Глава 1
Где, есть злость, под ней
всегда скрывается боль.
Экхарт Толле
Я стояла, дымила на балконе с бокалом вина в руке. Мои мысли летали где-то далеко, и мне даже начало казаться, что я получаю удовольствие от сигарет, когда я услышала сзади чьи-то шаги. Я же хотела побыть одна — специально ушла от шумной тусовки и начинавшейся вакханалии!
— Привет, — я вздрогнула и обернулась. Рядом со мной стоял Кирилл.
— Ну, привет, — пробормотала я и снова затянулась. Он тоже достал зажигалку и закурил. Около минуты мы простояли в тишине.
— Какая эта сигарета по счёту? — спросил он, нарушив молчание. Я пожала плечами. Седьмая или десятая — какая разница?
— Как давно куришь?
— Месяц и девять дней, — я помнила точную дату: двадцать восьмое декабря, спустя шестнадцать дней после смерти моей сестры.
— Тогда у тебя вряд ли могла начаться зависимость, чтобы ты так часто курила.
Он был прав. Никакой зависимости у меня не было, как бы я не пыталась доказать обратное. Многим сигареты приносят удовольствие. Мне они тоже помогают расслабиться: когда курю, мне всегда лезут в голову какие-то мысли, спокойные и размеренные.
Я затянулась ещё раз и выпустила ядовитый дым через рот.
Хотя бывает, что курение вызывает у меня даже неприязнь, но от этого я курю только ещё больше. Возможно, мне реально нравится заниматься мазохизмом. А вообще, маленькая неприязнь к сигаретам может быть семейной. Моя сестра тоже пробовала курить в классе седьмом, причём не сказав об этом мне, и её не затянуло. Курила она, правда, всего несколько раз: пять, семь или десять — она сама не помнила. Но вот подруге, которая курила вместе с ней, бросить было очень тяжело. Мой отец тоже пробовал курить лет в восемнадцать, его тогда стошнило. Мне с этим повезло больше: сигареты не приносят удовольствия, но и отвращение вызывают крайне редко.
— Ты столько куришь, чтобы она появилась? — в его голосе слышалась доля иронии, хотя он опять попал в точку и снова прервал мои размышления. И когда он, вообще, свалит?! Неужели не видно, что я хочу побыть одна?! — Почему ты куришь? Ты ведь знаешь, что курение убивает и бла-бла-бла?
Пф, конечно, знаю. За кого он меня принимает? Я знаю и про рак лёгких, и про вероятность инсультов и инфарктов, и про многое другое. Не вчера родилась. Всё это очень красочно описано в Интернете.
— Чтобы умереть, — сказала я своим самым серьёзным голосом, но увидев, как вытянулось его лицо, прыснула от смеха. Вообще, мне не было смешно. Это был нервный смех, у меня такое временами случается. Глупо получилось: ещё примет меня за дуру, хотя, если честно, мне всё равно. И я сказала ему правду: мне реально не хочется жить. Я даже думала выпрыгнуть из окна, но нежелание причинить боль родителям и друзьям остановила меня, и ещё страх: страшновато лишать жизни себя самой и как-то неправильно, непривычно, что ли. Хотя я очень много думала о суициде: всего один шаг, несколько секунд в полёте, и я разобьюсь в лепёшку, мозги растекутся по асфальту — в общем, не самая приятная картина, но зато быстро и почти безболезненно. Возможно, если бы я напилась в хлам, у меня было бы больше безрассудства, и я бы выпрыгнула…
Я сделала ещё один глоток из бокала. На вкус вино было не очень, но зато через несколько секунд оно приятным теплом разлилось у меня в желудке, придав мне больше уверенности.
— Медленно, но верно я иду к смерти, — я криво улыбнулась, мог бы глаза так не таращить. Он открыл рот, желая что-то сказать, но передумал. Видно, чувство такта взяло наконец верх, и он опять затянулся. Смешно слушать о вреде курения от курильщика. — А ты сам почему куришь?
— Я бросаю. Пять лет назад, когда мне тринадцать было, по глупости начал.
— И сколько лет ты бросаешь?
— Уже почти полтора года.
— Ну и как? Результат есть? — интересно: а он почувствовал иронию в моём голосе?
— Меньше стал курить, и медленно, но верно я иду к жизни, — он усмехнулся, плагиатор несчастный. — А почему ты хочешь умереть? — я вздохнула. Насчёт чувства такта я поторопилась: по ходу, у Кирилла его вообще не было.
— Многие считают, что можно делать, что хочешь, и пробовать всё в своей жизни, начиная с сигарет и алкоголя и заканчивая наркотиками, потому что что бы мы ни делали, мы всё равно умрём. Как там? Кури — умрёшь, пей — умрёшь, люби — умрёшь. Делай, что хочешь, всё равно умрёшь.
— Но ты ведь так не считаешь? — и он опять попал в точку.
— Мы все когда-то умрём, всё зависит только от того когда и как. Можно в двадцать пять умереть от ломки или от передозировки наркотиками, а можно в восемьдесят — в окружении внуков.
— Ты что выберешь?
