Оглавление

Примечание автора:

Это вторая часть трилогии «О дивный тёмный мир», первый роман называется «Загнивающий Эльфланд».

Пролог

Самые восхитительные моменты вашей жизни — это не дни так называемого успеха, а, скорее, те времена, когда уныние и отчаяние порождают в вашей душе желание бросить вызов жизни, и предвкушение грядущих свершений.

Гюстав Флобер

Бескрайние степи.

За двадцать лет до вторжения Третьей Орды в Эльфланд.

— Имеющий уши — да услышит! Имеющий хоть каплю мозгов — да поймёт! Пора прекращать междоусобную грызню за бесплодные земли! Пора вновь стать Ордой! Лишь собрав кочевые племена в единый кулак, мы станем хозяевами этого мира! Только отняв блага у людишек, гномов и эльфов, вновь заживём хорошо! Нужно…

— Ага, а кто станет главным?

— Чур я!

— Нет, я его слушать не стану!

— Я!

— Я самый главный!

— Да я с вами срать в одном поле не сяду! Вожаки недоделанные.

— Я… — Я… — Я…

Рычача печальным взглядом обводил собравшихся на ежегодной сходке в Уркостане вождей. Правильнее было бы сказать, вождиков. Главы небольших кочевых племён не представляли собой ничего, но каждый считал себя лучше другого, каждому было западло подчиняться кому-то ещё. Плевать, что все давно сидят даже не в сточной канаве, а в отхожем месте, главное — чтобы никто не смел из нужника выкарабкаться, стать выше всех остальных.

— Очевидно, что командовать должен я!

— Тебя даже твои жёны не слушаются, вождь хренов!

— Да как ты…

— Держите-держите его. Сейчас мы увидим, как у орка из головы растут рога!

— Убью гада!!!

Как и все предыдущие попытки Рычачи договориться об объединении, нынешняя снова с треском проваливалась. Вождики свистели, улюлюкали, среди нескольких горячих голов завязался кулачный бой. По древней традиции всё оружие орки оставляли вне священного Уркостана, но Рычача не сомневался, что сразу после завершения собрания и ритуала, часть племён устроит меж собой резню всего в нескольких милях от города.

В досаде шаман швырнул бубен:

— Глупцы! Доколе собираетесь рвать глотку друг другу?! Пока люди не отберут у вас даже степи? Человек — существо крайне непривередливое, людишки осваивают любой клочок земли: от пустыни до тайги! Они всё время учатся, совершенствуют технологии, а вы… А вы становитесь от поколения к поколению всё более примитивными!

— Ну вот, опять свою песню завёл. Люди то, люди сё, надо объединиться… Я думаю, надо выпить!

— Лучше быть вожаком в своём племени, чем бегать у кого-то на побегушках!

— Все орки объединяйтесь! И… совокупляйтесь!

— Аха-ха! Вот оно чё! Рычача оргию хочет устроить!

— Я самый главный! Лишь один только я!

— Слышь, объединяйся давай!

— Два дебила — это сила! Три дебила — это мощь! Куче орков — не помочь!

— Когда жрать будем?

— Да, хорош уже базар устраивать! Давай проводи свой ритуал и на пир!

— Рычачу на мыло!

— Долбани в свой бубен, шаман. Долбани, Рычача, в свой бубен…

Драки, пляски, шум ради шума. Никто из них не хочет меняться. Никто не чувствует нависшей над всеми угрозы, никто не видит никакой перспективы.

Напиться до поросячьего визга сегодня, а завтра хоть трава не расти — вот и весь предел желаний даже лучших из орков. Раса, что дважды почти поработила весь мир, нынче сама превратилась в рабов сиюминутных инстинктов. Позор! Трагедия! Деградация…

— Вновь повторяю вам я пророчество, во время ритуала открывшееся! Грядёт величайшая в истории буря! Буря, что сотрёт в порошок все миры! Никто не сможет спрятаться, переждать, уцелеть в одиночку! Лишь сплочённая раса, овладевшая целым миром, будет способна сражаться с проявлением Бездны! Всё остальные сгинут, от них не останется ничего! Мы, орки, были созданы для сражения. Это наша судьба, наше предназначение — править миром! Только став всем, мы сумеем избежать общей участи.

— Хватит нам эти бабские сказки рассказывать!

— Не хотим объединяться, хотим пить и жрать!

— Ишь, всё страх нагоняет. И без тебя тошно, Рычача!

— На фига нам весь мир? Бескрайних степей, что ли, мало?

— Угу, на то ведь они и бескрайние! Я сколько на варге ни ехал, конца края степи не видать!

— Пусть мир спасают сказочники-эльфы! А нам и так хорошо.

— Миру — мир! Оркам — бабы, жрачка и выпивка!

Рычача продолжал вещать словно бы в пустоту:

— Начинать битву нужно сегодня, ибо завтра враги наши усилятся, а мы ослабеем ещё пуще прежнего! Пока эльфы размякли, люди враждуют между собой, а гномы затаились — у нас есть шанс победить. Однако боюсь, это последняя возможность, упустим её — нам хана. Как гласит поговорка: когда медведь выходит из спячки, скулит даже варг! А образный медведь, в лице тех же гномов, ворочается с каждым днём всё сильнее… Сородичи, поверьте, у нас действительно мало времени!

— Нет времени на раскачку! Где-то я уже это слышал…

— На баб и бухлишко есть время всегда!

— Людишками не получилось нас напугать, теперь на гномов переключился?

— Да катись весь этот мир к варговой матери!

— Да, в задницу такой мир, где всем надо ходить строем!

— Давайте Рычаче выколем глаз?

— Не надо, не надо, он закончит сейчас!

— Шаманы — только для ритуалов, долой занудные указания!

Следом за руганью в Рычачу полетели комья грязи. Терпение вождиков было уже на исходе, но шаман всё никак не мог смириться со своей неудачей:

— Вы объединитесь, хотите вы того или нет! Подчинитесь воле не вождика, но могучего верховного хана! Будете беспрекословно выполнять любое его повеление! Клянусь, я найду орка, способного править железной рукой! А если и не найду, то создам своими руками! Вы все признаете его волю! Станете настоящей Ордой, а не кучкой отбросов! Третьей Ордой, что будет едина тысячу лет!

— Поцелуй меня в тощий зад…

С понурой головой Рычача бродил вокруг города.

Города… Называть городом кучу беспорядочно разбросанных шатров посреди безбрежной степи не повернулся бы язык даже у привыкшего к многовековым лишениям человека. Но орки докатились до такой степени, что стали называть городом любое место с навесом над головой…

Участвовать в общей пирушке Рычачу претило. Он и ежегодный ритуал-то провёл кое-как — кому, как не ему, было не знать о бесполезности давно отживших обрядов. От жертвенного барашка не прольются над степями дожди, не наполнятся живительной влагой редкие ручейки и колодцы. Бабы не станут рожать больше орков… Ещё бы, кому охота рожать от таких идиотов?! Слабаки вымирают, раса безвольных существ вырождается.

Настоящий ритуал требует жертв совсем иного масштаба и качества. Реки крови, горы мяса! И не безмозглых животных, а созданий, наделённых развитым сознанием. Они должны испытывать дикий ужас, расставаться с жизнью в невыносимых мучениях. Только такие дары принимают, нет не боги, но древние безымянные силы, в чьей власти менять контуры мира.

Однако безмозглые вождики цепляются за обычаи, давно лишённые смысла. Стабильность даёт им спокойствие, даже если эта кажущаяся стабильность не что иное, как медленная агония умирающего. Тело без духа обречено на гниение…

«Рыча-ча-ча-ча… Рыча-ча-ча-ча…»

Рычача вздрогнул, он снова ясно почувствовал зов странной силы, что являлась к нему в минуты отчаяния.

«Рыча-ча-ча-ча…»

Шаман орков остановился. Закрыл глаза, развёл руки в стороны, позволяя едва ощутимому дуновению ветра оплести своё тело. Это был его способ приветствовать безымянную силу.

— Я здесь. Вот он я. Шаман загнивающей расы.

Ветерок пощекотал подмышки расстроенного орка.

«Загнивающая раса… Как мне знакома твоя боль и горечь, Рычача. Тотальный упадок… Это неизбежная участь любой великой империи, орды или царства. Ибо всё в конце концов обращается в свою противоположность. Всё превращается в пепел».

— Загнивающий…

«…Эльфланд…»

— …Уркостан…

Рычача вздрогнул, его слова наложились на звучание невидимой силы, но прозвучали не в унисон, а, напротив, как диссонанс. Ему почудилась, что его загадочный собеседник смеётся.

«Ты до сих пор не понял, кто тебя направляет, Рычача? Не почуял корни моего колдовства?»

— Ты… ты эльф?!

Рычача поверить не мог вспышке внезапного озарения. Вражеский колдун годами подначивает его идти войной против собственной расы?

«Я был некогда существом этой расы, но ныне остаюсь им лишь внешне. Тебе, как шаману, будет несложно понять, как дух может отринуть оковы сковывающего его тела. Вся разница между нами только в том, что мой дух способен высвобождаться не на короткое время, а парить в иных мирах сотни лет. Я отработал перемещения души в совершенстве».

То ли от легчайшего дуновения, то ли от смысла переданных ему мыслеформ, кожа Рычачи покрылась мурашками.

«Тысячелетние массовые эксперименты с бессмертием… Я получил столько знаний, что можно сказать — я почти Бог. Меня не интересует суета и трагедии смертных, всё, что имеет отныне значение — удержать вечность, которая неумолимо заканчивается. Пустота проявилась и готовится поглотить собой всё».

— Крушитель Миров…

«Проявленный…»

Рычача замолк вместе с духом. Всеми фибрами души шаман чувствовал надвигающийся конец всего сущего. Пока ещё невероятно далёкий, с точки зрения орочьей, человеческой или даже эльфийской жизни, но столь страшный и неизбежный… Столь окончательный.

«Эльфы не справятся. Люди — тем более. Лишь свирепая раса, способная отбросить любые сомнения и принести одномоментно неисчислимые жертвы, сумеет продолжить своё бытие. Только воистину страшной ценой, неприемлемой для любых разумных созданий, можно обеспечить избранным будущее».

— Орки…

«Орки способны слиться в единую расу. Не добровольно, но под влиянием великого вождя дадут принести себя в жертву. Возможно, к этому придут также гномы. Я не готов ставить всё только на одну карту и помогаю подгорному народцу подавить всякую личность во благо общего дела. Но я верю, Рычача, что орки первыми придут к единению. В отличие от гномов, вам терять нечего».

— Мой народ…

«Он столь же твой, как эльфы — моя раса. Я сделаю тебя бессмертным, Рычача! Твой дух будет парить рядом со мной даже после конца всего сущего! Вернее, уже не всего, ибо наш кусочек реальности уцелеет».

— Но мой народ даже слышать не хочет ни о каком единении! — выпалил доведённый до отчаяния орк.

Ветерок весело пощекотал ему пятки.

«Они услышат, Рычача. И вовсе не важно, чего они там хотят».

* * *

Орк вновь вздрогнул, несколько мгновений ничего не видящим и непонимающим взглядом смотрел прямо перед собой.

Он ранен. По его правой руке расходится заражение. Пальцы больше не слушаются…

Всего пару недель назад Горрык был здоровенным бугаем, играючи скручивающим в бараний рог менее одарённых природой сородичей. У него имелись деньги. Много золота, которое он заработал за годы наёмничества на мерзких, но богатых людишек. Женщины льстились к нему, даже вожди племён смотрели на него с уважением. Его ждало в Уркостане блестящее будущее…

Один неудачный удар в потешном дружеском поединке… Лишь одно неверное движение привело его к травме. К потере боеспособности. К заражению крови.

Горрык посмотрел на правую руку. Здоровый зелёный цвет кожи сменился противным тёмно-фиолетовым. Распухшие вены, словно змеи, тянулись вверх по руке, стремились оплести его шею, хотели задушить хозяина, что так беспечно отмахнулся от предложения обработать снадобьем его рану. Подумаешь, царапина, до утра заживёт! Ха, теперь Горрык весьма удивится, если проживёт до заката. Такая нелепая и бесславная гибель…

Словно во сне, он медленно брёл к самому большому шатру Уркостана. Городок опустел, после ежегодной сходки все племена разъехались во все стороны. Горрык был вынужден вернуться сюда в одиночку и вопреки всем традициям, ибо только здесь он мог надеяться получить шанс на спасение.

Огромные стаи ворон кружили над местом сборища, хозяйничали у отхожих мест и кострищ, доедали объедки. С нескрываемым вожделением поглядывали на бредущего мимо орка, чувствуя его слабость, надеясь поживиться заражённым, но пригодным для всеядных птиц мясом.

— Пошли вон, пернатые! Не для вас, куриц, меня мамка растила… — попробовал отогнать чёрных воронов Горрык, но его жалкий писк скорее привлёк, чем отпугнул птиц.

По какой-то неясной причине мерзких летучих тварей всегда тянуло к шаманам — ходили слухи, что орочьи колдуны подкармливают ворон, но вряд ли у тех имелось достаточно еды, чтобы прокормить такую огромную стаю вечно кричащих и голодных созданий.

— Кар-кар-кар-кар…

Голова у Горрыка разболелась пуще прежнего, он с трудом удержался, чтобы не швырнуть в ворон какой-нибудь увесистый камень. Но остатки сознания подсказывали, что любое усилие может стать для него роковым. Проклятые птицы!

Он буквально ввалился в шатёр. С превеликим трудом удержал равновесие. Сделал неверный шаг в сторону сидящих у маленького костерка троих орков. Курящие длинные трубки шаманы едва удостоили его взглядом.

— Зачем ты пришёл сюда, воин? Мы шаманы, не лекари.

— В любом случае ты пришёл слишком поздно. Тебя уже не спасти.

Самый старший шаман пустил в сторону Горрыка струю ароматного дыма:

— Обладай я всей силой мира, даже тогда я не стал бы исцелять тебя, воин. У тебя на роду написаны смерть и страдания. Не лишись ты руки, сеять тебе великие разрушения! Я вижу моря, красные от пролитой крови. Крови не только вражеской, но и орочьей! Ты мог бы погубить целый мир, наш народ… Но сдохнешь теперь как собака, и станет скулёж твой платой за непоправимое разорение земель и народов! Пускай этот крах лишь воображаемый, но даже образ будущего должен иметь свою цену. Сгинь, губитель жизней бесчисленных! Иди корми собой птиц.

— Монстр.

— Вредитель.

От дыма голова Горрыка окончательно закружилась. Также, как ввалился, теперь он вывалился обратно наружу шатра. Упал на выжженную солнцем бесплодную пыльную землю. С трудом перевернулся на спину и уставился в небо, на кружащихся над ним птиц, предвкушающих скорую трапезу.

— Вот и всё. Пора умирать… — наполовину простонал, наполовину констатировал факт поверженный воин. Разрушитель мира, ха, как же!

Над ним нависла чья-то тонкая тень. Щупленький кривой орк внимательно рассматривал павшего от жалкой царапины воина. Только сейчас Горрык осознал, что не заметил эту ошибку природы, молчаливо наблюдавшую в шатре за остальными шаманами.

Хромой орк склонился к самому лицу Горрыка. Взял его гниющую заживо руку в свои маленькие сухие ладошки. И совершенно неожиданным для такого тщедушного тела сильным голосом провозгласил:

— Встань и круши!

Глава 1. Пленники

Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок — меню обширное и скучное. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить.

Иосиф Александрович Бродский

Руины Арнарофера.

Настоящее время.

— Давай-давай, чисти нужник, трусишка-человечек, солнце ещё высоко.

Афелис пропустил подначивания надзирающего над рабами эльфа мимо ушей. Он знал, что огрызаться не только бесполезно, но и крайне болезненно. «Смельчак» лишь ищет предлог, чтобы угостить Афелиса плетью. У последнего не было ни малейших сомнений, что такой предлог эльфийский подросток непременно найдёт, но зачем упрощать подонку всё дело?

— Что, опять меня игнорируешь? Делаешь вид, что не слышишь? А ну, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Афелис вскрикнул — не сказать, что неуклюжий удар причинил ему особую боль, но преувеличить страдание лишним не будет. Быстрее отстанут.

— Так-то лучше. Вы, людишки, хорошо понимаете только плеть. Была б моя воля, драл бы вас с утра до ночи!

Пленённый орками юноша промолчал: была б его воля, он повесил Зигарика на ближайшем суку, так этот мерзавец его доконал! Но сейчас Афелис мог лишь молча взирать со дна отхожей ямы на куражащегося наверху предателя Эльфланда.

— Ну, чего уставился? Работай давай! Ишь, глазки испуганно вылупил, человечек.

Афелис, как ни в чём не бывало, принялся вновь выгребать руками из ямы вонючие орочьи испражнения. Он понимал, что искать в действиях Зигарика логику и смысл не следует, единственная цель этого подлеца — поднасрать и без того стоящему по пояс в дерьме человечку.

Отважному человечку, что бы про него какой подонок ни говорил.

С момента пленения Афелиса прошло почти что полгода.

Первые две недели он провёл как в тумане: после сильного удара в голову та постоянно кружилась, его то и дело тошнило, от слабости он несколько раз терял в походе сознание, но орки безжалостно гнали его и остальных пленников куда-то вперёд. Утомительный дневной переход, тревожная ночь под открытым небом, почти полное отсутствие пищи, а иногда и воды — такое выдержит не каждый здоровый взрослый мужчина. Но раненый юноша лишь крепче сжимал зубы и делал ещё один шаг. Затем следующий. И так покуда Орда не упиралась в очередной эльфийский город. Осада означала для пленников короткую передышку.

Никто не доверял новым рабам никакую работу. Их просто вели за собой словно скот, и словно скот же порой кого-нибудь ели.

Критерии отбора на ужин знали, похоже, лишь сами охочие до человечинки орки. Вдоль выстроившихся в ряд пленников проходил старый орк, щупал людей и эльфов за щёки, иногда за бёдра и задницы. Тех, кто пришёлся причмокивавшему старикану по вкусу, забирали и больше «избранных» не видели уже никогда. Лишь по лохмотьям одежды рядом с кострищами можно было понять их незавидную участь.

На помятого побоями истощённого Афелиса не польстились, а вот на чистенького пухленького Маврика старичок раз за разом облизывался. Однако ушлый папаша Маврика быстро смекнул, что к чему, и при каждом удобном случае обмазывал своего ненаглядного сынишку грязью и другой вонючей субстанцией. Даже оркам можно испортить аппетит, если как следует постараться. Маврика, правда, теперь невольно сторонился даже Афелис.

Впрочем, довольно скоро стало понятно, что «стадо», в котором оказался Афелис, было, если можно так выразиться, весьма привилегированным по отношению к другим пленникам. Их съедали достаточно редко, на тяжёлые работы не отправляли и вообще, по орочьим понятиям, берегли. Шаманы регулярно навещали стоянку рабов, беседовали на разные темы то с тем, то с другим пленным. Если разговор приносил колдунам какую-то пользу, то раб получал возможность от души набить пузо мясом. Учитывая постоянное недоедание, неудивительно, что все старались выложить шаманам как можно более ценные сведения…

Афелис демонстративно молчал, когда его о чём-либо спрашивали. Похоже, шаманов это весьма веселило. Они водили перед его носом сочащееся жиром жаркое, внимательно прислушивались к журчанию его живота, давали мудрые советы, как побороть чувство голода, посасывая гладкий камешек, и всё в том же духе. Иногда-таки его били.

Все были уверены, что скоро терпение орочьих колдунов лопнет и Афелис лишится места в привилегированном стаде умников. Однако, чем сильней он упрямился, тем больший интерес к себе вызывал. К концу их долгого похода с севера на юг Эльфланда Афелис остался единственным пленником, кто не пошёл на негласную сделку с шаманами, не променял честь на возможность утолить голод.

Когда Орда достигла Арнарофера, один из старших колдунов молча приказал юноше следовать за собой. Афелис был абсолютно уверен, что уж сегодня ему точно предстоит умереть. Однако шаман всего лишь приковал его к столбу на одном из холмов, с которого был виден весь город, оставив наблюдать за величайшим поражением Эльфланда. Когда на следующий день орк вернулся за пленником, то увидел вместо гордого юнца сломанного жалкого человечка. То, что не удалось боли, голоду и лишениям, сумело сделать страшное зрелище околдованных пленников, бегущих на убой против своих же сородичей. Афелис ясно осознал, что всё это время с ним, как и с остальными рабами, просто игрались — шаманы могли в любой момент сломить волю жертвы. Единственная причина, почему они старались обходиться с «избранным стадом» без подобной насильственной ломки — лишённые подобным образом воли рабы работали хуже зомби, а «умникам» предстояло совершить много работы.

Вскоре после разорения Арнарофера, выжившие пленники за эту самую работу и взялись. Им предстояло построить великое множество кораблей. Несколько следующих месяцев Афелис снова провёл как в тумане…

* * *

Бурлящее море.

Рычача вновь отчитал своих подопечных. Бездарные колдуны никак не могли приноровиться надувать паруса вызванным ветром: то слишком сильные порывы срывали и рвали грубую ткань, то ветерок едва чувствовался, то вообще дул не в ту сторону.

— Я вас чему, баранов, учил? Силу нужно направлять аккуратно. Это вам не топором и дубиной махать, магия требует ясного сознания и полного сосредоточения на текущем моменте.

— Эт как это? — опять не поняли заумные указания подопечные. — В носу, получается, нельзя ковырять?!

— Твоя говорить дуть в паруса, мы и дуть, значится.

— То сильно, то слабо, не угодишь, ё-моё…

— Тьфу, скукотища, а не работа!

Скрипя от злости стёртыми клыками, Рычача уже, наверное, в сотый раз продемонстрировал тугодумным собратьям искусство управлять невидимой силой. Те с искренним восхищением наблюдали за тем, как старший шаман собирает хаотичные пучки рассеянной повсюду энергии в один могучий поток, направляет его усилием воли в сторону цели.

Надувшиеся паруса некоторое время уверенно вели корабли к заходящему солнцу. По команде Рычачи шаманы подхватили воздушный поток, удерживали его минуту-другую, затем, как обычно, сбились, мешая своей волей друг другу. Рычача расстроенно сплюнул:

— Олухи! Ручищи кривые, а в мозгах, напротив, ни единой извилины! А вы чего расселись и глазами хлопаете? Гребите давайте! Иначе мы до конца времён до эльфийских островов не доплывём…

Продолжая ворчать, Рычача спустился в трюм. Низко пригибаясь, доковылял до кормы, открыл начинающим ржаветь ключом дверь.

— Ну здравствуй, красотка, соскучилась без меня?

Прикованная к грубо сколоченной лежанке эльфийка поморщилась. Впрочем, без особого отвращения. Она давно поняла, что Рычача не желает ей зла.

— Ничего-ничего. Скоро уже доплывём. Вернёшься на родину, пусть даже эта родина, не моргнув глазом, списала тебя со счетов.

Эльфийка фыркнула, она была слишком умной и высокопоставленной женщиной, чтобы понимать: её возвращению никто не обрадуется.

— Я видел глазами ворон, твои сородичи подготовились к встрече. Нас ждёт весёлая высадка на восточные острова! Сказать по правде, после мясорубки в Арнарофере я ожидал более серьёзных приготовлений, но и с имеющимися силами будет не так легко справиться. Всё-таки на корабли поместилась лишь малая часть Орды.

— Ты безумец, Рычача, если считаешь, что наши чародеи будут стоять в стороне, в то время как вы уничтожаете Эльфланд! Острова — не континентальная часть империи, так просто их никто не отдаст!

Рычача ласково улыбнулся, накрутил на сморщенный палец локон волос прекрасной эльфийки. Та вновь фыркнула.

— Ваши чародеи давно могли превратить наш жалкий флот в щепки. Огненная магия, столь любимая вашей расой, наилучшим образом подходит для уничтожения кораблей. Однако, — шаман развёл руками, — мы не видели ни одного единорога с готовящимся швырять огненные шары чародеем. На притаившейся в засаде воздушной флотилии я тоже не ощущаю присутствия сильных колдунов. На берегу нас ждут обычные требушеты и лучники. Вернее, преимущественно лучницы. С мужиками у вас, видать, и прям туго.

— Я не верю…

— А я знаю. Ваш любимый Гэльфштейн вовсе не тот, за кого себя выдаёт. О нет, нет, он никакой не предатель. Напротив, он величайший спаситель жизни на этой планете! Вот только для спасения одних придётся принести в жертву других, угробить кучу народа. Что, впрочем, было обычным делом во все времена.

— Я лично общалась с Гэльфштейном и не единожды. Это истинный творец Эльфланда! Фактический создатель империи. Он никогда…

— Он империю породил, он и принесёт её в жертву. Ибо что есть империя с точки зрения вечности? Мимолётный взлёт и падение. Триумф и печальный закат очередной слишком много возомнившей о себе расы.

Эльфийка покачала головой, она до сих пор не могла поверить и принять очевиднейший факт:

— Не знаю, кто руководит и помогает тебе, Рычача, но я убеждена, что это кто угодно, но только не Гэльфштейн. Старый добрый отшельник…

— Тысячелетиями проводит безжалостные эксперименты с бессмертием. Он больше не эльф, Илона, он — полубог. Возможно, ему ещё далеко до Творца, но и от простых смертных он столь же отдалился, как Создатель всего сущего. Или ты из тех наивных глупцов, кто до сих пор верит в высшую справедливость надзирающего над всеми Отца?

Теперь головой качал сам Рычача:

— Мы предоставлены сами себе, и только мы сами можем попытаться спастись в гибнущем мире, в схлопывающемся мироздании. Только мы сами…

Рычача любил подолгу беседовать с Илоной и не боялся посвящать Покровительницу магических искусств Эльфланда в свои планы. Бывшую Покровительницу.

Ей удалось выжить действительно чистым чудом. Сколь ни были тупыми драконы, даже они в конце концов поняли, что их водят за нос, и приноровились отличать иллюзии от настоящих наездников. Возглавлявшую вылазку в тыл Орды Илону с архимагом настигли, один из драконов откусил половину единорога с волшебником…

Головокружительное падение закончилось приземлением на шатёр командовавшего снабжением хана. Естественно, шатёр благополучно сломался, как и половина косточек хрупкой эльфийки, но толстая парусина, как и лёгкость изящного тельца, сумели сохранить наезднице жизнь.

Рычача часто сквернословил о Творце, но не понять такой знак свыше, причём в самом буквальном смысле, не мог. Час эльфийки ещё не пробил, шлюха-судьба приберегла для отважной наездницы какую-то важную роль. На единственный большой шатёр в чистом поле случайно с неба не сваливаются.

Узнав о происшествии, шаман быстро прибыл на место падения, вместе с остальными колдунами выхаживал эльфийку в течение нескольких месяцев. Фактически заново собирал её по кусочкам. Сейчас он поглаживал бывшую Покровительницу не из пошлости — Рычача действительно мог считать себя вторым отцом этой девушки.

— Родитель номер два, не распускай, пожалуйста, руки, — Илона мягко, но решительно убрала старческую орочью ладошку с колена. — Ты совершил большую ошибку, доверившись чьим-то иллюзиям. Поверь, уж я-то знаю, что главный козырь наших волшебников именно миражи, а вовсе не огненная стихия. И кому, как не мне, знать хрупкость всех этих воздушных замков, которые чародеи столетиями упорно выстраивают.

Рычача снова хотел возразить, но осёкся. С палубы громко кричали. Он не ошибся, они почти прибыли.

Глава 2. Высадка

Не тратьте время в поиске препятствий: их может и не существовать.

Франц Кафка

— Гребите! Гребите быстрей!

Горрык уже отчётливо видел берег, копошащиеся на песке стройные фигурки и осадные машины, готовые встретить гостей градом тяжёлых камней. Навстречу морской флотилии выдвинулся флот воздушный: два десятка триеролётов быстро сближались с гораздо более медленными орочьими корабликами.

— Слышь, хватит мяться, шаман! Ты можешь хоть что-то сделать без указаний Рычачи? Поддай попутного ветерка!

Горрык оглянулся, его корабль шёл заметно впереди остальных. Если поторопиться, старый занудный Рычача не успеет добраться до берега раньше него.

— Давай-давай, дуй!

Могучий орк жаждал схватки. Хотел настоящей опасности, упоения боем. Рычача же на говно изойдёт, но заставит верховного хана сидеть в тылу до последнего. Лишь под самый конец ему дадут «героически» добить какого-то слабака.

— Я тебе гору золота дам, в гарем свой пущу, только надуй эти проклятые паруса! А вы гребите, гребите что есть силы, пришёл черёд нашей славы!

Обещания груды золота не произвели на молодого шамана ни малейшего впечатления, а вот допуск в гарем верховного хана… Паруса надулись, корабль всё сильнее отрывался от отставшей флотилии.

— Какого варга он делает? — Рычача обеспокоенно смотрел на стремительно несущийся навстречу врагам корабль верховного хана. — Он что, собрался штурмовать Эльфланд с полусотней бойцов?! Гребите быстрей, идиоты! Орки в опасности!

Надувать парус собственной галеры Рычача не стал. Приближающиеся летучие корабли требовали самого пристального внимания. Его и драконов. Усевшись прямо посреди палубы, Рычача впал в транс.

Бульк.

Огромный булыжник упал всего в ярде от носа галеры. Следующий угодил в вёсла, что с треском разлетелись на щепки.

— Чего рты раскрыли?! Хватайте запасные вёсла и гребите, гребите, мать вашу!

Горрык не стал облачаться в полный латный доспех. Слишком велик риск отправиться с ним вместе на дно. Кольчуга, круглый деревянный щит, короткое копьё, меч — да, в предстоящем поединке он предпочёл орочьему топору излюбленное оружие «человеков» — вот и всё его снаряжение.

Шаман неодобрительно постучал указательным пальцем себе по виску. Горрык вздохнул, занудные всё-таки колдуны все до единого! Бурча грязные проклятия, верховный хан надел на голову открытый шлем. Вот теперь точно всё!

— Не ссы, колдунишка. Они не станут больше тратить на нас снаряды своих требушетов, эта машинка не предназначена для стрельбы по одиночной движущейся цели. Вот огненные стрелы… об этом на твоём месте я бы действительно беспокоился.

Расчёт Горрыка оказался верен: на одиночный кораблик не обращали большого внимания. Триеролёты устремились к скоплению орочьих галер, промазавшие требушеты готовились к прибытию главной флотилии, не тратя время на корректировку по одной цели.

Лишь стоящие у самой кромки воды лучницы пустили кучный залп стрел. Горрык пригнулся, заслоняя щитом тугодумного колдуна.

— Не тратьте время на тушение пламени! Грести до упора! Лучники, приготовиться! После второго залпа пошлём привет этим фуриям. Пускай почувствуют нашу любовь.

Закрепив на палубе большие щиты, два десятка орочьих стрелков спокойно переждали новый прилёт. Не обращая внимания на начинающий весело потрескивать огонёк, угостили ничем не защищённых лучниц зазубренными, но острыми стрелами. Отряд «фурий» бросился врассыпную.

— Пф-ф-ф! А хлеб с солью кто подносить будет?! Никакого уважения к древним традициям! — съязвил Горрык над обычаем гостеприимства некоторых северных человеческих королевств.

С каждой секундой берег становился всё ближе.

С триеролётов на флотилию орков посыпался настоящий град стрел. Часть оных была обмотана просмолёнными тряпками и отлично горела. Забравшиеся на мачты отважные смельчаки запустили несколько десятков стрел в ответ, но их усилия никак не могли повредить летающим кораблям. Триеролёты замедлили ход, давая эльфийским лучницам возможность методично расстреливать орков. Экипаж волшебных судёнышек чувствовал себя в относительной безопасности: даже сумей шаманы провести свой излюбленный ритуал с вызовом туч и ураганного ветра, орочьи корабли пострадали бы от него в не меньшей степени.

С берега в небо взметнулись тяжёлые камни — попав в одну из галер, ядро пробило хлипкое судно насквозь. Паруса нескольких кораблей загорелись.

Однако орки лишь с уханьем продолжали налегать на вёсла. Загудели противные горны, почти на каждом корабле забил свою монотонную дробь барабан.

Горрык первым спрыгнул с выброшенного на берег корабля. Тотчас же пригнулся, прикрываясь щитом. Частокол находился в каких-то жалких ста ярдах от линии прибоя, вот только, варг побери, попробуй до него доберись, когда твой щит ежесекундно дрожит от попавших в него метких стрел!

Он слышал частый всплеск позади — хотелось надеяться, что его товарищи выпрыгивают, а не валятся замертво за борт. Горрык рванул с места вперёд. Кротчайшая пробежка, чтобы хотя бы частично укрыться за крошечной кочкой. Надеяться добежать в одиночку до лучниц было немыслимо, Горрык всего лишь обозначил своим присутствием место сбора. Его щит напоминал собою ощетинившегося ежа, столько всего за одну минуту в него успело воткнуться снарядов.

Рядом кто-то тяжело упал на колено. Прижался к хану плечом. Горрык весело подмигнул воину. Два дебила — это сила! Через несколько секунд их стало трое. Через минуту отряд состоял из двадцати воинов. Остальные орки, используя уже вовсю горящую галеру в качестве прикрытия, продолжали отстреливаться и постепенно перебираться на берег.

— Щит на щит!

Часть орков пристроилась сзади, накладывая щиты поверх щитов впереди сидевших бойцов. За такой «стеной» уже можно было, если не встать в полный рост, то хотя бы приподняться и шажок за шажочком продвигаться вперёд.

Лучницы с остервенением продолжали утыкать щиты орков стрелами.

— Что с шамой? — поинтересовался успевший заскучать Горрык у воина, сопевшего ему прямо в затылок.

— Жив, цел, ворон, — ответил его собеседник.

В тот же миг к воплям эльфиек и орков присоединился сонм грубого карканья. Отправленные на разведку чёрные птицы прилетели откуда никто не ждал: с запада. Спикировали на головы лучниц, не нанося особого урона, но сбивая прицел. Упускать момент было нельзя.

— Бего-о-ом!!! — завопил Горрык, разрушая строй, но быстро сокращая дистанцию.

Швырнул в замешкавшихся лучниц копьё, пробив насквозь и отбросив чьё-то хрупкое тельце. Его брезгающие метательным оружием товарищи пронеслись мимо, устремившись в брешь в жиденьком частоколе — по сравнению с оборонительными сооружениями Тинтур, заборчик явно строился больше для красоты, нежели для серьёзной защиты.

Началась резня, скорей даже бойня. Облачённые вместо доспехов в облегающую, эффектную, но совершенно бесполезную в ближнем бою, кожаную одёжку лучницы не продержались против орочьих топоров и десяти секунд, вновь бросившись врассыпную. Доблестные зеленокожие мужи с весёлым улюлюканьем били им в спину: орки являли собой настоящий образец равноправия — строишь из себя воина, скидок на пол и возраст не будет.

Впрочем, сам Горрык в избиении женщин не участвовал — нет, не из какой-то абстрактной чести и благородства, — просто будучи командиром, он пытался оценить обстановку. На подмогу разбежавшимся лучницам устремился внушительный отряд всадников. Тяжёлая кавалерия — это вам не шутки. Против такой угрозы стена щитов не спасёт.

— Что мы делаем, видя превосходящие силы противника? — задал Горрык риторический вопрос в пустоту.

— Драпаем? — предложил подошедшей к частоколу орк из второй части экипажа галеры.

— Отличный план! — обрадовался найденному решению Горрык. — Хорош гоняться за бабами! Бежим к требушетам! Спрячемся там…

Подлые лучницы на триеролётах продолжали практически безнаказанно обстреливать орков. Забравшиеся на мачты бойцы больше не стреляли в ответ, спешно сворачивая воспламеняющиеся на одном судне за другим паруса. Свист летящих камней порой заглушал даже дикий визг сотен горнов — почти десяток кораблей не смогли пересечь булькающую от упавших ядер полосу морского пространства. Галеры шли на дно вместе с не умеющими плавать орками. Никто не останавливался, чтобы подобрать успевших зацепиться за спасительные деревянные обломки бойцов. Важно было лишь самим как можно быстрей достичь берега.

На одном из идущих впереди кораблей, сидящий на палубе со скрещёнными ногами шаман резко открыл глаза. В них светилось чёрное пламя.

Забравшиеся на требушет орки ободряюще подзывали улепётывающих от всадников соплеменников. Со стороны можно было подумать, что зеленокожие играют в какую-то весёлую игру, цель которой — залезть как можно выше на предназначенную для совсем других целей конструкцию. Мол, я в домике, меня трогать нельзя!

Горрык бежал одним из последних, уже не столько слыша, сколько буквально спиной ощущая приближающийся топот копыт. Верховный хан прыгнул в сторону, перекувырнулся через плечо, только чудом сохранив таким образом голову на плечах.

Облепившие осадный механизм орки угостили промчавшихся всадников стрелами — те не стали переть напролом, но, раздавшись в стороны, полоснули мечами слишком уверовавших в волшебную силу «домика» незваных гостей.

Один из орков вдруг стал раздеваться.

— Ты чегой-та? — удивились ошарашенные контратакой и странным поведением товарища воины.

— Слушай, они же из этой штуковины камни метают, правильно? Так давайте, запустите вместо камня меня, окунуться чёт захотелось.

— Ты что, плавать умеешь?

— Ага, я на побережье восточного океана жил в молодости. Как рыба в воде могу плавать!

— Тогда лады. Садись в пращу.

Совершенно не обращая внимания на разворачивающуюся в сотне ярдов от них кавалерию, не замечая опомнившихся и собирающихся обстрелять уязвимую мишень лучниц, несколько орков с интересом тянули за все рычаги.

— Кажется, теперь надо резко потянуть этот…

— У-у-у-у-у-у-ух!!! — отважный, но не самого большого ума орк полетел по широкой дуге навстречу прибывающим кораблям.

На практически безоблачном небе откуда ни возьмись появились тёмные воронки. Тонкие смерчи, словно щупальца невидимого обитателя небесных вершин, потянулись к триеролётам, сорвали паруса, опрокинули мачты. Вертясь как юла, два летающих корабля плюхнулись в солёное море, ещё один сумел восстановить управление, но опустился так низко, что плывущие рядом орки, взяли вражеское судно на абордаж.

Триеролётов было два десятка, а смерчей всего три. Несмотря на устрашающий вид, они двигались по направлению к следующим летающим кораблям слишком медленно — Рычача прилагал все усилия, удерживая смерчи на безопасной для орочьих судёнышек высоте — тем не менее, вкупе с замеченным приближением полудюжины драконов, этого оказались достаточно, чтобы триеролёты сменили курс, стремясь убраться как можно дальше от места сражения.

Рычача хмыкнул: и кто после этого настоящий мастер создания воздушных конструкций? Смерчи поднялись на совершенно неопасную для кого бы то ни было высоту, просто чтобы оставаться на виду улепётывающих «от обстоятельств непреодолимой силы» капитанов.

Драконы хотя и преследовали летающие корабли, но достаточно близко не приближались. Хватит одного лишь эффекта присутствия.

Орочьи галеры одну за другой выносило на берег. Пора было спасать безрассудного верховного хана.

— Не, вы видали?! Рычача снова хочет присвоить всю славу себе! — от возмущения у Горрыка спёрло дыхание. — Хватит бегать вокруг деревяшки! Подрубай коням ноги!

Горрык бросился наперерез никак не желавшим отстать от них всадникам. В самый последний момент отпрыгнул чуть в сторону, упав на колени, и полоснул проносившегося мимо коня по ногам. Послышалось отчаянное ржание, наездник вылетел из седла.

Остальные орки бросаться коням под ноги не стали, но увидев приближающиеся отряды наконец-то доплывших сородичей, побежали следом за лошадьми, беря кавалерию в окружение. Не имея возможности взять разбег, зажатые двух сторон всадники потеряли своё главное преимущество, но всё ещё представляли собой грозную силу, рубя сверху плохо одетых бойцов.

Верховный хан поспешил присоединиться к мясорубке. Эх, сейчас бы ему пригодился латный доспех и его большая секира, меч и щит в такой куче мале не дают показать себя во всю мощь. Ну разве можно произвести на кого-то впечатление колющими ударами? А забравшихся на высоких лошадей всадников мечом можно было только колоть.

Горрык едва увернулся от удара копытом вставшей на дыбы лошади — отрытый шлем точно не спас бы от такого «поглаживания». Варг побери Рычачу, из-за его вечного беспокойства он почти разучился сражаться!

Всё прибывавшие орки легко преодолели приготовленные для них частоколы, иногда деловито вырывая колья перед самым носом у лучниц. Армия островной части империи оказалась совершенно не готова к битве с лишёнными страха воинами, разбегаясь, в противоположность Орде, при первой угрозе. Через полчаса всё было кончено, на берегу среди эльфов остались лишь трупы и пленные. А ведь поначалу сражение обещало быть таким славным…

Горрык в сердцах бросил меч — какая разница, что он убил едва ли не дюжину всадников, ведь это выглядело так незрелищно, так обыденно! Не эпично.

Говно, а не высадка!

Умевшие плавать орки расстройства верховного хана не разделяли, найдя отличное применение требушетам.

В отличие от «расточительной Тинтур» их никто и не думал сжигать, предоставив оркам возможность осваивать новое чудо техники весьма увлекательным образом.

Глава 3. Вундервафля

Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, — самые опасные.

Адам Смит

Маленький полуразрушен