София любит помещать персонажей в пространства, где стирается граница между публичным и частным, зрелищностью и интимностью, — вроде отелей, дворцов, плавательных бассейнов, социальных медиа, что, в свою очередь, определяет публичные роли для женского
Биограф Копполы Фиона Хэндисайд121 точно заметила, что в фильмах режиссерки место действия имеет определяющее значение и влияет на общую атмосферу, а также определяет выражение эмоций героев.
Картины Копполы интересно разглядывать (поэтому их лучше смотреть на большом экране), они художественно выверены, композиционно почти совершенны, и их обычно неспешный ритм компенсируется насыщенностью цветовой и световой гаммы.
Коппола традиционно выбрала на женские роли привлекательнейших и женственных актрис, героини которых становятся жертвами мужского непостоянства и на глазах теряют молодость и здоровье, терпя боль и страдание отвергнутой. Коппола как будто бы нам говорит: женщина хочет быть единственной и сходит с ума от ревности и осознания предательства. Мужчина — предатель поневоле, ибо такова его сексуальная природа. Он полигамен и не хозяин своего фаллоса.
Женские стратегии соблазнения очень разные, но вместе они составляют сокрушительную силу манипуляции, на которую София смотрит не столько сострадательно, сколько критически, размышляя о том, что мог бы сделать с мужчиной матриархат и насколько разрушительным может быть женское сексуальное желание.
В «Роковом искушении» в силу разницы в возрасте и жизненном опыте участниц попытки привлечь к себе внимание единственного мужчины были куда более изощренные.
Не случайно кульминацией фильма стала сцена школьных танцев, куда после долгих переговоров с отцом девственниц их привели мальчики из местной футбольной команды и куда девочки смогли нарядиться. Коппола показывала первый девичий ритуал поиска в магазине подходящего «бального платья» (у всех четырех сестер они оказались одинаковыми, чем подчеркивалась невыносимая сложность для каждой из них добиться уникальности и индивидуального отношения в присутствии ультраконсервативной матери), особую притягательность для каждой из них составлял приколотый к груди подарок от мальчика в виде цветочной броши.
Своя вариация masquerade проигрывалась и в «Девственницах-самоубийцах», где девочки еще только учились тому, как быть привлекательными, сексуальными и желанными для мальчишек.
С именем Софии Копполы часто любят связывать культуру girlhood115, оказавшуюся в эпицентре мировых медиа с 1990‐х в связи с взлетом феномена Spice Girls и акцентирующую внимание на особенностях перехода из девочки в женщину как неизбежного периода взросления и становления женской сексуальности, интеллекта, индивидуальности. Однако ее биография и образ затрагивают гораздо более широкий спектр проявлений феминного,
который не только отсылает к мысли Терезы де Лауретис116 о важности видеть различия между женщинами, но и художественно интерпретирует тенденцию постфеминизма представить феминность как ценность и часть жизненного стиля, где моде отводится первостепенная роль.
