Ведь что бы там ни говорил ее разум, вчера в Альме произошли изменения. Накануне она поняла, что в ней обитала пустота, мрак и отсутствовал внутренний свет, благодаря которому Альма была собой. Но сейчас этого не было. Вчера в ней зажглась искра. А сегодня… сегодня этот огонек разгорелся сильнее.
очи напролет в голове Альмы крутились мысли: она как будто пыталась прочесть на скорость одновременно тысячи книг со страшилками. «Ты живешь в Фор-Пойнтсе, – говорил ее внутренний голос, – а не в Олд-Хэвене». «У тебя нет друзей, – продолжал он. – Твои родители в тебе разочарованы. А Джеймс уехал». «Это снова случится, – заключил он. – Это никогда не прекратится. И ты не сможешь ничего с этим поделать или что-нибудь изменить». Обычно Альма просто лежала и прислушивалась к этим мыслям, дрейфуя на границе бодрствования, то проваливаясь в сон, то выпадая из него. И все это время она без конца слушала и слушала.
На крошечном человечке были потрепанные коричневые кожаные перчатки и кремовый, напоминающий спецовку, халат, доходивший до верхней части его заскорузлых коричневых кожаных ботинок. На голове странный человечек носил нечто вроде латунной каски, а глаза закрывали не по размеру большие бронзовые ювелирные очки с лупами, развернутыми до упора. Единственным, что удавалось разглядеть на его лице, были нос и виски. И то и другое измазалось в голубой краске. Впрочем, бороду, каску, спецовку и перчатки – практически всего человечка – тоже покрывали пятна краски.
В последнее же время Альме казалось, будто все, что она любила, было лишь картинкой, которую кто-то закрасил несколькими слоями черной краски. Она уже с трудом могла вспомнить, что же было под ней.
ведь в ее рюкзаке лежал флаер, а внутри нее светился тоненький лучик, благодаря которому она была Альмой, – и впервые за долгое время ей хотелось попробовать что-то новое.
