главное – пусть на нее, на мать, посмотрит, учтет и не повторит ее ошибок, и потребовалось некоторое время, прежде чем Норма поняла, что она имела в виду под ошибками – да ее же, Норму с братьями, и имела, но прежде всего, конечно, ее, своего первенца, первого ребенка из пятерых, то есть шестерых, считая бедняжку Патрисио, царствие ему небесное – шесть ошибок совершила мать в бесплодных попытках удержать мужчин, которые чаще всего даже не удостаивали признать свое отцовство и для Нормы оставались чередой теней,
увидел сон, от жути которого проснулся незадолго до рассвета, и во сне этом он стал призраком, и вот он идет по улицам городка, заговаривает со встречными, но те не отвечают, даже не замечают его, потому что он невидим, он – призрак, никто его не видит, кроме маленьких детей, а те, когда он обращается к ним, ревут в испуге, отчего ему делается очень грустно; а потом улицы вдруг исчезли, и он зашагал по горам, через леса, и луга, и холмы, и поля, и заброшенные ранчо и внезапно пришел в другой городок и, бродя по нему, наткнулся на очень знакомый дом – дом своей бабушки Мирсеи – и вошел через кухню, как всегда входил, благо дверь не закрывалась, а в комнате обнаружил бабушку, сидевшую, как всегда, в своем кресле-качалке, такой, какой он ее запомнил, будто не умерла больше двадцати лет назад, и во сне она-то была жива, а он – покойник
Заглотнул ты, братец, наживку, купился на сладкие посулы, и доверчивость твоя боком тебе выйдет, а обойдется – дорого, потому что пока ты ждал обещанного, прос… ну, помягче скажем, упустил кучу прекрасных возможностей
Норма вскоре поняла, что если будет плакать, встречая ее с работы, и жаловаться, что детишки вконец ее измучили, мать опечалится, да так, что сейчас же обуется и пойдет искать, кто бы ее угостил – а потому надо помалкивать. Нельзя было ее подвести, надо было ей помогать – не будь Нормы, останься она одна с этими плаксивыми карликами на руках, очень скоро бы спятила: так она говорила – пропала бы, мол, без тебя, без помощи твоей и одного твоего присутствия.
