II
Прошло время. Я уже не тот мальчишка, каким был раньше. Повидав многое в доме пострадавших, я наконец-то нашёл себе настоящий дом. Тот самый Грин-Сити. Я нашёл небольшую лачугу, хорошо там обустроился и теперь не знаю горя. Конечно, приходится ходить за водой на озеро, которое здесь неподалёку. Вода там не самая чистая, но какая есть, такую и использую. Кстати, я встретил здесь одного выжившего по имени Джонни. Он очень хорошо ладит с какой-то группировкой, их лагерь находится неподалёку. Джонни предложил мне работу, я помогаю ему таскать ветки и брёвна, а потом он даёт мне зарплату в виде еды и воды. Грин-Сити я полюбил больше всего на свете, но скажу, что здесь не так радужно, как я думал. После очередного похода на озеро за водой я заметил возле своей лачуги человека… Это был не заражённый, его лицо показалось мне знакомым. Разглядеть лицо было невозможно, капюшон скрывал его черты. Мужчина был одет в чёрную куртку, он стоял над парнем лет девятнадцати. Как только я их увидел, я спрятался в кустах. Тот, в чёрной куртке, достал из кобуры пистолет, и меня бросило в дрожь. Человек в чёрной куртке приставил пистолет ко лбу парня и сказал что-то о нарушении правил. Резким движением, никого не слушая, он выстрелил ему в голову. Парень откинул голову от выстрела, и его кровь медленно потекла по траве. Я попятился назад, чтобы лучше спрятаться в листве.
Это были ужасные моменты. Тело я унёс подальше в лес и похоронил. Он был совсем молод, всего на три года старше меня. Именно тогда я понял, что Грин-Сити — не самый лучший город для жизни, особенно когда в мире творится апокалипсис. Ночью меня мучили мысли об этом убийстве: расправа, жестокость или наказание за неподчинение законам? Последнему варианту я доверял больше
С утра я решил исследовать окрестности, но так, чтобы не попасться на глаза тому самому отряду, с которым общался Джонни. Леса были густыми, и заблудиться было очень легко. Меня вело вперёд не просто любопытство, а цель. Я искал хоть какие-то зацепки, которые мог оставить мужчина в чёрной куртке. Моё упорство было вызвано не просто желанием узнать правду, а стремлением защитить себя и заодно других. Я шёл уже несколько часов, ноги начинали ныть, а спину пронзала неприятная боль. Ветки изредка хлестали меня по лицу, оставляя небольшие царапины, а под ногами хрустели ветки и листья. Лес словно проверял меня на прочность, не желая отпускать. После нескольких часов ходьбы по густому лесу я решил посмотреть на небо, и это был словно знак. В небе я увидел клубы дыма, которые могли привести меня либо к беде, либо к какому-нибудь мирному жителю, но любопытство взяло верх, и я побежал в сторону дыма. Я тоже часто поглядывал на небо, чтобы проверить, не сбился ли я с пути. Из-за этого я неожиданно и больно получал ветками по лицу.
Я шёл всё дальше и дальше, дым был уже намного ближе, чем раньше, а потом и вовсе скрылся за верхушками деревьев. В тот момент я не поверил своим глазам — Избушка? Она была как из русской сказки, с красивыми окошками и ставнями по бокам. Из окон лился жёлтый тёплый свет, а из трубы валил дым. Я не то чтобы боялся, но всё же был осторожен, там мог быть любой человек, с любым характером и правилами. Я открыл дверь, придерживая её, и, не задерживаясь на пороге, осмотрел дом. Обстановка была скромной и немного скучной. Я осторожно выглянул в гостиную, там в кресле сидел дедушка и читал книгу. Тут я подумал, что будет как-то неловко его пугать, всё-таки дедушка старый, вдруг сердце прихватит. Я медленно и спокойно вышел к нему, чтобы он меня видел, и сказал: «Здравствуйте». Он посмотрел на меня с удивлением и одновременно испугом.
Тут я ему начал объяснять, что искал человека в чёрной куртке, а потом решил посмотреть на небо и увидел дым с трубы.
Дедушка так резко подскочил и вышел на улицу. Я подошёл к окну, которое было очень грязное и что-то разглядеть было трудно. Дедушка в тот момент резко раскинул руки и схватился за голову, как будто от резкой боли. Это было не просто огорчение, а отчаяние.
Я ничего не стал говорить и просто делал, что мне говорили. Дед достал из шкафа дробовик, который, судя по виду, был очень старым, и на месте деда я бы не стал из него стрелять. Дед вышел на улицу.
После нескольких минут скучного сидения в кладовой меня охватило неистовое желание проверить, всё ли в порядке с дедом. Это было больше, чем просто любопытство, — это была тревога, которая нарастала с каждой секундой, не давая сосредоточиться на чём-то другом. Я медленно вышел из кладовой и на цыпочках подошёл к окну, потому что пол был очень старым и сильно скрипел. Я немного протёр окно, специально для одного глаза. Что я там увидел? Дед стоял рядом с каким-то мужчиной, который был на голову выше его. Мужчина положил руку на плечо деда и что-то ему говорил. Чёрт! Как же мне хотелось понять о чём идёт речь. Желание выйти на улицу взяло вверх, я как будто себя не контролировал, все движения делались не осознанно, а под какой-то магической силой.
Я вышел, медленными шагами подошёл к углу дома и начал прислушиваться, речь шла о каком-то товаре
— Ты хорошо спрятал товар? — спросил тот высокий мужик
— Сколько тебе раз повторять изо дня в день, я хорошо его спрятал никто не найдёт, обещаю.
— Ну смотри мне старый, если он пропадёт, я твою голову себе в палатку повешу, очень красиво будет смотреться.
— Где еда? — спросил дед
Мужик щёлкнул пальцем, и его помощник сразу принесли целый мешок мяса, толи говядина, толи оленина. Не разглядеть.
Спустя несколько минут мужик уехал вместе со своими помощниками. Я с облегчением выдохнул и вернулся в дом.
Я сел на стул, который стоял на кухне. А после зашёл дед.
— Что за товар? — спросил я
Дед замер на месте. Он как будто хотел испариться и не отвечать на вопрос.
— Ты, что всё слышал? — спросил он.
— Я за вас беспокоился, вы были там так долго, я думал вас убили. И кстати, кто это?
— Я тебе не могу ответить на все твои вопросы, ты слишком молод, чтобы знать ответы на всё. У тебя есть отец?
— Нет, ну точнее да. Только я не знаю жив он или нет, моя мама развелась с ним, когда я был совсем маленький. — сказал я, мой голос был очень тихим и даже чуть-чуть огорчённым.
— А где мама? — спросил дед.
Это вопрос, как осколок стекла вонзился мне в сердце, я не мог вымолвить не слова. Мне стало не по себе. Все краски мира сразу померкли, а к кадыку подошёл шарик. Мой взгляд остекленел, а в глубине глаз вспыхнула давно забытая, но оттого ещё более жгучая боль. Я не мог ответить, не мог произнести это в слух. Не мог снова пережить то, что похоронил глубоко внутри.
