Оглавление

Пролог

«Я не буду писать о чувствах, о том, что пережил в этот черный день, о ненависти или прощении. Я не святой, чтобы безоглядно любить тех, кто причинил так много боли, и не настолько мягок, чтобы оправдывать чужие поступки. Бесконечная усталость — вот все, что осталось от пройденного пути. Где-то в глубине сознания, в самом дальнем его уголке, оборвалась последняя нить, связывающая мое «сегодня» с моим «вчера». Истина открылась, прошлое ушло в небытие. Страшная правда разбила жизнь на до и после. И в этот день часть моей души умерла. Но я понимаю, что только переступив эту грань, можно двигаться дальше, продолжать жить. Смогут ли смириться другие — не знаю. Я смирился.

Причина тому — память. Двадцать лет назад пятнадцатилетним парнем я приехал в Остин. Вы знаете, в то время я лишился всего: семьи, друзей, счастья. Я был убит горем и жаждал справедливости, но поздним вечером у порога губернаторского дома мои последние надежды разбились о людское равнодушие. Огненно-красная луна смеялась мне в лицо, снова и снова напоминая о родине, которой больше нет. И только чудо спасло меня от грозящего безумия — наша случайная встреча. Вы, в то время всего лишь простой офицер, приняли в свой дом мальчишку и превратили его в мужчину. Вы стали отцом и другом. Теперь я понимаю, что двигало вами, но это понимание нисколько не умаляет ваших заслуг. Мне требовалось крепкое плечо — я его получил. Благодаря вам я выжил и стал тем, кем являюсь сейчас. И не жалею об этом.

Каждый из нас грешен, как говорил мой старший брат. Но это не приговор. Какой жизнью вы, будучи под крылом у власти, жили до нашей встречи и как пользовались своим положением — не важно. Важно — кем вы стали потом. От прошлого тяжело избавиться. Оно грузом висит на шее, не давая набрать в легкие свежего воздуха, но вы побороли себя. Иногда я замечал внутреннее противостояние между вашими привычками и разумом. Но тогда понять его причины мне было не дано. К счастью, вы оказались человеком. В этом тайном сражении победу одержали разум и сердце. Верно говорил отец: люди меняются, никогда не поздно остановиться и никогда не поздно все изменить.

И это — правда…»

Глава 1. Побережье

Когда на землю неторопливо и беззаботно опустился вечер, все побережье Мексиканского залива затихло. Воздух, наполненный влагой, начал остывать. Водная гладь медленно погружалась в темноту, то тут, то там бросая отблески лунного света, будто уговаривая усталого путника в очередной раз полюбоваться заливом. Сегодня звезды светили ярче обычного. Легкий, но настойчивый ветер разогнал облака, и от утреннего дождя не осталось и следа. Этим вечером побережье было особенно прекрасно.

— Хочешь освежиться, парень? — произнес темноглазый мужчина, удерживая коня, нетерпеливо бьющего копытом.

Тот фыркнул, желая поскорее окунуться в прохладу наступающей ночи и нарисовать на влажном песке стройную линию четких лошадиных следов. И человек, конечно же, знал, что делать. Как только ремни расстегнулись, а потертое седло оказалось отброшенным в сторону, хозяин хлопнул по крупу своего большого друга и тот, разыгравшись, помчался вдоль берега, выбивая из-под копыт крупные сверкающие брызги. Из-под широких полей шляпы мелькнула добродушная улыбка.

Метрах в пятидесяти отсюда виднелся огромный валун, одной стороной уходящий в темнеющую воду. Захватив седло и сумку, мужчина направился туда. Мягкий песок проваливался под ногами. Ленивый прибой омывал кожаные сапоги, заставляя утомленного дорогой путника отходить в сторону. Наконец, добравшись до камня, он скинул ношу и сел, подобрав края расшитого узорами пончо. После долгой скачки холодный жесткий валун казался несказанно удобным креслом. И, прислонившись спиной к его твердой шероховатости, мужчина позволил себе расслабиться. Лица коснулся ветерок. Веки опустились. Он слушал свое мерное дыхание и думал. Снова думал о прошлом.

Тихо. Привычно тихо, как дома.

Ни заманчивые склоны каньонов, ни таинственные тропы скалистых гор, ни пыльные дороги прерий не могли сравниться с этой частью Техаса, где жизнь била через край, где дышалось легче и хотелось жить. Он давно сюда не возвращался, к родным полям и долинам, во многом изменившимся за долгое время. Здешние места наделяли его внутренней силой и успокаивали отчаявшуюся душу.

Безмятежность ночи усыпляла, но какое-то неизменное тянущее чувство, как бесконечная жажда пилигрима, двигающегося под палящим солнцем в поисках воды, по-прежнему побуждало его к осторожности и расчетливой предусмотрительности. В его деле по-другому быть не могло. Партнеров он не признавал, а быть одиночкой, как ни крути, не так-то просто. Рассчитываешь только на себя, каждую минуту настороже, а поймаешь свинца — никто оплакивать не станет. Но остановиться — значило предать самого себя и горькую память о прошлом. Двадцать лет он скитался под небом с мыслью о расплате, надеясь найти того, кто дико и беспощадно разрушил тогда еще мальчишескую судьбу.

Жизнь помотала его по всему побережью и нескольким западным штатам. Многодневные странствия начинали терять смысл, но что-то внутри заставляло двигаться дальше, не позволяя бросить дело на полпути. Призраки прошлого все так же гнали его вперед, и отступить он уже не мог. Не оставалось ничего другого, как окунуться в бесконечную череду событий и плыть по течению в надежде, что когда-нибудь этому наступит конец. Работа вытрясла из него все силы, вытянула душу, оставив после себя лишь набитый карман.

С леса подул ветер.

Мужчина приоткрыл глаза, едва различив знакомые звуки, потом выпрямился, весь обратившись во внимание. Пробежал взглядом по близлежащим зарослям, укрытым темнотой, и остановился в одной точке. В следующую секунду он сорвался с места и, взмахнув краями пончо, спрятался по другую сторону валуна. Ладонь крепко ухватилась за шершавую поверхность камня, а вторая рука невольно нащупала револьвер.

Из-за деревьев на полном ходу, подгоняя и без того взмыленную лошадь, выскочил всадник. Не глядя по сторонам, он промчался мимо валуна и устремился дальше, даже не пытаясь обойти песчаные заносы и невысокий, но все же создающий какую-никакую преграду кустарник. Лошадиные ноги опасно проваливались в песок, но животное не сбавляло шаг, подчиняясь жесткой руке хозяина.

Прогремел выстрел.

В тот момент, когда всадник, пролетая мимо, обернулся к лесу, снова подул неугомонный ветер. Шляпа, неуклюже сидевшая на голове, предательски сорвалась и закружила в воздухе под удивленным мужским взглядом из-за валуна. Золотистые локоны рассыпались по плечам и теперь развевались в такт скачке.

На открытое пространство с ружьем наперевес вылетел преследователь. Еще выстрел — и вторая пуля врезалась в бревно, валявшееся неподалеку. Но что это?

«Явно не промах», — пролетело в голове заправского стрелка. Едва успев удивиться произошедшему, тайный наблюдатель резко вынырнул из укрытия и первой же пулей свалил нападавшего на землю.

Напуганная выстрелами лошадь беглянки дернулась и с отчаянным ржанием поднялась на задние ноги. Потом взбрыкнула и скинула злополучную ношу. К счастью, златокудрая всадница сумела вовремя выпрыгнуть из седла и откатиться в сторону.

Поддавшись панике, животные кинулись по сторонам, а хозяева их, вываленные в песке, остались лежать, корчась от ушибов. Впрочем, один из них уже потянулся к ружью, только вот шансов у него не было. Обезоружив нападавшего и наскоро осмотрев нанесенную ему рану, мужчина тут же бросился к женщине.

— Вы целы?

Он повернул ее к себе и услышал, как она охнула от боли.

— Уйди…

— Не раньше, чем поставлю вас на ноги.

Разве мог он бросить ее здесь? Да еще с подстреленным незнакомцем в придачу. В голове уже сложился план действий — дорога до ближайшего города, поиск врача. Но все благородные намерения мужчины разбились о следующую фразу.

— Какая любезность, черт тебя побери!

Женщина, растрепанная и перепачканная в песке, попыталась подняться, но тут же опустилась, издав стон. Растирая больную ногу, она со злостью ударила кулаком по песку.

Отбросив неприятные мысли, мужчина протянул руку.

— Я отвезу вас к врачу. Поднимайтесь!

Но и этот жест остался незамеченным, и вместо благодарности прозвучал вопрос:

— У тебя есть лошадь?

Громкий свист — и животное уже мчалось на звук. Конь прекрасно знал этот сигнал и, где бы ни был, всегда прибегал к хозяину.

— Отлично! — воскликнула женщина.

Пошарясь в одежде, она извлекла на свет холщовый мешочек, и, звякнув монетами, бросила его к ногам мужчины, чуть не угодив в сапоги.

— Я ее покупаю! А теперь помоги мне встать.

Однако мужчина, удивленный неожиданным поведением женщины, и пальцем не пошевелил. Не получив ответа, она тряхнула золотистыми кудрями и устремила на него свой яростный взор.

— Ты что оглох? Мне нужно сесть на это чертово животное!

От такой наглости мужчина только усмехнулся. И где берутся эти избалованные дамочки? Он молча и неторопливо оседлал коня, искоса глядя на незнакомку, а потом со спокойным видом забрался на него сам.

— Что это значит?

— Это значит, мисс, что конь не продается.

Ее губы сжались.

— Но мне нужно успеть на пароход!

— Это ваша проблема. От одной я вас избавил, — бросил он, кивнув в сторону раненого, который, собирая остатки сил, медленно пытался приподняться. — Дальше разбирайтесь сами.

И он уверенно развернул лошадь, собравшись уходить.

— Стой!

Никакой реакции. Только неторопливо удаляющаяся фигура.

— Стой же! — повторила женщина и, изменив тон на более мягкий, добавила: — Остановись, пожалуйста!

В последней фразе послышалась нотка презрения, будто эти два слова вытянули силой. Глядя на мужскую спину, застывшую в нескольких шагах от нее, она поторопилась добавить:

— Я прошу тебя! — Вынужденная просьба была ей явно неприятна. — Помоги встать и добраться до порта. Мне нельзя тут оставаться. Ты же видел, как…

— Пара уроков по хорошим манерам вам не помешают, — перебил мужчина и, подумав, продолжил: — От кого вы убегали?

— От бандитов! — воскликнула она, указав на преследователя. — Они напали на меня в лесу. Наверное, знали про деньги!

— Вы едете одна?

— А это так странно? — Она вскинула голову.

— Вы мчитесь в одиночку по глухой тропе и швыряетесь деньгами, чтобы попасть на какой-то там пароход. Выглядит так, будто вы ограбили банк и решили покинуть страну.

— Что за нелепые предположения! — Резкие слова вылетели сами по себе, но женщина тут же прикусила губу. — Еще немного и будет поздно. Ты поможешь мне? — И добавила, изобразив страдание: — Пожалуйста!

Мужчина держал бьющего копытом коня и с непроницаемым лицом разглядывал беглянку.

— Увы, мне в другую сторону, — с сарказмом произнес он. — Но я могу довезти вас до города, где вы возьмете новую лошадь, более живучую. Боюсь, мой друг не выдержит общения с вами.

— Я заплачу вдвое больше!

— Зря стараетесь, — отрезал мужчина. — Едете со мной или предпочитаете мокнуть на песке?

— Похоже, выбора у меня нет.

Он усадил ее рядом с собой и направился к лесу. Поравнявшись с раненым, мужчина придержал коня и еще раз окинул взглядом незнакомца. Тот начал приходить в себя и уже поднялся с земли, а значит рана не смертельна.

— Будьте вы прокляты! — бросил он в сердцах и, тяжело ступая, побрел по дороге.

Через несколько минут двое, верхом на коне, уже направлялись в сторону города. Лес почернел. Ветер качал деревья и трепал золотистые волосы, мешая мужчине сосредоточиться на дороге. Где-то вдали послышался гудок.

— Не на этот ли пароход вы так спешили?

— Черт бы его побрал!

Таких попутчиц он еще не встречал. Одновременно и отталкивает, и вызывает любопытство. А как она выражается! Не сдержав эмоции, он беззвучно засмеялся.

— Тебя это веселит? — гневно проговорила женщина, заметив смешки.

— Не каждый день встречаешь дам, умеющих ругаться, как пьянчуга с улицы.

— Спасибо за комплимент, мистер… Как тебя там…

— Желаете познакомиться? — В голосе прозвучал смех.

— Хочу знать имя, чтобы в будущем держаться от тебя подальше!

— Как мило.

После непродолжительного молчания она не выдержала:

— И?

Мужчина не торопился с ответом. Он вытащил из сумки флягу с водой и сделал глоток.

— Шутер.

— И все?

— Все. — Он отпил еще немного, закрыл флягу и вернул на прежнее место. — А ваше имя?

— Кэтлин Прайс. Думаю, тебе знакома эта фамилия.

— С чего бы?

— Так значит ты не местный?

Молчание Шутера выводило Кэтлин из себя, но ей приходилось терпеть, чтобы не лишиться единственного помощника. А он в это время спокойно разглядывал дорогу и выискивал короткие тропы.

Вскоре Кэтлин попросила сделать остановку, чтобы размять ноги, и заметно удивилась, с какой легкостью спутник принял предложение. Он без лишних слов спустил ее на землю, привязал коня и шагнул в темноту.

Ночь была лунной, однако густые деревья не позволяли свету пробиться к земле. Уже за несколько шагов стояла темень, готовая поглотить человека, густая и беспощадная, со своими тайнами и неизвестностью, наводящей страх. Похоже, в эту минуту Кэтлин думала о том же. Она выглядела уставшей и слегка напуганной. Несмотря на то, что дорога к порту была ей знакома, а Шутер мог поклясться, что так оно и было, она, видимо, все же потеряла ориентир и оказалась вынужденной положиться на другого человека. Теперь, находясь в одиночестве на неизвестной тропе, она выглядела заблудившейся овечкой, маленькой и беспомощной.

Цепкий взгляд Шутера, привыкший к темноте, выхватил едва приметное движение среди травы и сухих веток. Из кобуры выскользнул револьвер, и в тишине щелкнул взводимый курок.

— Стой смирно.

Кэтлин вздрогнула.

— Не дергайся! — прозвучало еще резче, когда она собралась повернуться.

— В чем дело? — Она замерла, не закончив движение.

— Медленно отходи направо. Я сказал медленно.

Кэтлин шагнула в сторону, случайно наступила на какой-то корень и пошатнулась. В тот же миг прогремел выстрел и запахло порохом. Она вскрикнула и закашлялась, отмахиваясь от невидимого в темноте дыма. Шутер вышел на тропу и откинул сапогом то, что осталось от змеи.

— Она могла меня укусить… — глядя на землю, нервно проговорила Кэтлин.

— С логикой у вас все в порядке.

Он отвязал коня и смахнул с седла мусор, налетевший с деревьев. Проверил сумку и ремни. Пришло время выдвигаться.

— Подожди, — сказала Кэтлин, глядя на подготовку. — Могу я попросить об одолжении?

Не отрываясь от дела, Шутер вопросительно посмотрел на нее.

— У моего отца есть враги. Иногда они следят за мной… — Она облизала пересохшие губы. — Мне нужна защита.

— Я не нанимаюсь в охрану.

— Только на пару дней, пока не вернется офицер Фитчер.

— Помнится, вы собирались держаться от меня подальше.

— Я ошибалась. — Она подалась к нему. — Ты отлично стреляешь и сможешь обеспечить мне безопасность. Это не составит большого труда, а я буду спокойна. Тебе заплатят столько, сколько захочешь!

— Я, я, я! — воскликнул мужчина. — А о ком-то, кроме себя, вы умеете думать, мисс Прайс? С вашим-то характером не удивительно, что на вас охотятся.

— Шутер!

— Доберемся до врача и распрощаемся.

От пробиравшей ее злости Кэтлин топнула ногой и охнула от боли. А когда мужчина посадил ее на коня, хмуро проговорила:

— Если меня убьют, это будет на твоей совести.

— Что же сделал ваш отец, что его так ненавидят?

— Ничего особенного. Люди разносят всякую чушь и пытаются напугать, чтобы мы уехали из города.

— Кто же он такой, интересно знать?

— Шериф.

Глава 2. Неприветливый город

Ночной город встретил их лаем собак и настороженными взглядами. Несмотря на позднее время, на улицах то тут, то там встречались люди. Стоило путникам приблизиться к ним, как разговоры умолкали, а глаза впивались в Шутера. На каждом повороте он чувствовал их проницательные взгляды, наполненные презрением и ненавистью.

— Где я могу найти врача? — обратился он к одному из бродяг, появившемуся из подворотни.

— В конце улицы, рядом с церковью, — приветливо ответил тот. Потом прищурился и мрачно добавил: — А, это вы, мисс…

Кэтлин отвернулась, нахмурив брови. А бродяга отошел в сторону, пристально изучая незнакомца.

— Как зовут вашего врача? — спросил Шутер, заметив резкую перемену в настроении.

— Ничем не могу вам помочь, сэр. — Он приподнял шляпу в знак прощания и ушел в темноту.

Шутер посмотрел ему вслед. Его и раньше встречали в городах с такой показной неприязнью, но то были скопища бандитов и мошенников. От них другого и не ждешь. Не хотелось думать о том, что и здесь будет то же самое. Этот городок, выросший неподалеку от его родной деревни, просто не мог оказаться пристанищем такого рода лиц. Здесь по слухам всегда жили достойные люди, стоявшие на страже справедливости и закона. Хотя нельзя исключать обратного, ведь с тех пор, как он в последний раз тут появлялся, прошло много лет.

Конечно же, Кэтлин знала, куда идти. Знала она и доктора. Конь вышагивал по улице, разнося топот копыт среди притихших зданий. Скрывать свое присутствие уже не имело смысла. Они добрались до конца улицы и подошли к нужному дому. Кэтлин присела на лавку у стены и устало откинула голову. Мужчина постучал.

— Что вам надо? — послышался голос из приоткрывшейся на цепочку двери.

— Доброй ночи, мистер Сандерс! — Шутер встал лицом к свету, чтобы хозяин смог разглядеть его. — Извините за поздний визит, но нам нужна ваша помощь. Женщина упала с лошади и поранила ногу.

Дверь закрылась, зазвенела цепочка, и перед ними возник человек лет пятидесяти, в очках и наскоро надетой рубашке.

— Кто это ездит на лошади в такой час? — Он поднял лампу, рассматривая женский силуэт на лавке. — Вы можете идти? Помогите своей спутнице, уважаемый…

Кэтлин поднялась ему навстречу и тот замолчал.

— Тоже не рад меня видеть? — сурово спросила она.

Врач помедлил с ответом. Видимо, женщина была права и ему вовсе не хотелось с ней связываться. И тем более, с вооруженным незнакомцем, сопровождающим ее.

— Честно говоря, не ожидал вас встретить, мисс Прайс… Что ж, проходите.

Он провел их в комнату и усадил на стулья. Вдоль стен стояли шкафы со склянками, какие-то инструменты. Здесь он принимал больных и выписывал рецепты. Отказать в помощи он не имел права, поэтому со знанием дела взялся за работу. После небольшого, но внимательного осмотра, врач встал и, протирая очки, произнес:

— Всего лишь растяжение. Ходить сможете, но пару дней советую не напрягаться. Сейчас наложу повязку, не вставайте.

С этими словами он исчез в соседней комнате. Пользуясь случаем, Шутер прошел за ним.

— Что не так с этой женщиной? — шепотом заговорил он. — Каждый, кто ее видит, становится мрачнее тучи.

— Давно вы знакомы? — задал врач встречный вопрос.

— Всего несколько часов.

Сандерс разочарованно покачал головой.

— Если местные вас видели, то теперь не сдадут вам ни одну комнату в городе. Впрочем, меня это не касается. — Он бросил на посетителя опасливый взгляд. — Скажу одно: если вы сторонник шерифа, то добра не ждите.

Оставив Шутера в недоумении, врач вернулся к Кэтлин и занялся ногой.

Что скрывается за этими странными разговорами? Почему люди ненавидят это семейство? Город, в котором орудуют мошенники, и шериф, один против всех, или наоборот? Шутер в раздумье ходил по комнате под тиканье часов, пока не услышал голос врача.

— Ну вот, мисс, я сделал все, что от меня требовалось. — Он повернулся к сопровождающему: — Вам придется довести ее до дома. Сама она не дойдет.

Снова ловить озлобленные взгляды! Хорошо, что сейчас ночь. Быть может, удастся пройти незамеченными.

— Я могу сообщить ее отцу, пусть пошлет кого-нибудь, — предложил он другой вариант.

— Ну уж нет! — воскликнул врач, отмахнувшись. — При всем уважении, избавьте меня от такой чести! Здесь и без того проблем хватает.

Кивнув, Шутер взял под руку Кэтлин, а через несколько шагов обернулся:

— К югу отсюда есть дорога. — Голос прозвучал глухо и скованно, говоривший испытывал неловкость. — Если свернуть с нее, не переходя брода, и держаться вдоль ручья строго на восток, то выйдете прямиком к заливу. Я оставил там следы, док… — Он сделал паузу, подбирая слова. — Захватите свою сумку и… Дайте мне знать, если не найдете его.

Провожая долгим взглядом своих посетителей, медленно ковыляющих по улице, врач покачал головой, потом повернулся к церкви, перекрестился и исчез в своем доме.

Глава 3. Первая крыса

Ник Сандерс был прав. Тысячу раз прав. И это действовало на нервы. Горожане избегали Шутера и при виде его закрывали двери. В полдень он еще раз попытал счастья, пройдясь по городу, но куда бы ни заходил, везде получал отказ.

Тогда он направился на рынок и, зайдя в табачную лавку, вновь ощутил на себе грозный взгляд. На стуле в расслабленной позе сидел продавец довольно грузного телосложения и покуривал трубку. При появлении Шутера он раскрыл газету и сделал вид, что заинтересован ей больше, чем посетителем.

— Псов не обслуживаем, — вызывающе бросил толстяк.

Со спокойным видом Шутер подошел к прилавку и полез в карман за деньгами.

— Ты не слышал, чужак? Вали отсюда!

— Мне нужен табак, плачу двойную.

— Еще и глухой, — буркнул тот и тут же пожалел об этом.

Метнувшись к наглецу, Шутер выбил из его рук трубку и схватил за грудки.

— Кто учил тебя так разговаривать с покупателями, парень?! Отвечай!

Он ткнул его носом в грубый деревянный стол.

— Я, наверное, обознался, — пробормотал в страхе продавец. — Берите все что надо, только отпустите меня.

— Трус! — с отвращением выдал Шутер и, не сдержав злости, отбросил толстяка к стене, да так, что тот задел полку с банками, и они со звоном обрушились на жирную голову.

— Мне нужен табак, — как ни в чем не бывало повторил посетитель и с удивительным спокойствием выложил на стол несколько монет. — И пара сигар.

Толстяк, опасаясь очередного нападения, кинул товар на стол и отошел в сторону.

— Благодарю.

Шутер невозмутимо сошел с крыльца, будто никакой стычки не было вовсе. Подавив внутреннее раздражение, он в очередной раз поймал себя на мысли: как бы скверно это ни звучало, но он снова влип. Если так и дальше пойдет, в этом городе делать нечего. Поразительно, как за одну ночь расползаются слухи. И черт его дернул связаться с Кэтлин!

Закупившись провизией и немного перекусив, он побрел по уже знакомой улице в сторону церкви, туда, где оставил своего коня.

— Сэр! — обратился к нему босоногий мальчишка лет двенадцати. — Вы, видно, с дороги. Можно почистить ваши сапоги? Я хорошо чищу, правда!

Взгляд опустился вниз. Действительно, зрелище не из приятных.

— Я отполирую их так, что они будут блестеть на солнце! Садитесь.

Шутер уселся на стул и закинул ногу на скамью.

— Сколько платят за такую работу? — поинтересовался он, посматривая на людей.

— Совсем немного, сэр, — ответил мальчишка, с охотой взявшись за дело.

— И сколько же набирается за день?

— При хорошем раскладе хватит, чтобы купить молока для Сью и немного овощей.

— Кто такая Сью?

— Это малышка миссис Фрай. Мама ухаживает за девочкой, пока миссис болеет. У нее пневмония.

— Значит, работаешь за четверых?

Шутер перевел взгляд на мальчишку, орудующего щетками.

— Я единственный мужчина в семье. Должен же кто-то приносить домой деньги. Местных работяг обложили налогами. Приходится трудиться до самой ночи, чтобы заработать как можно больше. Поглядите-ка, как он сверкает! — радостно воскликнул он. — У вас отличные сапоги. Хотел бы я иметь такие же!

Мальчишка говорил совершенно искренне и без всякой зависти. Беднякам бывает непросто заработать даже на хлеб, что уж говорить о сапогах.

— А что за накидка у вас? Наши мужчины таких не носят.

— Это пончо. Их шьют индейцы, чтобы потом обменять на скот или еще что-нибудь, — пояснил Шутер, искоса наблюдая за двумя солдатами, вошедшими в заведение напротив, которое владелец гордо называл таверной.

— Жалко, что у нас не бывает индейцев. Я бы выменял что-нибудь на парочку таких вещиц. Зимой здесь очень холодно, а одеял на всех не хватает. Ну вот и все, сэр. Полюбуйтесь-ка!

— Отличная работа, парень! Держи!

Мальчишка подставил ладонь и увидел, как в нее посыпались монеты.

— Вы, наверное, ошиблись, сэр! Никто не дает столько денег за обычную чистку!

— Ты заслуживаешь больше, muchacho. Отнеси их своей матери, и пусть она купит вам каких-нибудь вещей. Кстати, как тебя зовут?

— Билли.

Стрелок посмотрел на щетки и грязную тряпку, которую комкал в руках маленький работяга.

— Моего отца тоже звали Билли, — произнес мужчина с оттенком грусти. — Семья — самое ценное, что есть в жизни. Ты молодец. Но обещай, что не будешь всю жизнь чистить чужую обувь.

— Еще чего! — Тот вскочил и, приложив руку к бедру, вытащил невидимый револьвер. — Когда мне разрешат носить оружие, я стану известным ганфайтером, как Генри Бланко.

Брови Шутера изумленно взлетели. Но не успел он ответить, как в таверне распахнулась дверь и с крыльца кубарем слетел человек. Вслед за ним появились двое солдат. Упавший поднялся на одно колено, но в ту же минуту снова был повален.

— О нет! Не трогайте его! — Мальчишка выбежал на дорогу.

— Иди домой, Билли! — устало, но твердо приказал ему человек, пытаясь сохранить равновесие на подкашивающихся ногах.

— Что они с тобой сделали?!

— Ничего, сынок, иди домой, — настойчиво повторил он под гоготание солдат.

Мужчина выпрямился и гордо поднял голову.

— Могу я знать, за что меня арестовали?

— Ты и сам прекрасно знаешь, ночная крыса! — выкрикнул солдат и направил на него ружье. — А теперь шагом марш в тюрьму! Уж там-то знают, как с тобой разговаривать!

— Нет! — Мальчишка выскочил вперед и загородил руками арестованного, а потом оглянулся на Шутера и с мольбой в голосе добавил: — Сделайте же что-нибудь!

Что-нибудь? Пожалуй, что-нибудь сделать можно. Только бы понять, что происходит в этом проклятом городе. Шутер встал со стула и вразвалку направился к ним. После разговора с мальчишкой он просто не мог остаться в стороне.

— Смотрю, защитники правопорядка отлично выполняют свою работу. — Он остановился перед солдатами и окинул их внимательным взглядом. — Рад, что в этом замечательном городке соблюдают закон!

— Это наша обязанность, сэр, — отозвался один из солдат.

— Что же натворил этот чудак, если не секрет? Наверное, что-то очень серьезное, раз его вытащили прямо из-за стола, — с любопытством обратился Шутер к тому, что был более разговорчив.

— Так и есть. В его доме нашли монашескую рясу, а ведь он не монах!

— Хм… Неужели человек, который любит иногда принарядиться в эту скромную одежду, может быть опасен? Вот уж никогда бы не подумал! — В голосе послышался смех.

— Скромную? — удивился солдат. — Да это первый признак ночной крысы! Шериф просто в ярости от их бандитских фокусов.

— Что ж, мне как приезжему до местных дела нет, но я всегда на стороне правосудия. — Шутер похлопал одного из солдат по плечу. — Удачи, парни! И дайте знать, когда переловите всех…

Не договорив, он посмотрел в сторону и наткнулся на разочарованное лицо Билли. Мальчишка сжал кулаки и, будь он того же возраста, как эти «законопослушные», то непременно ввязался бы в драку.

Заставив себя отвернуться, Шутер обратил внимание на арестованного. Мягкие черты лица и глаза, в которых легко читались ненависть и презрение. В минуты, когда он оборачивался к Билли, в его открытом взгляде появлялось беспокойство и какая-то тоска.

— Я ведь не ошибаюсь? — подал голос второй солдат. — Это вы доставили мисс Кэтлин домой?

— Не ошибаетесь. — Шутер мысленно выругался, досадуя на любопытство горожан, прислушивающихся к разговору. — И как она себя чувствует?

— Ей намного лучше, сэр. Кстати сказать, мисс Кэтлин велела нам разыскать вас и пригласить на несколько слов.

— Не скажу, что соскучился, но раз такое дело…

И они направились по улице, вслед за арестованным. Тот знал, куда идти, и, по-видимому, знал, что его там ждет.

— Вот осел! — послышалось сзади. — Зря я начистил ему сапоги.

Глава 4. Крыша над головой

— Слышал — в этих краях орудует банда? — сказал Шутер, сидя напротив женщины с золотистыми волосами и рассматривая отделку на ее платье. — Стоило поискать более спокойный уголок.

— Не волнуйся. Ночные крысы доставляют массу проблем, но с каждый днем их численность уменьшается. Что ты так смотришь на меня?

— Никак не могу привыкнуть к вашей манере говорить, мисс. — Он засмеялся. — Это выражение — «ночные крысы» — режет слух, и вы снова представляетесь мне чертенком, сидящем на песке. Давайте называть их просто бандитами или разбойниками с большой дороги.

— Называй как хочешь, не все ли равно! — Она вскинула голову. — Уж поверь, они заслуживают такого прозвища!

Шутера одолевало любопытство. Зная себя, он с каждой минутой убеждался, что лезет не в свое дело, но остановиться уже не мог. Вот что забыл он в этом городишке? Прижиться здесь все равно не получится, благодаря красавице, что сидит перед ним. Только тайна, витающая в воздухе, вынуждала идти дальше. Его затягивало болото, в которое он шагнул по собственной воле.

— Чем вам не угодили монахи?

— Попытками избавиться от нас, как тогда, в лесу.

— И часто вы бродите в глуши по ночам? — спросил Шутер и добавил, увидев вопрос в ее глазах: — Все говорят про ночные вылазки, следовательно…

— Иногда срочные дела заставляют выходить из дома ночью. Это неудивительно для шерифа.

— Не спорю, — отозвался он с иронией. — Но ведь вы — не шериф.

— Могу я иногда помогать отцу? В этих краях мало надежных людей.

— А как же многочисленные солдаты?

— Эти тупоголовые слишком корыстны и безответственны. Ничего ценнее письма им доверить нельзя. Да и то могут в дороге потерять.

Так вот в чем дело! Складывается впечатление, что народ неспроста ополчился на шерифа и его дочь. Они собирают с бедняков последние деньги и тайно вывозят из города! В тот вечер Кэтлин торопилась на пароход, чтобы кому-то их передать, а ночные крысы выследили ее. Два кусочка сложились в единую картину.

— Шутер! Ты меня слышишь?

— Простите. — Он со смехом откинулся на спинку стула, переваривая догадку. — Когда вы упомянули ценности, я вдруг вспомнил про свои планы. Может быть, вы знаете владельца того небольшого ранчо на окраине? У меня к нему дело.

Она непонимающе заморгала глазами.

— Этого старого конюха?

— Да, — ответил он, положив ногу на ногу. — Я бы хотел купить землю, но никак не могу его застать.

— Зачем покупать землю, когда можно получить ее бесплатно? — Зеленые глаза Кэтлин заблестели.

— Вот как!

Такое же выражение лица он видел у знакомого шулера, когда тот садился играть с новичками. Чем-то здесь определенно пахло. Только вот чем?

— Услуга за услугу! Ты помогаешь мне в одном деле, а я дарю тебе ранчо!

— Но ведь это собственность…

— Мне лучше знать, чья это собственность, Шутер! — Перебив собеседника, она встала и, сделав шаг к столику, налила себе воды. — Тебя не должно это волновать. Все будет законно.

— Что за услуга имеется в виду?

Поколебавшись минуту, словно думая, стоит ли ему доверять, Кэтлин ответила:

— Ближайшей ночью, к полуночи, нужно отправиться на запад, встретиться с одним человеком и передать кое-что важное. Офицер Фитчер в отъезде, а я не могу больше откладывать это дело.

— И поэтому выбрали меня?

— Я знакома с твоими умениями и уверена, что все пройдет гладко.

— И уже видите меня скачущим по лесу, точно ветер, и храбро отстреливающимся от бандитов.

— Ты хочешь ранчо или нет? — Она сверкнула глазами.

Шутер извлек из кармана сигару и оглянулся в поисках свечи. Заметив ее над камином, он в два шага преодолел комнату и закурил. Дурная привычка, выдающая в нем беспокойство. Нервы в последнее время никуда не годятся.

— Так согласен ты на сделку? — Кэтлин с отвращением отмахнулась от табачного дыма.

— Пожалуй, да. Но жилье необходимо уже сегодня. Знаете ли, не очень удобно ночевать в подворотне.

— Отлично!

Женщина села за небольшой столик и начала что-то писать.

— Вот это… — Она обмакнула перо в чернила. — Покажешь конюху, если он появится. — Подписав бумагу, она протянула ее Шутеру. — Впишешь свое имя — и ранчо твое! Я отправлю одного из солдат, чтобы он проводил тебя.

— Боитесь, что заблужусь?

Он встал напротив и выпустил струю дыма, отчего Кэтлин пришлось отступить на шаг.

— Хочу убедиться, что с моей стороны условие выполнено. Держи бумагу и возвращайся, как стемнеет.

Всю дорогу Шутер боролся с противоречивыми чувствами. Хотелось распутать клубок загадок и при этом не вляпаться. А интуиция подсказывала, что без «вляпаться» здесь никак. Радовало лишь одно — крыша над головой. А вот на что он подписался, когда приобрел эту самую крышу, еще предстоит узнать.

Дом казался тихим и пустым, словно там никто не жил. Солдат поднялся на крыльцо и громко постучал. Не дождавшись ответа, толкнул дверь, и давно не смазываемые петли визгливо заскрипели.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул он в темноту и обернулся: — Его опять нет дома. Проходите!

Когда Шутер встал у порога, шторка у противоположной двери отодвинулась и оттуда вышел сгорбленный человек, держащий свечу в худой вытянутой руке.

— Долго идешь, старик! — Солдат развернул перед ним бумагу. — Теперь ранчо принадлежит этому человеку. Собирай пожитки и убирайся.

По исхудалому телу побежала крупная дрожь. Бледные старческие глаза обратились к Шутеру, облокотившемуся о косяк, и впились в его лицо.

— Я знал, что когда-нибудь вы доберетесь до меня, — прохрипел он. — Но мне некуда идти. Этот дом — единственное, что у меня осталось.

— Приказ есть приказ! — Солдат был непреклонен. — Будешь сопротивляться — окажешься мертвым.

— Тогда убей прямо сейчас и будь проклят!

— Запросто!

Тот вскинул ружье.

— Стоп! — Шутер шагнул вперед, держа в зубах сигару. — Остыньте, господа! Я не собираюсь смотреть, как в моем доме льется кровь. Пусть старик живет в одной из комнат, если не будет попадаться на глаза.

— Но мисс Прайс будет против!

Растерявшись, солдат опустил ружье.

— Теперь я владелец ранчо и могу делать все, что пожелаю. Разве нет?

— Как скажете, сэр.

— Идите и передайте мисс Прайс, что у нее самые лучшие солдаты.

Тот с важным видом проследовал к выходу и исчез за порогом. Шутер проводил его смеющимся взглядом и, вынув изо рта раскуренную сигару, кинул в ведро у двери.

Кэтлин Прайс! Она подставила его! Мало того, что с ним не хотел иметь дело ни один приличный человек в городе, так теперь еще он лишил дома бедного старика! Как оказалось, она и не намерена была платить за ранчо, предпочитая избавиться от проблемы при помощи оружия. Если сюда же прибавить того несчастного, оставшегося подстреленным на берегу в первый злополучный вечер, то становится ясно, что мирная жизнь в этих краях Шутеру уже не светила.

Бросив шляпу на стол, он развалился на грубо сколоченном стуле.

— Будь я бродягой, впустил бы ты меня в дом?

— Мой хозяин не был богат, но помогал всякому, кто просил помощи, — проговорил старик, рассматривая незнакомца.

— Твой хозяин?

— Он умер несколько месяцев назад. Я всего лишь конюх.

— Где же твой скот?

— Я слишком стар, чтобы вести дела. Пришлось продать животных, чтобы хоть как-то платить налоги.

Насколько дом пришел в упадок, можно было понять, лишь обведя глазами комнату. На посеревших стенах висели запылившиеся картины. Плотные блеклые шторы не пропускали света. Что за унылое существование! С этой мыслью Шутер подошел к окну и распахнул его, впуская свежий воздух.

— Как твое имя?

— Бенито.

— Ты испанец?

Старик кивнул.

— Дон Марко Каталано взял меня с собой, когда решил покинуть Испанию. Он жил здесь много лет, пока губернатор не прислал нового шерифа. Но лучше бы он этого не делал. Худшего человека, чем мистер Прайс, и представить сложно.

— Томас Клиффорд? — уточнил стрелок, вновь обернувшись, теперь уже с удивлением.

— Кто же еще? Это его следует благодарить за смерть моего хозяина.

— Здесь какая-то ошибка. — Он покачал головой. — Клиффорд — порядочный человек и неплохо разбирается в людях.

— Но на этот раз он ошибся, сильно ошибся.

Шутер вспомнил губернатора, почтенного и уважаемого человека в летах, с которым виделся не так давно. Их знакомству было уже около двадцати лет. За все время ему ни разу не пришлось усомниться в его порядочности. Еще сложнее представлялось, что он нарочно отправил сюда такого шерифа.

— Что случилось с твоим хозяином?

— Он как честный человек всегда боролся за свои права. Но у него отобрали все: землю, лучших лошадей, деньги, фамильные ценности. Вот… — Бенито обвел рукой комнату. — Что осталось от всего этого! Он был лучшим в ордене, но его погубила рана, полученная от руки офицера.

— В ордене? — переспросил Шутер, пытаясь вытянуть как можно больше информации.

Старик видимо понял, что сболтнул лишнее, и опустил глаза.

— Если я больше не нужен, то пойду займусь делами.

— Постой, Бенито! Я хотел бы предложить тебе работу. Мне нужен конюх и кто-то, присматривающий за домом.

— Мне очень дорого это ранчо. — На старческом лице читалась гордость. — Но я не буду работать на человека, который присвоил себе чужую землю.

— Я хорошо заплачу, — стараясь не обращать внимание на укор, произнес Шутер, он обязан был уговорить его. — Ты больше не будешь нуждаться в еде и одежде. Подумай об этом!

— Я все сказал, — твердо закончил старик и исчез за шторкой, оставив нового хозяина наедине с собой.

Глава 5. Первый в списке

Стояла лунная ночь. Тишину нарушали лишь стрекот насекомых под ногами и совиные крики вдали. Возле заброшенного сарая, куда послала его Кэтлин, не видно было ни души. Лес казался подозрительно тихим.

Напряжение не покидало Шутера. Он внимательно осматривал территорию и держался спиной к скалистой стене. Слева от него находился сарай, справа — густые заросли орешника. Сумка с деньгами, хранившаяся под пончо, оттягивала плечо. Курьер должен был появиться с минуты на минуту.

— Псс, — послышалось справа.

Резко обернувшись, Шутер увидел в нескольких шагах монаха. Капюшон на его голове скрывал лицо, а талию опоясывала веревка. Он держал наготове кнут и медленно приближался. На уровне рефлекса Шутер выхватил револьвер и направил дуло в сторону незнакомца.

— Вы же не собираетесь стрелять в безоружного? — спокойно произнес монах, сразу догадавшись о спрятанном под пончо револьвере. — Опустите руку.

— Если вы не курьер, то вам нечего здесь делать.

Шутер не опустил руку и не сдвинулся с места. Самозащита никогда не оказывалась лишней. Это он по собственному опыту знал.

— Как раз наоборот, сэр. Мне нужно то, что скрывается под вашей накидкой.

— Не думаете ли вы, что я отдам это просто так?

Сзади захрустели ветки, и еще один монах навалился на него, набросив веревку и собираясь скрутить. Только вот нападавший не знал, с кем имел дело. Шутер не в первый раз попадал в передряги и готов был сопротивляться. Годы, проведенные в драках с бандитами, давали о себе знать. Схватив монаха за руки, он перебросил его через плечо и уложил перед собой. Свалившись под ноги, тот попытался встать, но оказался неожиданно крепко прижат к земле. Несколько секунд — и один готов.

Второй монах бросился на противника, чтобы помочь другу, и замахнулся кнутом. Шутер выругался, пытаясь увернуться. Плечо и спину обожгло, будто раскаленным железом. Но отвлекаться нельзя. Руки лежащего перед ним монаха уже практически связаны. Хорошо, что эти парни носят с собой веревку. Монах замахнулся снова. Выставив локоть под удар, Шутер получил вторую дозу острых ощущений. Преодолевая боль, он взмахнул рукой, ухватился за конец кнута и дернул на себя. Монаха понесло вперед. Он споткнулся о камень. Шутер тут же подскочил и одним движением кулака выбил из него дух. Победа оказалась слишком легкой. Он откинул пончо и обнажил револьвер.

Проигравший замер, уставившись на дуло. Капюшон слетел. Шутер разглядел платок, закрывающий половину лица. Видны были лишь глаза, метавшие молнии и наполненные глубочайшим презрением. Монах не выглядел испуганным, скорее растерянным и злым.

— Вам все еще нужна эта сумка?

Шаг за шагом Шутер медленно наступал на него и не переставал удивляться. Неужели они вооружены только кнутами? Слишком странно для банды, о которой говорит весь город.

— Я не уйду, пока не получу свое! — По мере приближения противника, монах отходил назад, ближе к зарослям. — Это деньги, отобранные у бедняков! Они голодают и ходят в обносках, а вы вывозите их мешками, чтобы набить чей-то карман! Мы хотим справедливости, только и всего!

Понимая причины такого поведения монахов и искренне сочувствуя, Шутер не мог позволить себе пускать в ход пули. В конце концов, он пошел на сделку только ради того, чтобы разобраться в происходящем и получить ранчо. Но, видит бог, не думал, что все зайдет так далеко! Стрелять в человека только за то, что он прав? Просто немыслимо!

— Оглянись назад, у тебя еще есть шанс уйти, — сказал он негромко. — Сегодня я не намерен убивать.

Но едва он закончил фразу, как прогремел выстрел. Первый монах упал, сраженный пулей. Второй, не в силах избавиться от пут, тихо вскрикнул. Шутер повернулся на звук и увидел тень, отделившуюся от сарая.

— С крысами не церемонятся! — деловито проговорил человек, появившийся из темноты, и ухмыльнулся. — Сразу видно, что ты новичок. Проблема есть. — Он образно нажал на спусковой крючок, издав нечто похожее на «бух». — Проблемы нет.

Шутер почувствовал, как все его тело сковало, будто в тиски. Снова и снова в голове проносился звук смертельного выстрела и фигура в темном, дрогнув, падала лицом в траву. Однажды он видел такое. Много лет назад, страшной ночью, на фоне горящей деревни. Спасая три несчастные жизни, его почти еще детская рука даже не дрогнула, когда прогремел этот звук. Но он надолго запомнил глаза, в которых изумление сменялось страхом, страх — осознанием близкого конца и после, когда колени раненого уже упирались в землю, — безысходностью.

Вот и первый мертвец в его послужном списке. Первый, убеждал себя Шутер. В ту далекую ночь он всего лишь защищался. Это не было убийством. Но пережитое тогда потрясение все же оставило в юной душе кровавый отпечаток.

— Не спорю, такой способ надежнее, — процедил Шутер и продолжил, едва сдерживая гнев и с трудом оправляясь от шока: — Но черт возьми! Зачем было его убивать?!

— Ненавижу монахов и проповедников. Не знаю, кто ты, но имей в виду: начнешь разъяснять, что мне делать и что нет, — кончишь так же, как он!

Скрипя зубами, Шутер сорвал сумку и бросил курьеру. В полосе лунного света тот раскрыл драгоценную ношу и убедился в сохранности содержимого. Довольная улыбка заиграла на тонких губах. Бандит коротко свистнул, и от сарая отделилась тень.

— Отправляйся к девчонке и скажи, что все в порядке. Дальше я поеду один, — отдал он распоряжение и вновь повернулся к Шутеру. — Убей монаха и уезжай. Нам не нужны свидетели.

Курьер запрыгнул в седло и собрался тронуться. Но через пару секунд обернулся, ожидая реакции.

— Сказал же — убей монаха! Или я сделаю это сам!

Он вынул револьвер и прицелился. Монах съежился, готовясь умереть. Молниеносным движением Шутер выхватил оружие, и от громкого выстрела посыпались камни. Монах вздрогнул и затих в темноте.

— Неплохо! — Курьер снова ухмыльнулся и, напоследок окинув взглядом двух мертвецов, направился к зарослям орешника. — В следующий раз убивай быстрее. До встречи, amigo!

Когда топот копыт затерялся в глухой тиши, Шутер бесшумно подошел к убитому, стянул с него рясу и свернул в узел. Он простоял минуты две над безжизненным телом, пытаясь найти оправдание. Бессмысленное занятие, раздирающее душу. Не в силах больше терпеть, он прошел мимо второго, связанного монаха, напарника по несчастью, но потом вернулся и воткнул в землю нож, как раз возле его рук.

— Если поторопишься, успеешь в город к рассвету.

Услышав это, пленник приподнял голову и в глазах его мелькнуло удивление. Он молча наблюдал, как тот садится на коня. Еще мгновение — и всадник умчался во весь опор, растворившись в черноте леса.