День сто восемьдесят шестой!

Вы продержались 185 дней!

Я много раз в жизни слышал выражение «цепь событий», но только оказавшись в их бешеном круговороте, начинаешь понимать, что оно в действительности означает. Ведь обычно как бывает: объясняют тебе на самом простом примере, как все события взаимосвязаны. Но простой пример — он на то и простой, чтобы не показывать всех удивительных поворотов нашей жизни.

А всё началось с нашествия варанов, того самого… Твари будто появлялись из воздуха и шли нестройными, но очень голодными рядами во все концы. Пришлось срочно эвакуировать небольшие посёлки. А потом ещё пять дней ударники и ополчение, не щадя сил и живота своего, чистили округу от расплодившегося не в меру зверья… Ящерья, в смысле. Я, кстати, чуть не слил весь опыт в очередной ненужный уровень, когда система в очередной раз увеличила всем интеллект…

Мыс ещё никогда не попадал под такие серьёзные нашествия, и самое первое ожидаемо вызвало у населения глубочайший шок. И оно, это самое население, слёзно потребовало всё сделать в империалистическом духе: посёлкам — стены, людям — оружие, по берегу ветряки — чтобы шторма отгонять! Даёшь всеобщее вооружение, а то будет всеобщая стачка! Ну как-то так… Возможно, я немного преувеличиваю.

И передо мной и моими партнёрами стал острый вопрос организации поставок олова и меди в Мыс — чтобы нагрузить металлургическое производство. И вот тут уже возмутились мастера, объясняя, что бронзу лить они, конечно, рады, но такими темпами скоро от запасов месторождений не останется ровным счётом ничего. И здесь я с ними был одновременно и согласен, и не согласен. Поверхностные запасы, которые добывались сейчас — да, закончатся рано или поздно. А вот под землёй и олова, и меди ещё пока достаточно. Но в одном они правы: закапывание в землю приведёт к невероятному расширению добывающих посёлков.

Тут-то и всплыла наша история с магнетитовой рудой… И вот чтоб мне промолчать, но ведь мне и самому хотелось достать железо! И, конечно же, немедленно был составлен Один Большой План, призванный решить разом все проблемы. И, естественно, ударникам в нём отводилась немалая роль. Грёбаные маленькие варанчики выгнали меня из моей уютной башни и отправили вверх по течению Золотой — организовывать посёлок над каскадом водопадов… И дальше — всё глубже и глубже в лес, до самого озера, на берегу которого стоит Шикари. Радовало только то, что Кирилл ещё и Сашу выгнал на основание поселения: не всё же подарочные ПСО от системы Филе и его ударникам отдавать.

Вот такая она — цепь событий… Мне очень нравится моя башня в форте ударников, а вот цепь событий — совсем не нравится. Она тянет меня вовсе не туда, где я бы хотел оказаться. Мечты у меня скромные, и я их ранее уже озвучивал — девушка под боком, шезлонг под попой и что-нибудь вкусное в руке… Если к этому добавить ещё закаты и рассветы, купание в тёплом море и гонки на вышронских ихтиозаврах (нет, таких мы пока не встречали, но почему нет?!), то я — только за. И почему из Жертв Жадности надо было делать ролевую игру, а не какой-нибудь симулятор прожигания бесконечной жизни?

Вчера мы подошли к каскаду Золотой на краю плато во главе огромной толпы людей, готовых основать новый посёлок, а сегодня я проснулся от того, что левая нога распухла и зудела, а под моей одеждой ползали одуревшие от такого количества питательного вещества муравьи. Уверен, умей они говорить, то давно бы уже предложили мне добровольно проследовать до их муравейника, где им сподручнее будет разделывать мою бренную тушку.

— Я не понимаю, как можно так нагло разговаривать с руководством… — голос одного из поселенцев отвлёк меня от правого дела очищения своего тела от непрошеных гостей.

— А что в этом такого? — удивился невидимый собеседник.

— Ну вот ты рассказываешь, а я всё не понимаю, почему тебя тогда не уволили… — заметил первый участник разговора.

— Знаешь, я вот на одной работе очень хотел уволиться, а меня — не отпускали. Что я только ни делал… — ответил второй. — Так вот, обнаглел я тогда… до безобразия. И очень хорошо понял границы допустимого. Каждому бы оказаться в такой ситуации хоть разок — сразу бы наглости набрались.

И вот зачем мне эта левая информация? Я уже так привык вариться в междусобойчике ударников, что длительное нахождение — целый день! — в обществе разговорчивых мысовцев вызывало у меня медленный отёк мозга. Как только людям нечем заняться — они несут какую-нибудь несусветную хрень. Когда они занимаются чем-то монотонным — они тоже несут какую-нибудь фигню и хрень. И я тоже люблю нести какую-нибудь хрень. Нести! А не слушать…

Со вздохом я вылез из кучи листьев и осмотрелся — лагерь проснулся и готовился к восхождению. Поселенцы с подозрением поглядывали на ударников, а те — обмазывались грязью, зная, с чем нам придётся столкнуться.

— В этом есть какой-то сакральный смысл? — поинтересовался у меня Саша.

— Конечно. Грязюка — это лучший репеллент в этом мире! — ответил я. — Кстати, очень советую сделать то же самое.

Перекусив, я тоже принял меры против кровососов с плато и уселся раскидывать очки характеристик, накопленные за последнее время.

Игрок: Федотов Ф.Л.

Уровень: 40

Жизнь: 26500 (26500)

Энергия: 20170 (20170)

Сытость: 99,00 %

Жажда: 96,00 %

Усталость: 98,00 %

Тепло: 100,00 %

Сила: 90,00

Ловкость: 60,00

Телосложение: 40,00

Интеллект: 14,00

Мудрость: 12,00

Вера: 14,00

Свободные очки: 16

Передаваемые свободные очки: 58

Свободный опыт: 0/117575

Навыки (оружие):

Махание дубиной — уровень 4

Стрельба из лука — уровень 0

Тыкание копьём — уровень 3

Кидание камнями — уровень 0

Быстрый укус — уровень 0

Достижения:

«Тёртый калач»

«Упрямый баран»

«Безжалостная тварь»

«Могучие потроха»

«Дважды основатель»

«Бешеный суслик»

«Сверзившийся с неба»

Схема развития:

«Я — червяк!» + 170 энергии

«Племенной бычок» +350 жизни

«Онанист» — прогресс 62 %

Особые умения:

Срыгнуть кислоту — уровень 1

Пассивные умения:

«Обоерукий»

«Терпеливый»

Первым делом я перекинул 14 ПСО в СО. Жалко? Да! Но у меня в хранилище в Мысе ещё сто семьдесят четыре тысячи опыта лежит. А там, наверху, нужно быть готовым ко всему. Десять очков я вбил в силу, ещё двадцать в телосложение. И…

Ути-пути! Кто это себя так любит, что впервые прокачал «онаниста»? Теперь тебя, конечно же, требуется наградить! И тебя наградят — а как же… Теперь ты чистишь зубы! Да! Зубы — важная часть твоей жизни. Ими можно красиво скалиться на окружающих, что ваш вид называет улыбкой и считает признаком дружелюбия. Почистил зубы? И бонус в 10 % к здоровью не заставит себя ждать! Не почистил — и нет 10 % жизни! И да, продолжай — не останавливайся!

Да какого хрена? Я глянул на показатель жизни — ну так и есть, десяти процентов как не бывало. После того как прокачался, было 32600, а теперь 29340! Глянул на схему прокачки — а она уже пошла на второй круг.

«Онанист, 1 уровень» — прогресс 6 %

Не система, а просто тварь! Чем и как я буду чистить зубы, искусственно интеллектуальная ты наша?.. Я в полном бессилии осмотрелся и увидел Дойча.

— Дойч! — позвал я ударника.

— Чего?

— Чем древние люди чистили зубы? — не стал я тянуть кота за хвост.

— Э… ну… Костями? — предположил парень.

— Какими костями? — заинтересовался я, представив себе толчёный костный порошок.

— Которые с аппетитом догрызали после трапезы, — ничуть не смутившись, ответил тот.

— Да ну тебя! Я серьёзно, между прочим…

— Почисти пальцем! — предложил мне Дойч на полном серьёзе, но нет — чистку пальцем у меня система не примет. Вот готов на спор даже зубом пожертвовать. Всё равно потом новый вырастет…

Никому, никогда и ни при каких обстоятельствах я не рекомендую чистить зубы так, как чистил их я. Палочкой! Сорвав тонкий прутик, я измочалил один его кончик, а другой — заострил. И вот этим приспособлением я начал ковыряться в зубах, напрочь убивая эмаль. А какие великолепные ощущения я испытывал!..

— Филя, а можно спросить, что ты делаешь? — поинтересовался Борборыч, заметив мои гигиенические издевательства над ротовой полостью.

— Зарабатываю десять процентов к очкам жизни … — хмуро ответил я.

— Интересный баф! — согласился Борборыч. — Давно открыл?

— Только что… — не стал скрывать я и посоветовал: — И ещё это… Как тебе предложат новые схемы прокачки, не бери «Онаниста».

— Ну я и так бы не взял… — пожал плечами рейд-лидер. — А что, схема прямо так и называется, да? И ты её взял?

— Расскажешь кому-нибудь, — я нахмурился, — и будешь навеки проклят!

— Договорились! — обрадовался этот гад. — Начинай проклинать!

Я в нём не сомневался. Вот ни капельки… И не зря — восхождение на плато было щедро сдобрено тихими шутками и негромкими подколками. Но мне было наплевать, потому что почти тридцать шесть тысяч жизней грели душу — система всё-таки засчитала мне «палочковую» чистку зубов. Напрягало только то, что теперь мне этим заниматься ежедневно… В общем, в который раз убеждаюсь, что так называемые «дары» от системы — тот ещё ужас и кошмар.

Стоило нашему отряду войти под сень деревьев, как голодный гнус атаковал нас в полную силу и выбил из моей дурной головы все лишние мысли. Многие переселенцы нашему примеру не последовали — и теперь спешно, на ходу, мазались речным илом, попутно отмахиваясь от налетающих насекомых. Здесь, в их царстве, не помогали ни травки, ни дымы, ни истовая вера в себя…

К холму с заброшенными срубами мы выбрались, как воинство серо-зелёных инопланетян или рождённых из грязи мутантов. Зрелище было настолько же неприглядным, насколько и устрашающим. Наверно, поэтому на нашем пути никто и не встретился, хотя мы тут давненько не появлялись. На открытом месте гнус если и не потерял к нам интерес, то слегка сбавил обороты по потреблению крови, — и можно было спокойно выдохнуть.

— А вы ещё и дальше собираетесь идти? — ужаснулся Саша, который, похоже, впервые начал понимать, во что вляпался.

Застучали топоры, задымили костры, и очень скоро холм превратился в одну сплошную огромную строительную площадку. Смотреть на то, как поселенцы и ударники валят лес, было весьма увлекательно. Делали это люди с энтузиазмом и остервенением, попутно вытаптывая траву и перерывая всю землю вокруг. Ведь это почти с гарантией лишит жилплощади кровожадных насекомых и избавит поселенцев от кучи проблем.

Проект поселения мы составляли ещё в Мысе. Это, надо сказать, был первый плановый посёлок в нашей истории. Всё остальные строились как бог на душу положит, а вот с будущим Перевалом мы готовились загодя. На холме должны были разместиться амбар, арсенал, склад инструмента и администрация. Вокруг ещё надо было построить первую стену, а за ней — жилые бараки для рабочих и дома (в перспективе, конечно).

Спроектирована была и вторая стена, которая почти дотянется до берега Золотой. Саму реку прямо перед водопадами перекроют запруды, что позволит сделать её судоходной на всём протяжении до озера. А на плато собирались сделать огромный подъёмник для того, чтобы переваливать грузы вниз, в озеро под водопадом — откуда они уже отправятся в Мыс.

В теории всё выглядело отлично. На практике — впрочем, как всегда — обнаружилась куча проблем. Во-первых, поблизости не удалось обнаружить известь. Вот нет её тут, хоть ты тресни… Был у нас, конечно, запас, которого хватит на пару дней, но уже завтра часть ударников отправится назад, за стройматериалом.

Второй проблемой стала слишком мягкая почва. Раньше мы с таким не сталкивались — почти везде, где приходилось строиться, земля была каменистой. Пришлось, по совету Кривого, усиливать фундаменты. Этот ценный кадр тоже напросился с нами, потому что устал отбиваться от заказов в Мысе. Отпуск у него, видите ли, такой… В грязи и с мошкарой…

Третьей проблемой стали сами люди — как оказалось, не готовые к вечной войне с природой. Расслабились за века владычества на родной планете… Успокаивать недовольных никто не стал — их просто отпустили в Мыс в середине дня. Зато оставшиеся принялись работать с утроенной силой. Желающих переселиться было вполне достаточно, чтобы уже завтра к вечеру сюда пришло больше людей, чем ушло.

К вечеру все вымотались так, что валились с ног. Но, как сказал Борборыч, с этим новым посёлком мы шли на рекорд. Правда, мы сами от начала до конца строительства здесь сидеть не собирались. Поможем с первичными постройками — и вперёд, дальше пойдём по пунктам грандиозного плана.

Утром продолжилось строительство. Делались времянки и возводились срубы — по нашей «особой» технологии, чтобы крупная тварь не смогла их своротить. А ещё сразу копались котлованы под будущие дома и склады. К обеду, вместе с вернувшейся группой ударников, пришли и новые поселенцы, нагруженные известью.

А к вечеру были предприняты первые попытки добиться от системы новой точки возрождения. И всё оказалось напрасно: система считала, что нет здесь никакого посёлка, и на точку возрождения наш лагерь претендовать не может. А может, ей просто не нравилось само месторасположение, но на этот случай мы тоже договорились, как действовать — не сдаваться.

На следующий день в полную силу заработали печи для обжига, куда отправилась первая партия кирпичей. Началась вырубка леса от холма в сторону обрыва. Это идти здесь полчаса, а вот просеку рубить — ещё как долго. Однако, в общем и целом, темпы пока сохранялись неплохие.

В этот же день мы принялись готовиться к заливке фундаментов. На случай непредвиденных ситуаций начали делать ещё и частокол. Однако непредвиденных ситуаций не было — лес вокруг будто замер в ожидании. И вот это нам уже доводилось наблюдать. Ещё несколько дней, и где-то начнут бесконтрольно плодиться агрессивные твари, которые хлынут с плато сплошным потоком. Надо было быстрее заканчивать и готовиться к рейду…

Вечером система всё так же отказывалась признать Перевал поселением. Нет — и всё… Саша предпринял с десяток попыток, а потом расстроился и пошёл спать.

День сто восемьдесят девятый!

Вы продержались 188 дней!

Проснулся я рано, понимая, что завтра ударникам выходить в поход, и надо ещё многое успеть сделать. Выйдя из сруба, я застал умилительную картину: у костра сидел Саша, поставивший пустую глиняную миску на камень, но так и не выпустивший её из рук. Рядом столпились все, кто уже успел проснуться. И обсуждали они очень важный вопрос: а не слишком ли странным памятником обозначена точка возрождения?

— Система определилась? — не разобравшись в ситуации, спросил я.

— Ага… — ответил мне партнёр и, усмехаясь, кивнул на свои руки. — Вот этот камень, миска и ложка — теперь центр поселения. Представляешь?..

— И что вас не устраивает?

— Это миска и ложка! — возмущённо крикнул кто-то из собравшихся.

— Ну и ладно! — пожал я плечами, хотя внутри весь трясся от хохота. Спасибо системе, что хоть не в кустах с лопухом Сашу застала. Вот это было бы гораздо хуже… — Кирпичиками сверху обложите и поставите на виду всё, что пожелаете.

— И вообще… — заметил Борборыч, выходя из сруба за моей спиной. — Миска и ложка — не самый плохой символ. Издревле означает богатство и изобилие.

— А она пустая! — въедливо заметила какая-то девушка. — Значит, не будет нам богатства и изобилия?

— Будет! — уверенно заявил я. — Пустая-то она, потому что Саша всё слопал! Теперь миска пустая, а Саша — сытый. Вот вам и изобилие!..

— А, ну ладно…

Конечно, нам не особо поверили, я бы и сам не поверил в такую чушь. Однако, к счастью, люди хоть и остаются не в меру суеверными в наши дни, но на сами суеверия обращают куда меньше внимания, чем пару веков назад. Да и чего возмущаться? Да, место не самое удобное — сруб, скорее всего, придётся переносить. Но ведь и сруб сам по себе — временная постройка. Костёр перенести — вообще не проблема. Зато точка возрождения — вот она!

Поселение Перевал основано. Вы были слишком настойчивы, чтобы эту настойчивость игнорировать, но слишком глупы, чтобы понять замысел имени Великого Архитектора этого мира. Впрочем, в честь основания поселения тебе всё равно присваивается 1 СО (свободных очков) характеристик.

Саша наконец решительно отпустил руку, и система разразилась своеобразным поздравлением. А я сразу закинул полученное очко в ловкость. Хотя меня так и подмывало потратить его на «махание дубиной». Тренер давненько не появлялся со своими наставлениями, и тут вчера, надраивая палочкой зубы, я обнаружил, что умение можно ещё прокачать…

Только вот теперь нужно было выбрать оружие, которое я хотел бы использовать. Я сразу подумал о булаве, но она уже давно требовала улучшения или полной замены. Урон у неё был не слишком большой — то же бронзовое копьё выдавало почти в два раза больше. Однако чем её заменить, я ещё не придумал. А когда заменю, вдруг окажется, что получилось совсем другое оружие?

В списке выбора вариантов было очень много, и большинство было мне вовсе неизвестно — и, как я подозревал, вообще не относились к человеческим изобретениям. Зато был пункт выбора текущего оружия — мол, система, сама определит, что это за зверь и с чем его едят. Не самый плохой вариант, как мне кажется… В общем, я пока держал себя в руках, но в крайнем случае закину ПСО — всё-таки интересно, что мне там заливать будут?

Однако раз поселение было основано, то и задерживаться в нём ударникам не было никакого смысла. Привязавшись в Перевале, мы решили готовиться к походу, который обещал быть мучительным и сложным. Весь день поселенцы достраивали дома, обжигали кирпичи, готовили фундаменты, рубили деревья, а мы спокойно отдыхали. И это была лучшая подготовка, которую можно себе представить.

Вообще-то нам должны были завидовать, но вместо этого на нас смотрели с жалостью. Особенно жалостливыми стали взгляды под вечер, когда гнус всё-таки решил совершить массовый набег на Перевал. Здесь-то люди как-нибудь проживут, а вот нам снова придётся идти сквозь царство этих кровопийц. И что там нас ждёт впереди, кроме мошкары — ещё неизвестно.

День сто девяностый!

Вы продержались 189 дней!

Я знал, что всё пойдёт наперекосяк, ещё когда только открыл глаза. Я был уверен, что стоит только зайти чуть глубже в лес, как начнётся оно… Что оно? Да что угодно! Ещё ни разу хождение по лесу на плато вдоль реки не заканчивалось хорошо. И так оно и вышло. В основном, для меня. Несмотря на все свои подозрения и страхи, я честно старался делать вид, что всё хорошо, что это просто милая прогулка по лесу, кишащему комарьём, хищным зверьём и даже хищными растениями…

— Как настроение? — спросил вместо приветствия Борборыч.

— Отличное! — делано бодро ответил я, заслужив полный сомнения взгляд.

— У всех дерьмо — и только Филя полон оптимизма! — удивился Барэл. — Сдохло тут где-то что-то…

— У меня тоже настроение дерьмовое, — признался я под таким градом убийственных аргументов. — Но ведь это не повод его усугублять, по принципу погружения в пучины апатии и уныния…

Ударники проснулись одними из первых — посёлок ещё спал. Провожать нас вышел только довольный Саша. Ему спросонья прилетело его первое ПСО, вот он и радовался, отправляя нас в путь.

Мы прошли к Золотой и двинулись вдоль реки, поскольку это был единственный ориентир, которому можно было хотя бы немного доверять. Я шёл впереди, вместе с Барэлем и Нагибатором, готовый встретить любую опасность, ещё не подозревая, что опасность уже сидит у меня на спине под доспехом…

Когда этот гадёныш туда забрался — я даже не могу предположить. Возможно, ещё ночью, когда я спал. Возможно, что он просто свалился сверху и юркнул в тёмную щель. Но в какой-то момент он понял, что что-то идёт не так — и казавшееся столь надёжным убежище пришло в движение. И потому решил разведать, что и как происходит.

Я почувствовал, что по мне кто-то ползёт, и понял, что это не муравей, а кто-то большой. Признаться честно, я поначалу растерялся.

— Чего встал? — удивился Барэл.

— У меня под бронёй кто-то ползёт! — сообщил я.

— Кто? — задал дурацкий вопрос подошедший Борборыч.

— Я вот сейчас как включу зрение-рентген, как узнаю!.. — сыронизировал я.

— Снимай панцирь! — предложил Барэл. — Только аккуратно!

Я потянулся рукой к ремням на боку, и в этот самый момент случилось непоправимое: движение руки потревожило части доспеха, и передняя стенка брони плотно придвинулась к груди и животу, где как раз и ползал в этот момент неведомый гость. Как только я ослабил ремни и опустил руки, между доспехом и моим телом появилось достаточное пространство для манёвра, и я почувствовал жгучий укол выше и левее пупка. Зло выдохнув через плотно сжатые зубы, я стянул с себя панцирь и уставился на слегка вытянувшиеся лица окруживших меня ударников.

— Ты только орать не начинай! — попросил меня Кадет. — А то ещё испугаешь, он занервничает…

Я опустил взгляд и уставился на мирно усевшегося на мне чёрного скорпиончика. Понимая, что болезненный укол был неспроста, я с замиранием сердца уточнил:

— А это опасный?

— А то! — обрадовал меня Дойч. — Укусит, и ты, вероятнее всего, помрёшь!

— Я умираю! — сообщил я, небрежно стряхивая насекомое под испуганный вздох бойцов. — Добейте меня или лечите!

Вздёрнув рубашку, я продемонстрировал и себе, и окружающим быстро набухающую красную шишку в месте укуса. И в этом месте, надо сказать, нарастала жгучая боль — с каждой секундой терпеть её становилось всё сложнее. Ещё не потеряв контроль над голосом, я решил предупредить ударников о ближайшем будущем.

— Там больно! Будет болеть сильнее — буду громко орать! — сообщил я своим.

Кадёт помотал головой и кивнул Барэлю и Нагибатору:

— Валите его на землю! Сейчас будем лечить!

— Эй! Какое «валите»?! — возмутился я, а потом две здоровых туши прижали меня к земле. — Прекратить валять Филю!.. Не соратники, а сволочи…

Кадет тем временем заставил ударников развести костёр, а сам достал толстый бронзовый нож. Костёр развели меньше чем за минуту, а я всё это время пытался вырваться, впрочем, уже не обзываясь — просто от боли нёс какую-то ерунду. Первая более или менее осмысленная фраза от меня прозвучала в тот момент, когда Кадет распрямился, доставая из костра нож, лезвие которого уже раскалилось, и направился ко мне:

— А ты точно — врач?..

— Сейчас узнаем! — пообещал он, присаживаясь рядом и прикладывая лезвие к месту укуса.

Потом мне рассказывали, что орал я знатно! При этом ещё указывая ударникам на Кадета и требуя убрать отсюда повара-каннибала, который прям так, живьём, меня готовит во время разделки. Ну а ещё я немного матерился — совсем чуть-чуть, минут пять и не переставая… Я этого всего практически не помню, и, наверно, так даже лучше. Слишком уж уважительно на меня поглядывали близнецы после устроенного перфоманса…

Зато я отлично помню, как прислушивался к своим ощущениям и понял, что есть разные виды боли. И боль от ожога она, знаете ли, никак не пересекается с болью от укуса, хотя обе они локализовались в одном и том же месте!..

— Стало в два раза больнее! — сообщил я Кадету и попытался вырваться, но меня отказывались слушаться ноги. — У меня ноги отнялись… Это всё ты со своим прижиганием!

— Это всё скорпион со своим укусом! — возразил мне Кадет, деловито накладывая на рану тампон. — И вообще ты слишком активно умираешь: надо просто тихо страдать и не дёргаться.

— А-а-а-а-а!.. — ответил я первое, что пришло на ум.

— Нормальное начало, чё! — донёсся откуда-то философский вывод Панка. Устрою я этому анархисту сладкую жизнь… Потом. Когда снова буду здоров…

В сознании я пробыл ещё минут десять. Боль продолжала нарастать, а я продолжал ругаться и материться, потому что никто не хотел быстро, «вот прям ща», отправить меня на перерождение. В общем, страдал всеми силами, поднимая бойцам настроение. А потом потерял сознание, причём даже без перехода в темноту — просто вырубился.

Очнулся я уже явно далеко за «после обеда», покачиваясь на носилках, которые тащили близнецы. Попытался подняться и только заработал судороги в ногах и руках, от чего вполне естественно принялся постанывать.

— Не шевелись пока! — посоветовал мне шедший рядом Кадет. — Регенерация тут, конечно, быстрая, но последствия нейротоксинов — они такие, плевать на регенерацию хотели…

— Зачем ты меня жёг? — строго спросил я нашего медика.

— Токсины расщеплял, — признался Кадет. — Иначе бы тебе ничего не помогло, мне кажется…

— А их можно расщеплять другими методами? — хмуро спросил я, прикрыв глаза.

— Можно. На Земле и в клинике, — кивнул тот. — Но мы бы не успели тебя довезти.

— Ну так надо было добить! — посетовал я. — Зачем так издеваться-то?

— Всех нужно добить! — заметил Толстый.

— Но не тебя! — добавил Вислый.

— Потому что твои страдания… — заявил его брат.

— …Это бесплатный концерт и вообще что-то с чем-то! — закончил Вислый.

— Свиньи вы, а не верноподданные! — сообщил я им.

— Очнулся? — Откуда-то спереди по ходу движения отряда пришёл Борборыч. — Идти может?

— Не может он идти… — ответил ему Кадет. — Даже подняться пока не в состоянии.

— Что тут было, пока меня не было? — поинтересовался я.

— Нормальные сводки из похода по джунглям, — Борборыч пожал плечами. — Трое на носилках, включая тебя, — познакомились с местными ядовитыми тварями. Двое хромают — после нападения тигра. Пятеро — болеют, после того как вдохнули испарения какого-то растения. Мадна отправилась на перерождение, потому что дура упрямая.

— На этом месте поподробнее… — попросил я, обретая частичный контроль над своим телом.

— Да потому что, когда пятеро придурков уже отползали от ядовитого растения, она ещё ползла их спасать, — буркнул Борборыч. — Снаряжение еле-еле достали.

Оценил наше продвижение я только тогда, когда смог встать на ноги — ближе к вечеру. Отряд растянулся толстой гусеницей на тропе, которую мы вырубали самостоятельно. Густые заросли какого-то тростника, лианы — всё это образовывало сплошную сеть, пробраться через которую человек был не в состоянии. По нашим прикидкам, продвижение отряда замедлилось почти в два раза. Лагерь разбили на берегу Золотой, в излучине, полностью оккупированной древесным гигантом явно неземного происхождения — не припомню я на Земле деревьев с обхватом ствола метров в сорок.

Вокруг лагеря запалили костры, накидав туда отпугивающей комарьё травы. От стелющегося по земле дыма мы и сами раскашлялись, но гнус немедленно свалил с поляны, освободив её для суперхищника. Ну это мы себя таковыми считали, а вот настоящие хозяева этого места — думали иначе. Привлечённые копошением внизу, они спустились по ветвям дерева вниз и, страдая от приступа клептомании, принялись за своё чёрное дело.

— Э! Э! Э! А ну отдай сухарик! — закричал Кот, вскакивая на ноги.

— Эй! Чё за!.. А ну пошла отсюда!.. Слышь, обезьяна! — А кто был второй, я не разобрал, но надеюсь, что Панк. Вот пускай теперь попробует философствовать…

Я сам, услышав слово «обезьяна», споро подгрёб к себе кожаный мешок с вещами, крепко затянул горловину и, сжав её в кулаке, принялся оглядываться как гордый, но жадный беркут. Через секунду я нашёл подкравшегося ко мне воришку и грозно нахмурился. Воришка радостно оскалился и начал на меня кричать, прыгая на тонкой ветке, от чего та чуть не сломалась. К нему подлетело ещё два собрата, которые внимательно посмотрели на меня, умчались в листву, а через минуту снова появились с какими-то плодами в руках. И тут же, без объявления войны, запустили ими в меня…

— Ах вы! — зло выдал я, получив неизвестным фруктом в лоб. Моим ударникам было не до моих разборок с родственным видом: они пытались спасти хоть что-то из своего немудрёного походного имущества.

Я вообще не отличаюсь меткостью, но есть один хитрый способ, как всё-таки попасть в цель, если очень надо. Надо кидать палку — прямо как в городках. Я подхватил с земли заготовленную жердь для костра и, размахнувшись, запустил ею в обидчиков. Как и ожидалось, двое из трёх избежали участи быть битыми, но одного я зацепил, и мохнатая серая тушка шлёпнулась на землю. Не успел я подскочить к ней, как мелкая бестия вскочила на ноги, в несколько прыжков достигла ствола — и ушла в тёмную крону. А сверху в меня полетели новые плоды… Больно, ять!..

— Уходим! — крикнул Борборыч. — Ищем другое место стоянки!..

Поиск места для нового лагеря в сгущающейся темноте ожидаемо закончился тем, что мы потеряли ещё одного человека — Панка. Я был отомщён и доволен (хотя парня было откровенно жалко, когда он выдал последний хрип…), а Борборыч пылал праведным негодованием. Вот я на Панка-то взъелся! А хотя нечего толкать философские монологи, когда кому-то больно и обидно…

— Как можно было ткнуться прямо в гнездо змей? Как?!

— Темно же! — попытался оправдаться Нучо.

— В заднице у вас темно! — вызверился наш рейд-лидер. — А тут мы все шли с факелами!

Новый лагерь мы разбили на своеобразной полянке, образовавшейся благодаря нескольким деревьям, росшим кругом и не дававшим ничему прорастать рядом. На этот раз костры запалили между стволами, но травок от гнуса почти не осталось, так что нас активно ели весь вечер, пока мы готовились ко сну. А тех, кто не додумался по примеру многомудрого лидера ударников — меня, то есть — сделать себе спальный мешок, продолжили есть ещё и ночью. И если даже я считал, что провёл ночь ужасно, то что сказать про них?

День сто девяносто первый!

Вы продержались 190 дней!

Жизнь полна сюрпризов, и только тот, кто умеет учиться на собственных ошибках, живёт долго и почти счастливо. Ты долго не проживёшь — не надейся. Но как только ты станешь мудрее, твои шансы на спокойную старость быстро возрастут. Мудрость: +1.

Живи долго, Игрок, страдай вечно!

Утро в этом грёбаном лесу всегда плавно переходило сначала в зелёный полумрак, а потом — сразу в вечерние сумерки. Даже у реки не часто удавалось увидеть небо. Золотая была речкой неглубокой, и в большинстве мест её можно было перейти вброд. Зато овраг, в котором она текла, был глубоким, шириной метров десять, глубиной метров семь-восемь, и кроны деревьев, росших на краю оврага, вполне надёжно перекрывали сверху всё пространство.

И вообще глубокий овраг как бы намекал на то, что после постройки дамбы на плато Золотая и тут тоже станет судоходной. Конечно, в моём понимании судоходная река — это вообще что-то широкое, где до другого берега самостоятельно не доплывёшь. Но я существо исконно городское, и мне простительно ошибаться в подобных вопросах. Тем более что заполнение русла внизу — на берегу мега-острова — почти закончилось, и скоро можно будет судоходность проверить на практике. В любом случае река — это единственный торговый путь из глубины острова. Прокладывать через лес дорогу — гиблое дело как для прокладчиков, так и для будущих путешественников. Тварей-то всех вывести всё равно не получится, на место убиенных обязательно новые придут…

Оценить прелести пробивания тропы мне было не суждено — вперёд меня с топором просто не пустили. Я хоть и чувствовал себя лучше, но всё ещё ощущал последствия укуса в виде периодических судорог конечностей. Как верно заметил Борборыч, если я случайно рубану кого-то из своих, — вся польза от моего участия в прокладывании тропы на этом и закончится.

Тропу рубили четырьмя здоровыми бронзовыми мачете, заточенными до непотребного состояния. При нашем уровне прокачки рубка была такой интенсивной, что обзавидовалась бы целая бригада лесорубов. И всё-таки это было тяжёлым монотонным трудом, от которого хочешь не хочешь, а всё равно устанешь.

Мы всё так же продолжали двигаться вдоль русла реки, но в этом была определённая сложность, потому что, судя по наблюдениям, река отчаянно петляла, увеличивая наш путь почти вдвое, если не больше. А срезать виток мы не могли — нужно было убедиться, что Золотая течёт именно из того самого озера, где мы добываем олово.

Так мы и двигались сквозь зелёный ад вдоль Золотой, кусаемые гнусом, уставшие и злые… Но к вечеру стало понятно, что мы близки к цели — лес вокруг менялся. Всё меньше попадалось зарослей теплолюбивого тростника, и всё больше деревьев напоминали привычные земные хвойные. Да и воздух прогревался уже не так сильно. Всё говорило о том, что уже завтра мы выйдем на плоскогорье в центре острова. И, система дорогая, как же это радовало!..

А когда казалось, что наши злоключения закончились, главное из них наконец настигло отряд. Да, это был всего лишь наш старый знакомый — решашиарх… И нам даже повезло — не слишком высокого уровня — всего-то сороковой… Но вот беда! Он был в родной стихии! По нашему следу ящер шёл бесшумно, не потревожив тяжёлыми лапами ничего из того, что нам приходилось вырубать.

Он выскочил с тылу прямо на близнецов, которые как раз отошли назад, чтобы передохнуть от расчистки джунглей. Чем-то решашиарху очень понравился (или, наоборот, не понравился) Вислый — вот его он первым и атаковал, откусив обе ноги и бодро их заглотив. Это явно был опытный ящер — знал, как правильно ужинать игроками, чтобы те сразу не рассыпались. Толстый заорал и накинулся на врага, но тот отмахнулся хвостом и скрылся в переплетении ветвей.

— Толстый, назад! — рыкнул Борборыч, но тот, увидев, как его брат рассыпается чёрной пылью, совершенно потерял голову. — Чёрт! Все в круг!.. Живей!..

К сожалению, рыжие в игре были бойцами только в паре. Стоило одному из близнецов лечь, как второй бросался в самоубийственную атаку. Об этом все давно знали, но нашему рейд-лидеру это не мешало периодически то одного, то другого пытаться остановить. Впрочем, всегда безуспешно…

На этот раз Толстый, похоже, серьёзно обиделся на врага. Мы только и слышали, как его тушка проламывает кусты и громко матерится. В какой-то момент они оба — и решашиарх, и Толстый — снова появились в поле нашего зрения. Решашиарх — с весьма удивлённой мордой, которой он периодически поводил себе за спину, а за ним — Толстый с топором наперевес, весьма яростно рубивший болтающийся сзади хвост. Они резво пересекли оставленную нами просеку и скрылись в зарослях на другой стороне.

Толстый продолжал призывать решашиарха на честный бой, и тот, видимо, минут через пять внял мольбам и развернулся. Во всяком случае, крики бойца резко затихли.

— Вот ищи теперь по зарослям его снаряжение… — проворчал Тариг.

Самое удивительное, что решашиарх больше ни на кого не нападал, — но упорно кружил поблизости. Иногда его зловещая тень быстрым отблеском мелькала среди деревьев. К месту гибели Толстого мы пошли всем отрядом и в плотном строю. Снаряжение всё-таки нашли, хотя я в какой-то момент и засомневался, что у нас получится. Система возмущённо кидала логи о том, что в бою надо участвовать, а не подбирать снаряжение, и грозилась засчитать нам поражение, но потом всё-таки отстала.

Дальше пришлось двигаться осторожно, выискивая место для стоянки. И уже в сгущающихся сумерках мы его нашли. Причём там уже кто-то отдыхал, судя по отблескам костра. Я с Борборычем, Барэлем и Нагибатором пошёл вперёд. В знак добрых намерений я даже шлем снял и с открытым забралом вышел на лысую вершину холма, слегка подёргивая в очередной раз сведённой судорогой рукой.

У костра сидело два человека в каких-то обносках, с лохматыми патлами и бородами на зависть любому Робинзону. Они жарили на вертеле что-то аппетитное и совершенно не смотрели по сторонам.

— Вечер добрый! — поздоровался Борборыч.

— И вам, — хрипло ответил один из них знакомым голосом и поднял взгляд.

На миг его глаза остановились на мне. А потом Окурок вскочил, истошно вопя:

— Толстощёкий баклан! Серый, бежим!!! — он резво подорвался в противоположную от нас сторону.

— Он нас преследует! — жалобно блеял Серый, удирая в лес. — Меня подожди!..

— Да стойте вы! — попытался я остановить придурков. — Там решашиарх!..

— Филя, а что ты им такого сделал, что они считают тебя страшнее решашиарха? — поинтересовался Нагибатор. — Просто подозрительно, что тебя до икоты боятся два лохматых мужика…

— Да ничего я им не делал… — буркнул я, впервые радуясь, что рыжие на перерождении. Иначе какая-нибудь пошлость не заставила бы себя ждать.

— Просто я должен понимать, не творили ли подлости те, с кем я стою плечом к плечу… — пояснил гигант, но, наткнувшись на хмурый взгляд, только головой покачал.

— От Фили хорошие люди не бегают, — честно заметил Барэл. — Они его сами ищут…

Из леса донёсся вопль боли и ещё один вопль страха — спустя пару секунд.

— Минус один… — кивнул Борборыч.

Тут же раздался и второй крик боли.

— Минус два… — вздохнул Барэл. — Ну что, займём их костёрчик? Им-то теперь уже всё равно…

— Думаю, уже можно, — согласился Борборыч, помолчав секунду для приличия. — Давайте, народ… Быстренько организуем лагерь!

Обычно, организуя лагерь, мы старались набрать как можно больше сушняка и выложить им всё пространство вокруг. Тогда ни решашиарх, ни другая тварь уже не смогли бы беззвучно к нам подойти. В этот раз мы немного схалтурили, потому что уж очень хотелось спать — так что на сушняк плюнули, просто развели костры по периметру и выставили часовых.

Ужин, который готовили двое невезучих тупиц, мы попробовали. Источник происхождения мяса нам известен не был, но при добавлении соли получилось вкусно. У нас-то с собой вообще свежего не было — только солонина.

Я потом ещё долго удивлялся, почему никто из нас даже не подумал о том, что появление посреди леса совершенно голого холма — это подозрительное явление. Но в тот момент всё казалось логичным: вот удобное место для стоянки, вот горит костёр — присядь путник, отдохни, переночуй… И только когда я закрывал глаза, у меня мелькнула мысль, что здесь что-то нечисто… Сквозь смыкающиеся веки я увидел, как оседает на посту один из часовых, как валится с бревна у костра Борборыч.

И в тот же момент система выдала обнадёживающее сообщение:

Добро пожаловать на Лысый холм! Сегодня особенная ночь, ведь сюда пришли вы! И это означает, что древние демоны ваших преданий выходят на охоту. Рождённые из яйца и отличающиеся странными гастрономическими пристрастиями! Во тьме их шкура подобна камню, а зубы — крепки как сталь. Они бродят рядом и ждут, когда вы дадите слабину! Они скользят призрачной тенью в лесу, где они всесильны и непобедимы. Берегитесь и берегите ваши глаза!

Уже проваливаясь в сон, я неожиданно понял, что скоро мы все позавидуем Панку, Мадне и рыжим… Сильно-сильно позавидуем!

Вы погибли! Попробуйте снова!

Осталось всего лишь 4 попытки!

День сто девяносто второй!

Вы продержались 191 день!

Когда я открыл глаза, у меня был единственный вопрос: какого хрена, система? Но я его не задал, сдержался… Мы всё ещё лежали на холме, только теперь голые и совсем не там, где уснули — в том месте осталось только наше снаряжение.

— Не понял… Это как?! — первым решил подать голос Нагибатор.

— Ну вот как-то так… — задумчиво ответил ему Борборыч, поднимаясь с земли. — Кто-нибудь помнит, как всё это произошло?

— Я помню только, как ты свалился спать прямо у костра, — заметил я, тоже принимая вертикальное положение.

Все наши костры ожидаемо догорели — не осталось даже тлеющих углей. Видимо, мы успели проспать весьма прилично по времени. А потом нас убили прямо во сне, и мы даже не знаем, кто и зачем…

— А что нам нужно сделать? — спросил Дойч. — Я так и не понял условий победы…

— Видимо, нужно самим догадаться, — ответил Секам, одеваясь.

— Чёрт, как же спать хочется… — пробормотал кто-то из ударников.

— Не спать! — меня вдруг осенило. — Никому не спать!..

— В смысле? — удивился Борборыч.

— Смотрите, может, я и ошибаюсь… — начал я, задумался, и продолжил. — Нет, не ошибаюсь я! Точно… Причиной нашей смерти стал сон. Мы уснули — и нас убили! Кто сейчас хочет спать?

Вопрос был не ради праздного любопытства — я и сам очень хотел спать. И с каждой минутой это желание было всё труднее контролировать. Как и в прошлом квесте, система начала своё неумолимое воздействие на мозги. Только теперь влияла не на поведение, а на наше состояние. Вопрос стал последней проверкой моей догадки… И, вполне ожидаемо, все начали хором отвечать, что жутко хотят спать.

— Стойте-стойте-стойте! — Борборыч поднял руку, прерывая эту разноголосицу. — Давайте так… Есть кто-нибудь, кто спать не хочет? Отзовись?..

Над холмом повисло ожидаемое молчание. Таких не было, мы все были как очень сонные мухи…

— Так ночь же! — возмутился парень, которого звали Рубиком.

— Ты ведь только что возродился, дурень! — произнёс Дойч. — У тебя бодрость ещё не опустилась настолько, чтобы ты спать захотел.

Да что там, бодрость у меня лично светилась мирным зелёным цветом и показывала заполненность на 99 %. При таком уровне уснуть в норме невозможно. Но мы непреодолимо хотели спать, и с каждой минутой это желание было всё сильнее и сильнее.

— Осталось понять, нападут ли на нас, если мы будем бодрствовать, — заметил Барэл. — Может ли странный демон, о котором система писала, убить нас, когда мы не спим?

— Тьфу, гадость!.. — буркнул Принтер с краю поляны, пинком отправляя в лес какую-то крысу. — Давайте костёр хоть разожжём! А то сидим в темноте…

— Дров нет, — ответил я.

— Так я принесу! — Принтер пожал плечами и набрал по краю зарослей опавших веток. — Дайте кто-нибудь огонька, факел сделаем.

Народ засуетился: кто-то вытащил кресало и кусок кремня, кто-то трут. Я порадовался, что бойцы нашли себе дело, и подошёл к Борборычу и Дойчу.

— Это будет непросто… — заметил Дойч. — Прямо вот чую пятой точкой, всё будет совсем не просто.

— Не сомневаюсь, — я был с ним полностью согласен. — Нам всё ещё не сказали, чем квест должен закончиться. В прошлый раз тварь просто надо было убить… А сейчас?

— И тут надо убить демона! — Нагибатор услышал мои слова, кровожадно усмехнулся и подхватил молот. — Раздавим его в лепёшку! И поблагодарим судьбу, что ниспослала нам великий подвиг!

— Ага, а если он раздавит нас в лепёшку? — поинтересовался я.

— У нас будет ещё три попытки! — резонно ответил Нагибатор.

— Ты лучше помоги ребятам, который за дровами собрались, — заметил Борборыч. — А то знаешь, подвиги в ущерб здравому смыслу к добру не приводят.

— Ребят, Филя, Борборыч… — к нам подошёл Тариг. — Не надо никому в лес ходить. Вспомните системное сообщение: в лесу они непобедимы!

— Можем попробовать всех остановить в приказном порядке, — заметил Борборыч. — Вот только зачем? Мы понятия не имеем, с чем столкнулись. Может, повстречай они эту тварь — так смогут хотя бы описать её…

— К тому же люди, занятые делом, всегда меньше боятся, — кивнул я. — А других дел посреди ночи у нас для них нет. Разве что спать, но спать нам нельзя…

— Чёрт, сожрут их там… — вздохнул Тариг, провожая взглядом группу ударников, уходящую в сопровождении Нагибатора в сплошную темноту между древесными стволами. — Хотя и тут у нас не лучше…

— Не спать… Не спать… — пробормотал Дойч, яростно растирая себе глаза.

— Уши потри! Говорят, помогает, — заметил Борборыч.

— Откуда это? — спросил я, вспомнив, что и сам порой так делаю.

— Не помню уже, — Борборыч пожал плечами. — Вот хоть убей…

Из леса, где бойцы собирали дрова, донёсся одинокий крик, а потом ещё один. А потом заорали сразу все хором, из которого сольным вокалом выбивался возмущённый рёв Нагибатора.

— Стоять! — приказал я. — Никому не уходить с вершины холма!

— Так их там…

— Стоять, вам сказали! — буркнул Борборыч. — Если их там с Нагибатором валят, то чем вы-то поможете? У вас даже факелов нет…

Бой в лесу продлился недолго. Всего минут пять. И всё-таки Нагибатор не просто так стал грозой западного побережья мега-острова… Он мало того, что сумел уйти, так ещё прихватил с собой вязанку дров и пару ударников, потерявших сознание. На вершину он буквально вывалился, падая на колени. Мы наперегонки бросились к нему.

— Ахренеть! — выдал он не своим голосом, оглянулся, сбросил свою поклажу, сделал шаг к деревьям и с размаху пнул что-то в темноту. — Какой, к бубуям, монстр, а?! Нет там никакого монстра!!! Меня обманули!..

— А кто там есть? — уточнил я.

— Крысы! — Нагибатор осуждающе ткнул пальцем в темноту. — Жирные носатые крысы! Я бил их молотом, а им хоть бы хны! Представляете?! Нет, вы представляете, а?.. Сверху прилетает каменной чушкой весом под двадцать кило, буквально расплющивает эту тварь, впечатывая в землю, а она радостно поднимается и дальше к тебе лезет…

— А зачем лезет? — спросил Дойч.

— А она прямо в тебя лезет! — хмуро ответил Нагибатор. — В уши, в рот, в глаза, в нос, в ж… Внутрь, в общем!..

— Очень интересно… — пробормотал наш умник. — А они кусаются?

— Слабо, — отмахнулся Нагибатор. — Зато их там в лесу — целый океан… Если навалятся скопом, пиши пропало.

— Так, кто из наших не вернулся? — спросил Борборыч.

— Кил, Гелик, Пал, Сворм и Стакан, — ответил гигант и указал на тела Быги и Принтера. — Этих я вытащил, но толку от них теперь мало — сломались…

Рядом с телами присел Кадет, внимательно их осмотрел, а потом вынес вердикт:

— Не поверите, у них обезвоживание… Причём очень сильное.

В этот момент Быга раскрыл глаза, захрипел и принялся кашлять. Кадет и Дойч попытались его усадить, но тот вдруг выпучил глаза, схватился за горло, задёргал ногами, захрипел и повалился на землю.

— Раскройте ему рот, раскройте! — Кадет вспомнил, что он доктор, вытащил давешний нож из-за пояса и просунул лезвие между зубов, не особо заботясь о целостности ротовой полости пациента. — Да твою мать!..

Что именно он там увидел, я понял только спустя секунд десять. Сам Кадет объяснить ничего не успел, а Быга уже и не смог бы — движения его стали конвульсивными, дёргаными, что прямо указывало на то, что вытащить его не получится. Рот у него приоткрылся сам, и оттуда выползла довольная крыса… Хотя нет, не крыса — просто очень похожее маленькое существо. Отличалось оно лишь тем, что вместо носа у него был хоботок, кончик которого раскрывался, обнажая мелкие острые зубы и отсвечивающие красным глаза. Да и хвост был чешуйчатый, хотя в темноте меня могли подвести глаза. Тело бойца, избавившись от постороннего обитателя, сразу осыпалось пеплом.

— Ци-ци-ци! — запищала при виде нас зверушка. Я попытался рассмотреть название.

Коло-Коло

Уровень 1

Опасность для Игрока: квестовая

Просвистел молот Нагибатора, обрушиваясь на маленькую тварь. Я видел, как сдавливало коло-коло, как всё его мохнатое тельце будто скукоживается, но сдохнуть он не спешил — даже наоборот. Как только наш гигант поднял молот обратно, крыса расправилась в исходное положение, как резиновая игрушка, и плотоядно уставилась на нас. Сильно захотелось спать…

Борясь с сонливостью, я поднял обронённый Кадетом нож, приблизил его к бесстрашной бестии и полоснул её по коже. Ощущение и звук были такими, будто пытаешься пилить камень. Коло-коло снова слегка усох и опять распрямился, попытавшись хоботком цапнуть меня за палец.

— В темноте шкура у них подобна камню, а зубы как сталь… — сонно пробормотал я.

Захрипел Принтер, открывая глаза — он был похож на иссушённую мумию. Мучения парня продолжались дольше, чем у Быги, а когда тело рассыпалось в прах, на месте бойца сидели целых две крысы. Мы с ужасом, молча, смотрели на происходящее, не в силах даже двинуться с места.

— И что с ними делать? — поинтересовался Борборыч, нарушив тишину.

— Да вот что… — я вспомнил, что уже видел и самих этих крыс, и что с ними, не задумываясь, делали другие бойцы: замахнулся ногой и врезал по ближайшей зверушке, отправляя её в сторону леса. Та даже не пикнула. Следом отправились и товарки отфутболенной мною твари.

— Это надо обсудить… — пробормотал Дойч.

— Согласен! — кивнул Борборыч, посмотрел на меня и неожиданно закрыл глаза. — Чёрт… На ходу засыпаю.

— Нельзя спать? — уточнил Риддик, почёсывая лысину.

— Нельзя, — сонно ответил я.

Обсуждение не сложилось. Стоило только нам сесть, как стало понятно, что в таком положении мы продержимся от силы минуту. Дойч попытался чего-то задвинуть, но в итоге три раза терял нить собственного монолога и, наконец, встал на ноги. Так мы и стояли, борясь со сном. А тот буквально накатывал волнами на уставший мозг.

«Хотя, стоп… Почему мозг уставший? Что его так утомило?..» Но я уже не мог вспомнить, почему вообще задался этим вопросом. Почему я вообще стою? Это ведь было нужно. Рядом упал Дойч, глаза его были закрыты, а дыхание стало мерным. А со стороны леса появилась крыса, которая уверенно устремилась к уснувшему бойцу.

— Пшла вон! — буркнул я, отфутболивая её назад к деревьям. На пару минут я даже проснулся, и в голове слегка прояснилось. — А ну пошла отсюда!..

Крыса была настойчива: она целенаправленно стремилась к Дойчу, и мешали ей только прилетающие от меня пинки. Но едва оказавшись на земле, мелкая тварь опять вставала на лапы — и снова бежала к своей цели! Оглянувшись, я понял, что все, кто ещё стоял на ногах, занимались тем же самым — пинали наглых крыс.

Вы погибли! Попробуйте снова!

Осталось целых 3 попытки!

Как я уснул? Я не помню… Вроде только что крыс пинал — а вот я снова поднимаюсь с земли вместе с другими ударниками.

— Сколько мы продержались? — спросил Борборыч. — Кто лёг последним?

— Кажется, я! — признался Секам. — Я был одним из последних. Только по времени я ничего не скажу.

— Час… Мы продержались около часа, — объявил Тариг и ткнул пальцем в небо. — По луне можно время отслеживать.

— Дойч, давай. Что ты там начинал объяснять? — предложил Борборыч. — Рассказывай в темпе. Времени у нас, похоже, мало.

— Я знаю, каким будет конец квеста! — объявил Дойч и с удовлетворением обвёл взглядом обращённые к нему ошарашенные лица.

— Давай, развенчивай тайны! Не тяни! — попросил я.

— Нет никакой тайны. И загадка элементарная. Твари, которые на нас нападают, заставляют спать, жрут жидкость и сверкают красными глазками. Уверен, что под хоботом есть ещё совершенно беззубый рот!

— Дологнисские! — догадался я. — И утром они станут мирными пожирателями растений.

— Именно. А значит, утром квест закончится! И это хорошая новость… — кивнул Дойч. — И сколько у нас ещё до утра?

— Четыре часа, — хмуро ответил Тариг. — И это плохая новость…

— Не дотянем, — кивнул Борборыч. — Разводите костёр. Надо понять, как выжить.

— Я не хочу умирать вот так! — пожаловался Риддик.

— А «вот так» — это как? — хохотнул Нагибатор.

— Когда у меня внутри кто-то ползает! — зарычал лысый в ответ.

— Когда эти твари полезут — думайте! Не давайте мозгу спать! — приказал я. — Думайте, как их убить и как не уснуть. И мы выживем!

Ну я, как всегда, выдал очевидное и самое сложное. Как вообще думать, когда тебя так сильно тянет в сон? А в сон начало тянуть почти сразу… Я сел у костра и старательно совал в него руку, обжигая пальцы. Многие следовали моему примеру, другие пока крепились.

— Как станет совсем невмоготу, надо вставать… — заметил Борборыч. — Стоя, мы как-то дольше держимся.

— Надо говорить, — заметил Дойч. — Когда говоришь, медленнее засыпаешь.

— Хрена с два! — буркнул Кот. — Просто заснём во время разговора… Всё, я встаю….

Я тоже встал на ноги. Веки налились тяжестью и постоянно норовили опуститься. В очередной раз открыв глаза, я увидел коло-коло, которые медленно вылезали на поляну и неспеша двигались к нам.

— Пошли вон! — крикнул я, отпинывая ближайшего.

Честно говоря, эффект от моих действий был почти нулевой. Коло-коло вообще на пинки особо внимания не обращали, да и бодрило всё это явно меньше, чем в прошлый раз. Я прыгал на них, пытался резать ножом, даже поднял одну тварь за хвост и, не обращая внимания на уколы маленьких зубов, попытался найти слабое место. И всё мимо…

Я даже разобрался, почему коло-коло не получается расплющить! Всё тело под кожей у них было покрыто множеством костяных сегментов, которые при сдавливании образовывали очень крепкую трубу, надёжно прикрывавшую внутренние органы. Чешуя на хвосте была тоже не обычная, а очень крепкая. Шерсть, покрывавшая всё тело, и вовсе не была шерстью. Это были очень мелкие и крепкие иголки. Между ними даже нож не влезал и прорезать их не мог — это был конец… Мелкие уродцы были неприступны…

Вы погибли! Попробуйте снова!

Остались 2 бесконечные попытки!

Паника накатила внезапно — как только я понял, что умер ещё быстрее, чем в первый раз. Самый первый я вообще не считаю — там мы все сразу уснули.

— А в этот раз мы всё-таки продержались дольше… — заметил Тариг, развеивая сгустившийся внутри страх.

— Кто был последним? — спросил Борборыч. — И подкиньте дров в костёр.

— Я был последним! — ответил Дойч. — Держался, сколько мог, и даже веточки себе в глаза вставлял. Только тем и вытянул. Вы все почти в одно время легли.

— Может, все вставим веточки в глаза? — предложил Барэл.

— Это даст всего минут десять лишних, — ответил Тариг. — А до рассвета ещё три часа. Мы сдохнем раньше, чем взойдёт солнце.

Система, тварь ты такая, зачем же ты такие квесты-то даёшь? Я огляделся в поисках своих вещей и принялся одеваться. Наверно, я просто привык чувствовать за спиной запас жизней, привык верить, что не умру, не проиграю… А тут просто чувствуешь дыхание смерти за плечом, и система явно не собирается жалеть проигравших.

Взметнулось пламя от затухающего костра. Мы снова расселись вокруг него и принялись периодически жечь пальцы. Ожоги — штука неприятная и болезненная. Боль не утихает долго и не даёт расслабиться. Но даже это не могло помочь…

— Мы все умрём, — прошептал Кот. — Как же не хочется…

Теперь, помимо сонливости, я тоже почувствовал апатию. Что это? Воздействие системы? Или это реальные мои чувства, порождённые страхом? Я не знал. А на краю вершины показались первые коло-коло, которые медленно двигались к нам.

— Почему они предпочитают прятаться в лесу? — сонно спросил сидящий рядом Секам. — Почему они не пасутся на этой поляне?

— Это важно, наверно… — сонно ответил я.

— Да, — так же сонно ответил Секам.

Я подобрал с земли две толстых щепки, обточил их и аккуратно пристроил к глазам, чтобы веки поддерживали. Как оказалось, сделать это совсем не просто. Либо я цеплял деревяшкой роговицу, после чего от боли глаза слезились (а потом ещё больше в сон клонило), либо щепки просто не удерживали веки… Но даже тщетные попытки вставить щепки в глаза кое-как спасали меня от немедленного падения в объятия Морфея…

Коло-коло в нетерпении начали подниматься на задние лапы, как суслики, — и плотоядно заглядывать в лицо. Они ждали, когда я упаду, и точно знали, что тогда смогут добраться до моих внутренностей. Разве что не облизывались…

А я вот никак не хотел сдаваться. Встал на ноги и попытался расхаживать взад-вперёд. Мне нужна была разгадка как их победить — очень нужна была! Секам так и остался сидеть у костра, сунув палец ноги в огонь. Он протяжно выл на одной ноте…

Земля зачем-то прыгнула прямо мне в лицо, а потом…

Вы погибли! Попробуйте снова!

Это ваш последний шанс, тугодумы!

— Я знаю! Я знаю!!! — Моей панике на этот раз не довелось победить. Секам не дал ей ни шанса. — Я знаю, как их убить!!!

— Давай-ка подробнее… — мрачно попросил Борборыч.

— Огонь! Они, ять, горят, понимаете? — Секам захохотал. — Они горят и даже близко не подходят к огню!

— У них не горит шкура, — возразил Дойч.

— Шкура — нет! Но внутренности от нагрева горят! — Секам кинулся к вещам, лежащим у потухшего костра. — Их в костёр кидаешь — и они выскакивают сразу. Но если подержать подольше, они начинают беситься, биться, кусаться и вырываются. Я был последним! Сколько ещё до рассвета?

— Часа полтора!.. Но как? — Тариг удивлённо смотрел на небо. — Как ты продержался?

— Я разбросал костёр, чтобы появился горящий круг, и свернулся внутри калачиком! Меня даже система назвала идиотом, который изжарился сам! Но я понял! В первый раз нас сожрали, когда погасли костры по периметру, так? — Секам сейчас выглядел, как революционер или сумасшедший учёный — глаза горят, ноздри раздуваются.

— Так! — радостно согласился Борборыч. — Мы разложили костры вокруг лагеря, и они, получается, боялись к ним подойти. И потом сразу не лезли — тоже из-за костров. У нас есть полчаса до того как нас начнёт выключать. Быстро берите всё, чем можно рубить! Рубите только по краю леса и не уходите в темноту! Запалите факелы!..

Надежда — страшная штука. Последняя попытка — это вам не шутки. В прошлом квесте мы до грани не дошли. А ведь всё было логично! Тварей невозможно было убить, но это не значило, что у них ещё и теплопроводность низкая. Толку тебе от непробиваемой шкуры, если внутри всё уже прожарилось до углей, правда? Всё-таки система что-то делала с мозгами и в этом квесте — поздно мы додумались. Зато теперь решение казалось понятным и очевидным.

Вскоре нам пришлось разделиться. Одни рубили деревья, а другие факелами отгоняли крыс, которые крутились вокруг. Деревья выбирали потоньше — у нас просто глаза совсем слипались — но даже их должно было хватить. По три ствола в ряд, внахлёст друг на друга. Мы обкладывали их обрубленными ветками и найденным по краю леса хворостом. К счастью, мы не успели весь его вечером собрать.

Крысы будто разгадали наш план — они становились всё агрессивнее, всё наглее. И настал момент, когда они практически лезли на сложенные дрова, а Борборыч всё не отдавал бойцам приказ поджигать. Я попытался найти его глазами и понял, что он просто спит внутри круга, как и ещё добрая половина ударников.

— Поджигай! Поджигай дрова! — крикнул я, чувствуя, как веки сами собой начинают опускаться. Я ткнул своим факелом в одном месте и дождался, когда займётся огонь, а потом в другом, в третьем… Факел пришлось оставить — он уже горел почти целиком.

Неподалёку лежал ещё один факел. Его держал Тубик, но сам парень уже уснул, а факел погас, упав в траву. Я нагнулся за ним и…

Голубое небо над головой и плывущие куда-то вдаль облака… Я жив или мёртв? Будто в ответ на мой вопрос, появилось системное сообщение:

Поздравляем! Квест выполнен! Вы продержались до утра!

Все участники получают:

+25 % к прогрессу уровня.

1 °CО (свободных очков) характеристик

5 ПСО (передаваемых свободных очков) характеристик

Набрано опыта — 29393/117575 очков опыта!

Ты держался, сколько мог, и выбрал сложный вариант прохождения. Конечно, ты мог бы показать свой интеллект, проявить мудрость или силу своей веры. Но ты просто пытался не спать. А в конце обезопасил свой сон, что даже можно считать достижением, хотя и весьма сомнительным. Отныне расход бодрости для тебя снижается, а жизнь не теряется до тех пор, пока показатель не опустится ниже –50 %

Отныне ты — «Неспуль»

— Выжили… — хриплый голос Борборыча отвлёк меня от созерцания надписи. — Выжили, вашу машу!.. Выжили! Ха-ха-ха-ха-ха!.. Все живы?.. А ну-ка, встаём.

Не все… Не было с нами Пала, Стакана, Сворма, Декста, Булкина, Клима… Только их вещи остались сиротливо лежать на земле.

Шли мы молча, глубоко подавленные потерей товарищей. Те, кому выпала удача прорубать нам путь, делали это с особым остервенением. Я до скрипа сжимал челюсти. Шесть человек! Шесть человек всё-таки погибли! Хотелось выть от злости… А ещё мне было дурно, меня подташнивало, и я в упор не мог понять: почему?

Через три часа тропический лес окончательно сошёл на нет и сменился хвойным — светлым, понятным и привычным по Земле. Река перестала петлять, как сумасшедшая, русло выпрямилось, и скорость отряда заметно выросла. А к обеду мы вывалились на берег озера, за которым виден был знакомый потухший вулкан.

Однако важно было даже не это, а то, что у слияния озера и реки нас встречали Мадна, рыжие, Панк… А ещё Пал, Стакан, Сворм, Декст, Булкин и Клим!

— Живые! — радостно заорал Борборыч.

— Не стёрли вас!.. Смотри-ка, живы!.. — ударники разразились радостными криками.

Как рассказали пропавшие, они и в самом деле умерли. Вот только умерли уже после завершения квеста. Двое сгорели во сне — слишком близко были к костру, остальные — просто задохнулись в дыму. Кстати, оказалось, что дурно было не только мне, но и почти всему отряду — мы банально отравились дымом. Просто никто друг с другом жалобами не поделился — вот и шли, молча снося все последствия.

— Мы так и подумали, что надо вам навстречу бежать, — призналась Мадна. — Как ребята сказали про квест, так мы сразу и выдвинулись. В лес соваться не стали — ждали тут.

— Молодцы! Филя вон себе зубы до десны сточил уже, — усмехнулся Борборыч. — Мы же вас реально похоронили…

— Повезло! — отмахнулся Пал. — Меня первым возродило, так рассвет только занялся. Минут на десять раньше, и я бы слился ещё во время квеста.

— Вот эти квесты — прямо жесть! — заметил Толстый.

— Реально самое опасное явление! — кивнул Вислый.

Сложно было с ними не согласиться. Мы закончили короткий привал и двинулись в сторону Шикари. Хотелось успеть туда до вечера, чтобы выспаться под крышей. Настроение у всех после встречи с потерянными бойцами поднялось, так что шли быстро — и уже через три часа были у места добычи олова. Старателей там видно не было, хотя Мадна и утверждала, что группа жителей ходит на добычу почти каждый день.

До Шикари мы добрались с последними лучами солнца. А посёлок с нашего последнего визита разительно изменился. Было за что похвалить жителей и их предводителя — Ленина. Холм со скошенными склонами, который мы заняли изначально, увеличился раза в четыре. Теперь его опоясывала каменная стена, которая и удерживала насыпь.

Деревья на вершине почти все порубили, заменив их срубами и кирпичными домами с крышами, покрытыми кусками коры. Войти внутрь можно было только по деревянным мосткам, которые, видимо, поднимались на ночь. В общем, строились жители основательно и весьма активно. Пожалуй, можно сказать, что посёлок был возведён в рекордные сроки. У мостков нас уже встречал Ленин собственной гордой персоной.

— Я уж боялся, что вы не доберётесь! Добрый вечер! — поприветствовал он нас.

— Спешили, как могли, — ответил я.

— И хорошо, что успели! — заметил Ленин. — Заходите! Сейчас мост поднимем, и до утра будем в безопасности.

— А что у вас тут за опасность? — поинтересовался Борборыч.

— Да всё та же — бронемишки эти… — отмахнулся Ленин. — Мы уже штук десять завалили, а из леса каждый раз новые приходят. Вот мы и решили не убивать больше. Если удаётся, оставляем им где-нибудь в отдалении корм, а сами запираемся на ночь.

— А как же славные подвиги, убийство кровавых монстров?! — возмутился Нагибатор.

— Слабенькие мы пока, — развёл руками Л