что эта женщина появилась мне как сновидение – и как сновидение прошла она мимо и исчезла навсегда.
радости блуждала на ее губах; казалось, избыток счастья утомлял и как бы надломлял ее слегка, вот как распустившийся цветок иногда надламывает свой стебель; обе руки ее бессильно лежали: одна – в руке ехавшего с ней мужчины, другая – на холке лошади.
Мягкие тени, нежные отблески тихо скользили по ней – по ее длинному серому платью, по тонкой, слегка наклоненной шее, по бледно-розовому лицу, по лоснистым черным волосам, пышно выбегавшим из-под низенькой шляпы. Но как передать то выражение полного, страстного, до безмолвия страстного блаженства, которым дышали ее черты! Голова ее как будто склонилась под его бременем; золотые влажные искорки просвечивались в ее темных глазах, до половины закрытых ресницами; они никуда не глядели, эти счастливые глаза, и тонкие брови опустились над ними. Неопределенная, младенческая улыбка – улыбка глубокой
Я сказал выше, что эта женщина появилась мне как сновидение – и как сновидение прошла она мимо и исчезла навсегда.
Знаю я эту небрежность неизлечимого горя, знаю равнодушие безвозвратного несчастья!
Мне ничьего сочувствия не нужно; мое собственное сердце умерло, и я приехала сюда для того только, чтобы окончательно похоронить его
– Я?.. Я ничего не хочу… Я и так уже счастлив… Я слишком уважаю чужие тайны.
почувствовал себя в таком мрачном расположении духа, что решился отправиться в маскарад, в Дворянское собрание
Признаюсь, я не мог без тайного, суеверного страха смотреть на этот дряхлый дом… Через месяц я уехал из деревни; и понемногу все эти ужасы, эти таинственные встречи вышли у меня из головы.
Мне было неловко, как пристыженному мальчику.
