Кирилл Австрийский
350 градусов
Роман
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Кирилл Австрийский, 2017
Молодой парень попадает в больницу вследствие травмы головы. Последствия травмы: частичная потеря памяти. Герою снятся невероятные сны, которые он запоминает и анализирует. Мир снов и новой реальности тесно переплетаются. Эта история небольшого отрезка жизни, поменявшего жизнь реально существующего человека в целом.
18+
ISBN 978-5-4485-3941-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- 350 градусов
- Глава I. «Выход»
- Глава II. «Свинцовый потолок»
- Глава III. «Белая палата»
- Глава IV. «Новые знакомства»
- Глава V. «Прогулки во сне и наяву»
- Глава VI «Я пишу стихи?»
- Солнечный зайчик
- Глава VII «Пошёл, погулял, упал, влюбился»
- Глава VIII «Реанимация, Анастасия? Секс, Оля?»
- Глава IX. «Анастасия, Оля, история любви и не только…»
- Глава X. «Её история…»
- Твои глаза
- Глава XI. «Выписка»
- Я, лишь хочу тебя обнять
- Настало время
Глава I. «Выход»
«Когда я ухожу из дома, меня волнует куда я иду.
Тех, кто меня ждёт, волнует, когда я вернусь».
Я стою в коридоре маленькой квартиры, в которой жил, до сегодняшнего вечера, с женой и дочерью десяти лет. Я стою и смотрю на бунт человека, который не имеет ко мне никакого отношения. Который не имеет никакой власти надо мной, но носит гордое название — «Жена».
— Ты не слышишь, что я говорю? — Обращается она ко мне, не проявляя во взгляде и тоне никакого уважения.
— Я слышу, — спокойно отвечаю я.
— Вот если бы ты меня понимал, и уважал, то всё было бы хорошо. Ты только себя уважаешь и любишь, а меня нет. Тебе вообще плевать на меня, есть я, нет. Только и ждёшь что бы я поскорее сдохла.
— Может нам разойтись тогда?
— Иди, разводись если тебе надо. Не любишь меня, так и скажи.
— Говорю.
— Но я же все делаю для тебя, а ты не ценишь.
— Я не прошу тебя ничего делать для меня. Делай для себя, — отвечаю жене не отводя взгляд.
— Ну я же тебя люблю, только ты почему то этого не ценишь.
— Ты мной пользуешься.
— Нет!
— Пойду ка я, для себя в магазине кваску куплю. Не могу больше это слушать.
— Ты не хочешь.
— Не хочу.
— А я хочу, чтобы ты захотел.
— Мне всё равно. И как это вообще возможно? — «Я хочу, чтобы ты захотел».
— Я хочу, чтобы тебе не было всё равно, я ведь тебя люблю.
— Любить и иметь, — это разные вещи. Ты хочешь, чтобы было по твоему, и держать меня на коротком поводке. Короткий поводок рвётся быстрее. Всё, я пошёл.
— Оставь телефон. И ключи.
— Зачем?
— Я тебя не выпущу.
— Я что в тюрьме?
— Нет, но если уйдешь, уходи навсегда.
— Хорошо, отойди.
Гримаса злости выступает на её лице, и через мгновение мне в лицо летит рука. Один удар, другой, крик: Ненавижу тебя! Иди расскажи своим друзьям какая я плохая жена. Ты же у нас такой хороший.
— Прекрасно. Ты все сказала? Отойди.
— Отдай телефон!
— У тебя с головой все хорошо?
— Всё, мне это всё надоело, уходи!
— Это ты уходи, ты у меня живешь, а не я у тебя. И за мой счёт.
— Да лучше с помойки жрать, чем с тобой жить.
— Не забудь отдать ключи от машины, от моей машины.
— Сейчас! — С иронией говорит она.
— Ладно, хотя бы отойди. Я не хочу ругаться, мне это не интересно.
— Как ты меня достал, только издеваешься надо мной.
— Мне всё равно, отойди.
— Тебе плевать? Тебе плевать на меня?
— Нет.
— Тогда почему ты так относишься?
— Думаю потому, что ты этого заслуживаешь.
— Чем я заслужила такое отношение к себе?
— Своим поведением видимо, и отношением к жизни.
— Всё, я подаю на развод. Хватит. Мне надоело это терпеть.
— Что терпеть? Мою заботу о семье?
Выхожу на улицу. «Как ни странно, но этот инцидент никак не повлиял на моё настроение. Видимо я уже привык к таким моментам, хотя, как можно привыкнуть к ругани. Видимо привыкнуть можно, нельзя принять.
«Господи, убери от меня ненужных людей, дай нужных». Что бы я мог осуществить дело всей моей жизни. Я устал бороться с этой непроходимой глупостью, и пользовательским отношением. Истерика за истерикой. И чего не хватает? Живет, ничего не делает, ездит на машинке, с подружками гуляет. Всё мало. На море каждый год ездит. Подарки дорогие получает. Купишь цветы, вместо горящих глаз вопрос — «а сколько они стоят»? Какая разница?
— «Ну я же должна знать сколько ты заплатил. Решил цветы купить. Денег главное на пожалел. Небось ещё и старые купил. Конечно, такого как ты облапошить легко, ты и не смотрел, когда покупал. Конечно, лишь бы купить, для галочки. Цветы от такого негатива на утро завяли. Это потому что ты их не с любовью подарил». Что за особа?
На тротуаре возле дома, стоят двое парней в тёмных спортивных костюмах, с натянутыми на голову капюшонами.
— Вон он идет!
— Это точно он?
— Ты слепой?
— Надо убедиться.
— Я его сто раз видел, я хожу в этот дом, у меня тут тётя живет. К тому же она сказала, что он выйдет в любом случае в это время. Гарантировала.
— Давай только чтобы не пришлось шуметь.
— Всё нормально, не первый раз.
«Свет фонарей, ночных, на улице тепло, я иду и улыбаюсь — ночь, улица, фонарь…
Музыка в ушах поднимет настроение до ночного, звёздного неба. Вдруг искры, как будто кто-то зажег фейерверк перед лицом. Один из фонарей погас. Второй на тротуаре через улицу, и свет от него не доходит. Экономят на освещении улиц. Надо было через парк идти, там всегда фонари горят. Фонарь кто то так повернулся, что он светит прямо в лицо, не видно куда идёшь.
За углом дома может кто-то подстерегать, идеальное место для нападения. Я выхожу из за угла, свет фонаря светит в глаза еще сильнее, я невольно отворачиваюсь. За спиной послышался шорох. Кому не спиться еще кроме меня? Вспышка яркого света среди ночи отправляет в путешествие по глубинам сознания».
«Я падаю с небоскреба, лечу, наверное, я сплю. Ударяясь о землю, вздрагиваю, но не просыпаюсь. Чувствую тепло на лице. Кто-то льет на лицо теплое молоко, запах чего то очень знакомого, как будто дежавю, — запах из детства. Да, это когда дерёшься, и попадают в нос. Лицо и тело расслабляется, перед глазами, маленькая девочка, которая прыгает на пляже смеясь; и яркое, обжигающее солнце. Я люблю жару. От жары голова нагрелась, хочу мороженого, голова кипит. Выпитый виски даёт о себе знать, меня тошнит. Зачем я пил на пляже? В нос врезается горячий, колющий песок, поплыли белые пятна».
— Уходим, да брось ты эту трубу.
— Это точно он? Ты видел лицо?
— Он, у него татуировка на руке, всё сходиться.
— Может золото заберём? Смотри, перстень, цепь на шее.
— Увидит ещё кто-нибудь. Здесь дом, где живут одни бабушки, они не спят и в окна смотрят. Пошли.
— Подожди я проверю всё-таки он это или нет.
— Стой, из подъезда кто-то выходит, уходим тихо.
Один из нападавших подходит к лежащему на тротуаре человеку, нагибается, закатывает рукав левой руки.
— Это не он! Чёрт!
— Уходим.
Из подъезда выходит молодой человек, и идёт тем же путем через двор.
— Ух ты, братан. Живой? — Человек нагибается к лежащему на асфальте в луже крови молодому парню.
Прохожий быстро снимает футболку и кладет под голову, лежащему на асфальте. — Сейчас потерпи, сейчас я скорую вызову. А, пока они приедут, хорошо ключи от машины в кармане.
Парень поднимает на руки, лежащего без сознания молодого человека, и несёт к машине, кладёт на заднее сиденье и уезжает из двора.
Глава II. «Свинцовый потолок»
«Если Вас ударили по голове,
это не всегда значит, что ударили по Вам».
«Стоп, откуда пляж? Где я? Качает на волнах, и голова тяжёлая, с ней не справится, она проваливается, хочется крепко заснуть, как после вкусного ужина, которому предшествовал тяжёлый день. Тяжёлый день рабочего. Но нет, спать конечно нельзя, ведь я утону. Пытаюсь грести, но руки ватные, и вот я уже захлебываюсь, пытаюсь отплеваться морской, соленой водой. Кто-то подхватывает под руки, ура, я спасен, вытащат на берег.
Меня раздевают. Как я плавал в море в куртке и в ботинках? Зачем? Почему не снял? Наверное, тонул из-за одежды. Проклятый виски, нельзя пить на пляже. Ну ничего, всё будет хорошо. Откачают.
Озноб, мне холодно, яркое солнце, много солнц, девять, или десять. Почему мне холодно на пляже? Я лежу на чём-то мягком. Голову печёт раскаленный песок. Холод, наконец-то. Меня окунули в холод, видимо отнесли в тень».
— Проснулись? Как самочувствие? — Ударами по голове раздается чей-то незнакомый голос. Зачем так громко? Каждое слово утяжеляет голову на пуд. Пытаюсь, но не могу разомкнуть губы, — Пить.
— Пить? Сейчас. Вот, Попейте.
— Где?
— Вы в больнице, Вам голову пробили, и Вас на скорой привезли к нам. Вы не помните?
— Мм.
— Отдыхайте, у Вас сотрясение мозга, и большая гематома на затылке.
— Мм.
— Как вас зовут?
— Нет, я не знаю! Я был на море, на море.
— Отдыхайте! У вас капельница, аккуратнее с руками. Вы сейчас заснёте.
В ту же секунду мир меняется, видимо я проваливаюсь в сон:
«Я сижу в книжном магазине, подходят люди, и я подписываю им книги, каждый из них что-то говорит мне. Я всем отвечаю, улыбаюсь, дамам вставая, целую руку. Мужчинам жму. Подходит очередная дама, лица её не видно, она движется странным образом: то нагибается то выпрямляться. У неё в руках шприц, она обходит стол подходит ко мне и колет шприцем в руку. Мне становится очень жарко, наверное, эта поклонница хочет меня отравить. Она выбрала момент, когда вокруг много людей и воспользовалась случаем. Я отравлен, испарина покрывает лоб, мышцы ног напрягаются, и вот я их уже не чувствую. Я вижу себя лежащим в гробу. Вот это поворот. Кто меня предал? я же просил крематорий».
— Он просыпается. Помните, ему лучше не разговаривать.
— Сынок, бедный. Как тебе плохо. Ты весь белый, как мел.
«Я вижу расплывчатый силуэт. Чувствую, как тёплая рука прикасается к моей. Это моя мама. Я в больнице, я вспомнил, вспомнил; голова, как сильно болит голова. Мир снова переворачивается с ног на голову, как вертолёт делающий пике с переворотом, устремляется ввысь и снова уходит в пике. Я снова проваливаюсь в сон».
«Она сидит рядом, смотрит на меня, и в этих глазах на которых наворачиваются слёзы я вижу любовь. Вот слёзы побежали по щекам, она не пытается их сдерживать. Она замечает, что я открыл глаза и улыбается сквозь слезы. Но кто она? Жена? Наверное, жена. Хоть бы она была женой. Как жаль, что я ничего не помню.
Она вытирает слезы рукой. Смотрит на меня очень тёплым взглядом. И радуется, видимо тому, что я жив».
— Проснулся. Еще рано, лекарство еще действует, ему нельзя сейчас испытывать сильных эмоций!
«Она встает и уходит. Не сказав ни слова»! Новый полёт на вертолете, мир падает снизу вверх и обрушивается сверху на голову прохладой дождя, гонимого ветром. Я проваливаюсь в сон.
— Сынок! Как ты? Тебе нельзя разговаривать, ты в реанимации я с тобой.
«Мама, снова мама, наверное, она не уходила. Сидит тут со мной.
А «Она»? Была-ли «Она»? Это был сон, всего лишь сон. Я писатель? Или это тоже сон? Какая разница? Голова, она не болит. Но я боюсь ей шевелить». Я делаю усилие и перевожу взгляд на маму. Мама смотрит на меня и тяжело вздыхает.
— Всё выходите. Приходите послезавтра, его переведут в палату. Всё хорошо, не переживайте.
Я открываю глаза, воспоминание о сне улетучиваются. Меня очень осторожно везут по коридору.
Ногами вперед. Меня везут в морг. Вот и всё. Интересно, лицо забыли накрыть?
— Осторожно, извините.
Мама? Голос мамы. Как же так? Зачем она здесь, сейчас? Что за врачи такие? Везут меня в морг в сопровождении мамы.
— Здравствуйте, чек у вас.
— Вот!
— Так хорошо, шестая палата, вот ключ. Там никого нет. Будет один.
«Я живой. Мама везет меня в палату. Я живой. Как хорошо. Она расскажет мне кто я. Я закрываю глаза и расслабляюсь».
Глава III. «Белая палата»
«Вам крупно повезло, ели незнакомые люди, относятся к Вам, как родные. Цените человеческое отношение». Его не купишь за деньги».
Прошло какое-то время, наверное, сутки. Я то просыпался, от прикосновений, то проваливался в сон.
— Так ребята, только тихо, не шумите.
— Брат ты как? Давай вставай хватит валятся, я устал работать за тебя.
— Тихо, Андрей, ты так громко кричишь, он же слаб ещё. — Слышу я, как будто, знакомые голоса.
— Кто слаб? Он слаб? Сотку жмёт и слаб?
— Сейчас он не может жать.
С силой разжимаю губы и говорю, — могу. — Хотя не знаю, о чём речь, но не могу слышать, что я чего то не могу. Оказывается, говорить не так сложно. И совсем не больно.
— Я тебе говорил — давай сухарей возьмем, а ты — у него голова. Я же тебе говорил, что ему сзади ударили, а не по челюсти, давай иди в магазин за сухарями.
С трудом сдерживаюсь чтобы не засмеяться. Улыбаюсь.
— Ну рассказывай, как там на том свете? Видел кого? Или не был там?
— Не был. — Мой друг смешной. Я рад что он мой друг.
Они сидели, наверное, полчаса, и я с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. Но в конце я не выдержал и засмеялся. Дикая боль пронзила мою голову так, что я даже не смог застонать. Я просто замолчал с открытии ртом.
— Ребята вы так громко смеетесь, это нельзя, ему может быть больно. Вон видите глаза какие красные. Сейчас капельницу поменяем с лекарством.
Проваливаюсь в сон.
«Мы гуляем по набережной моря, на улице жарко, мы идём взявшись за руки. Это «Она». Я узнаю её. У неё очень завораживающая улыбка. Мы идём и разговариваем. Как я счастлив что мы вдвоем. Мы разговариваем на интересные темы. Мы смотрим друг на друга, и мы счастливы. Заходим в книжный магазин и выбираем книги, покупаем несколько. С верхней полки на меня падает книга. Видимо с другой стороны стеллажа, кто-то далеко протолкнул книгу, и она вытолкну
...