Как умер, так опять она!
А был живой, тянуло прочь.
А впрямь, тому любить невмочь
Обычных женщин, кто рожден
Не для земных любвей и жен,
Не для упреков и оков,
А для того, чтоб со зрачков
Смыть памяти земную грязь
И вечное узреть, смеясь
со зрачков
Смыть памяти земную грязь
И вечное узреть, смеясь
Мечта — не ложь, а воплощенье
Отчего ты так испуган?
Спрашиваешь — отвечаю.
Повстречал я в доме друга
Статую земной печали.
Статуя жила, дышала,
Слушала, скользила мимо,
Только сердце в ней стучало
Громко так, неудержимо.
О загадка роковая
Ликований и утрат! —
Люди добрые глядят
И растерянно молчат,
Ничего не понимая.
Пусть постель твоя согрета
И для грусти нет причины,
Пусть во всех пределах света
Не отыщется мужчины,
Чтобы прелестью твоею
В одночасье не прельститься, —
Тот, кто был их всех вернее,
Статуе устал молиться.
О загадка роковая
Ликований и утрат! —
Люди добрые глядят
И растерянно молчат,
Ничего не понимая.
Почему так сердце бьется?
Кто сейчас с тобою рядом?
Если круг луны замкнется,
Все мечты пред этим взглядом
Умирают, все раздумья;
И уже пугаться поздно —
В ярком свете полнолунья
Гаснут маленькие звезды
Кто это предо мной стоит
И свет такой вокруг струит,
Как будто полная луна,
Чья красота завершена,
Бросается из круга прочь —
В свою пятнадцатую ночь
Лик той, кому я изменил,
Взор юноши, что мною был
Убит. Воспоминаний гнет
Эмер
Ах, вот что!
Давно ли сиды стали торгашами?
Оборотень
Когда они освобождают пленных,
Они берут взамен иное что-то,
И это справедливо. Рыболов,
Просящий колдуна о возвращенье
Жены иль дочки, знает, что за них
Пойдет в уплату лодка, сеть иль даже
Молочная корова; есть такие,
Что предлагают жизнь свою взамен.
А мне ни жизни, ни богатой вещи
Не надо от тебя. Ты говорила,
Что, может быть, когда-нибудь опять
Он сердце обратит к тебе — под старость,
Когда придут недуги. Откажись
От всех надежд — и он вернется к жизни.
Эмер
Я вижу цель твою: ты сеешь зло
Средь тех, кого любил он; но со мной,
Чтоб власть упрочить, ты готов на сделку.
Оборотень
Власть тешит всех — и женщин, и мужчин,
И духов; покорись — и он вернется
Женская красота — словно белая птица,
Хрупкая птица морская, которой грустится
На незнакомой меже среди черных борозд:
Шторм, бушевавший всю ночь, ее утром занес
К этой меже, от океана далекой,
Вот и стоит она там и грустит одиноко
Меж незасеянных жирных и черных борозд.
Сколько столетий в работе
Душа провела,
В сложном расчете,
В муках угла и числа,
Шаря вслепую,
Роясь подобно кроту, —
Чтобы такую
Вывести в свет красоту!
Странная и бесполезная это вещица —
Хрупкая раковина, что бледно искрится
За полосою прибоя, в ложбине сырой;
Волны разбушевались пред самой зарей,
На побережье ветер накинулся воя...
Вот и лежит она — хрупкое чудо морское, —
Валом внезапным выброшенная перед зарей.
Кто, терпеливый,
Душу пытал на излом,
Судеб извивы
Смертным свивая узлом,
Ранясь, рискуя,
Маясь в крови и в поту, —
Чтобы такую
Миру явить красоту
Ты помнишь: как бы я ни тосковала,Я не звала тебя к себе: ты самВсе чувствовал и приходил.
