вдова лет тридцати шести — сорока, видная, крепкая, проворная женщина. Волосы, которые она завивает на лбу в мелкие кудерьки, тронуты сильной сединой, но лицо у нее свежее, чувственный большой рот красен, а темные, совсем молодые глаза влажны и игриво-хитры. Имя-отчество ее Анна Фридриховна — она полунемка, полуполька из Остзейского края, но близкие знакомые называют ее просто Фридрихом, и это больше идет к ее решительному характеру.
странной, нежно-развратной улыбкой на губах.
ужином все трое пьют много водки.
Так его! Так его! — озлобленно кричит из окна хозяйка. — Так ему и надо, подлецу!
уступчивую и дряблую волю.
Наружность поручика Чижевича говорит о бывшей красоте и утраченном благородстве:
обнаженное, желтое, отвратительное. На правой голой ноге выше щиколотки толстыми чернильными цифрами у него написано: 14. Это его номер в анатомическом театре.
Но Анна Фридриховна вскакивает и бежит в коридор, поручик лениво следует за ней.
что, если ничего не останется ни от меня, ни во мне, но останется только одно, самое последнее ощущение — может быть, боль, может быть, звук выстрела, может быть, голый, дикий ужас, но останется навсегда, на тысячи миллионов веков, возведенных в миллиардную степень?