Пролог
Сон Матвея
1 век нашей эры, Иудея, Гефсиманский сад, Тайная вечеря. Из-за сцены слышны голоса апостолов и Христа.
Иисус — Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает, а принимающий Меня, принимает пославшего Меня…
Но один из вас предаст Меня.
Голоса учеников — Не я ли, Господи? Не я ли, Господи?
Иуда — Не я ли, Равви?
Иисус — Ты сказал…
Из глубины сцены появляются фигуры Иисуса и Иуды, облаченные в длинные светлые хитоны и сандалии.
Иисус — Ты будешь проклят людьми, мой брат Иуда. Надолго, на века. Это тяжкий крест. Не всем он по плечу.
Иуда — Знаю, Иисус, знаю. Но лучше быть проклятым на Земле, чем на небесах! Тебе, в этом смысле, гораздо сложнее, и потому твой крест не легче! Все соблазнятся о Тебе и отвернутся от живого Бога. Люди будут чтить лишь букву Твоего учения, позабыв про Дух. Они сделают из Тебя и из Бога идолов, и будут поклоняться мертвой плоти вместо живого Духа. Не скоро узнают на Земле тайну беззакония и тридцати сребреников, хотя, Сам Бог сказал: «Дайте Мне плату Мою — тридцать сребреников…».
Вот уж воистину, «имеют глаза, и не видят…»
Иисус — Ты прав, мой брат и мой любимый ученик. Но сбудется воля Отца Нашего: Сын Человеческий предается в руки грешников. Так надо, Иуда.
Иуда — Я знаю, Иисус.
Иисус — Проклят всяк висящий на древе!
Иуда — Проклят всяк висящий на древе! (обнимаются)
Иисус — Поспеши, друг. Мы скоро встретимся у Отца (уходит)
Иуда остается один. Появляется Апостол Петр.
Петр — Я не знаю твоей тайны, Иуда, но Иисус послал именно тебя, а принимающий посланного Им, принимает самого Христа. А принимающий Христа, принимает Бога. И я хорошо помню слова Учителя о том, что станут последние первыми, а первые последними. Я был среди первых учеников, призванных служить Господу, а ты пришел последним. И ты уже стал Его любимым учеником (с паузой), и не только…
Видимо, ты и будешь первым. Ведь Иисус послал тебя совершить то, что не доверил даже мне, и Иоанну. Ты знаешь, что когда ты вышел, Иисус сказал оставшимся: «Все вы соблазнитесь обо мне…»
Значит, все, кроме тебя… Лишь ты — один из двенадцати…
Пойми правильно, это не ревность к Учителю!
Это всего лишь мысли вслух… И желание познать Истину до конца.
Но доверие, которым облек тебя Иисус, обязывает меня задать один вопрос: могу ли я помочь тебе?
Иуда — Можешь. Передай мои записи Иоанну, это мое Евангелие… (вручает Петру небольшой сверток). А после ареста Учителя пойдешь со мной в дом первосвященника. Так надо…
Петр — Хорошо. Я сделаю все, как ты говоришь, Иуда (уходит).
За их разговором внимательно наблюдал из-за кустов наш главный герой Матвей, одетый в потрепанные брюки и поношенный серый пиджак. Убедившись в том, что Иуда остался один, Матвей, собравшись с духом, подошел к нему.
Матвей — Извините меня, но я невольно слышал ваш разговор с Иисусом и Петром. Вы Иуда, правда?
Иуда кивает головой.
Матвей — Услышанное потрясло меня. И я склоняю голову перед Вашим мужеством. Скажите, могу ли я чем-либо помочь Вам?
Иуда (с улыбкой) — Как зовут тебя, юноша?
Матвей — Матвей.
Иуда — Так зовут одного из учеников Христа. Но у тебя не иудейская внешность. И одет ты не как иудеи. Правда, ты и на римлянина не похож. Откуда же ты?
Матвей — Я из России.
Иуда — Не знаю такой страны. Это, видимо, где-то на севере… Ты что, из другого времени?
Матвей — Да, из двадцатого столетия.
Иуда (поднимает с удивлением вверх глаза) — Так ты из будущего?
Матвей — Из далекого будущего. Я родился почти через 1900 лет после рождения Христа.
Иуда — И у вас там до сих пор не знают правду об Иисусе и обо мне?
Матвей — Нет. Но церковь пронесла через тысячи лет и сохранила для грядущих поколений Библию — Божественную книгу, в которой описаны важнейшие эпизоды земной жизни Христа и его учеников…
И теперешние люди судят о библейских событиях лишь по букве Писания…
Иуда — Но понимаешь ли ты, что «буква убивает, а Дух животворит»? И что Писание за плотью буквы скрывает тайны Духа? И что закон Божий надобно разуметь духовно?
Матвей (возбужденно) — Да, да, я понимаю это. Я еще не знаю духовный смысл законов Бога, но мне уже открылась тайна некоторых слов Библии.
И я понимаю, что истинное духовное значение Слова невозможно облечь в форму, и слова имеют иной смысл
Как, например, «хлеб» — это учение, «вино» — это откровение, «масло» — любовь, «земля» — вера, «вода» — надежда…
Но многое в Библии еще остается непознанным, скрытым от меня, хотя, поверьте мне, я очень хочу во всем разобраться. Я жажду познать Бога всей душой, всем разумением, как жаждет воды усталый путник после долгих дней скитания в сухой и знойной пустыне…
Иуда — Просите, и дано будет, ищите, и найдете, стучитесь, и вам отворят! И главное, не надо медлить, ибо время коротко! Ну, хорошо, надеюсь мои слова не окажутся брошенными на ветер. А как ты попал сюда? И зачем?
Матвей — Я хотел выяснить, что на самом деле произошло в последние дни земной жизни Иисуса. И я хочу постичь духовный смысл этих событий, скрытых за плотью буквы…
Иуда — И ты узнал?
Матвей — Слишком мало, почти ничего (протягивает руки к Иуде). Может быть, Вы поможете мне? Я прошу Вас… Я очень прошу Вас…
Иуда (задумчиво, с колебанием) — Что ж, будь, по-твоему. Возможно, там, на твоей далекой родине настало время раскрыть некоторые библейские тайны. Но обещай мне, что непременно расскажешь всю правду людям, и не утаишь от них ничего…
Матвей — Да, я обещаю.
Иуда — Что ж, тогда иди за мной (протягивает руку Матвею)
Матвей берет за руку Иуду, и они вместе уходят за сцену.
Раздается звон колоколов, и сцена погружается в темноту, затем постепенно светлеет.
Спящий Матвей лежит на охапке травы в саду.
Матвей (открывает глаза) — Что это? Где я?
(нарастает звон колоколов московских церквей, зовущих прихожан к утренней службе)
Матвей (озадаченно) — Неужели это был сон? Не может быть…
(поднимается на ноги, трет глаза руками, всматривается вглубь сцены)
Вот так сон! А наяву я, значит, в Москве. И если верить старой цыганке, то именно здесь решится моя судьба…
(слушает звон, смотрит на едва видимые вдали купола)
Матвей — Славный город! Здравствуй, Москва! Давненько я хотел придти к твоим воротам. Глас моей судьбы неизбежно влек меня к тебе. И вот, наконец, я здесь (задумывается). Неужели ты станешь моей последней земной обителью? Впрочем, о чем я? (машет рукой) Да свершится воля Божья! Вперед, за судьбой! (уходит)
