Глава предваряющая
Морис потихоньку приходил в себя. Ему всегда везло на приключения и одно происходило прямо сейчас. Это было ему уже очевидно. Прямо перед его глазами простиралось широкое синее море. И оно одновременно было той самой лужей белого цвета и огромным синим оазисом прямо посреди пола. Надо сказать, что морис спокойно шел рядом с жанной и виолеттой, как решил зайти в зал на втором этаже и чуть не утонул. Не утонул с порога в этом синем море посреди зала. Точнее в зале. Точнее на всю площадь пола. Волны были ласковые, но было глубоко. Мориса воистину восхищал этот дом. И пришлось плыть. По этим волнам и думать о том, что пора вернуться к девочкам.
Мальчик впервые подумал о том, что тут все не то, чем кажется. Он думал о том, что начинает темнеть, и волны становятся все чернее; и по их темным хохолкам пробегает украшение из пены. Настоящий живой океан страхов! Морис думал о том, что пора домой. Но он не понимал, где он. И постепенно он погружался в какое — то странное забытье, волны убаюкивали, они были странно теплыми там, где плыл по ним он.
Со стороны вы бы не поняли, что за движения производит наш сонный пловец. Ведь он просто все ближе подходил к краю белой лужи и вдруг не заметил, как провалился на нижний этаж дома. Падение оказалось практически не ощутимым.
Первое, что Морис увидел оказалось котом. Он смотрел на мальчика прямо с кафельной стены напротив. Кот был странного морского цвета, махал лапой, а другой поддерживал огромный белый пушистый шарф, намотанный вокруг его шеи. Кот казался дружелюбным. В помещении было темно и сыро.
Мальчик не знал, куда попал, но ему не было страшно. Осмотревшись, он увидел старый фонарь. Это удивительно, как в любом рассказе герою сразу представляется уникальная возможность осветить путь во тьму своих страхов и это должен быть фонарь, спички или что-нибудь еще. Но наш фонарь не работал. Он стоял на столе так давно, что уже и сам не помнил, когда подарил хоть толику света.
Поэтому Морису он не сможет поможет. В сумерках Морис скоро поймет, что место, куда он провалился или странным образом проскочил, было ничем иным как старой огромной кухней, со столешницей посередине и красивой медной раковиной возле огромного окна.
* * *
Осень в этом году была как никогда холодной. Новый учебный год пах сыростью, старыми листьями, и был лишен красок. Виолетте это не нравилось. Она привыкла к теплу.
Отец вот уже несколько лет не жил с ними, но девочка имела свои радости от распавшегося со
