1.Реальность или иллюзия?
Константин проснулся от громкого плача, доносившегося с улицы. Несмотря на то, что он не выспался, и голова у него раскалывалась после вчерашней ночной плодотворной работы, он с любопытством подошел к окну.
И вдруг… Он встретился лицом к лицу со своей собственной смертью. Он увидел себя, лежащим в гробу. Рядом стояли люди, которые пришли на его похороны.
«О, нет, нет! Не может быть! Я не верю в это! Мне ведь только тридцать семь лет», — закричал Константин во весь голос и закрыл окно с такой силой, что у него завибрировали руки. Но, как ни странно, стоящие перед подъездом даже не обратили на это внимания, будто никто не слышал отчаянного крика.
Константин был настолько поражен увиденным, что не мог устоять на ногах. Он сел на кровать и закрыл лицо руками. Сердце бешено колотилось, выпрыгивая из груди. Беспокойные мысли приходили в голову, чувство страха, подобно налету шаровой молнии, пронизывало все тело, которое содрогалось от боли. Неужели это смерть? Почему так внезапно? Еще вчера и мысли о ней не возникало. Никакого намека, никакого предчувствия.
Константин еще долго сидел на кровати и не мог прийти в себя. Ему казалось, что он спит. Чтобы убедиться, что это не сон, он сделал несколько сознательных движений — учащенно заморгал ресницами, сжал руки в кулаки, затем разжал их, встал, наблюдая за каждым движением, плавно ступая с одной ноги на другую. Его движения были мягкими, и он это хорошо ощущал. Вдруг он агрессивно топнул ногой так, что почувствовал сильную боль в ступне.
«Нет, не может быть! Я в это не верю. Я жив! Я жив!» — закричал он, ощущая радость и прилив сил, — мертвец не может ходить, дышать, ощущать и чувствовать, мое сердце бьется, значит, я живой. Кто играет со мной в злые шутки?»
Гроб по-прежнему стоял на месте, а вокруг него столпилось еще больше людей. Среди них были друзья, знакомые, деловые партнеры, с которыми он общался еще вчера, как ни в чем не бывало. Константина охватила паника. Не выдержав, он резко открыл окно и завопил, что есть мочи:
«Постойте! Что вы делаете? Я же жив! Опомнитесь! Ну, пошутили, и хватит! Я не умер! Я жив! Я жив!»
Даже после этого крика никто из собравшихся так и не посмотрел на окно. Будто бы это две отдельные сцены, не имеющие отношения друг к другу. Все, что происходит за окном — одна реальность, то, что делается в комнате, — другая. Люди, стоявшие внизу, играли роли в своем спектакле. Они были заняты игрой, и ничто не могло их отвлечь, даже то, что их главный герой не умер, а бешено орет в окно.
Константин почувствовал себя маленьким и беспомощным, оказавшимся в замкнутом пространстве, где никого, кроме него, нет.
Сначала была какая-то надежда на то, что собравшиеся у гроба прозреют наконец-таки и обратят внимание на него — но не того, кто лежит в гробу, а на него живого. Константин даже хотел выбежать на улицу. Думал, что его разыграли, хоть это была не самая удачная шутка. И все же. Теперь он точно знал, здесь дело не в розыгрыше. Выбегать на улицу не стоит, для всех он умер. Его просто никто не увидит, любые действия окажутся напрасными.
Часы пробили десять. Стрелки на циферблате продолжали жить своей жизнью, бегая по кругу. В открытое окно подул теплый ветерок, предсказывающий жаркий летний день.
За окном все еще стоял гроб.
Несколько минут Константин был в недоумении. Парадокс: его сердце колотилось и дыхание учащалось, только гроб указывал на то, что это иллюзия. Как определить, где иллюзия, а где реальность? Мертвый он или живой?
В общем-то, Константин уже давно жил иллюзиями. Последние годы были наполнены чем угодно — работой, карьерой, погоней за властью и материальными благами, но только не радостью. Все время казалось, что вот один шаг, и он достигнет чего-то, что принесет ему радость, но радость не приходила. Вместо нее накапливались тоска длиною в несколько лет, опустошение да слезы отчаяния. От того, что акции на бирже то росли, то падали, Константин получал солидный профит, но счастья почему-то от этого не было. Чем больше появлялось стремлений достичь поставленных целей, тем меньше было радости при достижении. А последнее время ее и вовсе не стало. Да и была ли вообще она, радость-то? Это можно назвать материальным удовлетворением, стабильностью, уверенностью в завтрашнем дне, но никак не радостью. Все достижения привели только к страданиям и внутренней пустоте. «Как легко радуются дети по простым пустякам, — думал Константин, — и как сложно радоваться взрослым. Им вечно кажется, что радость должна всегда чем-то подкрепляться, деньгами, властью, авторитетом, положением в обществе. Как мы рассуждаем? Чем больше будет подобной чепухи, тем больше должно быть радости. Ана деле ее становится меньше. Эх, — вздохнул он с грустью, –не работает здесь простая житейская логика».
Константин привык быть победителем. Он ставил сложные цели, решительно рвался в бой и добивался успеха. Возникшие препятствия на пути придавали ему больше остроты и желания прийти к финишу первым. Так было почти всегда. На протяжении многих лет не менялось ничего. Разные события разворачивались по одному и тому же сценарию. К сожалению, сценарий этот был далек от появления радости. По нему можно было добиться денег, карьеры, авторитета, успеха у женщин, чем Константин и пользовался.
За окном ничего не изменилось.
Несколько раз Константину мерещилось, что он сошел с ума. Он мог принять все, только не смерть. Но люди, собравшиеся у гроба, возвращали его в жуткую, безоговорочную реальность, от которой он все надеялся убежать, закрыв шторы.
Началась траурная процессия. Раздались звуки похоронного оркестра, раздражающе неприятные и монотонные. Константину казалось, что весь мир над ним насмехается, и в глазах у каждого кроме сарказма и агрессии ничего нет. В этот момент он по-настоящему ненавидел действительность, яростно ударяя изо всех сил кулаком о стену и выкрикивая многократное «нет».
За стенкой мяукал соседский кот, единственный кто отозвался на крик. А, может, он просто намекал хозяйке на то, что пора пополнить миску или приласкать его в обмен на дружеское и благодарное урчание.
Силы покинули Константина, вместо них появилась жалость. Пользуясь случаем, что его никто не видит, он дал волю слезам. Его душили слезы, но он не делал ничего, чтобы они прошли. От них глаза стали мокрыми и сильно щипали. Константин чувствовал себя в этот момент проигравшим, что с ним редко случалось в жизни. Ведь он не мог позволить себе проигрывать. Но сегодня победителем стала смерть. И это было тяжелее всего. Ведь перед смертью все равны, и никто не сможет стать в этой игре победителем.
«Почему я должен все это слушать? Кто придумал заказывать оркестр на похороны? От такой музыки и мертвеца может стошнить!» — негодовал Константин. В следующую минуту он вставил наушники в уши. Басы «Pain of Salvation» заглушили звуки похоронного оркестра. Музыка играла, а Константина по-прежнему душили слезы. Полчаса без остановки он плакал. Дыхание было неровным, слезы ручьями скатывались по щекам.
