автордың кітабынан сөз тіркестері  Убийство Распутина

Владимир Пуришкевич

Великий ли мы народ, способный в русле национальной реки пробивать себе путь вперед, поглощая в водах своих другие племена и мелкие народы, или?.. Или для нас все кончено, и мы, изжившиеся, измельчавшие и растленные ходом времени, обречены стать лишь ареною борьбы между собою других племен, других народов, почитающих славянство низшею расою, способною лишь утучнять чужие поля стран, шествующих по костям его к свету, к знанию и к мировому господству, коего нам достичь судьбою не дано?

Кто скажет? Кто ответит? Кто предречет поток событий в густом молочном тумане просыпающегося дня?

Вынесем ли мы всю тяжесть бремени духовной непогоды или обессилеем и, уставшие и измученные, веру в себя потерявшие, утратим и то место в мире, которое занимали мы в течение многих веков нашего исторического существования.

Что ждет нас завтра? Вот вопрос, который вправе поднять всякий мало-мальски вдумывающийся в причины той политической абракадабры, которая царит сейчас в России.

Холоп, — думал я, — дрожащий за свои камергерские штаны и боящийся утерять свой камергерский ключ, и когда? в такое время!..

В России нет лучшего способа провалить какое-нибудь дело, прочно и хорошо поставленное и твердо обоснованное, как предложить нечто большее тому, что намечено к осуществлению

Да, он горячка, он вспыльчив, он подвержен вспышкам минутного гнева, толкающего его иногда на безрассудные решения, в коих он потом сам первый кается и готов извиниться перед всяким, кого незаслуженно обидел, как бы ни был мал тот, который стал жертвой его внезапного гнева, — но он весь чистота, весь кристалл, его благородная душа ищет только добра и блага.

фонтан его политического блудословия

Вот уже действительно le mieux[5] у нас в России est l’ennemi du mal[6].

В России нет лучшего способа провалить какое-нибудь дело, прочно и хорошо поставленное и твердо обоснованное, как предложить нечто большее тому, что намечено к осуществлению.

слава богу, что рука великого князя Дмитрия Павловича не обагрена этой грязной кровью — он был лишь зрителем и только.