацкая шхуна. Уверяю, что шум будет громкий, на весь мир. Шум с политическим колоритом: вот, дескать, у американцев настолько длинные руки, что им не доставляет труда дотянуться до любого места на Земле. И уничтожить все, что им, то есть нам, не понравится. Разумеется, во имя торжества демократии. Русский секретный корабль на дне севастопольской бухты – тому подтверждение. А если эту шумиху еще и направить в нужное нам русло… Думаю, дальше можно не продолжать.
Майкл Бекер опять умолк, и сделал он это с умыслом. Однако генерал Адамсон никак на это не отреагировал. Он молчал и ждал, что еще скажет Майкл Бекер. И тот сказал:
– Паника, которая неизбежно возникнет, когда мы уничтожим корабль, сыграет нам на руку. Паника – это тоже оружие. Представьте, что начнется, когда новый корабль, на который русские возлагают такие надежды – а они возлагают, можете быть уверены, – пойдет на дно! Да еще и в севастопольской бухте! Что означает этот город для русских, не мне вам говорить. Итак, паника, всевозможные слухи и домыслы и, как следствие, возможное недоверие правительству. А где недоверие, там и всевозможные бунты, мятежи и неповиновение. Конечно, ничего такого может и не быть, потому что это русские, а у них своеобразная логика… Но вдруг на этот раз все пойдет по нужному нам пути?
– Да и к тому же, – подал голос Боб Кит, – в Крыму сейчас самый разгар курортного сезона. Думается, после того как корабль будет уничтожен, русские предпримут меры, чтобы выявить тех, кто это сделал. Как следствие, суматоха, проверка документов, всеобщее подозрение. Какой уж тут курортный сезон? А лишить русского человека отдыха – это, знаете ли… К этому делу русские относятся трепетно. Так что будут недовольства. А возможно, и что-нибудь посерьезнее.
– У вас все? – спросил Адамсон.
Майкл Бекер и Боб Кит разом кивнули. Генерал углубился в размышления. Размышлял он довольно долго, он вообще любил размышлять долго и обстоятельно.
– Вы говорите, ваши люди ждут команды? – наконец спросил он, обращаясь к Майклу Бекеру.
– Совершенно верно, – кивнул тот.
– Из чего следует, что у вас имеется готовый план, – промолвил генерал. – Я правильно понимаю?
– Правильно, – ответил Майкл Бекер.
– Что ж, рассказывайте, что вы придумали. Послушаем, обдумаем, обсудим. И примем решение…
Глава 4
Сергею Маковозу было двадцать семь лет, то есть вполне взрослый и самостоятельный человек. Но ничего такого о Сергее сказать было нельзя. Он вел бесшабашную, непутевую жизнь. Его родители жили в одном из крымских сел, а сам он ошивался в Севастополе. Именно «ошивался» – иного слова и не подберешь. Постоянного жилья у него не было – он снимал случайные углы. Иногда у
