Оглавление

1. Наследие. История Потерянного
2. АКТ I
3. Крысиные бега
4. Глава 1. Крысы, люди, и война
5. Глава 2. Страх и преклонение
6. Глава 3. Новые веяния
   1. 2 года назад
   2. ПСИОНИКА
7. Глава 4. В крысином логове
8. Глава 5. Сталь неприкосновенна
9. Глава 6. Путь
10. Глава 7. Крысиный король
11. Глава 8. Откровения
12. Глава 1. Изгой и смерть
13. Глава 2. Словесная война
14. Глава 3. Ответы и вопросы
15. Глава 4. Крыса в капкане
    1. Логово Крысиного гнезда
16. ГЛАВА 5. Подземелья и небоскребы
17. ГЛАВА 6. Люди и звери
18. Глава 7. Сквозь тьму
19. Глава 8. Изгнанная крыса

Наследие. Книга первая.

Много лет назад, поселок Ливницы, территория КЕС

Рассвет осветил легкими, невесомыми лучами небольшой поселок в паре десятков километров от Нового Белграда, и через несколько минут в нем затеплилась жизнь. Начали туда-сюда бегать торговцы, с навьюченным скотом и большими рюкзаками, хозяева лачуг и более-менее приличных домов подходили к ним, чтобы выменять что-либо полезное. Шум и гам перекрывали все остальные звуки. К торговцам с разными товарами то и дело подходила женщина с несколькими детьми. Она будто искала что-то очень нужное, а старший ребенок то и дело теребил ее за обветшавшую юбку:

— Мама! Смотри, смотри! Тот старик продает ручных голубей. Давай мы купим себе одного?

— Арсений, нет. — мягко мать отстранила малыша в сторону, и стала о чем то говорить с торговцем крупами и овощами. Маленький Арсений со скучающим видом стал оглядываться по сторонам, и вдруг увидел у придорожной канавы силуэт скорчившегося в полулежачее положение человека. Но немного странного, судя по всему у него не было рук. Арсений подошел ближе с некоторым страхом, и увидел рядом с ним металлический предмет, бывший раньше фляжкой. Ее разрезали пополам и использовали как сосуд для подаяния. В ней лежало несколько мелких медных монеток, бывших в ходу у нижних слоев населения. Мальчик приблизился. Довольно уверенно он достал из кармана своих обтрепанных шорт две найденные неподалеку же монетки, и бросил во фляжку. Повернувшись в сторону, где только что была его мать, он услышал позади слабый, немного осипший голос:

— Спасибо, славный малый.

Арсений резко повернулся. Рядом с калекой стоял старик, в такой же старой как и он сам накидке, изъеденной молью, обтоптанной, непонятной обуви, и довольно длинной бородой. Арсений посмотрел на него внимательнее, кивнув в сторону лежащего:

— Вы помогаете этому человеку?

Старик взглянул на мальчика, и утвердительно покачал своей седой головой. Нагнувшись ниже, он поднял на руки калеку. С его головы упал капюшон, и можно было разглядеть хотя и грязное, но довольно красивое юное лицо. Арсений не унимался:

— Это что, Ваш сын? А что с ним случилось?

Старик горько усмехнулся, и поковылял в закоулки позади себя. Арсений хотел крикнуть, что они забыли свою «чашу», и уже взялся за нее рукой, чтобы догнать старика, как его одернула мать:

— Ты что? А если у них вши, или что похуже? Не подходи к ним, это запрещено!

— Но мама…

— Никаких но. Мы возвращаемся, иди лучше, и помоги сестре. Она набрала снова картошки….

Пошел противный, секущий дождь, бесполезный, как и всегда.

Арсений поморгал… темнело, нарастал странный звук, напоминающий писк, и вдруг он вернулся к действительности.. Рация прошипела:

— Гром, ты включил прибор?

— Да, можешь передавать мне данные о вашем местонахождении. Как только давление превысит норму, я выдвигаюсь.

— Отлично! Маячок показывает, что угнанный ТСП стоит на месте. Раненых пока нет, скоро мы доберемся до стены. Михаил приготовил взрывчатку. Оглядись по сторонам, около контрольной панели должен быть монитор спутниковой карты. Я активирую маяк по дороге, и ты увидишь, где нас искать.

— Понял, отбой.

Арсений отжал кнопку передатчика и прислушался. Писк манометров уже не прерывался, нарастая с каждой секундой, и он знал — скоро здесь будет смертельно опасно. Проверив снаряжение еще раз, он вышел на стальной балкон. Высоковольтная линия отходила от вышки управления вдоль одной из стен ограждения, проходя над пожарными водоемами и станцией водозабора около спусковых шлюзов. Чуть в стороне был хорошо виден лагерь, территориально примыкающий к зданию. Он зацепил карабин за высоковольтный провод, и резво побежал вперед. Взвившись в воздух, полетел, как по канату, высекая искры. Выбив толстое стекло сапогами, Арес влетел в вышку напротив, ударом сбил с ног первого солдата, и всадил порцию дроби в лицо снайперу. Человек медленно осел, опадая на ограждение. Арес нажал на передатчик:

— Я наверху. Здесь было всего двое. Жду детонации.

Ответа не было. Угрюмо усмехнувшись, он открыл тревожный шкаф, расположенный слева от подвесной лестницы. По центру висел разобранный АГСМ-54, чуть правее — автоматический дробовик «Мамонт».

Внезапно раздался взрыв. «Видимо, не сработал входящий канал. Мою отмашку они услышали. Нужно ответить».

— Беру снаряжение и спускаюсь. Жду точные координаты.

— Прием, прием, Гром! Отбой, столкновение у лагеря. Их кто-то предупредил.

Арес обернулся от шкафа. До его уха уже долетали одинокие звуки выстрелов, автоматные очереди. С трудом, едва удерживая голову в одном положении, выживший снайпер передавал через НПК «код красный». Забросив АГСМ за спину, Арес грубо поднял солдата с земли и вытащил наружу. С этой площадки был лучше виден лагерь и пустырь, с которого партизаны, заняв позиции, пытались обстреливать КПП через пробоину в ограде, как чудовищный взрыв заставил всех внизу обернуться. Поток воды спустился к водозабору, валил пар. Наконец сработала перегрузка. Еще один взрыв сотряс округу спустя несколько минут. Заорала сирена.

Бросив его тут же, Арес прицелился сквозь штатный коллиматор в направлении лагеря. Начал «снимать» бегущих одного за другим. Снизу разорвались несколько гранат. Удерживая плечом оружие, он снижал активность «гуляющего» прицела, поливая клонов плотным огнем. Отлетели еще несколько рук и ног. Захрипел передатчик:

— Связь, наконец, стабилизировалась! Видимо, при взрыве повредились ретрансляторы. Продолжай их удерживать, Михаил пошел в обход. Если все пойдет как надо, он выведет людей. Судя по сигнатурам, к нам движется еще одна крупная группа. Нужно двигаться вглубь города, иначе шансов нет!

Арсений наклонился за ограждение. Несколько пуль отлетели в сторону от стальных трубок, снайпер уже не подавал признаков жизни. Он сорвал с его руки НПК и включил переадресацию. Координаты выстроились вскоре.

В километре к западу двигалась колонна, судя по всему, транспортная. Если командиры-параноики решили вызвать танковую поддержку, выбраться из города будет крайне проблематично. В голову Арсения неожиданно пришла мысль. Он нажал передатчик:

— Нужно выкрасть танк! Я попытаюсь пробиться к дороге, одному мне проще этого добиться. Пусть Михаил через пробоину прорывается дальше, даже несколько сбежавших — уже результат.

Рация зашипела:

— Ты рехнулся? Тебя превратят в решето прежде, чем ты доберешься до первого блокпоста. Если ты думаешь, что нельзя пускать колонну дальше, нужен просто другой план. Твой — не годится.

Арсений спустился с лестницы. Аккуратно став за угол, снова нажал передатчик:

— Я уже их слышу, несмотря на шум боя. Шансов против брони у твоих партизан никаких, Милош. Я не позволю вам прикрывать собой отход пленных, даже ради них самих. Это верная смерть для всех. Что за тонкий свист на фоне?

Арес не успел понять, что его оглушило. Вышка сложилась, как карточный домик, засыпав щебнем всю округу. Облако пыли скрыло дорогу, и еще несколько ракет взрывами разорвали полосу. Рация прохрипела:

— Ракетный удар! Бля**, как??? Арсений, ты слышишь? Прием, Гром?? ПРИЕМ!!!! Они ударили по своим, отходи. Если ты меня слышишь — ОТХОДИ!!!!!

Ответа не было. Рации молчат.

— Откуда вы взяли этих отщепенцев?

— Снайпер пытался вывести группу заключенных. Их мы расстреляли, его — оставили для допроса. Одного нашли под завалами, удивительно, но медицинский дроид практически не перешивал его. Как можно было получить такой минимум повреждений после практически прямого попадания — не знаю. Везение, да и только.

— А женщина?

Клон посмотрел на троих человек в наручниках, сидящих на броне, позади рубки.

— Бегала с ними же. Пустим в расход, или снаряжаем всех для поездки в столицу?

Командир задумался.

— Лучше в столицу. Но сначала — выстраивайся в общую колонну, процессия пойдет до самых ворот. После показательного расстрела жителей в рамках зачистки, можете двигаться дальше.

— Есть!!!

Клоны завели бронемашину, и тихо двинулись вперед. Арсений пытался прислониться к рубке. Ужасно болела голова, особенно участки глаз.

— Арес, ты очнулся? Я думал, что все погибли в чертовом лагере.

Михаил полусидел, склонившись над Арсением, и придерживал его голову с помощью перекладины автокандалов около баночки с противно пахнущим аммиачным раствором. Их ставили на танки для отпугивания грызунов, и несмотря на связанные руки, Михаил улыбался тому, что по совпадению смог отыскать боевого товарища. Арсений не сразу пришел в себя, но затем, узнав партизана, попытался резко вскочить:

— Михаил! Что ты здесь делаешь?? Тебе удалось вывести людей?

Тот огорченно помотал головой.

— Нет. Ракетный удар спутал нам все карты. Эта колонна двигалась не к нам, но если бы не она, мы бы успели… страх заставил нас излишне осторожничать, и задержка стоила успеха всему замыслу…

— Что с девушкой? — Арсений узнал сестру, что заботилась о нем в лагере, и указал на нее, спящую на поверхности брони движением головы.

— Перебиты ноги. Дроид дал ей успокоительное и обезболивающие, иначе ее бы просто не довезли. Я сам получил осколок чуть выше копчика. Ходить практически не могу.

— Ты сможешь идти хотя бы с поддержкой?

— Я… я не уверен. — Михаил кашлянул. — Даже не думай об угоне бронемашины. Я слышал тебя в рацию, перед самым ударом. Безумие. — Михаил сплюнул в песок у дороги. В городе полно войск, и у них есть еще танки. Мы просто не успеем доехать даже до ворот, превратимся в решето, и коллекцию размагниченных болванок. Это исключено.

— Послушай… У нас нет другого выхода. Вы оба не можете ходить, ты частично, она — Арсений снова указал на девушку кивком головы ¬– полностью. В итоге выходит, что нам отсюда не выбраться. Так ты предлагаешь сидеть здесь и ждать смерти? Или мы все-таки попытаемся прорваться?

Михаил опустил глаза… он не смог бы пройти дольше двух часов, а она будет абсолютной обузой… в танке он мог бы проявить свои навыки снайпера… подумав пару мгновений, он кивнул:

— Черт с тобой, я согласен. Но как ты собрался освободиться от кандалов?

Улицы Ливниц будто плавились от пожаров на улицах. Зачистка проводилась на славу. По стоковым канавам текли реки крови, смешиваясь с грязной, разбавленной дождем водой. По центральной улице двигалась бронемашина, заставляя своей металлической тушей расступаться разрозненные отряды. Впереди виднелась толпа людей, оборванных и грязных. В ней были женщины и дети, мужчины и старики. Танк остановился, не выезжая на проспект. Один из клонов, шедших в отряде впереди, подбежал к нему, и постучал по броне корпуса.

— Эй! Чего стоим, приказа останавливаться не было. Вы машина поддержки, так поддерживайте!

Танк стоял неподвижно и безмолвно. Клон попытался подняться на корпус, и вскрыть входной люк. Он не поддался, хотя закрытие изнутри разрешалось только в случае боевой перестрелки. Во время марша экипаж обязан был держать люки открытыми. Клон спрыгнул вниз.

— Внимание всем! Экипаж данной машины нарушает устав. Они не держат люки…

Из щели триплекса высунулась рука вооруженная ППМ, и сделала два точных выстрела в голову говорившему. Клон рухнул на землю, люк резко открылся, и оттуда вылетела связка фриз-гранат, прямо в тормознувший рядом отряд. Клоны попытались успеть разбежаться, но гранаты оказались быстрее. Взрыв кинетической энергией разбросал штукатурку со стен, и отколол куски кирпича в мелкую щебенку. Пять клонов заморозило всплеском жидкого азота, другие скрылись за укрытиями, и попытались открыть огонь по танку, ожидая выхода экипажа. Заряды отлетели от композитной защиты, наделав дыр окружающих в стенах. Из танка выпрыгнул человек в черном плаще, и резко побежал к клонам, стоявшим за ближайшим углом. Клоны достали ножи, и бросились в рукопашную. Неизвестный резко выхватил из ножен за спиной клинок, и рассек первого нападавшего сверху-вниз. Второй попытался поймать его на нож, сделав нырок ему под руку, но неудачно.. неизвестный поймал его за руку, и резко дернул ее назад. Послышался хруст, не давая клону отдышаться, он рубанул его клинком по шее. Резко развернувшись, он увидел перед собой руки противника, пытающееся выполнить захват. Неизвестный в плаще увернулся полуоборотом, и перерезал клону горло. Позади послышались громкие шлепки по воде, кто-то бежал. Поняв, что это второй отряд, неизвестный повернулся прямо к ним. Его зрачки засветились ярко-голубым, и он выставил свободную от оружия руку вперед. Мощная кинетическая волна сбила с ног десяток бегущих, но один из них, выглядевший наиболее крепким, уже поставил ногу в метре от своего врага.. Недолго размышляя, тот ударил его в колено прямой ногой, и отрубил голову движением меча. Кровь брызнула в стороны, и в это время подоспели упавшие. Неизвестный сделал полуоборот, и взвившись в воздух упал на ряды противника, рассекая мечом броню. Одному из врагов он попал в верхушку шлема, прорубив его, второму по шейному воротнику брони, отрезав полосу металла. Не давая клонам опомниться, он ударил ногой стоявшего в стороне, оставив вмятину на грудной пластине брони. Несколько попытались навалиться на него толпой, как вдруг по ним открыли огонь со стороны танка. Двое упали, сбитые точными очередями из штурмовой винтовки, третьего распорол мечом незнакомец. Клон, получивший вмятину, попытался отползти по грязи назад, пока его не видят. Но вдруг наткнулся на препятствие. Приподняв голову, он увидел того же человека в плаще:

— Куда-то собрался?

Клон трясущимися руками стянул с себя шлем.

— Я не клон, я новобранец, я человек! Не убивай, я не хочу умирать! Кто ты такой, ты разделал два отряда как мясник…

Арсений опустил клинок прямо к носу лежащего.

— Нет, нет, постой!!!

— Арсений, стой! — голос Михаила послышался со стороны танка, будто из щели триплекса. — Он может пригодиться. Пусть сначала скажет, где основные силы. Мы перебили авангард в этом районе. Остальные, наверное, разбрелись по закоулкам.

Арсений убрал меч в ножны, и присел рядом с лежащим:

— Ну что? Мой товарищ утверждает, что ты способен поведать мне о том, где находится арьергард. Отвечай.

Со стороны бронемашины снова послышался настойчивый голос:

— Не юли. Мы точно знаем, что уже находимся в тылу Ваших войск. Арьергардом являлись вы, верно? Где остальные?

Лежащий солдат, как следует прижатый к асфальту кожаным сапогом, нервно сглотнул и закашлялся от собственной слюны, подкатившей к глотке. Откашлявшись, он косо осмотрелся, насколько ему позволяло его положение в пространстве:

— Да… Мы часть арьергарда, прикрывающая основные силы зачистки. Они сейчас уже далеко, наш взвод оставили прикрывать всех от недобитков. Основной отряд, и большая часть арьергарда перешла мост в центре города. Они в трех-четырех километрах от нас.

Арсений крепче нажал сапогом на грудь солдата. Тот зашелся кашлем и будто бы весь съежился.

— Твой НПК уже бесполезен для тебя. Трибунал объявил бы тебя дезертиром, а я бы с большим удовольствием прикончил. Но ты помог нам. Оставь НПК с данными, и иди своей дорогой.

Арсений поднял ногу, и солдат, ведомый страхом, резко и рвано стащил с руки НПК. Поднявшись с трудом, будто бы его ноги резко увязли в жидком цементе, он попытался быстро и ловко побежать, но напоминал больше покалеченного лося в центре чащобы. Арес поднял НПК, и наладил передачу данных. Из бронемашины послышался настойчивый голос:

— Потом разберешься. Прыгай в танк. Мы должны успеть на мост за считанные минуты. Иначе они порежут всех.

Арсений молча запрыгнул в люк, и устроился на месте передающего.

— Поехали.

АКТ I

Крысиные бега

Глава 1. Крысы, люди, и война

Пыль устилала весь город так, будто по нему только что отстреляли парой ракет. По центральному проспекту, плавно переходящему в мост, двигалась организованная колонна бронетехники и солдат. Они были будто саранча, выбравшая своей целью засушливое и бесплодное поле. Перед колонной, задыхаясь от усталости, страха, и въедливой густой пыли, бежали оборванные, худые, практически обессиленные люди. Разного возраста и пола, они похоже раньше спокойно жили в городе, пока не объявили о зачистке. Отстающих нещадно отстреливали, а те, кто хоть как то мог бежать перед танками, молча ждали своей участи, при этом крича и моля о пощаде. Дорогу «смерти», вдоль которой они шли, устилали явные доказательства начатой правительством зачистки. Трупы, лежащие прямо под знойным, летним солнцем уже начали разложение, и по оборванным тряпкам, служившим когда то одеждой, можно было судить, что довелось пережить мученикам. Расстрелянные горячим огнем стволов, разорванные пополам и истекавшие кровью, с застывшими гримасами ужаса и муки. Им не было конца. Крысы, вечные спутники таких мест, уже шныряли туда и сюда, выискивая все еще съедобные части массы, когда то бывшей людьми. Дети, бегущие вместе с родителями в основной толпе перед танками, в ужасе косились на горы красно-белой биомассы, и жалобно верещали, спрашивая, будет ли с ними тоже самое. Наконец, спустя пару минут этого ада, показались ржавые высокие ворота в бетонной стене. Это был северный выход из города. Огнеметчики, которые замыкали колонну и сжигали лежавшие у канав трупы, снова занялись своей работой. Толпа напуганных, оборванных бывших жителей в страхе остановилась у ворот.

— Всем стоять на месте! Для свершения правосудия выходить вперед по команде, строго по одному.

После громогласного оглашения данной фразы, где-то высоко закаркало воронье. Наравне с крысами их ожидал пир, на месте очередной кровавой людской драмы. Детский плач усилился, будто бы их еще можно было напугать карканьем ворон посреди этого кровавого кошмара. Со стороны моста, который вся «процессия» только что прошла, был слышен шум движущегося арьергарда, содержавшего солдат и бронетехнику. Рядом «шли» боевые роботы, классической шагоходной компоновки. Позади они слышали отчетливый звук двигателей и реакторов, сопровождаемый различными призвуками работы механизмов и техники, которые выдавали тип работающего агрегата. Через минуту звук и общий гул стали немного громче, и из них выделился еще один призвук. Из-за угла улочки, ведущей к мосту и проспекту, показался танк. Он похоже отстал, а теперь пытался догнать колонну. Часть клонов арьергарда остановилась, чтобы проверить его, и принять обратно в строй. Среди них были капрал и капитан.

— Капитан Рагг! На 12 часов, к отряду арьергарда движется самоходная техническая единица. Внешних признаков пережитого боя не имеет. Люки задраены согласно правилам техники безопасности при нахождении вне строя подразделения.

— Рапорт принял, капрал Матиас. Встречайте их, и попытайтесь вытащить наружу. Нужно узнать кто отстал от отряда, и чем занимался в городе. Желательно до того, как комитет или наместник потребуют рапорт о прохождении зачистки.

— Есть капитан!

Капрал уверенным шагом направился в сторону движущегося танка, размахивая руками и показывая, куда ему встроиться в ряду. Танк послушно последовал совету, и аккуратно заехал в общую колонну, значительно замедлив ход. Капрал продолжил идти навстречу вдоль армейской колонны людей и машин, глазами выделяя из толпы нужную машину. Это было не сложно, т.к. на танке все же был отличающий его от остальных знак. Это герб Черной гвардии НКА. Благодаря черному ворону на фоне белых стрел капрал легко нашел танк, затерявшийся было в «толпе». Он подошел вплотную, и развернувшись по направлению движения, пошел рядом. Колонна сбавляла скорость все сильнее. Капрал постучал кулаком по бортовой броне:

— Откройте люк! Согласно правилам, после входа в колонну люки должны быть открыты.

Через пару секунд послышался треск и звон металла. Люк мехвода открылся, но оттуда никто не показался. Капралу показалось это странным, обычно экипаж, при малейшем поводе выйти из «консервной банки», ставит круиз-контроль и выбирается наружу. Он сходу запрыгнул на часть корпуса лобовой проекции танка, и, усевшись поудобнее, стал вглядываться вперед, таким образом сопровождая отстающих. Капрал планировал после остановки сразу же спуститься через люк к экипажу, и задать им нужные вопросы для составления рапорта. Колонна еще сильнее замедлила шаг, так как первые ряды уже остановились в нужной точке.

Капрал привстал, и пролез в танк, пользуясь остановкой. Оглядевшись, он заметил, что освещение в танке не активно. Бронекапсулу экипажа наполняла непроглядная темень. Капрал попытался нащупать центр управления, пользуясь слабым сумеречным светом, идущим из открытого отверстия в люке, как вдруг сзади его схватила дюжая рука, зажав рот. К горлу приставили армейский нож, и тихо, как то по-змеиному, прошипели:

— Не дергайся. Или глотку распорю.

Резко зажегся внутренний свет. К Матиасу повернулось кресло мехвода, и в нем он увидел сидящего немного криво человека. Он наставил на капрала заряженный ППМ.

— Покажи пальцами, сколько сотен проводят зачистку? Не вздумай лгать, и без глупостей.

Капрал поднял левую руку повыше головы, и согнул на ней только один, большой палец. Человек в кресле поднял глаза на тьму позади Матиаса.

— Арсений, 4 сотни.

— Я прекрасно вижу все отсюда. — он слегка тряхнул капрала. — это точно все?

Кивок. Будучи прижат захватом, он не мог как следует показать, что он не врет, хотя и очень хотел. Впервые, за довольно долгое время службы, капралу было действительно страшно за жизнь. Люди, смело вошедшие в состав колонны, взявшие в заложники члена руководящего состава, не остановятся уже не перед чем. Но он хотя бы запомнил одно имя.

Кресло мехвода повернулось к узлам управления машиной:

— Выруби его. И дальше действуем по плану.

Матиас напрягся, попытался рвануться вперед, но рука крепче сжала его шею, и он ощутил, что теряет концентрацию. Воздуха стало не хватать, и капрал начал терять сознание. Через пару секунд взгляд его помутился, и он провалился во тьму. Боли он не чувствовал, значит ножом его не коснулись. С гулким стуком тело капрала, облаченное в штатную броню упало на донную поверхность бронемашины, стукнувшись головой об стену капсулы. Арсений присел рядом с ним, и ножом начал вскрывать защелки на броне. Кресло мехвода снова повернулось к ним.

— Арсений, я думаю, ты все помнишь?

— Михаил, не стоит так переживать. Главное, не растеряйся сам, и сделай то что должен вовремя. Ни раньше, и ни позже.

Михаил прыснул, и отвернулся. Он не помнил, с каких это пор Арсений стал командиром их небольшого отряда. Сзади послышался странный звук, треск, звук щелчков. Через пару секунд послышался звон стальной лестницы, кто-то пошел на подъем.

Жуткий гомон нарастал с каждой минутой. Толпа оборванных людей стояла недвижимо, «прижатая» колонной к самым воротам, и не смея шевельнутся в стороны. Из недавно приехавшего танка наконец выбрался капрал. Капитан уже начал беспокоится, и потому подошел к нему быстрым шагом, как только тот показался снаружи.

— Что это за экипаж, капрал? Откуда они?

Капрал странно вглядывался в нашивки на форме, и капитан это сразу заметил. «Что это с ним?» — Раггу подумалось, что тот заметил что-то лишнее. Резкий, громкий голос прорезал его ухо из передатчика:

— Все в порядке, капитан. Это часть 4го отряда, они благополучно закончили зачистку, и вернулись в состав арьергарда даже раньше положенного по рапорту срока.

Рагг коротко кивнул, и, развернувшись, пошел к построенным в шеренгу взводам. Они готовили оружие, прочищая каналы ствола и перезаряжая БТС. Матиас, как-то странно пошатываясь, начал медленно двигаться в ту же сторону. Пройдя с десяток метров, он увидел следующее:

Солдаты сгоняли людей в кучи, выстраивая их вдоль больших ржавых ворот и бетонных ограждений. Один из «черных» командиров прошелся вдоль выстроенных, оборванных, напуганных до полусмерти людей. Матиас не слышал, что он говорил. Видел только, что после этого дети расплакались еще сильнее, и одного из них он даже ударил в лицо рукой в свинцовой перчатке. Кровь брызнула в стороны, плач превратился в истошное рыдание и сплошные хлюпанья, дитя упало на мокрый асфальт, смешанный с грязью, и даже не пыталось встать. Его со всех сторон окружили взрослые, пытаясь закрыть от жестокого взгляда командира, но тот уже не смотрел в их сторону, и шел дальше вдоль рядов. В стороне полуразрушенных домов показалась фигура в изрядно поношенном плаще, которая двигалась в сторону оборванной толпы. Фигура опиралась на высокую палку средней толщины, которая почему то отдавала блеском при солнечном свете. Она двигалась уже вдоль «оборванных» рядов, и стало видно, что голова ее покрыта капюшоном, и тень от него прикрывает лицо. Командир гвардейцев оглянулся, и увидев фигуру в плаще, подошел энергичным шагом ближе к ней:

— Старый Крыс. Вы здесь? Зачем?

Капрал Матиас внимательно прислушался, стараясь максимально незаметно придвинуться ближе, стоя в первом ряду стрелков-солдат, приготовивших винтовки к «работе» несколькими минутами ранее. В ответ командиру прозвучал чем-то противный уху, хрипловатый голос:

— Как обычно, Ваше Превосходительство. Собираю молодых дев для нужд местных групп, искренне поддерживающих режим ВК.

— А, понятно. Смотрите только, не переусердствуйте. Всех не заберите.

Незнакомец пошел прочь, заходя попутно в ряды оборванных, испуганных беженцев. Он дергал по очереди девушек, испуганно прикрывавшихся ладонями, сильно трогал волосы, вымазывая их грязными руками, и без того покрытые пылью и песком. Некоторых он звал с собой, грубо прикрикивая, и притягивая за локти, показывая таким образом, что надо идти за ним. Матиас уже плохо видел развитие событий, из-за того что стоял слишком далеко, и сквозь ряды беженцев не видел, куда незнакомый оборванец ушел дальше. Примерную траекторию его движения было видно лишь по тому, как двигались беженцы волнообразно по тем местам, где он проходил, расталкивая собой их плотную толпу. Матиас услышал дребезжащий звук, и странное тарахтение. Из-за угла выехали несколько ржавых, колесных транспортных средств, обитых листовым металлом вокруг грузовых кузовов, и снабженных стандартной легковой кабиной, уже лишенной краски, и покрытой вековым слоем пыли и грязи, вперемешку с водой и ржавчиной. Они тарахтели так, будто ржавчина и пыль забили даже двигатель, странно было то, что это была явно самоделка. Там не использовался реактор, который был в ходу уже минимум тысячу лет. Система была явно взята еще с древней технологии топливного движения. Посему машины источали из-под днища позади заднего моста черный, пропитанный смолой, будто портянка кровью, смог. Странные машины остановились, и с близкого к ним «ребра» толпы вышел оборванный незнакомец с палкой, за которым неровной колонной шло около тридцати девушек разной фигуры, веса, и возраста. Он подал знак рукой водителям, и они развернули транспорт задом к выведенной колонне. Человек с палкой открыл задвижки позади, и сделал знак девушкам лезть в кузов. Сталь, нагретая полуденным солнцем, в вечернее время начала остывать, и на ней хоть как то можно было усидеть. Девушки послушно начали забираться туда, почти все помогали другим, т.к. машины были довольно высоки. Незнакомец, названный командиром Старым Крысом, вдруг оглянулся в сторону стоявших солдат. Затем медленно перевел взгляд на командира, который с непроницаемым видом, скрестив руки на груди, наблюдал за забирающимися в кузов беженками. Крыс многозначительно кашлянул, и указал тонким, длинным пальцем на Матиаса. Разумеется, капрал это увидел. Капитан Рагг вопросительно взглянул сначала на оборванца, потом на командира. Еле заметно ухмыляясь, «черный» осмотрел Матиаса еще раз, и кивнул Крысу. Быстро как молния, тот подбросил свою палку вверх, и подхватив рукой, метнул ее как копье в сторону капрала. Матиас схватился за нее рукой, легко поймав, и вдруг обнаружил, что она довольно таки тяжелая. И это даже совсем не палка, а шест, сделанный из какого-то металлического сплава. Толпа солдат вокруг быстро разбежалась минимум на несколько шагов в стороны, и не напрасно. Капрал два раза обернулся вокруг своей оси, и бросил шест назад, в оборванца. Но его опередили. Командир, используя мерцающий шаг, поймал шест на полпути, и уже легко отбросил к Крысу, чтобы тот смог поймать. Выхватив ППМ из-за пояса, командир выстрелил в Матиаса, но неожиданно обнаружил, что промахнулся. Форма клонов и младших офицеров была сходна, и отличалась только нашивками, обнаружить которые можно было лишь вблизи. Командир метко снес голову постороннему клону, и ощутил рядом с собой чье-то присутствие. Резкий удар в плечо вызвал хруст и довольно ощутимую боль, к которой добавилось ощущение расшатывания и боль в переносице. Из носа хлынула кровь, и «черный» догадался, что ему очень быстро после плеча успели дать еще и в лицо. Открыв глаза, инстинктивно закрывшиеся от удара в переносицу, он увидел что под формой был действительно посторонний. Сигнал от Крыса был верным. Скинув уже ненужную броню, неизвестный врукопашную сдерживал половину взвода, другая пыталась достать его, но ей было не пробиться сквозь толпу своих соратников. Разбросав по сторонам часть клонов, неизвестный что то крикнул в сторону колонны с техникой. Прибывший танк повернул башню в сторону ворот. Раздался выстрел. Размагниченная болванка с адской скоростью ударила в подъемный механизм, и сбила шестерни в стороны. Огромная ржавая цепь спала вниз, убив своим весом одного из клонов, карауливших беженцев позади. Тем временем танк успел перезарядиться, и выстрелил еще раз, в корпус ворот. Болванка выбила ржавый, довольно толстый лист металла наружу, оставив в остове огромную брешь. Беженцы кинулись бежать туда. Командир, оправившись от ударов, схватил за руку одного из бегущих детей. Бросив его к земле впереди себя, он собирался размозжить его голову сапогом, и вдруг ощутил сильный кинетический удар в спину. Затем в плечо. Их становилось все больше, и странная влажность наполнила промежуток между формой и телом. Командир упал на землю, а тем временем сбитый ребенок, плача и вереща, держась ручонками за лицо побежал, догоняя толпу людей. Командир понял, что его обстреляли из штатного танкового пулемета. По левой половине тела и спине пришлась основная часть от выпущенного боезапаса. Командир начал отползать, боясь быть задавленным бегущей наружу толпой. Отчетливо, среди всего шума и гомона он услышал шаги позади себя. Ему на лицо упала серая, изъеденная молью часть накидки. По въедливому запаху крыс, и мусора, командир понял, кто стоит над ним. Старый Крыс наклонился:

— Не ранены?

Командир кивком показал, что его надо перевернуть спиной вверх. Крыс все понял по крови, которая уже сочилась из под формы, растекаясь по сухой земле прямо ему под ноги. Опершись на шест, оборванец неожиданно живо побежал в сторону самозваного Матиаса. Пулеметы танка повернулись в его сторону, и открыли беглый огонь. Со стен слетали куски штукатурки, оставляя дыры и выбоины в бетоне. Часть попадала в землю, вызывая всполохи сухой глины и глинозема. Оборванец подскочил уже к самому самозванцу, и занес шест чтобы нанести удар, как со стороны танка раздался тонкий крик:

— Арсений, держите!

По воздуху, плоской стороной пролетел клинок, и словно осенний лист упал в руку самозваному капралу. Тот вывернулся вокруг своей оси, и шест с глухим звоном столкнулся с клинком, высекая искры. Глаза Старого Крыса встретились с незнакомцем. Они горели ярко- голубым цветом, холодным, мертвым огнем. Продолжая движение по инерции, незнакомец лишил равновесия Крыса, отведя клинком в сторону его шест. Сделав оборот, он попытался достать Старого Крыса из под низа, ведя полукругом. Крыс успел упереть шест в землю и парировал. Самозванец попытался ударить сверху, по той же дуге, но оборванный Крыс успел вывернуть шест кверху, отбив также и этот выпад. Делая оборот вокруг своей оси, Крыс попытался достать острым четырехгранным концом самозванца-капрала, но тот полуоборотом тела ушел от удара. Четырехгранник оставил борозду на броне в области живота, выбив пару искр. Не желая терять инициативу, Старый Крыс движением руки подтянул шест к себе, и размахнувшись, ударил его боковой стороной. Незнакомец, названный Арсением отпрянул, и кончик шеста снова скользнул по броне, оставив продолговатую вмятину. Крыс прокрутил в руке шест, и изменил позицию. Арсений стоял, прикрыв нагрудник брони плоской стороной клинка, направленной концом лезвия вниз. Крыс резко подскочил, пытаясь в прыжке достать до горла четырехгранником. Арсений ушел мягким поворотом, не снимая блокирующей стойки. И не напрасно. Старый Крыс сделал резкий шаг назад, и ударил с полуоборота, целясь между подмышкой и спиной противника. Арсений парировал, неудачно подставив под увесистый шест лезвие. Энергия удара согнула его кисть, причинив довольно сильную боль от растяжения связок. Пытаясь кистью вывернуть в сторону, Арсений не сдержал давления, и рукоять клинка выскользнула из рук. Пользуясь инерцией, Крыс резко вернул шест назад, ударив Арсения в правое плечо. Что то мерзко хрустнуло, и сделав возвратное движение, Крыс сильно ткнул четырехгранным концом в левую ключицу своего противника. Арсений отшатнулся, и тут же получил удар ребром шеста в бок. Согнувшись, он попытался заблокировать рукой зеркальный же удар справа, но это было ошибкой. Шест ударил ему в предплечье, и с хрустом пролетел дальше, зацепив острым концом щеку. Кровь брызнула легкой струйкой в противоположную сторону, Арсений упал на одно колено. Крыс упер шест в землю, и ударил в солнечное сплетение открытой ладонью свободной руки. Арсений упал навзничь, и ощутил что не может пошевелится. Что-то будто сковало его. Не понимая в чем дело, он попытался напрячься, и встать хотя бы в локтях, но удар острым концом металлического шеста в то же место быстро свалил его обратно оземь.

— Бессмысленно. Я своим предпоследним ударом лишил тебя возможности двигаться. Короткий импульс чужой энергии прямо в нервные волокна сразу выбил тебя из равновесия. Не правда ли, ты сейчас не можешь даже пошевелить пальцем? — Крыс наклонился почти к лицу Арсения, и тому в нос «ударил» запах тления и крысиной жизнедеятельности. — Что ж… В следующий раз ты подумаешь, с кем затевать драку. Пара десятков убитых клонов это не достижение. Знаешь, даже хорошо, что ты не можешь сейчас делать удивленные глаза. Но да, я знаю кто ты. Тот капитан не нужен мне, как и основная часть беженцев. А вот ты… еще придешь ко мне, ведомый жаждой мести, которая ведет тебя всю твою жизнь. Сделаю тебе одолжение, чтобы ты все видел сам.

Крыс взял Арсения под руки, и повернул на бок, в сторону танковой колонны. Арсений увидел, сквозь двоящееся дома и технику, как рейдеры в оборванной форме и остатках чьей то брони вытаскивают из танка спасенную им с креста девушку, имя которой он так и не успел узнать. Судя по всему солдаты уже убежали за беженцами, или повезли спасать своего командира. А может и то и другое разом. Как бы то ни было, сейчас Арсения они не волновали. Он видел как ее потащили прочь, волоча за волосы по земле двумя парами рук. И следом, как у одного из рейдеров, стоявших у танка, в руках оказалось несколько стеклянных бутылок. Что в них было, Арсений с такого расстояния не мог увидеть, но через мгновение понял это и так. Рейдер кинул связку бутылок прямо в танк, и следом бросил окурок от самокрутки. Арсений попытался громко прокричать, но вышло неясное хрипение:

— Михаил! Твою ж мать, он же сгорит… — Арсений напряг все силы, но смог лишь упасть лицом в грязь.

Будто из дальних глубин в его уши ворвался сладко-тошнотворный голос Крыса:

— Конечно, он сгорит. И ты ровно ничего не можешь сделать. Но его муки все же кончатся быстрее, чем у твоей преступной подружки с ногами от лани и личиком нимфы, хотя и изрядно потрепанным. Спаси ее, если успеешь. — Крыс плюнул совсем рядом с Арсением в лужу крови, и пошел прочь. Арсений видел, как вздымается дым из корпуса бронемашины, и изредка появляются всполохи яркого пламени. Дым был все чернее, плавился пластик и другие синтетические материалы. Арсений напрягся, и пополз, упираясь подбородком в пропитанную водой и кровью глину, смешанную с землей и песком. Пытаясь упираться хотя бы плечами, он полз, как дождевой червь, поочередно используя разные плоскости своего обездвиженного тела. Будто ощущая что-то интересное, Старый Крыс обернулся уже на выходе из города. Он легко увидел, как Арсений ползет в грязи, пытаясь добраться до танка в бессмысленной попытке спасти калеку, будучи сам недвижим. Крыса сложно было удивить, а еще сложнее — восхитить. Но к своему удивлению он обнаружил, что именно это он испытывает сейчас, глядя на эти безнадежные попытки спасти другого человека. Будто желая отдать дань уважения достойному сопернику, Крыс достал из-за пояса ППМ. Он приметился в горящий изнутри танк, и выстрелил.

Арсений видел лишь летящий трассер от заряда, который через мгновение ударился в танк, в то место где листы брони сочленяются друг с другом. Если удачно попасть в нужное место, можно было подорвать реактор. Особенно часто туда стреляли крупнокалиберными болванками другие танки, в надежде разбить бронеплиты с помощью этой незакрепленной щели, и кинетической силой повредить защиту реактора, спровоцировав детонацию. Трассер исчез в черном дыму, и вдруг раздался взрыв. Ужасный грохот, будто рядом с самым ухом слышащего, выстрелило огнестрельное ружье. С рядом стоящих домов облетели до конца остатки штукатурки, куски кирпичей падали вниз, увлекаемые силой тяжести. Ударная волна на несколько секунд подняла волосы Арсения и держала их «на весу». Поднялись клубы пыли, а дым частью ушел вверх, а частью вслед за потоками сжатого взрывом воздуха, распластался по земле, закрыв лежащему на животе Арсению весь обзор. Въедливый дым будто обжигал глаза, горло и гортань, вызывая бесконтрольный, сильный кашель. Захлебываясь кашлем и ядовитыми парами, которым был пропитан дым, Арсений почувствовал, что может двигаться. Превозмогая боль во всем теле, он поднялся на полусогнутых, и попытался разглядеть ворота к выходу. Тут он вспомнил, что Михаил перекинул ему в НПК данные о том, где скрываются беженцы бабы Гели. Это был единственный шанс на спасение. Но в ту же секунду пришло еще одно воспоминание недавних событий… они сами ехали им на выручку вместе с Михаилом, но все пошло прахом. В бессилии Арсений снова упал на землю, в этот раз оставшись сидеть, взявшись за голову руками. Она ощутимо болела, глаза слезились от дыма. Ужасно болело сломанное предплечье, ключица, с правой щеки капала на лицо и стекала дальше кровь. Погнутая ударами броня только усугубляла боль от переломов. Бок ныл, скорее всего Крыс повредил какие- то органы. Арсений сплюнул и выругался. Все произошло настолько быстро и нелепо, что он не успел использовать даже половины своих умений. Такая ситуация явно говорила о том, что Крыс профессиональный боец, или был им когда то. Арсений снова встал, напрягая весь остаток сил. Борясь с болью, он поковылял в сторону танковой колонны, и увидел, что взрывом многие машины отбросило в стороны. Практически на месте остался лишь подорванный танк, на котором они приехали сюда. Наверное, Михаил был прав, это оказалось безумной идеей, лишенной шанса на успех. Арсений бессильно припал к одному из целых танков, посматривая на горящий до сих пор остов. На все, что осталось после взрыва.

Глава 2. Страх и преклонение

День назад, заброшенный архитектурный комплекс у Нового Белграда

Автомобиль остановился резко, практически не имея тормозного пути. Остановка произошла у старого, заброшенного здания, бывшего когда-то частью архитектурного комплекса, прямо за Новым Белградом. Когда то комплекс был частью городского архитектурного ансамбля, но сейчас находился практически на отшибе, относительно современных границ города. Из автомобиля вышли трое, водитель и два пассажира, и направились ко входу в здание. На улице уже было прохладно, легкий ветерок был обычным явлением для ночного пригорода. Борис Зхаржевский, вглядываясь во тьму, и стараясь не споткнуться, шел неуверенно, но изо всех сил старался не отстать от своих провожатых. Он уже успел пожалеть, что попросил прямой аудиенции со strahlend`oм, но и предположить не мог, что его будут ждать в таком месте. Также странным казалось то, что он находится неподалеку от крупного конфедеративного города. Тем не менее свет в конце коридора, в который они зашли после входных дверей, говорил о том, что в здании действительно кто-то есть. Зхаржевский нервно сжал записную книжку во внутреннем кармане. Что-то ему подсказывало, что эту встречу он затеял зря. Несмотря на это, он все же шел дальше, подозрительно поглядывая на своих провожатых. Они нервно сверялись с НПК на своих запястьях, выбирая верный маршрут среди паутины заброшенных коридоров бывшей многоэтажки. Борис внимательно изучал путь, чтобы в случае чего, без оглядки броситься наутек. Все втроем они повернули в очередной коридор, и Борис увидел тускловатый свет, идущий от одной из комнат. Дверь в нее была открыта. Старая, обшарпанная, она раньше была дубовой, или может даже кедровой, но сейчас на ней остались следы облупленной краски, трещины размером с палец и меньше, а кроме того явные следы повышенной влажности. В здании было холодно, на пригород давно спустилась ночь. Зхаржевского завели в комнату, и усадили на стул, обитый старой, бывшей когда-то бархатной обивкой. На обивке когда то красовались позолоченные нити, причудливые узоры и прошитые бисером цвета оформления. Два сопровождающих Бориса построились у противоположной для него стены. Заложив руки за спину, они стояли ровно, соблюдая практически идеальную выправку, поддерживая усилием воли идеальную осанку. Зхаржевский видел, что под диагонали от него, в конце одной из стен (ближе к углу), была такая же старая, ободранная дверь, с отломанным верхним углом, из-за чего ее целостность была слегка нарушена. Будто ком подступил к горлу Зхаржевского. Что-то ему снова подсказывало, что он зря проявил дерзость и побеспокоил столь жуткую персону. Но пути назад уже не было. Борис ждал, настолько спокойно, насколько мог. Прошло не более минуты, и дверь отворилась. Зхаржевский затаил дыхание… В комнату вошел мужчина, атлетического телосложения, с волосами ниже плеч, короткой бородкой и щетиной. Он был весь закрыт черным, доходящим до пола балахоном, на центральной части которого красовался вышитый символ. Борис его никогда не видел, и все же попытался запомнить его. Инстинктивно он встал, и попытался изобразить учтивый поклон, согласно правилами этикета. Мужчина в черном спокойно сел в кресло в центре комнаты таким образом, что Зхаржевский был сзади него, а лицом он смотрел на тех, кто привез Бориса сюда.

— Господин Борис. Или, быть может, лучше, «Старый Крыс»? — вторая часть фразы была произнесена тише, с небольшим нажимом. Зхаржевский рухнул на свое место, чуть не отбив копчик об загнутую к низу спинку стула. «Откуда он знает» — пронеслось у него в голове, и тут же вспомнились страшные слухи о божественности человека, аудиенцию с которым он просто вытряхнул из своих «коллег по цеху», не добившись, против своего обыкновения, хотя бы вразумительного ответа, с кем ему приспичило говорить. Мужчина, будто не замечая реакции и неподдельного смущения собеседника, продолжал:

— Итак… Вы пришли, чтобы передать мне то, о чем я просил? И, по неясной для меня причине, вызвались сделать это лично, выказав тем самым недоверие к моим подчиненным. Ответьте, почему Вы так поступили?

Комок стал явно ощутимее и тяжелее. Дыхание начало перехватывать. Зхаржевский дважды был близок к панике. Один раз это было, когда в составе штурмовой группы он проводил зачистку около двадцати лет назад, их обстреляла бронетехника из засады, а второй… сейчас. Собрав волю в кулак, Борис поднялся. Краем глаза он заметил, что данный жест, несмотря на то что по этическим нормам можно было его трактовать как почтение, не был одобрен спутниками strahlend`a. Они заметно напряглись, один из них даже сунул руку за пазуху, очевидно проверяя боевую готовность оружия. Несмотря на это, Борис остался стоять:

— Strahlend, я верно понимаю?

Молчание. Борис лишь увидел, что напряжение у его бывших сопровождающих усилилось. Второй также начал проверять внутренние карманы. Он услышал скрип, значит мужчина в кресле выпрямился. Имея небольшие познания в области психологии, Борис Зхаржевский понял, что его слушают внимательнее. Ободренный такой реакцией собеседника и посторонних слушателей, он продолжил говорить:

— Да. Я прибыл сюда, дабы встретится с Вами лично, и вручить добытый мной документ. Уверяю, это не связано с моим страхом, или, упаси Боже, недоверием к Вашим людям. Я просто хотел увидеть, кому я помогаю.

Повисла в воздухе пауза. Мужчина в балахоне встал с кресла. Борис по прежнему не видел его лица в анфас, и не мог бы его запомнить. К тому же впотьмах он уже слабо различал даже, где конкретно стоит его таинственный собеседник. Через пару минут этим собеседником пауза была прервана:

— Хм. Увидеть меня? Разве слов обо мне недостаточно? Или Вы сомневались в моей Божественной воле?

У Бориса екнуло под сердцем. Попался… Кто-то сдал его с потрохами. Интересно даже, чем теперь кончится для него такая «дерзость».

— Уверен, — продолжил мужчина после минутной паузы.– увидев хотя бы мою тень Вы отбросили все сомнения, и, может быть, готовы стать моим подданным, как и те прекрасные люди, что привели Вас сюда, не убоявшись моего гнева. А если совсем начистоту. — мужчина повернулся к Борису лицом. — Попав сюда, Вы не можете уйти, не дав клятву верности.

Борис изменился в лице. Но видно было, что не столько слова возбудили в нем ужас и неподдельное удивление, сколько лицо, которое предстало ему теперь прямо под источником света, будто специально, чтобы он мог его рассмотреть, как художник рассматривает пейзаж, прежде чем перенести его на полотнище. Около трех минут Борис стоял недвижимо, пытаясь вымолвить хоть слово. Наконец, он пересилил свое недомогание, и еле слышно произнес:

— Вы же….

Ночь спустилась на Ливницы. Пошел мелкий дождь. Арсений сидел в грязи, прислонившись спиной к одному из отброшенных взрывом танков. Он давно снял броню, превозмогая боль во всем теле. Ужасно болели ранения, к тому же и голова с правой стороны, как будто в виске был расплавленный металл, а вместо глаза металлический шарик, который кто-то катал туда сюда в глазнице. Арсений поднял свои руки к глазам. Грязные, в оборванных остатках черной формы, с ожогами и ранами они выглядели жалко. Капли дождя стекали вниз с остова танка на плащ, волосы, и лицо. Сделав усилие, через боль, Арсений вытер воду со щеки. Дождь становился сильнее, и он принял решение лечь под танк. Отодвинувшись чуть вперед, он лег, и на локтях, лежа спиной вниз, начал движение назад, прямо под остов бронемашины. От нее еще веяло теплом, эпицентр взрыва оказался близко, и нагрел броню за ту долю секунды, которую длилось соприкосновение того и другого. Арсений залез под танк, насколько мог. Судя по тишине, и прекрасной слышимости дождя, который как барабанная дробь бил по танку, в городе не осталось ни души. Может быть за исключением диких крыс. Арсений попытался закрыть глаза, но стоило ему это сделать, как перед ними возникала девушка, утащенная рейдерами неизвестно куда. Арсений про себя проклял свою затею. Прежде чем ввязываться в такое побоище, надо было обеспечить убежище ей и Михаилу… Арсений ощущал огромную вину и свою ответственность за произошедшее. Это он, не желая того, подставил их обоих. Ну