«Моя дорогая, поистине, я больше всего на свете желал бы оказаться с вами, но я должен сказать, что у меня имеется чрезвычайно ревнивая и совершенно необузданная любовница, которая, если узнает, что у нас хотя бы намечается роман, перережет мне горло в постели или заколет меня ножом в ванной (знаете, Франц, он ведь имел некоторое внешнее сходство с Маратом, которое с годами все усиливалось) и не преминет плеснуть кислотой на ваши прелестные щеки и губы, моя дорогая, или воткнет шляпную булавку в эти очаровательные глаза. Она настоящая тигрица, к тому же сверх всякой меры освоившая жуткую сторону жизни»
Моя нынешняя дорогая-подруга-секретарь-товарищ-по-играм-домоправительница-любовница-луна-богиня
Брови Байерса медленно поползли на лоб.
– Неужели вы надеетесь, что сможете защититься от них, противостоять им, сражаться с ними, уничтожить их, если они окажутся рядом? – недоверчиво спросил он; его голос вновь окреп. – Сумеете ли вы остановить атомную ракету, если она прямо сейчас пробивает ионосферу, направляясь в Сан-Франциско? Способны ли вы управлять микробами холеры? Можете ли вы уничтожить свою аниму или хотя бы тень? Послушается ли вас полтергейст, если вы прикажете ему не стучать? Или Царица Ночи, если вы потребуете, чтобы она не вмешивалась? Невозможно круглосуточно месяцами, годами оставаться настороже. Поверьте, я знаю, что говорю. Солдат, скорчившийся в окопе, не в состоянии угадать, попадет следующий снаряд в него или ударит мимо. А попытавшись, свихнулся бы. Нет, Франц, в наших силах только запереть двери и окна, включить все лампы и надеяться, что они пройдут мимо. И постарайтесь выкинуть их из головы. Ешь, пей и веселись! Воссоздай себя заново! Вот, выпейте-ка
безумие – это форма художественного выражения. Только в этом случае человек не располагает для работы ничем, кроме самого себя, – в его распоряжении нет никаких внешних материалов, которыми можно было бы манипулировать, – поэтому он вкладывает все свое искусство в свое же поведение
«Травка» – это чепуха, – возразил Сол, – игрушка, социальная смазка, которую смело можно приравнять к табаку, кофе и прочему чаю.
Иди, моя книжечка, и сверни несколько шей!
– «Мегаполисомантия», – медленно прочитала вслух она. – Что бы это могло быть? Предсказание будущего по городам?..
– По большим городам, – уточнил он, кивнув.
– О да, «мега».
Видите ли, когда дело дошло до практики, они, должно быть, просто отказались воспринимать его всерьез – либо его революцию, либо его новую черную магию. Джек Лондон смолоду был марксистом-социалистом и изложил свое видение будущего, в которое входила жестокая классовая война, в научно-фантастическом романе «Железная пята». Он не только мог отыскать зияющие пробелы в теории и практике Царства террора, задуманного Тибо, но и наверняка сделал это. И он не мог не понимать, что первый город, который возглавил представитель Лейбористской партии, вряд ли годится для того, чтобы начать отсюда контрреволюцию.
она мать безумия и покровительница самоубийц
Сомневаюсь, что стоит радостно встречать каждую новую реальность. Можно ведь столкнуться и с чем-то таким, что вовсе не обрадует.
– Хорошо сказано, как и подобает служителю психиатрической больницы, – ответил Гуннар.
А Франц тут же откликнулся:
– А что? Такого полным-полно, куда ни плюнь. Концлагеря. Микробы чумы.
– Я не имел в виду такие крайности, – сказал Сол. – Я, скорее, думал о том, с чем некоторые из моих парней сталкиваются в больнице.
– Но ведь это не реальность, а галлюцинации, проекции, архетипы и так далее, не так ли? – не без удивления заметил Франц. – Если и реальность, то, конечно, внутренняя.
– Иногда я в этом не уверен, – медленно сказал Сол. – Да и кому знать, что к чему, если сумасшедший скажет: «Я только что видел привидение»? Внутренняя это или внешняя реальность? Кто сможет это определить? Вот ты, Гуннар, что скажешь, если один из твоих компьютеров начнет выдавать показания, которых быть не должно?
– Что он перегрелся, – убежденно ответил Гун. – Не забывай, что мои компьютеры – это нормальные люди, с которых можно начать, а не чудаки и психотики вроде твоих ребят.
– А что такое «нормальный»? – возразил Сол.
