Легкое косоглазие, небольшой перекос черных пуговок — признак настоящего математика. Природную общечеловеческую симметрию портит редкая способность к необыкновенной и долгой концентрации мысли.
Пишет, что я брошенка. Хорошее слово, да? Как будто украшение такое
Невероятно. Не может быть. И тем не менее.
Хороший вечер начинался с легкого раздражения.
Природную общечеловеческую симметрию портит редкая способность к необыкновенной и долгой концентрации мысли. Полное и абсолютное погружение в предмет анализа.
Ровно в полчаса он кивнет головой, и дежурный оператор пустит ежа, отщелкает три заглавных буковки на желтой ленте «Консула» — End Of Job — и все, свободен, Роман Романович. Повесть с прологом на языке FORTRAN, с завязкой распределения памяти и параметрами запущенного варианта, но без эпилога псевдографики, точек и звездочек нагрузки на широких листах бумаги с аккуратными линейками круглых дырочек на месте правого и левого полей, можно забрать на память из широкой корзины АЦПУ — алфавитно-цифрового печатающего устройства. Ну или для дела. Что может быть лучше для черновиков, быстрых расчетов или рисунков вольного содержания, этих финских биатлонных просторов обратной стороны ненужной цэпэушной распечатки? В общаге, случалась, выпрашивали. Вещь. И Роман Подцепа отдавал. Он не был особенно жаден. Но вот ночной сменой ни с кем и никогда не поделился бы.
Уменье выбить ночную — целое искусство. Служебную записку директору ИПУ им. Б. Б. Подпрыгина составлял сам Алексей Левенбук, правая рука профессора Прохорова, заведующего отделением, а заодно и научного руководителя Р. Р. Подцепы, — на вид неразговорчивый и неулыбчивый кандидат технических наук с практически уже готовой докторской, которого в неполных тридцать пять все, кроме Прохорова, звали как безусловно старшего по званию, Алексеем Леопольдовичем.
'Do you say these things simply to depress me, Frank?' 'No, Uncle, simply to cheer myself up.'
Evelyn Waugh
Словно обритый острым сизым лезвием быстрого беззаботного движения.
А телефон не говорит, откуда ты звонишь
