Оглавление

1. Умытый город
2. Глава 1
3. Глава 2
4. Глава 3
5. Глава 4
6. Глава 5
7. Глава 6
8. Глава 7
9. Глава 8
10. Глава 9
11. Глава 10
12. Глава 11
13. Глава 12
14. Глава 13
15. Глава 14
16. Глава 15
17. Глава 16
18. Глава 17
19. Глава 18
20. Глава 19
21. Глава 20
22. Глава 21
23. Глава 22
24. Глава 23
25. Глава 24
26. Глава 25
27. Глава 26
28. Глава 27
29. Глава 28
30. Глава 29
31. Глава 30
32. Глава 31
33. Глава 32
34. Эпилог

Посвящаю свою первую работу любимой жене Диане

Глава 1

Представьте себе яркий вестибюль оперного театра. Все пылало роскошью и золотом. Народу было много. Все без исключения изысканно одеты, словно пришли участвовать в показе дома моды. Повсюду официанты в белых костюмах с чрезвычайной важностью, будто бы делая одолжение, предлагали бокалы с шампанским. Им крайне не хватало белых перчаток. Почему на них не было белых перчаток? В таком заведении это непозволительно. Приличный официант должен носить перчатки.

Натаниэль, удобно устроившись в кресле, тянул сигариллу, не отрывая взгляда от девушки за барной стойкой. Со стороны могло показаться, что ему вполне комфортно. Однако бабочку он перевязал слишком туго, а новые дерби успели натереть ноги. Он уже несколько раз пожалел о том, что не надел носки.

Объектом его внимания были выразительные, быть может, чересчур ярко накрашенные красные губки. Их обладательница держала бокал с шампанским за хрупкую ножку, задумчиво устремив взгляд вдаль. Каждый раз, как она подносила бокал ко рту, ее губки совершенно очаровательно вытягивались, напоминая утку. Утки!!! Боже, какие сильные эмоции вызвал бы у Натаниэля образ утки! Но, к счастью, он не заметил сходства, иначе бы ему пришлось покинуть этот храм культуры. Так сложилось, что в этот момент его мысли занимали сложные расчеты. Но к утиным историям мы обязательно вернемся позже.

Девушка, чувствуя на себе взгляд, обратила на него внимание. Поняв, что обнаружен, Натаниэль не отвел глаз, как это обычно бывает. Лишь чуть прищурившись, он продолжал пристально разглядывать ее губы. Девушке давно не доводилось чувствовать себя неловко. Это было не в ее характере, она привыкла к мужскому вниманию и отлично умела себя держать. Но на этот раз во взгляде мужчины было что-то особенное.

Так София Эдиссон впервые увиделась с Натаниэлем.

Аккуратно зачесанные назад волосы, подчеркивающие правильные черты лица, и отстраненно уверенный взгляд вызывали у нее желание заглянуть в его черепную коробку и узнать, о чем же он думает.

По объективным причинам это, конечно же, невозможно. И слава богу! Ведь ни о чем умном Натаниэль в этот момент не думал. Он пытался на глаз определить диаметр бокала и думал, поместился бы этот бокал ей в рот. Чисто теоретически? Скорее всего, она смогла бы обхватить бокал лишь губами, но ведь зубы… Зубы он не учел.

Зазвенел звонок. Предупреждение о том, что пора завязывать с курением и занять остывшие места в зале. Там всех ждал третий акт трагической оперы итальянского композитора Гаэтано Доницетти.

Возможно, не стоит пересказывать во всех подробностях либретто «Лючии де Ляммермур». Но вот в чем дело. Весь вечер Натаниэлю не давала покоя одна мысль. Он думал о том, что в наше время такого сюжета случиться просто не может. А ведь раньше — происходило повсеместно. Это и раздражало, и огорчало его. Пожалуй, он сожалел о том, что сильных страстей теперь не встретишь.

…Брат и сестра из обедневшей семьи становятся врагами. Он хочет выдать ее замуж за богача, чтобы поправить положение. Она влюбляется в другого, брат негодует, пишет поддельное письмо, и под его влиянием девушка соглашается на свадьбу с богатым лордом, думая, что возлюбленный ее оставил. Наступает день свадьбы. Брат доволен, он поправил свои дела. Лорд счастлив, ведь его жена — первая красавица Ляммермура. Сердце же Лючии разбито, но дело сделано. Однако по законам жанра разворачивается трагедия. Ничего не подозревающий возлюбленный Лючии, узнав о свадьбе, бросает кольцо к ее ногам, обвиняя в предательстве. Девушка в припадке безумия убивает своего мужа и умирает сама. Узнав об этом, ее возлюбленный закалывается…

Можно иронизировать по поводу трагикомичности сюжета, но лучше перенестись в атмосферу театрального зала, где под величественные звуки оркестра легко поверить в любые предлагаемые обстоятельства, проникнувшись судьбой и сценическими образами героев. И вот — сцена сумасшествия Лючии. Чувственная пышногрудая певица в окровавленном свадебном платье начинает свою арию. Молодой человек в последнем ряду партера закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Казалось, что он изо всех сил пытался прочувствовать трагедию и боль героини. Однако исполнение солистки мешало этому. И всякий раз, когда его исключительный слух улавливал малейшую музыкальную погрешность, на которую обычные люди даже не обратят внимания, он недовольно вздрагивал и, обхватив двумя пальцами горло, напрягал его так, словно пытался достать за певцов нужную ноту. Увы, певица то перетягивала, то не дотягивала. Но уникальную музыкальную фантазию и совершенство музыки Доницетти не могли испортить никакие погрешности, поэтому Натаниэль испытывал искреннее удовольствие вопреки всему. И лишь сожалел о том, что значение таких слов, как любовь, верность, честь и справедливость раньше было совершенно другим. Слова остались те же, но вес их был уже не тот.

Кстати, имя Натаниэль было дано ему не в честь Натана мудрого. Отец, ярый поклонник Рихарда Вагнера, хотел назвать сына Зигфридом. Мать — Робертом. В итоге пришли к консенсусу и назвали Натаниэлем.

Родившись в семье успешных музыкантов, Натаниэль не стал нарушать семейные традиции и стал композитором. Он сочинял музыку для фильмов. Немного нетрадиционно для классического композитора, зато прибыльно. К тому же он невероятно любил кино. К сожалению, в столице был всего один кинотеатр альтернативного авторского кино. Другие кинотеатры показывали высокобюджетные картины голливудского или подражающего им производства. На самом деле, самые успешные композиторы писали музыку именно к голливудским фильмам. И неважно, какую разрушающую смысловую нагрузку нес экшн-фильм с невероятным количеством спецэффектов, главное — это приносит деньги! Удивительно, какое количество талантливых людей работают над подобными фильмами, потому что они нравятся обществу. Они растут на этих фильмах, впитывают в себя эту культуру, учатся, любят.

Но у Натаниэля были совершенно другие представления об успехе. Для него одобрение старенькой преподавательницы фортепьяно значило больше, чем подписание контрактов или одобрение голливудской публики. Знали бы вы, с каким волнением он показывал ей то или иное свое сочинение. Какую бурю эмоций испытывал, напряженно следя за малейшими признаками одобрения или неодобрения на лице божьего одуванчика. Впрочем, такому представлению об успехе, наверное, способствовал тот факт, что Натаниэль был относительно финансово независимым. Не берусь судить, но я всегда думал, что когда человека не стесняют финансовые обстоятельства и он может заниматься чем хочет и когда хочет, то это в разы облегчает жизнь и помогает сконцентрироваться на самой важной задаче человека — творить.

Выйдя из зала, Натаниэль покачнулся. Словно золотистым дождем, ударил в глаза свет вестибюля. Огромная нарядная толпа пришла в движение. Снова забегали официанты. Будто ветром сдуло всю трагедию оперы с лиц посетителей. Они снова громко смеялись, говорили, ели и пили. Для полноты картины не хватало запустить на граммофоне «Застольную» из «Травиаты».

Тряхнув головой, он искал глазами эти чувственные губки. Не найдя, Натаниэль решил пойти в бар и выпить коньяку, чтобы переварить оперу.

Глава 2

Вася ехал в автобусе, безвольно прислонив уставшую голову к окну. Дорога была неровная, голова периодически постукивала по стеклу. Этот факт Васю совершенно не тревожил, сидеть по-другому он просто не мог. В невидящих глазах мелькали фонари, машины, ничем не примечательные здания и редкие тени деревьев, отживших свой век, но все еще боровшихся за существование.

Все шло своим чередом. Солнце спряталось за высокими зданиями, и птицы перестали петь. Циферблат завалился за девятую палочку, показывая десятый час. Поэтому Вася ехал на работу, на завод по производству туалетной бумаги. Занимал он там незавидную должность. Ему нужно было загружать туалетную бумагу в разные контейнеры в зависимости от того, в какой город их увозят грузовики. От пола до потолка, чтобы и дюйма пространства не было потрачено впустую. С десяти вечера до восьми утра. Конечно, никто бы не смог полюбить такую работу. А Вася не то что не любил, он стыдился ее. Бывали редкие случаи, когда его спрашивали о работе.

— Я работаю на заводе по переработке макулатуры, — просто отвечал он.

— Переработку во что?

— В бумажные гигиенические изделия, — говорил он, всем своим видом показывая, что это неинтересная тема для обсуждения.

— А кем вы, простите, работаете?

— Менеджером по распределению этих самых изделий, — проговаривал он, не моргая. И ведь, правда, разве он лгал? Ведь он же принимал решения, каким образом распределять туалетную бумагу по контейнеру? Как складывать рулоны? Вдоль или поперек?

Все-таки дела его не так плохи. На заводе платят по самому высокому тарифу, не то что на других работах такого типа, где не требуется образование. Это ему еще повезло, ведь, по сути, работа физически не сложная. Не кирпичи же по десять часов в день он носит на стройке! Жена часто утешала его этим фактом. К тому же на проживание их молодой семье вполне хватало. Счета всегда были вовремя оплачены. Трехлетняя дочка ходила в садик. И даже чуть-чуть оставалось на карманные расходы. Но что-то в их семье начало происходить. Васе его жизнь почему-то казалась несправедливой. В душу закралось нечто, что тревожило его молодой, пока еще не высохший разум. Хотелось каких-то перемен. Порой душа жаждала праздника, и Вася, никак еще не сумев разобраться, чего ему хочется, устраивал праздник своей печени. Каждый день после смены он выпивал пару банок пива. Жена ругалась. Это было дорого, потому что он покупал пиво на заправке, а не в супермаркете. Конечно, в супермаркете дешевле, но, извините, вы когда-нибудь пробовали теплое пиво?

А на выходных он покупал ящик пива, садился за компьютер, надевал наушники, созванивался с соклановцами и играл в танки онлайн. Играть он мог по десять часов, не отрываясь. Это была его страсть! Даже в пути на работу он непрерывно переговаривался с единомышленниками, обсуждая тактики, ближайшие обновления игры, новую технику в ангаре, свои достижения в игре или других игроков. Он даже есть не мог, не включив видеогайд или летсплей какого-нибудь популярного стримера. И перед сном он включал нечто подобное и медленно засыпал, представляя, каких высот он достигнет завтра в своей виртуальной реальности.

Сегодня был тот редкий день, когда он не мог говорить с соклановцами. Он чувствовал себя абсолютно разбитым, словно последние жизненные силы оставили его, отдав во власть глубокой апатии. Каких-то внешних причин, приведших его к такому состоянию, не наблюдалось. В течение трех последних лет на него все чаще находило такое меланхоличное настроение, сбивая привычный уклад жизни. Обычно в такие дни он брал больничный, закупал алкоголя и напивался, бродя по просторам интернета. Пытаясь хоть как-нибудь развлечь себя, он искал юмористические программы, читал анекдоты, в общем, убивал свое время. Понимаете, он жутко боялся свободного времени, если у него хоть каким-то образом оно появлялось, он в панике искал, как от него избавиться. Слава браузеру, что домашний интернет редко давал сбои, и там, в запутанном лабиринте информации, можно убежать от разума, который, словно дамоклов меч, стремился разрушить его реальность.

Автобус стоял на перекрестке дольше, чем положено. Видимо, произошла авария. Машины скорой помощи вперемешку с полицейскими преградили путь общественному и частному транспорту. Образовалась пробка.

«Опоздал на работу», — печально подумал Вася. Невидящие глаза остановились на шикарном внедорожнике, вынужденно стоявшем рядом с автобусом. За рулем сидела очень красивая девушка. Откинув передний козырек, она подводила свои чувственные, ярко накрашенные губки. Они были настолько прелестны и выразительны, что в первую очередь привлекали внимание. Он не запомнил, во что она была одета, но все в ней говорило о принадлежности к высшему обществу. Таких ухоженных и красивых девушек обычно видишь лишь по телевизору. Вася любовался, чувствуя себя, словно бездомный перед витриной одного из самых дорогих магазинов бриллиантовых украшений. Вот, казалось бы, и бездомный, и украшения из одного мира, но им никак не встретиться вместе, не соприкоснуться. Насколько надежно разделяла их хрупкая витрина немыслимым количеством световых лет, настолько же стекло автобуса отделяло Васю от девушки из внедорожника. Вася с тоской и нежностью подумал о жене и ребенке. Дочка практически его не видит. Неужели это и есть жизнь? Неужели всю жизнь ему работать на заводе и ездить на автобусе? Многие его коллеги работали уже больше двадцати лет. Но он еще так молод! Что делать? Куда бежать? С чего начать?

Разум, увидев за стеклом Жизнь, безжалостно терзал Васю, пытаясь пробудить в нем это странное эгоистичное чувство — желание жить.

Он пытался бороться с ним, вытащив из сумки планшет. Но, о боже! Планшет разрядился. Как же он так оплошал? Забыл поставить на зарядку. Вася закрыл глаза, борясь с желанием выбежать из автобуса, и что было сил старался выгнать из головы мысли, обрушившиеся на него, как могучая лавина.

Не один Вася наблюдал за девушкой. Мужчина впереди, лет сорока, но выглядевший на все пятьдесят, в неглаженой рубашке, заправленной в потертые широкие брюки, в сандалиях с грязными синими носками осуждающе смотрел на губки. Будто это они были причиной роскошного автомобиля и всех благ, окружавших девушку. «Э-х-х-х, тяжело быть мужчиной! Женщинам в сотни раз легче!» — с ненавистью подумал потертый жизнью мужчина и вспомнил о жене, которая в одиночку способна занять двухместное сиденье автобуса. «Моя не такая! Она до такого не опустилась бы, будь у нее такие губки!»

Девушка сзади, в принципе привлекательная, но накрашенная ужасно безвкусно, с черной завистью наблюдала за движениями красивой девушки. «Почему Она там сидит? Почему не Я? Разве я не заслужила? Почему за мной ухаживают лишь конченые бездари? Мой Андрюша никогда не сможет позволить себе такой автомобиль!» — размышляла она, все сильнее сжимая в руке последний Андрюшин подарок, новенький айфон. «А Петя так вообще пытался недавно занять у меня денег. Придется от него избавиться».

Почти половина автобуса смотрело на девушку. Все думали о разном, но объединяло их лишь одно. Никому и в голову не пришло, что девушка сама заработала на машину. Что она — одна из лучших фармацевтов-практиков, основательница и президент знаменитой компании «Эдиссон Компани», владеющей крупнейшим фармацевтическим заводом и лабораторным центром в стране.

Дверь автобуса хлопнула. Это выбежал молодой парень и, словно пуля, скрылся в толпе прохожих. «Опаздывает, наверное», — думали люди. Но Вася никуда не опаздывал. Этим вечером он решил не идти на работу.