С эффектом дежавю обычный день войны,

Хоть регулярно календарь меняет даты.

Где чёрно-белые ночами снятся сны

И ждут из мирной жизни весточку солдаты.

Где смерть шатается, как пьянь, среди траншей,

Ища того, с кем из-за душ затеять драку.

И не прогнать никак костлявую взашей,

Что в предвкушении крови снова ждёт атаку.

Она начнётся канонадою систем,

Что площадями накрывают всё живое.

С лихвой насыпав с неба порцию проблем,

Кто говорит «не страшно» — это напускное.

А дальше в бой сорвётся грозная «броня»,

Пытаясь взять «на понт» ребят из десантуры.

Итог плачевен, три «коробочки»[1] дымя,

У кромки леса догорают (браво, ПТУРы[2]).

Небес архангелы затеют «карусель»,

Вжимая в грязь остатки вражеской пехоты.

Здесь каждый божий день такая канитель,

Как неотъемлемая часть мужской работы.

И нам досталось… пятерым в бессмертье путь,

Снаряд попал в окоп, распавшись на осколки.

Металл губительный, прошив навылет грудь,

Кровавых клякс наставил на потёртой «горке».

Картина жуткая — обычный день войны,

Где запах смерти поминутно осязаем.

«Вас дома ждут, вы возвращайтесь, пацаны.

Пускай беда в бою вас всех обходит краем…»

Девиз у морпехов: «где мы — там победа!»

Запомнит пусть мир, что так будет всегда.

Чтим свято заветы погибшего деда,

Готовы встать в строй, коль случится беда.

Морская пехота — родней нет на свете

Для тех, кто с ней связан навеки судьбой.

И радует глаз воин в чёрном берете,

Готовый за Родину ринуться в бой.

Стальная закалка, характер и воля,

На бал с корабля, коль поступит приказ.

А если в бессмертье, такая уж доля,

Ведь нет малодушных в строю среди вас.

Противник боялся в любые эпохи

Атак ваших яростных, «чёрная смерть[1]»

За их упокой воск свечей топит пламя,

А бури скорбят по братишкам в морях.

Война постучалась непрошено в двери,

С намереньем братскую кровь проливать.

Но спросят с врага за людские потери

Морпехи России — бесстрашная рать…

Порой, не выдержав, ревут навзрыд в ночи,

От глубины трагедий воинов- мальчишек.

Девчонки медики — медсёстры и врачи,

В ком доброты и милосердия избыток.

Беду чужую, как сквозь сито, чрез себя

Вновь пропускают ежедневно волонтёры.

А скольких выходили брошенных ребят,

Кто в трудный час лишился жизненной опоры?

Пока в унынии, но это не беда,

Барьер отчаянья легко разрушить делом.

Поддержка-вот суть волонтёрского труда,

Чтоб ситуация не стала сил пределом.

Вдохнут надежду и желанье снова жить,

Своим участием развеют в душах смуту.

Чтоб не порвалась у мальчишек жизни нить,

Плечо своё подставят в трудную минуту.

«Своих не бросим» — волонтёрский постулат,

Не просто лозунг, а конкретная работа.

Не покидают госпитальный плен палат,

Пока нужна ребятам раненным забота.

Устало (заполночь) вернутся по домам,

Но долго не уснут, так много пережито.

А завтра снова к искалеченным бойцам,

Чтоб пропускать через себя их боль, как сито.

День ото дня так- волонтёрская судьба,

Им ведь никто не говорил, что будет просто.

Дух закаляет не смиренье, а борьба,

Когда слабеющая жизнь — цена вопроса…

Пускай простых кровей пехотный пёс «Бандит[1]»,

В нём стать овчарки вкупе с верностью дворняги.

Он на войне с морской пехотой делит быт,

На боевые ходит, как и все, в снаряге.

К своей разгрузке пёс давно уже привык,

В ней магазины к автомату и гранаты.

«„Бандос“, сигай!» — на БТР взберётся вмиг,

Беспрекословно друга выполнив команды.

Везде он вместе с «Ярым[2]» — не разлей вода,

Переросла та дружба в боевое братство.

Своих не бросит, не предаст пёс никогда

И в этом кроется души его богатство.

«Бандит» всегда учует, есть ли рядом враг,

Предупредив ребят-морпехов громким лаем.

Незаменим в бою, где без него никак,

Пока он жив, беда ребят обходит краем.

Шеврон с нашивкой именной всегда при нём,

Ведь он не просто пёс- армейская элита.

Один такой, других не сыщешь днём с огнём,

А потому все обожают здесь «Бандита».

Лишь раз оставили его, не взяв с собой,

В итоге — бой тяжёлый, парни чудом живы.

Танк в «бээмпэху» бил наводкою прямой,

Где шанс сгореть — вид краткосрочной перспективы.

Всё позади… госпиталя; и дни тревог,

Да сводки с фронта — кто сражался, кто дал драпу.

И радость встречи: «ну, прости, «Бандит», как смог…

Я осторожней буду… дай, дружище, лапу».