на коленях вас мужчины лучше нет.
А, кажется, тому, что в обществах больших
Встречала всё людей ничтожных и пустых,
Любезных без души, ученых без рассудка,
Влюбленных без сердец и острых без ума, -
Их чувства в голове, любовь их только шутка.
Над ними, над собой смеялась я сама.
, Саша, так мила,
Что я желаю быть с тобою неразлучно;
С тех пор как Лабари, которая жила
Семь лет у нас в дому, с аббатом ускакала,
Подруги я себе по сердцу не сыскала;
А ты жива, остра, всегда меня смешишь,
И по-французски ты изрядно говоришь.
Ему предписана целебная вода
От нерв расстроенных, мигреня и вертижа.
И я, сударь, сама признаться вам должна,
Что разумом ее прелыцаюся невольно:
Как станет всех ценить, шутить, пересмехать -
Расцеловала бы
Но кто ж ей нравится?
Саша
Никто: ей все равны.
Чтоб мучить бедный свет, ей прелести даны;
А любит лишь себя.
Я оскорбила бы графиню и себя.
Насмешки над сестрой той женщине не сродны,
В ком сердце искренно и чувства благородны.
Графиня, напротив, родных своих любя,
Не хочет видеть в них ни малого порока,
И слишком, признаюсь, была ко мне добра.
Пронский
только русскими успеем в свет родиться,
Как в иностранцев нас начнут перерождать
Но кажется, теперь нам можно предсказать.
Что парижанствовать недолго будет мода.
Уж видят наконец, что вовсе нет добра
Быть обезьянами вертляного народа,
Которому вовек ни завтра, ни вчера
Не приходили в ум...
слушать скучное княжое поученье,
Взятое целиком из самых скучных драм.
Терпимостью одной быть надобно водимым,
И просвещения, поверь мне, лучший дар -
Свобода мнения.
