Владимир Невский

Детективчики

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Владимир Невский, 2018

Надежда (большой поклонник таланта В. Невского): «Конечно, по сравнению с детективами, которых сейчас развелось видимо-невидимо, и, как говорится, „пруд пруди“, эти не в выигрышном свете. Но подкупает простота, искренность изложения, „приземленность“ сюжетов. Почему бы и не быть таким произведениям?»

16+

ISBN 978-5-4490-7893-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Детективчики
2. Детективное агентство «ЛЕО»
   1. Чёрный кардинал
   2. Рубль Константина
   3. Малаховское ограбление
   4. Проклятие Перуна
   5. Партия холостяков
   6. Забавы молодых
   7. Юный киднеппинг
   8. Король червей
   9. Паззлы «Докер»
   10. Ищите женщину
   11. Курс жизни
   12. Киприотские каникулы
   13. Усмешка Гименея
   14. Шахматный этюд
3. Частный детектив ХАН
   1. Рокировка
   2. Две ступени к счастью
   3. На острие ножа
   4. Перекраивая прошлое

Детективное агентство «ЛЕО»

Чёрный кардинал

Одно из положительных качеств ее характера была пунктуальность. Приходить за пять минут до назначенного времени стала уже привычкой. А уж про работу и говорить нечего. Ко всему приплюсовывалось уважение и симпатия к начальнику.

Офис их агентства находился на втором этаже многоэтажного дома, в квартире за номером 225. На двери красовалась яркая табличка

«Детективное агентство ЛЕО»

Вот и сейчас Фая пришла первой, стала открывать пару замков. Шестым чувством она уловила легкое движение воздуха за спиной. Вмиг напряглась, в голове пронеслось с десяток приемов джиу-джитсу, которым она занималась до недавнего прошлого. Но обернувшись, поняла, что ей ничего не грозит. Перед ним стоял щуплый мужчина, в очках, с тоненькими усиками. Нервно теребил тулью шляпы.

— Здравствуйте.

— Доброе утро.

— Я к вам.

Фаина широко распахнула дверь:

— Проходите.

Квартира была переоборудована под офис, с приемной и кабинетом, с современной офисной мебелью и оргтехникой.

— Присаживайтесь. — Фая предложила посетителю подождать на шикарном кожаном диване. Сама присела за свое рабочее место — стол секретаря. Только собралась предложить мужику кофе, как дверь распахнулся и на пороге возник Савелий. Молодой парень, двадцать пять лет от роду, живой, энергичный, вечно куда-то спешащий. Полон анекдотами, шутками и присказками, которыми умеючи пользуется. И поэтому он всегда востребован в любой компании. Детектив, помощник шефа.

— Привет, красавица! — громко воскликнул он, протягивая Фае скромный букет полевых цветов. — С юбилеем тебя.

Фая смутилась и зарделась:

— Спасибо.

Сегодня исполнился ровно год, как она устроилась в «ЛЕО», при этом она заканчивала институт. Сава хотел еще что-то добавить, но заметил посетителя и стушевался. Хотя мгновенно взял себя в руки, распахнул дверь в кабинет:

— Прошу. — Они зашли, прикрыв за собою дверь.

В кабинете стояла два стола с компьютерами, диван для посетителей, стенка, забитая книгами юридического толка. Шеф ежемесячно пополнял эту библиотеку.

— Присаживайтесь, — Сава присел за свой рабочий стол, включил компьютер, достал чистые листы бумаги. — Слушаю вас.

Мужчина откашлялся, стараясь отогнать растерянность и смятение.

— Ну, — подтолкнул его Сава. Он терпеть не мог мужиков — мямлей. И это отразилась на его лице. Да так ясно, что посетитель вздрогнул и начал быстро-быстро говорить. Словно боялся, что решительность пройдет, а он не успеет изложить суть дела.

— Меня зовут Иван Свиридов. Мне тридцать пять лет. Не женат. Работаю учителем физики и математики в лицее №48. У меня, — он не переставал теребить шляпу, — такое ощущение, что скоро меня убьют.

— Почему? — быстро спросил Сава.

— Мне приснился сон.

— Стоп! — вновь перебил его детектив. — У нас серьезное агентство. Мы не занимаемся ерундой. Не разгадываем снов и не гадаем на кофейной гуще.

Иван Свиридов опешил и часто заморгал, не зная, как отреагировать на столь бурный протест. В это время в кабинет вошел тридцатилетний мужчина. Одетый во все джинсовое, включая кепку и высокие кроссовки. Вместо приветствия он просто кивнул головой. Сел за второй стол, достал гаванскую сигару из шкатулки, инкрустированной позолотой. Иван Свиридов на уровне инстинкта угадал в нем главного. И не ошибся: этот молодой человек и был Лужиным Евгением Олеговичем, который и открыл пять лет назад детективное агентство «ЛЕО». В городе оно пользовалось хорошей репутацией, потому и процветало. В кабинет без стука вошла Фая с подносом в руках, на котором красовались три чашки кофе, сахарница и сливки.

— Спасибо, — поблагодарил ее Евгений, и жестом пригласил присутствующих присоединиться. Кофе выпили в полном молчании. Затем Савелий поднялся и обратился к посетителю:

— Мы не сможем вам помочь. Вы не по адресу обратились. — И повернулся к шефу: — Евгений, мне необходимо поехать в N район, по вчерашнему делу.

— Хорошо.

— Я возьму «Audi»?

— Да. Телефон только не отключай.

Савелий лишь кивнул и покинул кабинет. Иван облегченно вздохнул и пересел к столу Лужина, обреченно взглянул тому в лицо. Евгений вопросительно глянул в ответ.

— Понимаете, ваш сотрудник не правильно меня понял. И не захотел выслушать до конца.

— Он торопыга, — согласился Евгений.

Иван принял эти слова как согласие, но, наученный горьким опытом, начал свой рассказ, не спеша и издалека:

— В институте у меня были друзья. Нас было четверо в компании, даже в шутку называли нас мушкетерами. Всегда держались вместе, помогали друг другу. После института наша дружба постепенно угасла. Разбросали нас жизненные дороги. Но с Виктором Нестеренко отношения сохранились. Переписывались, перезванивались, езди друг другу в гости. — Он сник, замолчал.

— С ним что-то случилось?

— Он утонул. Неделю назад. Я начал разыскивать остальных, хотел сообщить неприятную новость. Хотел пригласить на похороны.

— И что?

— Игорь и Слава, как оказалось, тоже погибли.

— Да? — Евгений впервые проявил интерес. В его серых глазах загорелся огонек. Он вновь раскурил сигару и откинулся на спинку кресла. — Продолжайте.

— Игорь погиб два года назад в автокатастрофе. Слава год назад, от передозировки.

— Несчастные случаи. Все три. — Тихо сказал Евгений.

— Да, да, конечно. Только знаете, что такое узнать в течение дня? Потерять всех друзей. Все это кажется чем-то мистическим. Сверх понимания.

— Да. Это тяжело.

— А тут еще этот сон, — он помялся, потер лоб. — В общем, в институте мы не были пай-мальчиками. Да что там греха таить, мы держали весь институт в руках. Студенты платили нам дань. — Он смутился, словно девица на выданье.

Легкая, ироничная улыбка коснулась губ Лужина:

— Мушкетеры были благородными людьми.

— Да, да, конечно. — Пробормотал Иван. — Ну, знаете, молодость.

— Хорошо, — прервал его Евгений, — не будем копаться в морали. Пусть этим занимается ваша совесть.

— Так вот, — облегченно вздохнул посетитель, — отсюда следует, что неприятелей у нас хватало. Однажды на вечеринке кто-то крикнул из толпы: «мушкетеры до тридцати пяти не доживут».

— Кто сказал? — резко спросил Женя, не меня позы и не выдавая крайнюю заинтересованность.

— Не помню. Тогда нам показалось это шуткой, хохмой. Да и вспомнил я об этом только вчера. И сразу по сердцу ножом.

— А состав участников той вечеринке помните?

— Обычно мы все праздники отмечали исключительно своей группой. Тридцать человек. — Он замолчал, глядя с мольбой в глаза сыщику. Молчал и Женя, о чем-то сильно задумавшись. Потом он достал из стола папку.

— Пожалуй, мы возьмемся за это дело. Вот, ознакомьтесь с прейскурантом.

— Я на всё согласен. — Быстро ответил мужчина, пробежав взглядом по прейскуранту. — У вас вполне приемлемые цены.

— Хорошо, — Евгений положил перед ним листы бумаги. — Пишите заявление. На отдельном листке — все данные ваши и «мушкетеров». Все. Что знаете. Как я понял, с остальными сокурсниками вы вообще не общаетесь?

— Нет. Даже не интересовался никогда.

— А фотографии всей группы у вас есть?

— Дома.

— Мне необходимо их посмотреть.

— Я сегодня же вам их подвезу.

— Я буду здесь до восемнадцати часов. А теперь пишите. — Евгений встал со стула и начал прогуливаться по кабинету. «Если это и убийства, то очень хорошо спланированы и совершены, раз сошли за несчастные случаи. Работа профессионала. Это какую же надо насести обиду человеку, раз месть созревала столько лет. Спустя десятилетие все же выплеснулась наружу. А может, все это просто совпадение. Но проверить все равно необходимо».

— Готово. — Иван оторвался от бумаг.

— Вы хорошенько подумайте и вспомните, кому из своих сокурсников нанесли более ощутимую обиду.

— Вы думаете? Ага. Я постараюсь, но не уверен, что вспомню.

— Жаль. Тогда вот что, напишите мне дома весь список сокурсников, и постарайтесь охарактеризовать каждого. Это важно.

— Я понимаю.

— Тогда я вас жду, и фотографии не забудьте.

— Хорошо, — он поднялся. — До свидания.

— До вечера.

Женя вернулся за рабочий стол, внимательно просмотрел исписанные бумаги.

— О! Еще одно совпадение. — Сказал он вслух, и тут же набрал номер телефона. — Савелий, ты где? Ага, уже подъезжаешь? Тогда остановись и запиши еще одно задание. — Через минуту он уже диктовал: — Виктор Сергеевич Нестеренко, 19.. года рождения. Проживал по улице Овражная 23. Утонул 20 июля этого года. Работал в местной школе. Собери всю информацию, включая истинное мнение патологоанатома и уличных сплетен.

Сава ответил «ok», и отключился.

Евгений вышел в приемную, где заметил букетик цветов. На его безмолвный вопрос Фая ответила:

— Это Савелий.

Шеф оставил эту информацию без комментария, положил перед секретарем лист бумаги. Фая прочитала и подняла на него очаровательные глазки:

— Опять?

— Снова.

— Евгений Олегович, рано или поздно нас вычислят. В МВД наверняка догадываются, что кто-то регулярно вскрывает их систему.

— Фая, ты отличный хакер. А в милиции работают, извини, «лохи» и «дубья». А если тебя все-таки вычислят, то отвечать буду я. Только я.

— Хорошо.

— И приготовь мне еще чашечку кофе. Ты варишь отличный кофе.

Обычно, Лужин был очень скуп на похвалу и комплименты, и поэтому услышать такое Фае было приятней стократ. Через пятнадцать минут она поставила перед шефом чашку кофе, а также дискетку.

— Почта пришла?

— Да, я делаю криминальную сводку.

— Хорошо.

Фая больше ничего не дождалась от него, покинула кабинет. Женя вставил дискетку в компьютер, и, глотая кофе маленькими глоточками, читал досье на аварию:

— Игорь Игоревич Адрахманов. Так, год рождения, место работы, адрес регистрации. Ага, вот, протокол с места аварии. «Копейка» пробив оградительный бордюр, вылетела с трассы. В салоне стойкий запах алкоголя. Так, травмы: гематома на затылочной части черепа. Ага, вскрытие. Ого! Да алкоголя в его крови ничтожно мало. Это интересно. Повреждение ротовой полости. Да. — Евгений откинулся на спинку кресла. — Очевидно же, что это чистой воды убийство. Алкоголь еще не успел впитаться, хотя в салоне — устойчивый амбре. Раны во рту, удар по голове. А вердикт — несчастный случай? Трудно, конечно, но можно понять милицию. В стране разгул преступности. Идет охота на больших людей: политиков, банкиров, депутатов. Кто может убить простого учителя с его мизерным заработком? Машина, если судить по стажу, и та досталась в наследство. Никому «висяк» не нужен. Тем более, из свидетельских показаний следует, что учитель иногда позволял себе запои. Несчастный случай, и все тут.

— Можно? — в кабинет заглянула Фая.

— Да.

— Вот сводка.

— Хорошо.

— Время обеда.

— Да, да, идите.

Он даже не посмотрел на нее, погрузился в сводку происшествий за последние сутки.

А сразу после обеда вновь пришел Свиридов, принес фотоальбом.

— К сожалению, характеристики получились лаконичными. Да и времени прошло слишком много. Извините.

Женя открыл альбом. Фотография всей группы. Обыкновенные ребята и девчата. Совсем молодые. А снимок такой мелкий, что по лицам нельзя было сказать что-то определенного. А вот дальше пошли фото побольше. Каждый сокурсник отдельно, да плюсом короткое пожелание в жизнь. Это было уже существенно. Евгений подолгу рассматривал каждое фото, вчитывался в напутствие, изучал почерк. Свиридов нервно кашлянул. Женя медленно поднял глаза, и посмотрел так, словно впервые видел его.

— Вы пока можете идти. Альбом оставьте. Если у меня возникнут вопросы — я позвоню.

Иван заметно заволновался, а затем нагнулся к Жене, и прошептал:

— Я боюсь.

— Чего? — так же тихо спросил сыщик.

— Киллера.

Легкая и даже чуть грустная улыбка коснулась его губ:

— Пока вам ничего не угрожает.

— Вы так думаете?

— Уверен.

Свиридов не прощаясь, полностью погруженный в свои мысли, покинул их офис. А Евгений продолжил экскурсию по фотоальбому. Всех больше его заинтересовали последние странички альбома. Фотографий тут не было, лишь карикатуры на четверку друзей в мушкетерских плащах, на которых начертаны девизы.

Нестеренко с бутылкой шампанского и бокалом, девиз: «На дне — истина».

Адрахманов на лошади, которая несется во весь опор, девиз: «Только вперед».

Карпухин со шпагой, с кончика которой капает кровь, девиз: «У чести и шпаги враги найдутся»

И, наконец, сам Свиридов, шагающий по лестнице, девиз: «Excelsior».

— Жаль, что остальные студенты не оставили карикатур, не девизов. Порой, это раскрывает сущность человека лучше, чем беседа по душам после обильной выпивки. А на счет характеристик, тут Свиридов прав: набор банальных слов. Ничего интересного.

Евгений откинулся в кресле и прикрыл глаза. Никаких версий он пока не строил. Надо было, как можно больше собрать сведений на Нестеренко и Карпухина. Последним он решил заняться лично.

Дверь ему открыла вдова. Измученная и уставшая. От былой красоты мало что осталось. А то, что в свое время она блистала, не вызывало сомнений.

— А что о нем говорить? — со злостью говорила она. — Жил не по-людски, и умер так же.

— Он случайно не вел дневников?

— Какой там! — взмахнула она рукой, продолжая гладить белье. — Он и писать-то толком не умел. А еще подался в педагогический.

— А кем он работал?

— Да никем. Всю жизнь искал подходящее место. Чтобы не работать, а деньги получать.

— Наркотики давно принимал.

— А я и не знала, что он колется.

— Странно, — прошептал скорее для себя Женя.

— А все из-за баб.

— Почему?

— Однажды он нацарапал карандашом на клочке газеты пару строк.

— Каких? Когда?

Женщина отложила утюг и нахмурила брови.

— Кажется, он написал так: Марина мне больше не нужна. Мне навязали Галю. А было это за два дня до…. — Все же сердце не камень. Слезы брызнули из глаз. Но слабость была минутной.

Лужин понял, что большего от нее не добьется, и, попрощавшись, ушел.

Утро следующего дня он начал с планерки — совещания. В обычной своей манере он ходил по кабинету и говорил. Сотрудники внимательно слушали его и заносили в блокноты его указания. Евгений потом садился за стол, и это означало то, что он ожидает от коллег мнений и соображений. Первым взялся Савелий:

— Что касается Нестеренко? Это типичный несчастный случай. Утонул в местной речке. Нырнул и зацепился джинсами за корягу.

— Купался в джинсах? — сомнительно поинтересовался Лужин.

— А что тут такого. Напился мужик, и полез в речку.

— Вскрытие показало наличие алкоголя?

— Женя! — усмехнулся Сава. — Там один патологоанатом на весь район. И он ничего не помнит, это раз. Два: он готов за бутылку написать или скрыть любые факты. Чтобы вдова получила приличную страховку.

— Ну, а что ты думаешь, Фаечка? — шеф обратился к секретарше, которая всегда под его взглядом терялась и краснела.

— А я все думаю о записке Карпухина.

— Да? — удивился Лужин. — Почему?

— Как он написал?

— «Марина мне больше не нужна. Мне навязали Галю».

— Если он действительно был наркоманом, то запись принимает иной смысл.

— То есть?

— Это арго такое. Марина — марихуана, Галя — героин, Катя — кокаин, Элла — экстази.

— Ого! Значит, — Сава сделал театральную паузу, но закончить ее не дал Женя:

— Мне навязали героин.

— Его посадили на иглу. — Торжественно подвела итог Фая.

— И случилось это незадолго до смертельной дозы. Иначе жена бы заметила, что он колется. Кажется, что-то нащупывается. Теперь определимся с дальнейшими действиями.

— В группе училось 14 парней. Мушкетеров откидываем, остается десяток. Кто-то из них и есть кардинал. Надо этого Свиридова прижать, как следует: пусть вспоминает, кому больше всего они нагадили. Под угрозой смерти он должен все вспомнить. — Сказал Сава, но Фая внесла коррективы:

— У мушкетеров не только серый кардинал был врагом, но и миледи.

— Миледи?

— Почему вы в расчет не берете девушек? В нас зла, пожалуй, больше, чем у мужиков.

Парни переглянулись и засмеялись. Фая флегматично переждала их приступ гомерического хохота, и продолжила:

— Только это должна быть состоятельная женщина. Не своими же руками она убивала. А киллер не дешево стоит. А потом, девушку ведь легче обидеть. Изнасиловать, например. Не каждый готов сознаться в этом. Даже под угрозой смерти.

В ее словах была логика, парни призадумались.

— Значит, так. Фая, ты поедешь в институт, поднимешь все архивы и узнаешь все адреса студентов этой группы. Ты, Сава, поедешь к Свиридову. Своей мощью, навалом, потоком слов прижмешь его к стенке. Да так, чтобы он исповедался во всех грехах. Напугай. Смерть все-таки страшнее, чем старые грешки.

— Хорошо.

— Ну, все, ребята, за работу.

Когда коллеги разъехались, он закрылся на ключ, подошел к книжному шкафу, вынул увесистый том сводов закона и нажал на кнопку, которая скрывалась в глубине полки. Шкаф медленно отъехал от стены, где показалась дверь в потаенную комнату. Здесь они организовали свой архив, где собирались все досье и дела, прошедшие через «ЛЕО». Он присел за стол, включил компьютер и начал оформлять новое дело. Когда он на ксероксе сделал копии карикатур, что-то заставило его заострить внимание. Он разложил их на столе и стал внимательно, используя метод изучения по квадратам, разглядывать их. Ничего особого не замечал, но шестое чувство шептало с упорством: «думай». И наконец, озарение пронзило его:

— Нестеренко. «На дне — истина». Утонул. Адрахманов на скачущей лошади. Скорость. Автокатастрофа. Карпухин — шпага — игла наркомана. Черт. Таких совпадений в жизни не бывает. Это же так очевидно. Преступление лежит на поверхности. А преступник еще и эстет. Знал их девизы, подогнал несчастные случаи под них. Так. — Сердце даже зашлось. — Что у тебя, Свиридов? «Excelsior». Черт, не мог выбрать что-нибудь русское?

Лужин нашел на полке нужную дискетку, вставил в компьютер и пальцы ловко пробежались по клавиатуре. Через мгновение на мониторе высветился перевод: «Выше».

— Что ж, Ваня Свиридов, смерть тебя ждет на высоте. Самолет, вряд ли, не террорист же он, в конце концов. А вот скинуть с высотного дома — это запросто.

Он довольно потер ладонями. А когда собирался покинуть офис, ввалился Сава.

— Ну? — нетерпеливо поинтересовался Женя.

— Вот. — Савелий положил на стол исписанные своим мелким почерком листы бумаги. — Я все же оказался прав. Если это и серия убийств, в чем я сильно сомневаюсь, то это мужчина.

— Почему? — автоматически спросил Женя, хотя уже перечитывал листы, и все понимал.

Свиридов под натиском сыщика многое вспомнил. Мушкетеры все же не обижали представителей слабого пола, любовь они просто покупали, не имея финансовых проблем.

— И все же это убийства. Послушай, какие перспективы вырисовываются. — И он поведал о своем открытии.

— Ну, ты и даешь, Лужа! — Савелий был в восторге.

— Позвони Фае, пусть интересуется только парнями.

— Сам позвони.

— Ты же ей цветочки даришь.

— Ой! — Савелий театрально сложил руки на груди, но Лужин не дал разыграться его бурной фантазии и таланту:

— Все! — резко сказал он. — Работай.

И покинул кабинет.

Домой он вернулся вечером, что было обычным делом. Дома его никто не ждал. Брак распался так и не сумевший крепко завязаться. По причине абсолютной несовместимости характеров. Даже чуточку больше: у них обоих началась аллергия друг на друга. Дочку свою он видел теперь только по выходным. Женя засунул в микроволновку пиццу, плеснул на донышко бокала кьянти. При этом насвистывал песню Юрия Шевчука, творчество которого он знал наизусть «Заливают сердца, серым дождем».

— Серым, серым. Серый. Серый кардинал. Почему Фая назвала кардинала «серым».

Запищала микроволновка. Женя взял пиццу, кьянти, и прошел в комнату, где расположился на диване, с ноутбуком на коленях.

— Пожалуй, такими темпами я вообще разучусь читать.

Пальцы бабочкой порхали по клавиатуре, выдавая на мониторе нужную информацию. Она оказалась скудной и поверхностной, ничем не помогая Евгению.

— И почему все-таки серый? Почему не белый, не красный, не черный? Черный? Черный. Черный! — Он вскрикнул, едва не выронив тарелку с пиццей. Перед глазами отчетливо нарисовалась фотография студентов. Среди всех учащихся со славянским типом выделялся один выходец с Кавказа. Вновь интуиция, вновь чувство уверенности охватило всю его сущность. В такие моменты желание срочно действовать было не преодолимым. Лужин на опыте убедился в этом, поэтому просто собрался и поехал в офис.

— Так, Артунян Гарик. Опять сухие официальные слова анкеты. Так, а проживает Гарик в соседней области. Всю Россию заполонили. А что Свиридов? — он переключился на деяние «мушкетеров». — Вымогательство за проживание в России, называя при этом привычно «чуркой». Неужели за это можно пойти на убийство? На серию убийств?

Он долго вглядывался на фотографию Гарика.

— Это он. — Наконец-то, сказал он сам себе. — В глазах можно увидеть и решимость, и не умение прощать. Но как заставить его раскрыться?

Он набрал номер, зная, что его товарищ и бывший сослуживец сегодня на дежурстве.

— Майор Ковальчук! — рявкнула трубка.

— Лужин.

— О, Жека!

— Привет, Серж. Как будни протекают?

— Не тяни, Лужа. Выкладывай сразу и скопом. Нечего демагогию разводить.

— Тогда пиши. Запрос в Н-скую область, поселок Никитино. На Артуняна Гарика Тиграновича. — И он продиктовал имеющиеся скудные данные.

— Хорошо. Записал. Думаю, дня через два порадовать тебя. Даю отбой.

Два дня тянулись мучительно долго. Меж тем агентство продолжало работать. Но дела были далеко не криминального характера. В основном — слежка за неверными супругами. Работа, конечно, не ахти, но приносящая регулярные прибыли. Клиенты, в основе своей, были из высшего общества, и платили по высшему разряду.

Наконец-то, пришел долгожданный ответ на запрос. Анкета у Гарика была просто идеально чистой. Отличный семьянин, на работе пользуется авторитетом и популярностью. Ведет и общественные дела. Свободное время посвящает исключительно спорту: авто-путешествию и подводному плаванью. Короче, хоть сейчас на «Доску почета» и медаль на грудь. И все же, Лужин никак не мог успокоиться. Даже в этих не богатых данных он выудил те, которые, по его мнению, подлежат тщательной проверке:

1) Авто-путешествие дает Артуняну возможность без лишних разговоров надолго отлучаться из дому.

2) Подводное плавание. Это снаряжение. А это возможность долго прибывать под водой ему не составило бы труда затащить Нестеренко под воду, где и зацепить джинсами за корягу.

— Что, Савелий, поедем проверять Гарика на вшивость?

— Поедем! — радостно согласился Сава.

В потаенной комнате из сейфа были взяты пистолеты и газовые баллончики. Вечером того же дня они отбыли в Никитино. Поселились в местной гостинице, и установили за объектом наружное наблюдение. Два дня не дали никаких результатов. Артунян вел себе вне подозрений. Безупречно, полностью подтверждая все характеристики. Тогда-то они и решили использовать метод Савелия, то есть решительность, наглость и внезапность. Главное, не показывать никакого замешательства и неуверенности.

Гарик обедал в шашлычной. За столиком он был один и, что главное, столик этот находился в дальнем углу зала. Женя и Сава подошли к нему.

— Свободно?

— Занято. — Буркнул Гарик полным ртом. А детективы и не ждали от него приглашения, сели по разным сторонам, тем самым зажали Гарика в угол. Он торопливо проглотил кусочек аппетитной, хорошо прожаренной, баранины, глотнул из бокала вино, и глянул на непрошеных гостей.

— Тебе привет. — Сказал Сева.

— От мушкетеров. — Добавил Женя, не сводя с него пристального взгляда. Гарик вздрогнул, беглым взглядом «прощупал» зал. Напрягся.

— Ну-ну, — поспешил успокоить его Сава, и положил на стол пистолет, — не балуй.

Артунян сразу сник. Пот обильно высыпал на лице. Глаза потухли.

— Excelsior! Выше! Что на это раз, Артунян?

— Я не понимаю, — с трудом выдавил из себя Гарик. Он совсем не был похож на хладнокровного убийцу. Жалкая и ничтожная личность.

— Неужели устроил бы крушение самолета?

Он понял, наконец-то, что игра проиграна:

— Вано повесился бы.

Детективы недоуменно переглянулись.

— На самой высокой березе. — Пояснил Гарик, и опустил голову.

— За что? — поинтересовался Лужин.

Тот просто пожал плечами.

— Завидовал я им. Легко учились. Легко зарабатывали деньги. Такая крепкая мужская дружба. Их любили самые хорошие и красивые девчата. А я всегда был просто чуркой. — В его глазах блеснул дьявольский огонек, но тут же и погас.

— Да, — тихо сказал Лужин, лишний раз убеждаясь, что зависть — самый худший из пороков человечества.

2004

Рубль Константина

— Слушай, Фаечка. — Савелий оторвался от монитора компьютера, — как ты думаешь, что получится, если в шейкере смешать дедукцию Шерлока Холмса, серые клеточки Эркюля Пуаро, задумчивость комиссара Мегре и МХАТ-овское молчание Ниро Вульфа? А потом добавить элегантность Фандорина, обаяние Майкла Хаммера, лаконичность Пери Мейсона и самобытность Пинкертона.

Фая задумалась на короткое мгновение и ответила:

— В твоем коктейле не хватает проницательности мисс Марпл и талант к анализу Насти Каменской. А все это вместе — Лужин, Евгений Олегович. Наш босс и работодатель.

— Иного ответа от тебя я и не ожидал. Только не предполагал, что ты так сильно любишь его.

Такая прямолинейность смутило Фаю, и она сильно покраснела. В мыслях она искала достойный ответ на эту наглость, но телефонный звонок не дал ей такой возможности. Она подняла трубку, автоматически включая записывающее устройство.

— Тебя. — Протянула трубку напарнику. — Личный звонок.

Савелий взял трубку, а Фая уткнулась в бумаги, и не прислушивалась к разговору. Она умела отключаться от внешнего мира. Из такого состояния ее вывел Сава:

— Передай Луже, что я отлучусь часа на два, по личному делу. У друга неприятности.

— Хорошо. — Она на мгновенье оторвалась от бумаг.

Евгений появился неожиданно, словно материализовался из воздушного пространства. Просто раз — и возник перед ее рабочим столом:

— Привет.

— Здравствуй. — Фая растерялась.

— С юбилеем, — он положил перед ней симпатичную коробочку французских духов.

— Спасибо, — второй раз за утро Фая покраснела, но тут же взяла себя в руки. — Только юбилей у меня был месяц назад.

— Да? — озадачился Лужин. — Надо же! Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Правда? И еще, я приглашаю тебя сегодня на обед. Как ты относишься к японской кухне?

— Японской? Я не знаю. Не пробовала.

— Вот и хорошо, — и, не дожидаясь ее согласия, он прошел в свой кабинет. Где на столе его уже ждала свежая пресса и оперативная сводка, которую Фая скачивала из компьютерной системы местного МВД.

Сава вернулся через час, сильно перевозбужденный и взволнованный. Он рьяно жестикулировал, выкрикивая междометия, что-то бубнил себе под нос. Женя и Фая, которые в это время пили чай и обсуждали текущие дела, лишь переглянулись и улыбнулись друг другу. Сава славился эмоциональностью, которая стала нарицательным выражением в их кругу. Обычно такие вспышки быстро заканчивались. Вот и сейчас, Савелий выдохся через пять минут, плюхнулся на диван, налил чай и выпил его залпом, не смотря на его температуру.

— Так, — начал он повествование, — у меня есть школьный товарищ, Володя Игнатюк. Он — художник, кубист. Конечно, не дорогостоящий, но и не на последнем месте. И вот с ним случилось нечто фантастическое. И он попросил меня разобраться. Не как друга, а как детектива.

— Ну, — поторопил его Лужин. Он откинулся на спинку кресла, раскурил сигару и погрузился в состояние задумчивости. Могло показаться, что и отрешенности.

— Игнатюк в составе наших художников был включен в группу, которая собирается в Париже организовать выставку. Пять его картин занести в реестр. Но случилось не провиденное: в аэропорту ему заявили, что он, Игнатюк Владимир Ильич, вылетел еще вчера.

— То есть? — не поняла Фая.

— То есть: кто-то по его паспорту накануне улетел в Париж. А паспорт, который сейчас у него, оказался фальшивым. И, между прочим, плохого качества

— Интересно, — прошептал Женя.

— Вот именно. Теперь Володе приходится доказывать в милиции, что он не козёл. И выставка пройдет без него. И Парижа он так и не увидит.

Некоторое время в кабинете висела тишина, которую, в конце концов, нарушил Савелий:

— Я обещал ему разобраться, хотя на большой гонорар рассчитывать не приходиться.

— И какие у тебя соображения?

— Во-первых, надо внимательно осмотреть его квартиру и мастерскую. Явно, кто-то проник туда, что бы подменить документы.

— Логично, — согласился Лужин, и добавил после минутной паузы. — Если злоумышленнику понадобились оригиналы документов, то вывод напрашивается следующий: он очень похож на Игнатюка. Иначе, какой смысл оставлять фальшивку? А для того, чтобы Игнатюк не запаниковал раньше времени. Пока он, преступник, не улетит в Париж.

— Кто-то же и «липу» изготовил?

— Надо начинать работать отсюда. Ты, Савушка, поезжай к своему бедному художнику, а я загляну в архив. Покопаюсь, поищу умельцев стряпать «ксивы».

— А я? — спросила Фаина.

— А ты готовься. Тебе предстоит трудная задача. Будешь кататься по адресам, которые я накопаю, попытаешься заказать себе фальшивый паспорт.

— Я?

— Да. Среди этих уголовников мы с Савой засвечены. Раскусят нас в один момент. А ты совсем иное дело. Пока репетируй и меняй имидж.

— Хорошо.

— Всё! — резко встал Женя. — За дело!

Поход в японский ресторанчик откладывался на неопределенное время. Да и вместе они стали очень редко встречаться. Общались в основном по телефону. Только неделю спустя, они вновь всей командой собрались в офисе. Пили чай и делились успехами. Первая начала Фая, ей, право, было чем гордиться:

— Огородников Иван Данилович, по кличке Укроп. Это он изготовил фальшивые документы Игнатюка. Я, как бы случайно, выронила из сумочки фотографию художника, и по реакции Укропа поняла, что это его клиент. Это лишний раз подтверждает вашу теорию, Евгений, что преступник и Игнатюк — очень похожи.

— А я отработал эту версию сполна. — Дополнил картину Лужин. — И стал обладателем двадцатипятилетней тайны.

— Какой? — Сава подался вперед, не скрывая дикой заинтересованности.

— Дело в том, что у Игнатюка имеется брат-близнец. Он был отдан при рождении врачом приемным родителям. Жаль, что нельзя привлечь его к ответственности. Он умер. Но это не помешало мне докопаться до истины. И так, брата художника зовут Петров Сергей Сергеевич. Он же Петя, вор- рецидивист.

— И где он сейчас?

— В Париже, я полагаю. Вот только как ты станешь это объяснять своему товарищу. — Лужин красноречиво посмотрел на Саву.

— А! — отмахнулся он. — Думаю, что Володя перенесет это известие нормально, без последствий. Тем более, после вчерашнего.

— А что было вчера?

— Телеграмму он получил из Парижа. — Хмуро ответил Сава. — Оказывается. И во Франции, преступники еще те! Вандалы какие-то. Проникли темной ночкой в салон, где выставлялись наши кубисты, и надругались над картинами Игнатюка.

— Только над его картинами? — быстро спросил Евгений. В глазах блеснули огоньки азарта с большой буквы.

— Не знаю. Главное: полотна сами не тронули, а вот рамы, все четыре, искромсали.

— Четыре? — переспросила Фая. — Помниться, ты говорил о пяти полотнах.

— Да? — Сава застыл в задумчивости, и через мгновение схватился за мобильный телефон. Переговорил с художником, о чем и сообщил коллегам. — Дело в том, что последнюю картину в самый последний момент он передумал везти в Париж.

— Хотя в реестре она была?

— Да, была.

— Может, поедем к нему в мастерскую, посмотрим на эту картину? — предложил Евгений, и коллеги, хотя и недоумевали, согласились на эту экскурсию.

Лужин, если и мог любоваться картинами, то исключительно классиками. Все новые течения и направления, в том числе и кубизм, он не понимал и не признавал. Да и не картина вызывала у него интерес. Рама. Вот ее-то он и начал тщательно рассматривать и прощупывать. И вскоре радостно вскрикнул:

— Смотрите! — он показал пальцем на правую боковую сторону рамы. И Сава, и Фая, и, присоединившейся к ним Володя, склонились над рамой, но ничего интересного так и не обнаружили. Тогда Лужин достал перочинный ножик и осторожно соскоблил позолоченную краску. Под слоем оказался продолговатый слой обыкновенного пластилина.

— Этот небольшой участок рамы красили совсем в другое время, чем всю остальную. — Он сковырнул пластилин, открыв взору небольшой прорезь.

— Как в копилке. Тихо произнес Сава.

— Помоги, Лужин и Сава перевернули картину, и из отверстия выпала на пол с характерным звоном монета. Фая первой подхватила ее и стала рассматривать.

— Эта ваша монета? — спросил Женя художника.

— Нет. — Растерянно ответил Игнатюк.

— Ну? — нетерпеливо поинтересовался Сава у Фаи, которая была немного нумизматом. Девушка молчала, восхищенно разглядывая монету. А Лужин меж тем продолжил:

— Преступник намеревался вывести из страны эту монету. В мастерскую он проник через окно. Савелий нашел на чердаке обрывок веревки, которой он воспользовался. Пропилил отверстие в раме картины, и спрятал монету. Он знал, что картина включена в реестр Парижской выставки. По вашим документам он и уехал во Францию. По своим он не мог, потому, как в розыске он. Там он проникает на вернисаж и устраивает форменный акт вандализма. Представляю, как он сильно расстроен и взбешен.

— Да уж! — засмеялся Сава.

— Это же рубль Константина!!! — Фая, наконец-то, обрела дар речи.

— И? — не понял Евгений.

— В 1825 году скончался император Александр I. Он был бездетным. Престол должен был перейти к следующему его брату, Константину Павловичу. Но Константин отрекся от престола раньше, так как, женившись вторым браком на полячке, он лишал своих детей право на русский престол. Но было изготовлено всего шесть пробных монет.

— И столько это может стоить? — поинтересовался Володя.

— Не знаю. Порядком сто тысяч долларов?

— Сколько? — ахнули в один голос Сава и Женя.

— Дела! — промямлил Володя.

— Я читала, что в Москве месяц назад был ограблен известный коллекционер. И если мне не изменяет память, то и рубль Константина там фигурирует.

— Что ж, поехали в МВД.

Женя с Фаей спускались по лестнице последними. Женя взял девушку за локоть и прошептал:

— Отобедать у нас не получилось. Может, ты примешь приглашение на ужин?

— Я думала, что вы забыли.

— Я тоже так думал.

2004

Малаховское ограбление

В прихожей сильно пахло «Карвалолом». И пока Евгений снимал плащ, ставил зонтик на просушку, успел сделать первые выводы: «У нас слабонервный клиент». Скорее всего, это женщина лет пятидесяти, из небольшой деревни».

Как бы ни стремилось государство сгладить грань между городом и деревней, она, эта самая пресловутая грань, не пропадала. Лужин безошибочно в пестрой толпе горожан легко определял провинциалов. Даже если те были одеты по последнему писку моды. Даже если не глазели по сторонам. Узнавал их на уровне интуиции.

Вот и сейчас, заходя в кабинет, он внутренне улыбнулся своей прозорливости. На диване сидела женщина, с полувековым стажем прожитых лет, с заплаканными глазами. Она не переставала теребить в руках носовой платочек, и время от времени прикладывала его к глазам. Евгений лишь кивнул своим сотрудникам, давая понять, чтобы те не отвлекались и продолжали работать. Прошел за свое рабочее место, где достал сигару, и медленно, с какой-то аристократической вальяжностью раскурил ее. При этом успел отметить, что Фаечка выглядит сегодня на слабенькую «троечку». Бледная как смерть, с синими кругами под глазами.

А женщина, с его появлением, замолчала, с плохо скрываемым опасением бросала на взгляды в его сторону.

— Продолжайте, — подтолкнул ее Сава, — успокойтесь. Это наш шеф. Лужин Евгений Олегович.

Женщина успокоительно кивнула головой и заявила:

— Тогда я все начну с самого начала.

— Хорошо, — легко согласился Сава. Это так не было похоже на него, что не могло не удивить. Видимо, женщина рассказала совсем немного, не успела еще заинтриговать.

— Я работаю кассиром в СПК «Дружба». Это в селе Малаховка. — Начала свой грустный рассказ, потому, как тяжело вздохнула. — Финансовое положение в хозяйстве тяжелое, и вся надежда на урожай зерновых. И вот, две недели назад мы продали первую партию зерна нового урожая на сто тысяч рублей. Поверьте, для села это достаточно большие деньги. Дело было в пятницу, то есть перед самыми выходными. Потратить деньги мы не успели. Я их, как и полагается, положила в сейф, опечатала его. Дверь в кассу у нас двойная, замки, сигнализация. Сделала все как всегда, строго по инструкции. А когда в понедельник пришла на работу, то обнаружила распахнутые двери и кассы, и сейфа. Денег, естественно, не было. — Она замолчала, и слезы вновь обильно потекли по щекам.

— А что говорит милиция? — Сава не давал ей возможности удариться в истерику. Держал, как говорится, в тонусе. И это помогало: женщина держала себя в руках.

— Дело в том, что экспертиза показала, что двери все были открыты, как они выразились, родными ключами. То есть моими. Сигнализация отключена. На коврике с краской, который лежит перед сейфом — никаких следов. Так, что получается, что это я украла. — Она всхлипнула, но уже без слез.

— А ключи? — впервые подал голос Женя.

— Что ключи? — от неожиданности женщина подскочила на диване.

— Где вы храните ключи? — пояснил тот.

— Они всегда со мной. А когда ложусь спать, то кладу их под подушку.

В кабинете повисла тишина, которую вскоре нарушил Евгений вопросом, который по логике зародился первым:

— А муж? Он не мог взять их?

— У меня нет супруга. — Женщина натянуто улыбнулась. — Я одна. Сын со снохой живут отдельно.

— Гости?

— Нет. В те выходные я была совсем одна. Даже соседка не приходила чайком побаловаться.

— Кстати, на счет чая, — сказал Евгений, и Фая тут же выпорхнула из кабинета. Лужин вышел за ней следом через мгновение. Девушка суетилась около стола.

— Что с тобой? Ты не заболела?

— Есть немного. — Фая смутилась, и слегка почему-то покраснела.

— Тогда тебе лучше идти домой. И никаких возражений. Отдохни.

— Спасибо.

В кабинет они вернулись вместе. Савелий рассматривал фотографию, а женщина при этом комментировала. Женя тоже глянул на снимок:

— Кто это?

— Это наш коллектив.

«Правильно, — подумал Евгений. — Они тоже в числе первых подозреваемых. И о деньгах знали. Да и ключи могли взять еще в пятницу, пока кассир выходила в магазин, в туалет». Он прислушался к пояснениям женщины, которые больше смахивали на обычные деревенские сплетни.

— Кира Николаевна — сумасбродная, всезнающая, по собственному, конечно же, мнению, женщина. Любит жить красиво, и ей это удается.

— А на какие средства?

— Ну, — пожала плечами кассир. — Муж у нее работает в райцентре, аккуратно получает приличную зарплату. Да и мать-пенсионерка помогает хорошо.

— Дальше.

— Светлана Алехно. Хитрая, своенравная. Никогда не упустит выгоды. Найдет ее в любом деле. А если и «шабашкой» запахнет, так она готова землю грызть. — Женщина замолчала, но, поняв, что интересует детективов, продолжила. — Живет за счет подсобного хозяйства. И сын помогает. Он ту, в городе живет. Большой начальник. Теперь Фаина Лаврентьева. Большая зануда. Во все дела сует свой нос, даже туда, где ни черта не понимает. Ей помогают и свои родители, и родители мужа, которые имеют в деревне магазинчик. Так что отсутствием финансов они не страдают. А это Тамара Воронкова, ох, и язва. — Неприязнь плавала на поверхности. — Злая и колючая. И мстительная очень. Ей лучше на «язычок» не попадаться. Съест любого, и не подавиться. А все от денег, которых у нее предостаточно. Если не сказать еще больше.

— Откуда?

— У нее муж — инвалид ликвидатор аварии на ЧАЭС. Денег там — куры не клюют. — Неприязнь попахивала завистью. — Вот и все работники.

— А вы?

Женщина заморгала глазами, чьи уголочки опять наполнились влагой.

— Что я?

— Расскажите о себе. Такую же краткую характеристику.

— Ксения Великанова, — тихо, ошеломленно начала кассир, и тут же закончила. — Живу за счет огорода и скотины.

И все же слезы брызнули из глаз. Сама, наверное, поняла, что из всего коллектива, только она имеет не постоянный и минимальный доход. И ключи всегда при себе, и сигнализацию знает, и коврик с краской обойдет в полной темноте. Короче, все против нее, и ничего не попишешь.

— Только я не брала эти деньги. — Она сложила руки на груди, и с неподдельной мольбой посмотрела на детективов. — Я вот и поросенка продала, чтобы вас нанять.

Лужин поспешил успокоить ее:

— Не волнуйтесь вы так. Я уверен, что денег вы не брали.

— Спасибо. — Она замолчала, низко опустив голову. — Вот только что мне делать?

— Значит, так. — Женя уже принял решение, и теперь говорил спокойно и уверенно. — У вас есть в селе речка или озеро. Короче, вода, где водилась бы какая-нибудь рыба?

— Есть. — Ответила Ксения, удивленная до глубины души странным вопросом. — Пруд, совхозный. И клев там, как мужики говорят, отменный. И рядом совсем, прямо за селом. Да и я живу от него всего в ста метрах.

— Вот и отлично, — Евгений даже от удовольствия потер ладони, — значит, так: сейчас вы поедете домой. Надеюсь, вы никому не говорили, что решили обратиться в агентство? Нет? Вот и хорошо, и никому не говорите. Мы приедем через парочку деньков. Но! Сделаем вид, что мы с вами вообще не знакомы. Хорошо? Вот и отлично.

Ксения поняла, что разговор окончен, и поднялась с дивана.

— Я провожу. — Фая вышла с ней в приемную.

Савелий одним глотком осушил бокал с чаем и внимательно посмотрел на шефа:

— Ты куда вчера водил Фаину?

— В японский ресторанчик. А что?

Сава грустно улыбнулся:

— Девочка не привыкла поглощать сырую рыбу. Все ночь, бедненькая, животом мается.

— Я отпустил ее домой. — Он не смог сдержать улыбку.

В подтверждении его слов, в кабинет заглянула Фая, в плаще и шляпке:

— Так я пойду.

— Конечно, конечно. У тебя вообще с сегодняшнего дня отпуск. На неделю.

— Да? — удивился Сава.

— Да. Кстати, а мы с тобой поедем на рыбалку. Необходимо приобрести палатку, спиннинги и прочую мелочевку. И продуктов на неделю.

— Понятно, улыбаясь, ответил Сава.

— Два дня хватит на сборы?

— Вполне.

Конец августа выдался просто великолепным. Яркое солнце хорошо прогревало, а легкий ветерок отгонял комаров. Так что отпуск обещал выдаться удачным, тем более клев был замечательным. Но детективы не позволяли себе сильно расслабляться. В головах и разговорах постоянно присутствовала бедная женщина, над которой повисло уголовное дело о краже. На пруд они приехали под вечер. И пока Евгений, вспомнив детство, устанавливал палатку, Сава сходил в село, где приобрел свежего молока. По иронии судьбы, первый попавшийся дом, в который он обратился, оказался домом Великановой, которая поделилась последними новостями. Уже сидя у костра, попивая парное молоко с хлебом, они рассуждали о предстоящем расследовании.

— Великанова уверяет, что за последнее время никто в селе не покупал большие и дорогие вещи.

— Значит, вот — не дурак. Затаился.

— Может гастролер?

— Не думаю. Зерно хоть и опускалось со склада, деньги-то платили в конторе, в кассу. — Чужие вряд ли присутствовали. Нет, скорее всего, это кто-то из местных.

— Из бухгалтерии? — уточнил Сава.

— Не обязательно. Но их надо проверять в первую очередь. Именно у них была самая отличная возможность заполучить ключи.

— Но они все достаточно обеспеченные люди. — Вяло возразил Сава, понимая всю никчемность своего замечания.

— Это ровным счетом ничего не значит. Денег всегда мало. А сто тысяч — лакомый кусочек. Тем более, если его так легко взять.

Савелию пришлось согласиться с шефом. Они молчали, любуясь «жизнью» костра.

— Что будем делать?

— Делать? — эхом повторил Лужин, и честно сознался. — Не знаю. Я сильно надеюсь на местных мальчишек.

— Пацанов? — изумился Сава.

— Да. Любопытство — большая сила. Уверен, что завтра с утра тут будет добрый десяток любителей — рыболовов. Не каждый день же к ним приезжают и селятся в палатке городские чудаки. Вот я и пообщаюсь с ними, ненароком выведу все тайны Малаховки. Любопытство плюс детская непосредственность — вот их главная ценность.

— Да уж, с детьми ты легко найдешь общий язык. Просто удивительно, как ты легко и быстро это делаешь. Ума не приложу.

— Внимание и такт. — Усмехнулся Евгений, закуривая после ужина незаменимую сигару.

— А я что буду делать?

— Ты завтра, когда отправишься за молоком, постарайся выяснить у Ксении всё о взаимоотношениях в коллективе. Кто с кем дружит, кто кого недолюбливает. Короче, всю кухню.

— Скорее, грязное белье, — проворчал Сава, — если она, конечно, пойдет на контакт.

— Пойдет, — уверил Лужин, — это же в ее интересах. А теперь: спать. — И первым полез в просторную палатку. Может от усталости, а может и от свежего чистого воздуха, уснул он моментально, едва положив голову на подушку.

Разбудили их детские голоса. Лужин снова оказался прав. Именно в это прекрасное утро у местных мальчишек неожиданно проснулась любовь к рыбалке. Женя победно посмотрел на партнера и вылез на волю. С пацанами он сошелся быстро и легко. Уже через четверть часа они вместе сидели на берегу, ловили рыбу и вели непринужденные разговоры. Сава был уверен, что шеф ловко и умело, направляет течение беседы в нужное русло. Сам же он направился прогуляться по селу, питая надежды, что и он — не промах, и станет обладателем нужной информации. Надеждам его суждено было почти тут же сбыться: он напал на след украденных денег. Но торопиться с окончательными выводами, и тем более бежать сломя голову к шефу, он не стал. И правильно, как потом оказалось, сделал. Его версия оказалась ошибочной.

Только вечером они встретились с Евгением, за ужином у костра. Уха получилась жирная и наваристая. А уж с запахом костра — просто объедение. Говорить не хотелось, но приходилось;

— Парни здесь просто клад. Не то, что наши, городские. Открытые души, говорят все, что знают и что думают. Успевай только запоминать. Пришлось потом по памяти восстанавливать всю информацию. Ведь завтра наша рыбалка продолжится.

— И как много узнал? — Сава относился в затее шефа с большой долей скептицизма, а потому в словах иронии было хоть ложкой ешь. Но Евгений на это никакого внимания. Серьезным тоном он продолжил:

— Знаю, кто гонит самогон, кто торгует самопальной водкой, к кому бегает на свидание дядя Ваня–муравей. И прочее, прочее, прочее.

— Да, это очень важные сведения. — Не скрывая улыбки, промолвил Сава.

— А что у тебя?

Сава вмиг стал серьезным. Достал свой объемный блокнот и пробежался по строчкам глазами. Потом в отчаянье захлопнул:

— Ситуация не только не проясняется, она запутывается окончательно. Коллектив бухгалтерии — это пауки в банке. Ни о какой дружбе, в широком понимании этого слова, речи быть не может. Просто клубок зла и зависти. Сплетни, слухи, поклепы. Кошмар. Как только сил хватает работать, если просто выживать очень проблематично?

— Понятно.

— Если я начну перечислять «кто кого и за что», ночи не хватит.

— Тогда пока не надо.

Молчание длилось столько времени, сколько его понадобилось на опустошении кружек и чаем. После сытного ужина и мытья посуды, они уселись по шезлонгам, чтобы полюбоваться закатом и покурить в удовольствие.

— Что дальше?

— Постарайся, Савушка, узнать, кто из коллектива и главное за что, недолюбливает Ксению Великанову. Сосредоточь свои сыскные способности только на ней. Мишуру взаимоотношений между прочими — отбрось.

— Понятно, что делать. Не понятно: зачем?

— Знаешь, мне почему-то кажется, что не последним фактором тут послужила личная неприязнь, или обида. Ограбление — как факт мести.

— Одним выстрелом двух зайцев?

— Да. И деньги в карманах, и Ксения на нарах. — Почти идеальной рифмой ответил Женя, и усмехнулся.

— Спать?

— Пожалуй.

Новый день не принес особых дивидендов. Женя стал обладателем новой порции деревенских сплетен и слухов, потом едва успевая все это записывать. Да и Савелий находился в легком шоковом состоянии. По словам самой Великановой, абсолютно все ее хотя бы немного, но недолюбливали. Правда, причины при этом она называла какие-то наивные и смехотворные. Не тянут они на столь изощренный способ мести. Женя классифицировал именно так.

— Пойду я за молоком, — он решительно поднялся из шезлонга.

— Я же принес.

— Тогда за картошкой.

— Хорошо.

Великанова бросилась к нему на встречу. В ее глазах читалось одновременно и отчаянье, и надежда. Лужин осадил ее:

— Если вы ждете, что я сейчас назову имя грабителя, то вы глубоко ошибаетесь.

Надежда в глазах умерла, а вот отчаянье выросло мгновенно.

— У меня к вам дело.

— Да?

— Мне необходимо просмотреть выписки из приказов по личному составу, за 2—3 года. Сможете?

— Приказы? Зачем?

Евгений и сам не знал точного ответа на этот вопрос. Но как объяснить постороннему человеку о своей природной интуиции? Просто ни слов не хватит, ни таланта. Да и не к чему это, по большому счету.

— Надо, — просто и лаконично ответил он.

— Хорошо. Завтра у нас суббота. Я схожу утром в контору и принесу. Могу прямо на пруд. Но в понедельник я должна положить их на место.

— Я успею. — Лужин немного помялся. — Нам бы картошечки, килограмма два.

— Да, да, — Ксения даже обрадовалась, что может хоть чем-то быть полезной детективам.

Суббота выдалась пасмурной. Моросил мелкий и нудный дождь. Детективы не показывали носа на улицу. Разбирали папки с выписками из приказа.

— Что ищем?

— Выписывай все приказы, связанные с работниками бухгалтерии.

— Думаешь что-то найти?

— Надеюсь. — Евгений и сам не был уверен, что поиски идут в правильном направлении, но признаваться в этом не спешил. Следствие грозило зайти в тупик.

В палатке повисла тишина, которую нарушал лишь шелест переворачиваемых листов и шепот дождя за стенками палатки. Делали небольшие перекуры, да и те не страдали изобилием слов. После нудной, однотипной работы, усталости было больше, чем от физических нагрузок. И все же Савелию пришлось собраться и отнести папки обратно Великановой. Евгений же погрузился в записи, стараясь в скудных официальных словах найти что-то стоящее. И, кажется, нашел! Он схватил мобильник:

— Сава, ты где?

— Иду из магазина. У меня сигареты кончились.

— Зайди к Великановой.

— Так.

— Узнай у нее все-все о Вере Мартынюк. Пусть выложит все, что знает и что предполагает. Характер, привычки, хобби. Короче, полный комплект.

— Кто такая?

— Потом объясню. — Он отключился. Прислушался к внутренним ощущениям и понял, что не ошибся. Напал-таки на правильный след. Дрожь азарта и всплеск адреналина — такие знакомые и приятные чувства. Теперь он только с нетерпением ждал помощника. И ожидание это было хуже всякой пытки. Наконец-то, появился Сава, который увидел блеск в его глазах, зная причины его возникновения.

— Лед тронулся? — настроение вмиг приподнялось.

— Ну? — нетерпеливо торопил его Женя.

— Вера Мартынюк работала в бухгалтерии хозяйства. Уволилась полгода назад, по собственному желанию.

— Это для трудовой книжки. А на деле?

— Не сработались. Это раз. Характер у женщины очень тяжелый.

— Да они тут, получается, все такие.

— Очень завистливый. — Сава не обратил внимания на лирическое восклицание шефа. — Ну, просто сама зависть, с большой буквы и как имя существительное. Она, то есть зависть, и съела женщину изнутри. Вторая причина увольнения — это ссора с сожителем, Леонидом Рословым. На почве дикой, испанской, ревности. В-третьих, ей просто очень крупно повезло. Прямо, выигрышный билет лотерейный. Она устроилась на работу в райцентре. И знаешь где? В сбербанке!

— Ого! Взлет карьеры.

— Да. Бухгалтер она сильный, грамотный. Но вся это информация, запомни, со слов Великановой. А ты сам как на нее вышел?

— Понимаешь, когда Великанова уходила в очередной трудовой отпуск, то ее всегда, в эти три года, замещала именно Вера Мартынюк. Чуешь, куда клоню?

— Она знала все о сигнализации и коврике — ловушке.

— Вот именно.

— Но, она уволилась — это раз! Живет постоянно в райцентре, и не могла узнать о наличности в сейфе — это два! Ключи от кассы и сейфа в это время покоились под подушкой к Великановой — это три!

— Конечно. — Евгений замолчал. Он откинулся на подушку, раскурил сигару и погрузился в глубокое раздумье. Сава знал, что в такие моменты шефа лучше не беспокоить, не отвлекать. Шел творческий процесс. И поэтому он предпочел заняться приготовлением обеда. Благо, что дождик уже прекратился, хотя по небу продолжали вальяжно ползти свинцовые тучи. Едва обед поспел, как на аппетитный запах из палатки вылез Лужин, весь в тумане сигарного дыма.

— Ты вовремя.

— Да, я такой, — отшутился Женя, и широко так улыбнулся.

Обедали они под разговоры об испортившейся погоде и рыбалке. Тему работы Женя ловко избегал, и Сава стал уже подумывать, что размышления шефа ни к чему не привели. На горизонте вырисовывался тупик. Но тут Лужин его просто ошарашил:

— Собирайся. Сейчас заглянем к Великановой, а потом, как я сильно надеюсь, мы пойдем брать настоящего преступника.

— Да? — Сава едва не опрокинул на себя кружку с горячим чаем.

— Да.

— И кто же это?

— Пока не уверен на сто процентов. И потому предпочту не отвечать на прозвучавший вопрос.

— Хорошо. — Шутливость шефа намекала на положительный исход дела. Сава, сгорая от любопытства, даже не стал допивать чай. Просто выплеснул его в костер.

Через десять минут они были уже в доме Великановой, где Лужин провел с хозяйкой небольшую беседу:

— Какие отношения были между Мартынюк и Рословым?

— Сначала очень хорошие. Просто замечательные. Леонид так сильно любил Верочку, души не чаял и пылинки с нее сдувал. Всегда и на работу провожал, и встречал. Прямо, мексиканское кино.

— Почему же они расстались? — желание выслушивать лирическое отступление не хотелось.

— Да это все ревность Рослова. И между прочим, беспочвенная. Ревновал к каждому столбу. От нее-то, окаянной, он и начал выпивать. А ведь каким золотым работником он был. Шофер, тракторист, слесарь. Мастер на все руки. Любое дело горело в руках. Но все ревность.

— А сейчас?

— А что сейчас? Когда Вера уехала в райцентр, Леня немного попил «горькую». Но бросил, закодировался. Сейчас, правда, уволился. Собирается дом продавать, и уехать к брату. На Украину.

— Понятно. Спасибо. Пошли Сава. — И Евгений первым покинул гостеприимный дом. На лужайке перед домом он остановился, закурил, погружаясь в мысли и переступая с носков на пятки. Наконец, качнул головой и решительно сказал:

— Пошли.

— На пруд?

— Нет. Идем брать Рослова.

— Рослова? — удивился Сава.

— Это он ограбил совхозную кассу.

— Ну да?

— Да. Теперь я в этом абсолютно уверен. Просматривая свои записи бесед с мальчишками, я уже его тогда взял на заметку. Великанова же лишь подтвердила мои догадки. Человек — золотые руки. Хитрый, дальновидный, дельный. Ни что не помешало ему в свое время сделать дубликаты ключей, когда Вера работала за кассира. Наверняка, и о сигнализации знал, и о коврике.

— Когда провожал и встречал?

— Сделал дубликаты, скорее всего, просто так, на всякий случай.

— А может, ждал, когда касса наполнится наличностью.

— И дождался.

— А теперь продает дом и уезжает.

— Концы в воду.

— Ловкач.

Рослов Леонид был дома. Сидел за столом и ужинал, чисто по-холостяцки: яичница, салат из огурцов и помидор и растворимый кофе. Он удивленно посмотрел на не прошеных гостей.

— Вам чего? — он проглотил пережеванную пищу, обретая способность говорить.

— А ты не знаешь! — развязно ответил Женя. Сава сам с трудом узнавал шефа в столь мгновенном перевоплощении. От интеллигентного, тонкого человека не осталась и следа. Сейчас тут был этакий «браток», развязный, наглый, нахрапистый.

— Нет. — Протянул Рослов. Нотки страха в его голосе явно присутствовали.

— Ты что дурку включаешь? — навис над ним Женя. — Мы пришли за своей долей.

— Какой долей? — громко проглотил комок Леня, и заморгал часто-часто глазами.

— Как какой? — усмехнулся Женя. — Кассу в СПК «Дружба» взял? Взял!

— Какую кассу? — заикаясь, переспросил Рослов.

— Сто тонн деревянных. Или тебе назвать какими купюрами? — Женя сел напротив испуганно мужика, подцепил с тарелки кусок помидора, обильно смазанного майонезом, и отправил его в рот.

Рослов молчал. По его лицу было видно, как мысли медленно бегают под его широким лбом. Сава замер в ожидании. Игра могла оказаться полностью проигранной. Дыхание фиаско почувствовал он на своем лице. Напряжение достигло своего апогея. Наконец-то, Рослов разлепил свои пересохшие губы, и спросил надтреснувшим голосом:

— Сколько?

— Пятьдесят.

— Хорошо, — сразу согласился грабитель.

— Вот и ладненько, — своим обычным голосом сказал Женя, и обернулся к напарнику. — Звони, Савушка, 02.

Истина с большим опозданием дошла до Рослова. Он рванул из-за стола, но, спотыкнувшись о выставленную ногу Лужина, растянулся во всю кухню. Женя уже через секунду сидел у него на спине и скручивал руки.

Сава широко улыбнулся и достал мобильник.

2005

Проклятие Перуна

Савелий никак не мог успокоиться. Он нервно ходил по кабинету и выкрикивал междометия. При этом интенсивно размахивал руками, в одной из который была зажата свернутая газета «Молодежный вестник». Фаина, немного ошеломленная столь бурным поведением коллеги, затаилась на своем рабочем месте. Следила глазами за перемещением Савы и пила сок. Лужин же олицетворял собой само спокойствие. Не спеша пил кофе, между глотками затягиваясь сигарой, чей ароматный приятный запах щекотал ноздри всех присутствующих.

— Черт те знает что! — Сава развернул газету, словно надеялся, что статья пропадет со страницы. Этого, естественно, не произошло. — Это означает только одно.

— Что? — коротко спросил Женя.

— Утечку информации. — Пояснил Сава, с удивлением глядя на шефа. — Это же ясно, как божий день. Либо кто-то из нас расхвалился, возгордился. Либо кто-то залез в наш компьютер.

— Вот и проведи расследование, — едва заметно усмехнулся Евгений.

— И проведу. — Серьезно заявил Сава. — Первым делом наведаюсь в редакцию.

— А, по-моему, это не плохая реклама нашему агентству, — тихо подала голос Фая.

— Я тоже так думаю, — поддержал сотрудницу Женя.

— Да? — возмутился Сава. — Тогда и надо было этому писаке конкретизировать. Мол, это «ЛЕО», фамилии наши настоящие. А то взял только сюжет «Черного кардинала» и опубликовал в виде рассказа. Да еще этот дурацкий псевдоним: доктор Ватсон. Тоже мне!

Сава немного успокоился. По крайне мере, плюхнулся на диван, схватил со стола баночку пива, и жадно припал к ней. Фая склонилась над столом, перебирая бумаги, больше не обращая внимания на импульсивного коллегу. А Лужин напротив: откинулся в кресле, и прищуренными глазами наблюдал за Савой. На губах его играла ироническая улыбка. Да вот только Саву не так-то просто было вышибить из седла, и если он уже что-то вбил себе в голову, то это надолго. Пока не сделает — не успокоиться. И вот сейчас: допив пиво, он бодро вскочил с дивана и, с огромной решительностью в глазах, стал собираться. Молча. Только, уже взявшись за дверную ручку, бросил через плечо:

— Я в редакцию.

— Удачи. Пожелал ему шеф.

Фая ушла в приемную. И сделала это поспешно, словно боялась оставаться наедине с Евгением. Хотя тот и не особо заострил на этом свое внимание. Лишь короткая мысль промелькнула: «Я ей неприятен». Спустя некоторое время он выглянул в приемную:

— Фая, ты все-таки поработай с компьютером. Может и правда, у нас побывали гости.

— Хорошо. — Не совсем уверенно ответила Фая, не поднимая глаз.

— Доктор Ватсон — это еще орешки. Не так и серьезно. Лишь бы другие не повадились.

— Да, да. Я понимаю.

— А я в архив. Меня ни для кого нет.

— Хорошо, Евгений Олегович.

Лужин поморщился от такого официоза, но промолчал, захлопнув, громче обычного, дверь в кабинет. На обед он не ходил, обошелся чаем и парочкой бутербродов, и снова погрузился в работу. Хотя он и доверял компьютерам, но все равно все дела оформлял еще и в бумажном варианте. Аккуратно подшитые файлы гордо восседали на полках в их потайной комнате.

После обеда вернулся Савелий, чем и нарушил идеальную тишину рабочий атмосферы.

— Фая, иди сюда, — позвал он коллегу в кабинет, где плюхнулся в кресло и хлопнул тоненькой папкой о столешницу.

— Вот! — объявил он.

— Что? Доктор Ватсон?

Савелий поморщился, словно жевал ломтик лимона:

— Нет. Какой там Ватсон! Глухое дело. Висяк. Глухарь. Рассказ пришел по почте. Отпечатан текст на принтере. Автоним отсутствует, только псевдоним. А редакция, изменяя своим правилам, решила все равно опубликовать его. Как говорит редактор, что понравился им очень. Хотя я думаю, что из-за меленькой приписки.

— Какой?

— «Гонорар прошу оставить редакции любимой газете». И нагло и сердито, а главное эффективно.

— И что дальше? — Фая начала проявлять интерес к этому рассказу.

— А что? Да ничего! Не буду же я искать компьютер по всему городу? Безполезно. И редактор заверил, что ничем мне не сможет помочь. «Это же не официальная статья. Это литература» — Передразнил он виртуального издателя.

— А что за папка? — Женя резко сменил тему разговора.

— А! — протяжно воскликнул Сава. — Это мне скормили в отделе писем «Молодежного вестника». Интересное, кстати, дело вырисовывается. Садитесь поудобней, и слушайте. Командовать парадам буду я!

— Просим вас, Ося. — В тему пошутил Женя. Сава вопросительно глянул на него, пришлось вносить ясность. — Остап Сулейман Берта Мария Бендер.

И все детективы дружно рассмеялись. Но стоило Саве открыть папку, как игривое настроение мгновенно улетучилось.

— Итак, в Камышовском районе нашей области имеется одно местечко, проклятое древними богами. Хотя, судя по описанию, это довольно живописный уголок. Небольшая березовая роща, болото с озером, возвышенность, которую можно даже назвать горами потому, как имеется с десяток пещер. До конца так и не изученных. Народ наш, великий и остроумный, дал всем окрестностям ужасные имена. Роща Дьявола, болото Сатаны, Чертовое озеро, логово Люцифера — это про пещеры. Об этом пишут в газету многие жители района. А особенно жители деревеньки Клюевка, которая расположена в двух километрах от этого «райского уголка». — Сава сделал небольшую паузу, глотнул «Нарзан», чтобы смочить горло и продолжил. — Сотрудники газеты не один раз выезжали, как говорится: реагировали, смотрели, фотографировали, записывали рассказы аборигенов. И пришли к выводу, что это Зона.

— Зона? — недоуменно спросила Фая.

— Зона, — кивнул головой Сава. — Пишется с большой буквы. Это аномальная зона, имеющая черную репутацию.

— И в чем она заключается? — пришла очередь задать вопрос Жени. Было невооруженным взглядом заметно, что сверхъестественное, не подающейся простой логике, его не особо интересует.

— Дело в том, что там довольно часто пропадает домашний скот.

— Тонут в болотах.

— Вот именно так и отвечают бедным сельчанам правоохранительные органы. Но некоторые отчаянные смельчаки в поиске своей скотины иногда захаживают в Зону. И видели они там обглоданные кости животных. В пещерах! — добавил он голосом подростка, рассказывающего «черную» историю у ночного костра.

— Волки?

— Да, нет. — Сава порылся в папке, достал из недр ее какую-то бумагу. — Это официальное уведомление наших биологов, где говорится, что в Камышовском районе волки не водятся. Да и местные егеря с ними согласны. У милиции же, ответ один: болото!

— И что жители?

— О! — воскликнул Сава, вскочил и прошелся по кабинету. — Наш народ — великий народ. Хотя я повторяюсь. Сколько легенд и версий. Просто Клондайк для фольклориста. Первая, часто встречающаяся, версия — это «Черный спелеолог».

— А что это такое?

— Объясняю. У каждого вида романтиков имеются легенды о «черных» и «белых», злых и добрых духах. Одни всячески помогают, другие, естественно, мешают, а порой и убивают. Есть «черные» и у геологов, и у альпинистов, и у сплавщиков по горным речкам. И спелеологи тоже не в стороне.

— Спелеология — наука, изучающая пещеры. — Сказал Лужин, обращаясь к Фае. Та лишь кивнула головой.

— Так вот, — Сава даже не заметил, что его перебили. — Давным-давно пошли как-то два парня в пещеры Люцифера. И заблудились в его лабиринте, как говорят, он не уступает знаменитому критскому лабиринту. Пропали, одним словом. Так вот, один из них в пылу ссоры убил второго. И теперь бродит «Черный спелеолог» по лабиринтам неприкаянной душой, и губит все живое.

— Сказки для пионерского лагеря. Что, во-вторых?

Сава вновь обратился к своей папке, достал фотографию, на которой был запечатлен мегалит. Доисторическое сооружение из большого каменного блока. А может и сама природа так искусно постаралась.

— И что это?

— Точного и официального мнения нет. Местное население уверенно, что это истукан Перуна.

— Перун — древнеславянский бог грозы. — Вновь прокомментировал Лужин.

— Я знаю, — огрызнулась Фая, но что шеф не обратил никакого внимания, даже бровью не повел.

— Этот Перун стоит как раз при вдохе на Зону. Старожилы утверждают, что одна легенда этих мест, передавая из поколения в поколения, дошла и до наших дней. Вообще, она длинная и муторная, и совсем не увлекательная. Суть такова: Перун наложил проклятие на человеческий род. И кто сунется в Зону — тому смерть.

Сава закончил доклад и, успокоившись, сел в кресло. В кабинете некоторое время висела звенящая тишина, которую нарушил Лужин:

— И все?

— Нет, — Сава как будто только этого и ждал. — Клубничку я оставил на десерт. Неделю назад у жителя Клюевки, — он заглянул в блокнот. — Буземанова И. И. пропал годовалый бычок. Он игнорировал все проклятия Перуна, наплевал на Черного спелеолога, и отправился в Зону. Он хороший охотник, облазавший всю округу вдоль и поперек. Пошел и пропал.

— Утонул?

— По версии милиции — да. Да и шапку его нашли на болоте. Дело ясное — и дело закрытое. Но, как уверяет его младший брат, и тоже Буземанов И. И., все это полная ерунда. По его словам, брат не мог утонуть на болотах Сатаны. Потому, как знает их даже лучше, чем свои пять пальцев. Письмо в редакцию от него написано весьма убедительно. Сами прочитайте и все поймете. Написано грамотно, солидно, обоснованно. Без истерик и слез.

И вновь тишину, которая образовалась, нарушил Евгений:

— Что ж, можно устроить небольшие каникулы и взглянуть на этот «райский уголок».

— Можно я поеду? — предложила, скорее, попросила, Фая.

Лужин бросил на нее мимолетный взгляд, задумался на мгновение и согласился.

— Хорошо. Вдвоем поедете. День на подготовку — и в путь. И держите всегда связь

— Ok!

Совещание на этом закончилось.

Записи разговоров детективов со своим шефом.

1. — Мы решили не афишировать себя. Представились дальними родственниками Буземанова И. И.. Живем у него.

— Правильно.

— Пока осматриваемся. Говорим с ИИ. Он просто фанатично уверен, что брат не утонул. Кажется, и нас заразил своей уверенностью.

— Интуиция?

— У меня молчит. А вот Фаечка говорит, что без человеческого фактора здесь не обошлось.

— Естественно. Я тоже реалист. Мистика не для меня. Какие планы?

— Завтра отправимся в Зону. Я и ИИ. Фаю оставлю в деревне. Береженного и бог бережет.

— Согласен. После экспедиции — сразу же позвони.

— Все.

2. — Евгений Олегович?

— Да, Фая? Сообщаю, что сегодня побывали в Зоне.

— Ты?!

— Конечно. Я на работе. — Тоном, не принимающим никаких возражений, ответила Фая. — Места тут и, правда мрачноватые, хотя и красивые. Пока только осмотрели болото Сатаны. Ужас. Бездонная топь. Здесь целая стадо уйдет в вечность, и ты не догадаешься об этом. Были на месте, где обнаружили шапку старшего Буземанова. Но, как говорится, болото — оно и есть болото. Завтра собираемся полазать по пещерам Люцифера.

— Там же лабиринт?!

— У старшего ИИ была карта этого лабиринта Минотавра.

— Откуда?

— Сам составил. Да вы не беспокойтесь, глубоко мы не полезем. Так, побродим с краю.

— И все же будьте очень осторожны.

— Хорошо.

— Где Сава?

— В бане.

— Тогда передавай ему «с легким паром».

— Хорошо. — Она улыбнулась.

Хотя Евгений и не видел ее улыбки, но был в этом абсолютно уверен. После разговора, то ли какая-то непонятная грусть накатила, то ли необъяснимая тоска сжала сердце. Но Женя не дал им возрасти никакого шанса.

3. — Алло! Савка! Черт побери! Я до вас никак не могу дозвониться. Зачем телефоны выключать-то?

— Нет, Жень. Это просто в Зоне они не работают. Прикинь: разряжаются в секунду.

— Ты зачем Фаю туда таскаешь?

— Ха. А ты попробуй поступить иначе. С каждым днем я открываю в девочке все новые качества и способности.

— Ну, и что там?

— Полазали маленько по пещерам. Дьявольское ощущение. С одной стороны — полный восторг. От красоты, величия, атмосферы тайны. А с другой — панический страх, так и цапает за душу. Идешь и ждешь, что выскочит на встречу «черный спелеолог», и утащит в преисподнюю.

— Что-нибудь нашли?

— Нашли, — усмехнулся Сава.

— Что? — нетерпеливо воскликнул Евгений.

— Цех по разделки мясных туш.

— Что?

— А то. В одной из пещер нашли огромный пень, забрызганный кровью. ИИ, как истинный абориген, утверждает, что тут разделывают мясо. Кто-то аккуратно наведывается сюда. Ловит отбившуюся от стада одинокую скотину, и…. Короче, понятно?

— Еще бы. Что дальше?

— Не знаю пока. Думать надо.

— Знаешь, может, стоит проверить районный рынок. Мясной ряд. Если ты рубишь крупнорогатый скот, то это сто-сто пятьдесят килограмм мясо. В холодильник не полезет.

— Вряд ли преступник столь наглый. Да и местные же все про всех знают, вопрос возникнет: откуда мясо? Да и Клюевка у всех на устах. Подозрения всякие.

— Тогда, сделаем так: я проверю здесь, городской мясной рынок, а ты займись списком деревенских владельцев машин. На себе тушу не попрешь.

— Согласен. Завтра в это же время.

— Спокойной ночи.

4. — Женя, привет!

— Савелий, да вы с ума посходили!!! Время два часа ночи. Я весь вечер пытался до вас дозвониться. Где вы пропадаете?

— Только спокойно, шеф. Ладно?

— Ну, что натворили?

— Утром проснулся, а Фаи нет. Лежит записка: «Я ушла на Зону».

— Одна? — Евгений едва не выронил телефон, и, вопреки всему, закурил. Обычно он старался как можно реже курить, а в ночное время — вообще наложил табу.

— Одна. Мы сразу же с ИИ рванули за ней. Все пещеры облазали, все болото перемерили, и ничего.

— Как ничего? — во рту резко пересохло.

— А Фая тем временем обследовала рощу Дьявола, и не без успеха.

— Ух, — только и смог спокойно выдохнуть Женя.

— Она нашла следы машины. Проекторы ясно отпечатались на глине. И с дефектом одно колесо. Понимаешь!? Там, по ту сторону рощи проходит проселочная дорога. Вот по ней-то и вывозили мясо.

— Следы сфотографировали?

— Обижаешь.

— А у меня вариант нулевой. На рынке регистрация поступления мяса почти отсутствует. Лазеек превеликое множество. Ноль.

— Ничего. Главное: разгадана тайна пропажи скота. Составим список авто-владельцев, и вычислим его.

— Хорошо, действуй.

— С утра.

— Конечно.

— Пока.

— Да, Сава, — Женя немного помялся, — пожалуйста, присмотри за Фаей. Чтобы больше никаких глупостей.

— Хорошо, шеф. Отбой.

5. — Евгений Олегович, здравствуйте.

— Привет, Фаина. Как дела?

— Миссия почти завершена.

— Да?

— Да. Из списка, который нам составил ИИ, мы первым делом отобрали тех, у кого УАЗ и «Нива». Все-таки количества мясо большое.

— Логично.

— И с Савой прошлись по владельцам.

— Легенда?

— Страховая компания «Авто», специализирующая только на страхование машин.

— Ты придумала?

— Ну, почти что я. При этом старались увидеть сам объект страхования. Главный упор, конечно же, делали за задние колеса.

— Так уж вам и позволяли беспрепятственно рассматривать?

— Нет, конечно. Не все такие. Но список при этом сократился до двух человек. А тут и погода нам решила помочь, дождь вчера лил всю ночь напролет. И около одного дома мы и увидели

— Следы? — нетерпеливо перебил ее Женя.

— Следы.

— С дефектом?

— Как на ладошке, — радостно сообщила Фая. — Это Волков Семен Петрович. У него УАЗ — санитарка. Вот только как заставить его раскрыться? Пока ничего не придумали.

Женя немного помолчал, а потом одна мысль молнией пронзила его:

— Ни в коем случае, Фаечка! Сами ничего не предпринимайте.

— Почему?

— Вы упустили из вида старшего ИИ.

— Вы думаете?

— Да, я думаю. Буземанов в поисках своего бычка раскрыл преступную деятельность Волкова. Последствия оказались трагическими.

— Что же делать?

— Обратитесь в милицию. И все. Мы и так для нее много сделали. Сами же возвращайтесь. Дело закрыто.

— Хорошо. До скорой встречи.

Они приехали поздно вечером, прямо к нему на квартиру. Возбужденные и веселые, с большим дорожным баулом.

— Устроим праздник чревоугодия? Это нам за работу. У ИИ нет лишних денег, и брата еще хоронить надо. Да и нам как-то неудобно было требовать. Но он настоял принять натуральный эквивалент. Мясо, сметана, огурцы, грибы, варенье, мед и даже смородиновую наливочку собственного производства.

— Не против. — Женя довольно потер ладонь о ладонь. Перехватил взгляд Фаи, которая без стеснения внимательно разглядывала комнату.

— Не хватает женских рук, — резюмировала она. — А так даже ничего, чисто и уютно.

— Спасибо.

Общими усилиями накрыли шикарный стол и приступили к поглощению деревенских яств. Савелий после второй рюмочки наливочки начал рассказ о финале этой истории:

— Мы игнорировали твой приказ о передаче дела милиции. Решили сами все довести до конца.

— Как?

— Пусть Фаечка расскажет. Это ее геройство, и триумф должен быть ее.

Фая смутилась и покраснела, но все же начала повествование:

— Я пошла к Волкову и выложила перед ним фотографии следов. И в роще Дьявола, и около дома, и прямо на автомашине. И сразу поняла, что это был он. Только вот Волков не торопился пускать нюни и чисто во все признаваться. Посмотрел на меня, как не нормальную, и предложил показать мне место, где я, якобы, видела отпечатки следов его машины. Хотел воочию увидеть. И я согласилась.

— Как согласилась? — не понял Женя, с трудом проглатывая не дожеванный кусок копченого сала.

— Просто. Села в машину и поехала. Кстати, в салоне я сразу приметила и топоры, и следы крови, и полог. Но включила роль наивной дурочки, мол, ничего не вижу, ни о чем не догадываюсь. Болтала всю дорогу о всякой ерунде. А он с каждой минутой становился все мрачнее и сердитее. Приезжаем мы в рощу. И он уже не скрывает, что ранее бывал в этих местах. Дороги у меня не спрашивает, а уверенно ведет машину и останавливается именно в этом месте. Выходим мы из машины, и…. — Фая театрально замолчала, пригубила бокал с наливкой.

— Ну! — поторопил ее шеф.

— И тут он на меня набросился. С большим таким тесаком. — Фая раскинула руки в стороны, показывая размер ножа.

— Но тут появились мы. — Не выдержал Сава, видя, как Фае нравится держать шефа в напряжение, и ему стало жаль его.

— Кто, мы? — Лужин перевел на него взгляд.

— Я и ИИ.

— Они скрутили Волкова, — Фая вновь перехватила инициативу, — потом уже нам с Савой пришлось скрутить Буземанова, который буйствовал и грозил утопить Волкова.

— Я оказался прав?

— Как всегда. Он убил старшего брата, когда тот застал его за разделкой туши. Он убил его и утопил в болоте.

— Изверг, — покачал головой Лужин.

— Да. Но только представь, какие прибыли он получал от своих преступлений. Сельский скот пасется сам по себе, без присмотра пастуха. В течение трех лет он промышлял. За это время отгрохал в доме ремонт, сменил старенькую «Ниву» на новую, прямо с конвейера, санитарку.

— К хорошему быстро привыкаешь.

— А прикрытие, какое, а? — задорно засмеялся Сава.

— Проклятие Перуна! — гнусавым голосом переводчиков фильмов на видеокассетах сказала Фая.

Веселье продолжалось.

— А вот про озеро вы ничего так и не рассказали.

— Чертовое озеро? — мило пожала плечами Фая. — А что там озеро? Озеро как озеро. Только вода холодная.

— Так вы что, купались?

— А как же! — Фая наслаждалась изумлением шефа.

Уходили гости далеко за полночь. И Лужин, все же, напоследок пожурил коллег:

— Фая проявила не геройство, а глупость. И я надеюсь, что в будущем это больше никогда не повторится.

— Хорошо. — Согласилась с ним Фая.

2005

Партия холостяков

— Я вас слушаю, — Фая прибавила солидности и серьезности. На столе перед ней лежал блокнот и фломастер. Внимательно посмотрела на сидящую перед ней девушку, ровесницу, которая представилась лаконично: Оксана. Та в свою очередь растерянно рассматривала кабинет.

— Мне посоветовали обратиться к Лужину Евгению Олеговичу, — сказала она.

— Шефа сейчас нет, — спокойно пояснила Фая, — но вы не беспокойтесь, я — равноправный сотрудник агентства. Вот мое удостоверение частного детектива. И…., — гордость просто распирало ее., — я буквально неделю назад раскрыло одно преступление. Почти сама. — Добавила все же она, и как-то виновато улыбнулась.

Оксана как-то сразу успокоилась, напряжение спало, и даже легкая мимолетная улыбка проскользнула на ее лице.

— Вот и хорошо. С тобой мне даже легче поговорить.

— Отлично. Я слушаю тебя. — Она сложила руки на столе и приготовилась вникнуть в ее проблему. Девушка не заставила себя долго ждать, откашлявшись, и начала повествование.

— Может, я и нагнетаю обстановку, а дело выеденного яйца не стоит, но на сердце почему-то неспокойно и тревожно. Гнетет что-то, душу тянет. А дело вот в чем: у меня есть парень, Сергей. Мы давно уже вместе. Любим друг друга. И вот решили, наконец-то, узаконить наши отношения. И все шло хорошо, пока. Короче, это случилось три дня назад. Мы как раз устроили романтический ужин, со свечами и шампанским. Повод был весомый — юбилей наших взаимоотношений. И в разгар ужина ему пришло электронное письмо. Необычное и очень короткое. Так что я его запомнила дословно «Ты женишься? А как же пух?». И рисунок — перышко.

— Какое перо?

— Обыкновенное, птичье перо.

— И все?

— Да.

— Странно.

— Может это даже и смешно, если бы не было так грустно. Сергей очень странно отреагировал на это послание. Вмиг погрустнел, помрачнел. Ушел мыслями в себя, не слышал ничего, не замечал моего присутствия. Вечер был безнадежно испорчен.

— И как он объяснился?

— Пытался отшутиться. Сказал, что еще в строительном институте они с друзьями, с кем проживали в одной комнате общежития, ради шутки создали партию холостяков. С гербом, гимном и уставом. И письмо это было от члена партии. Но если это была шуткой, то почему он так встревожился? Но он мне больше ничего не сказал. Вот и все. Я просто хочу знать, что Сергей скрывает от меня? Плохое предчувствие.

Оксана жалобно посмотрела на Фаю, которая плохо скрывала разочарование. У нее сложилось мнение, что дело-то пустяковое, мякина какая-то.

— Это смешно, да? — спросила Оксана. — Знаете, просто я, наверное, очень много читаю детективов, вот и в повседневной жизни мне и мерещатся преступления.

— И с каким именно произведением у вас ассоциируется ваша история?

— Конан Дойл, «Пять зернышек апельсина». Читали?

— Конечно. — Фая слегка улыбнулась. — Хорошо. Наше агентство постарается разобраться с вашим случаем.

— Вот спасибо! — её милое лицо было как открытая книга. Воскресшая надежда читалась легко.

— У вас есть ключи от квартиры Сергея?

— Да.

— Мы могли бы посетить ее? Желательно в отсутствии хозяина.

— Да, конечно. Знаешь, Сережа уехал на три дня в деревню, к родителям. Так что мы можем поехать прямо сейчас.

— Отлично. — Фая написала записку шефу, и через мгновение они покинули офис «ЛЕО».

Евгений и Савелий обедали в азербайджанском ресторанчике. Люля-кебаб, салат и пиво.

— Знаешь, Женька, можем мы бросим заниматься мелкими делами? А полностью переключимся на криминал. Неплохо у нас получается в последнее время.

— Не заносись! Четыре удачных расследований — еще не показатель. А те мелкие дела, как ты выразился, дают агентству стабильный доход. Клиентура-то, в основном, денежная.

— Это, конечно, правда. Но так хочется большего. — Он потер ладони. — Я чувствую в себе силу, уверенность, желание расти.

— Вот это мне нравится. Мы должны всегда повышать свой профессионализм. Трафаретные действия притупляют навыки. Кстати, ты был сегодня в офисе?

— Нет. А ты?

— Тоже. Там Фая, — он взял телефон. — Странно, не отвечает. Так, ого, и мобильник не отвечает.

— Надо ехать, — сразу потерял весь лоск Савелий. Засуетился, замельтешил.

— Надо. — Согласился Евгений, поднимаясь из-за стола.

В офисе их ждала лишь пустота. На столике секретаря лежал блокнот и мобильник. Записка прояснила ситуацию: «Наклюнулось новое дело».

— Вот! — развел руками Савелий, и, обернувшись, предложил. — Кофе?

— Не помешает.

Едва кофе закипел, как на пороге появилась Фая.

— О! Я вовремя. Или на мою долю сварить нектар не удосужились?

— Обижаешь.

За поглощением кофе Фая поведала об Оксане, и о своем десанте на квартиру Сергея.

— Письмо отправлено с интернет-кафе, что на Лесной улице. Так что отследить отправителя — нереально. Второе: пух — это не просто символ партии, это аббревиатура, ПУХ. Что это значит, Оксана не знает. Я проверила весь его компьютер, все имеющиеся в квартире диски и флешки, нигде ни слова о ПУХ, ни о самой партии холостяков. Получается, что Сергей не обманывал, называя это просто студенческой забавой.

— ПУХ — это Партия Убежденных Холостяков. — Подал голос Женя. Коллеги недоуменно посмотрели на него, и тот поспешил объяснить. — Просто на букву «у» не так уж и много слов. Убежденный холостяк — такой примитив и банальность.

— Да, скорее всего так и есть. — Легко согласилась Фая. — Кстати, я прихватила фотографию, где запечатлены все члены этой партии. Всего пять человек. Сергей, Дмитрий, Константин, Кирилл и Захар. Нашла в компьютере я и их адреса и телефоны.

Оксана говорит, что они и после института поддерживают отношения. Такая, знаете ли, крепкая мужская дружба. Более того, первого числа каждого месяца они встречаются в баре, где устраивают мальчишник. Вот, пожалуй, и все.

— Все? — разочарованно спросил Сава.

— Все. Я тоже не в восторге, но девочка напугана. И мы не вправе отказать ей в помощи. Тогда, какое мы агентство?

— Правильно, — поддержал ее Лужин. — Что ты намерена делать?

— Поеду в институт. Полистаю личные дела этих, — она кивнула на снимок, — а там видно будет.

— Хорошо. Действуй.

Фая тут же принялась собираться.

— Ни пуха тебе, ни пера. — Пожелал ей Сава, и они рассмеялись столь удачному каламбуру.

Мобильник зазвонил, когда часы «прокуковали» девять раз, и Женя собирался посмотреть программу «Время».

— Да, Фая.

— Женя. — Даже в произнесенном единственном слове Женя почувствовал, что она сильно взволнованна. Да и назвала она его только по имени, что не было в ее привычке.

— Что случилось?

— Необходимо посоветоваться.

— Хорошо, приезжай.

— Нет, — смутилась она, замялась.

— Где ты? Я сам подъеду.

— На углу Мясницкой и Чехова, бар «У Семена».

— Я быстро.

Фая сидела за столиком и как будто рассматривала содержимое кофейной чашки, стоящей перед ней. Женя присел напротив, и тут же к нему подскочил официант.

— Кофе. Черный. — Женя достал сигару, и одним взглядом поинтересовался у Фаи, в чем дело.

— Дело принимает неприятный оттенок.

— Поясни.

— В институте я узнала совсем немного об этой неформальной партии холостяков. Педагоги их отлично помнят, ведь прошло всего три года. Они лишь подтверждают, что все это не больше, чем игра. Герб — перо. Гимн — мотив песни «Первым делом — самолеты» с перефразированным текстом. А устав, вообще уместился в двух предложениях: «Потомство — оставить, жениться — никогда. Проигравший расплачивается ящиком шампанского».

— Смехотворная цена.

— Да, глупость, не более. Баловство студенческого досуга.

— Что дальше?

— Дальше я решила поближе познакомиться с членами партии. И снова под видом страхового агента. И…. — Волнение вновь захлестнуло ее до кончиков волос. Она торопливо хлебнула давно остывший кофе. — Картина не веселая. Костя выпрыгнул из окна год назад. Кирилл уснул и не проснулся. Полгода назад.

— Интересно.

— И мне тоже. Я не верю в такие совпадения. Молодые, по двадцать восемь лет, жить, по большому счету, только начинали. И такая нелепость. Дальше продвигаться я просто побоялась. Больше никуда не ходила. Вспомнила про «Черного кардинала», и ужас охватил.

— Да, что-то есть аналогичное. Обида чужой крепкой дружбе? Потом месть? Возможно.

— Сергей не зря же испугался, получив электронное письмо.

— Да. Не стоит забывать этого. Хорошо, Фаечка. Сейчас мы с тобой ничего предпринимать не будем, а вот завтра давай пораньше в офис. Там все обмозгуем и решим. — Он поднялся из-за стола. Фая последовала его примеру.

— Я провожу тебя?

— Я живу в соседнем доме. — Она слабо улыбнулась.

— Да? Престижный район.

— Я живу с родителями.

— А хочется одной?

— Не плохо бы. Но я еще не заработала на отдельную жилплощадь.

— Успеешь еще, какие твои годы.

Так непринужденно разговаривая, они покинули бар и, пожелав друг другу спокойной ночи, расстались.

Утром Евгений застал в офисе обоих коллег, которые что-то горячо и бурно обсуждали. Поприветствовав их, он поинтересовался у Савы:

— Ты в курсе вчерашнего дела?

— ПУХ? Да.

— Тогда приступим к разработке плана. Что мы имеем?

— Что? — коллеги были в небольшом замешательстве. Редко они видели своего флегматичного шефа в таком состоянии. Он словно торопился, находясь в цейтноте.

— Если ПУХ — безобидная забава, а смерть двух ее членов, в весьма не логичных ситуациях, случайность — то это хорошо. И нам предстоит найти только шутника — отправителя письма. Для этого стоит лишь посильнее «нажать» на Сергея, и он сам поспешит успокоить свою девушку. Но, а если ПУХ — все же больше, чем игра? А смерти — это результат хорошо продуманной мести? Получается «Черный кардинал» — 2. А это уже хреново. Извиняюсь. — Он повернулся к Фае.

Та лишь слегка покраснела. Впрочем, и она, и Сава, «заразились» от шефа потребностью что-то ежеминутно предпринимать, чем-то заниматься. Быстрее вплотную заняться и получить первые промежуточные результаты. Даже мурашки по спине.

— Их было пять. Осталось трое. Значит, нам надо спешить. — Он снова повернулся к девушке: — Ты не знаешь, приехал ли Сергей?

— Нет. Он приедет только завтра.

— Тогда оставим его на десерт. Будем действовать одним фронтом. Быстро и решительно. И даже где-то нагловато. Итак, я поеду в милицию, к майору Ковальчуку, попробую взглянуть на дела Кирилла и Константина. Потом навещу их родителей, соседей и сослуживцев. Ты, Савелий.

— Да.

— На тебе Дмитрий и Захар. Пока не светись, не стоит заранее пугать и наводить панику. Постарайся побольше узнать об их пресловутой партии.

— Понятно.

— А я?

— Ты, Фаечка, вновь поезжай в институт. Узнай адреса всех студентов их группы. Еще раз переговори с деканами, воспитателями общаги. Рой землю, но найди, кому перешли дорогу эта пятерка. Да, телефоны не отключайте. Что интересного — сразу звоните.

— Хорошо.

— Все. — Он вскочил. — За дело!

Ему повезло: майор Ковальчук был на рабочем месте, завяз с головой в бумажной работе. И потому сильно обрадовался приходу старого друга:

— О, Лужа! Заходи!

Он вскочил из-за стола, гостеприимно усадил Женю в кресло. Выглянув в коридор, он осторожно прикрыл дверь и повернул ключ в замке.

— По рюмашке?

— Можно.

Ковальчук пил только хороший коньяк, и не больше сорокаграммовой рюмки. Вот и сейчас он достал из недр сейфа «Наполеон», лимон и рюмки — наперстки.

— Если Лужа появился у меня в кабинете, значит, у него очередное дело. Так? Ну, скажи мне, пожалуйста, что я ошибся. Что ты пришел просто выбить со мной шедевр французского виноделия.

— Увы!

Майор аж скрипнул зубами:

— Я так и знал. Но об этом чуть позже. Давай выпьем.

Они опрокинули наперстки. Благородная жидкость не докатилась даже до желудка, всосалась в организм по пути к нему.

— Ну?

Лужин изложил суть дела, майор напряг мозги.

— Что-то я не припоминаю таких дел. Скорее всего, они прошли как несчастные случаи.

— Мм, — промычал разочарованно Женя, но друг поспешил его успокоить:

— Но дела-то все равно заводились. Так что, посмотришь. — Он набрал номер оперативника, направляя его в архив с подробными инструкциями. Через полчаса перед Женей уже лежали две тоненькие папочки.

— Держи, смотри, изучай, да про доброту мою не забывай.

— Благодарю.

Евгений открыл папку с делом Константина. «Так, все банально и до боли просто. Парень выпрыгнул в окно, находясь в изрядном подпитии. В квартире относительный порядок, следов какой-либо борьбы и сопротивления не обнаружено. На столе — пустая бутылка из-под водки, один стакан и нехитрая закуска. Резюме: суицид. А вот и фотографии. Опа! А из горлышка бутылки торчит перышко!». Евгению стало жарко, расстегнул ворот рубашки и глубоко вздохнул. Сердце учащенно забилось. Знакомое ощущение, что наступает момент истины, след взят. «Дело все-таки связано с ПУХом, однозначно. Вот только покойный никаких зацепок не оставил. Да, не густо. А был ли у него компьютер? Приходило ли электронное письмо? Теперь это выяснить уже не возможно».

Женя взялся за второе дело, Кирилла. Сразу же стал просматривать фотографии с места происшествия. Кирилл лежал на кровати, а под головой — разорванная в клочья подушка. Пух буквально заполонил всю комнату. «Что тут эксперты написали? Сердечная недостаточность, возникшая в результате принятия спиртного. А выводы напрашиваются сами собой: выпил мужик, сердце прихватило, и в приступе изодрал подушку. Все понятно и все ясно. Но эти пушинки!!! Все, пора».

Женя захлопнул папку и резко вскочил со стула. Ковальчук удивленно посмотрел на него:

— Ну?

— Спасибо. Очень любопытно.

— Рад, что помог. Заходи.

— Обязательно. Если дело выгорит, то с меня коньяк.

— Само собой, — усмехнулся Серж.

Первым делом Лужин поехал на квартиру Константина. Поговорил со словоохотливыми старушками, лузгающие семечки у подъезда. После содержательной беседы, он узнал следующее: «Костя был хорошим, отзывчивым парнем, алкоголем не злоупотреблял. В тот роковой день у него был гость. Парень как парень, ничего необычного. Спортивные штаны и кожаная куртка. Многие видели, как он приходил, но никто не видел, как уходил. Костю жалко. Сейчас в его квартире живет мать, которая переехала из деревни». Евгений поднялся на шестой этаж, дверь открыла мать Константина.

— Костя дома?

— Нет.

— А скоро будет?

— Нет.

— Жаль. Мы дружили в институте. Я тут проездом.

— Заходи.

Квартира была однокомнатной. Маленькой, но уютной.

— Он погиб.

— Как? Когда? — Женя искусно изображал удивление.

— Год назад. — Женщина не сдержалась и заплакала. Никакое время не сможет залечить раны от такой утраты. Это не справедливо, когда родители хоронят своих детей. Женя сходил на кухню и принес стакан воды.

— Спасибо. — Она приходила в себя. — Все у него в жизни только начинало налаживаться. Институт закончил, нашел хорошую работу. Вот, квартиру купил, жениться собирался. И тут такое. — Она вытерла набежавшие вновь слезы.

— Жениться? — как-то рефлекторно спросил Женя.

— Да. Сейчас. — Женщина достала из шкафа фотоальбом. — Вот.

На снимке были запечатлены две парочки. Костя со своей девушкой, и Кирилл, тоже не один.

— Это Леночка. Хорошая такая девочка. Недавно вышла замуж и уехала с мужем на Север.

— А это Кирюха! — Лужин продолжал играть роль институтского друга.

— Да, Киря, со своей Светланой.

По ее голосу Лужин догадался, что она не знает о трагедии Кирилла. Расстраивать, и без того убитую горем, женщину он не стал.

— А у вас случайно нет их адреса.

— У меня нет. А вот в Костиных блокнотах может и имеются.

— А можно их посмотреть?

Женщина задумалась на мгновение:

— Конечно.

И Жене второй раз за день очень сильно повезло: среди многочисленных знакомых общительного парня оказалась всего одна Светлана.

— Они все учились вместе, — обронила женщина.

— Спасибо большое. Поеду к ним.

— Да, да, конечно. Ваше дело молодое.

Фортуна и в третий раз благоволила детективу. Светлана была дома одна. Так что никто не мог помешать их разговору. Обманывать девушку он не стал, сразу показал свое удостоверение.

— Та вы тоже не верите, что Кирилл умер от сердечного приступа?

— Нет. А вы?

— Конечно же, нет! — грубо буркнула Света, и закурила.

— Почему так категорично?

— Да потому, что Киря был абсолютно здоровым человеком. Спортсмен. Он никогда не жаловался на сердце. И почему не сделали полную экспертизу водки? Что за безалаберность! Мне кажется, что ему что-то подсыпали.

— Почему?

— Потому! — категорично заявила Света. — У него был гость. Когда я ему звонила в тот вечер, то уловила мужской голос, хотя в милиции меня уверили, что никаких посторонних следов в квартире не обнаружено.

— У него был компьютер?

— Нет.

— Перед смертью он не получал странных писем?

— Не знаю, — она пожала плечами.

— А вы собирались пожениться?! — догадка пронзила его.

— Да, — тихо, без прежней враждебности, ответила она и отвернулась. Стала смотреть в окно.

— А что вы можете сказать о партии холостяков?

— ПУХ? Да ничего. Хохма, и все.

— Какая же это хохма, если все символы и атрибуты присутствовали?

— Да, ладно вам, — она махнула рукой, — это все Захар. Он большой оригинал и любитель устраивать что-то эдакое. Ко всему подходил очень серьезно и основательно. Любой праздник проходил по его написанному сценарию. И тут тоже. Он даже мандаты заказал у кого-то частника. Сначала все придерживались правил, платили партийные взносы, которые тут же и пропивались в баре. Потом все затихло, и сошло на «нет».

— Понятно.

— Скажите, а вы докопаетесь до истины?

— Фирма веников не вяжет.

— Но кто-то же их вяжет. — Усмехнулась она.

В офисе они все вместе собрались только в пяти часам. Первым поделился новостями Лужин, при этом резюмировал:

— Смерти не случайны, это ясно. «Черный кардинал» — 2?

— Не думаю, — осадила шефа Фаина, — Света абсолютно права, что партия — всего лишь игра. Пять друзей ни с кем не конфликтовали, не ругались. А даже, наоборот, пользовались уважением и авторитетом. Были всегда востребованы и популярны. Врагов не нажили. Пай-мальчики, одним словом.

— И все же, — Женя не обиделся на сотрудницу, но тактично настаивал на своей версии. — Исключать месть не стоит. Даже ели это не нанесенная обида, а простая человеческая зависть. Она может быть открыто не проявляться, а вот с годами вполне способна созреть и прорваться. Только в болезненном мозгу. А крепкая мужская дружба может породить зависть. Поверьте мне.

— Согласна, — легко пошла на компромисс Фая.

— Что у тебя? — Женя повернулся к Саве, который находился явно не в своей тарелке.

— Голова разболелась. Такое ощущение, что из меня вытянули все соки.

— И давно началось?

— Не знаю.

— Вспомни, — настойчиво попросила Фая.

Сава напрягся:

— Кажется, после визита к Захару.

— Значит, он — энергический вампир. — Сделала вывод Фая.

— Тогда начни с него, — поторопил коллегу Женя, не понимая, почему они затеяли беседу на постороннюю тему.

— Ничего интересного. Банальность и серость. Живет хорошо, работает в бюро архитектуры. Жена, ребенку три годика. Чудесный пацан. Достаток. Компьютер, машина. Короче, полная чаша. Я представился студентом, поведал легенду: мол, наслышан о ПУХе, и мечтаю создать что-то аналогичное. Но он не захотел говорить на эту тему. Отмахнулся, шутка и глупость. И выставил меня за дверь. Кстати, замки я могу открыть одной булавкой. — Сава улыбнулся через силу. — Это я просто так, к слову.

— Странно, что он не захотел похвалиться своим детищем.

— А Дмитрий?

— Этот тоже не захотел. Даже поначалу прикинулся, что не помнит ни о какой партии. Пришлось напомнить, а он лишь рассмеялся. Мальчишество — это резюме. Потом перевел разговор на другую тему.

— Какую же?

— Парень-то очень серьезный. Политикой занимается. Какой там ПУХ! Вот СПС — другое дело.

— Он женат? — поинтересовался Лужин, и Сава недоуменно глянул на него:

— Нет. Холостой.

— А почему вы спросили об этом? — Фая была заинтригованна.

— Интуиция мне подсказывает, что убийцу надо искать среди оставшихся членов партии.

— То есть?

— Кто-то слишком серьезно принял устав. И ящик шампанское для него слабое утешение за его нарушение.

— Тогда? — Сава, и, правда, был болен головой, и соображал с трудом.

— Костя и Кирилл мертвые. Сергей только что собрался жениться, и получил предупреждение.

— Захар женат.

— Дмитрий! — вскрикнула Фая.

— Дмитрий. — Как эхо повторил Женя.

Несколько минут в кабинете висела мертвая тишина. Каждый из детективов осмысливал результат их рассуждений.

— Но подождите. — Тихо, словно боясь спугнуть мысли, сказала Фая. — Почему же не тронули Захара? Он же женат!

— Черт!!! — воскликнул Сава. — Пасьянс-то не раскладывается!

И опять в офисе повисла угнетающая тишина. Следствие зашло в тупик, и выхода, пока, явно не наблюдалось. Надо было что-то делать.

— Не раскисать, орлы! — подбодрил коллег Женя. — Надо еще раз тщательно проверить Диму.

— Но как? Он словно черепаха в панцире.

— А его замки ты сможешь открыть булавкой?

— Женя. — Возмутилась Фая. — Это не законно.

Парни никак не отреагировали на ее восклицание. Они смотрели друг другу в горящие озорством глаза и понимали все без слов.

— А Фая постоит на шухере?

— Точно.

— Выпотрошим комп, просмотрим все документы и блокноты.

— И гардероб.

— Зачем?

— У Кости был гость. Зеленые спортивные штаны и кожанка.

— Эх, ты! Да это фишка сезона. Так полгорода ходят.

— Эй, парни! — прервала их диалог Фая. — Надеюсь, что вы это не серьезно?

— Едем?

— Едем!

Фаи ничего не оставалось делать, как подчиниться им. Какие же тяжелые минуты она пережила, сидя в машине и наблюдая за подъездом. Парни, проводящие незаконный обыск, волновались намного меньше. Фая постоянно смахивала испарину со лба и считала глухие удары колотившегося в груди сердца. И только увидев спокойных, вальяжно шагающих и весело болтающий, Женю и Саву, она облегченно выдохнула.

— Ну? — нетерпеливо спросила она, когда парни залезли в «Audi».

— Это он! — уверенно сказал Сава.

— Нашли что-нибудь?

— Абсолютно ничего.

— Тогда что же? — Фая, почувствовал, что дрожь в руках прошла, осторожно завела машину и выехала со двора.

— Он — голубой! — усмехнулся Сава, и позволил себе выругаться. — У него кругом голубое порно.

— А почему же тогда он не тронул Захара?

— Он его, наверное, любит.

Лишь Женя не принимал никакого участия в разговоре, о чем-то сильно задумавшись.

— Будем брать? — поинтересовалась Фая.

— Как скажет шеф.

— Нет. — Подал голос Евгений. — Во-первых, нет никаких доказательств. А во-вторых, надо такой же шмон устроить и Захару.

— Сейчас? — испугалась Фая. — Я больше такого не переживу.

— Завтра. Сава, ты не в курсе их распорядка дня.

— Конечно. С восьми утра и до полудня у них в доме никого.

— Вот и ладненько. Вот и хорошо. Обыск по той же схеме.

— Нет. — Еще раз возразила Фая. — Я больше не играю в ваши игры. У меня за сегодня седых волос прибавилось.

— А мы купит краску. Пошутил Сава.

— За счет конторы, поддержал его Женя.

Но их планы едва не сорвались. Ольга, жена Захара, покинула квартиру только в одиннадцать часов. Не успела она завернуть за угол дома, как Сава и Женя рванули к дому. А для Фаи вновь потянулись напряженные и мучительные минуты ожидания. Уже в половине двенадцатого она заметила, как Ольга возвращается. Схватила телефон, громко вскрикнула «атас» и завела мотор. Парни меж тем выскочили из квартиры и поднялись на этаж выше. Дождались, когда хозяйка зашла в квартиру, и спокойно спустились во двор. Лица у обоих были абсолютно спокойными. В отличие от Фаи, которая, едва парни залезли, так рванула с места, что завизжали покрышки. Проехав пару кварталов, она остановила машину, уронила голову на рулевое колесо и тяжело вздохнула.

— Ну, ну, девочка. — Поспешил успокоить ее Женя. — Все хорошо. Все позади.

Как не странно, но эти слова быстро вернули ее в состоянии покоя. Она обернулась к ним и спросила:

— Что-нибудь успели найти?

— Все.

— Что, все?

— Зеленые штаны и кожанку.

— Не факт. Смешно даже.

— Икебана из веточек и пушинок. Красиво.

— Случайность, — вновь опровергла она.

— Листок из блокнота.

— И что?

Сава протянул ей листок, на котором было написано:

(К) (К) Д -! С -?

— И что это означает?

— Очень просто. (К) и (К) в рамке — мертвые Костя и Кирилл. Д в восклицательным знаком — Дмитрий — гомосексуаллист, и вряд ли когда-нибудь жениться. А вот Сергей пока под вопросом.

— Не может быть! — ахнула Фая.

— Может!

— Но он же сам женатый! Ребенка народил!

— Он псих, Фаечка, с маниакальными наклоностями. У них ни разума, ни логики. Будем брать.

— А доказательства?

— А мы на испуг его возьмем. Не в первой.

— Точно.

— Мальчики, — она театрально сложила руки на груди, — только без меня. Я умоляю вас. У меня родители. Я еще молодая. — В конце она уже перешла на шутливую волну.

— Хорошо. — Женя глянул на часы. — Скоро он придет на обед. Нам нужна машина.

— Берите. Я такси поймаю. Буду ждать вас в офисе. Удачи, мальчики.

— Готовь шампанское, — крикнул ей в догонку Сава, перебираясь на водительское место.

Едва они вернулись к дому, как увидели Захара, который очень торопился. И потому не заметил, как они выскочили из «Audi». Получив ощутимый удар в область печени, Захар потерял сознание. И очнулся только в машине, которая на высокой скорости покидала пределы города.

— Что вам надо? — прохрипел он.

— Шоколада, — буркнул Сава, и свернул с трассы в небольшой березовый лес. Остановился. Потом они вдвоем с Женей вытащили из салона упирающего Захара. Тот озирался, визжал и брызгал слюной. Детективы терпеливо ждали окончание истерики. Наконец-то, Захар обрел способность ясно мыслить и изъясняться по делу.

— А я тебя узнал. — Ткнул он пальцев в сторону Савы. — Ты приходил ко мне и вынюхивал что-то про ПУХ. Кто вы?

— Новые члены партии убежденных холостяков, инициатором и идейным вдохновителем которой ты и являешься.

— А еще и судья, и палач. Да?

— Что? О чем это вы?

— О Кирилле и Константине.

— Это не я. Это суицид! — выкрикнул истерично Захар, и тут же получил новый удар. Согнулся, потом свалился в траву, жадно хватая раскрытым ртом воздух.

— А это что тогда? — Сава кинул перед ним листок. Захар тупо посмотрел, а потом неожиданно запихал его в рот, торопливо прожевал, и с трудом проглотил. Сава и Женя лишь переглянулись и улыбнулись.

— Рассказывай.

— Они надумали жениться. Они нарушили устав. Я уговаривал Костяна, а он только смеялся мне в лицо, обзывая полным идиотом. Я не знаю, что тогда нашло на меня. Вышли перекурить на балкон, и тут меня и заклинило. Ну, я и столкнул его. Потом избавился от всех отпечатков. На рюмке, вилке, дверных ручек. Все.

— А Кирилл?

— Нитроглицерин.

— Что?

— Я заставил обманом выпить его несколько таблеток нитроглицерина. А потом и водки предложил. — Захар вытащил из кармана носовой платок, и пушинка выпала заодно.

— Всегда с собой носишь?

— Да.

— А сам-то женатый. Или закон писан не для тебя?

— Я не женат. — Ответил Захар и пояснил недоуменным детективам. — Оля всего лишь сожительница. Я даже собственного ребенка не усыновлял.

Догадка озарила лицо Евгения. Он вспомнил и процитировал:

— Потомство — оставить, жениться — никогда.

— Да, да, — истерично засмеялся Захар. — Вот именно. Я им так и говорил, а они уперлись, словно бараны. Штамп им подавай в паспорте! Официоз! Идиоты! — он злорадно посмотрел на детективов. — А вы ничего не сможете доказать. У вас, господа, на меня нет ничего. Пустышка!

Он вновь упал на колени и засмеялся.

— Зря ты так.

Смех оборвался на высокой ноте. Захар посмотрел на Евгения, и через мгновение его глаза наполнились диким ужасом. Женя достал из кармана диктофон.

2005

Забавы молодых

Евгений вихрем залетел в кабинет, бросил на стол тощую папочку и бросил выразительный взгляд на сотрудников. Но они не смогли прочитать в его взгляде что-либо существенного.

— Так! — протянул он. — Сворачивайте все текущие дела. Варите побольше крепкое кофе. Будем заниматься криминалом.

И отошел к окну. Переступая с пяток на носочки, он смотрел на оживленную улицу. Весна выдалась ранняя, и начало апреля было теплым. От снега не осталась и следа. Сошел и обнажил неприглядность: грязь и мусор. И не смотря на это, хотелось жить и радоваться. Все-таки весна заражала оптимизмом. Лужин слышал, как суетились за спиной Сава и Фая. Он их прекрасно понимал, он и сам соскучился по настоящему большому и интересному делу. А когда кабинет наполнился ароматом свежо сваренного кофе, он прошел на свое рабочее место. Уже по сложившейся традиции, достал из недр стола гаванскую сигару. Сотрудники внимательно следили за его действиями, целиком обратившись вслух.

— Ковальчук нам подбросил дело. — Торжественно сообщил он.

— Ковальчук?

— Менты???

Да, ситуация была далеко не ординарной. Правоохранительные органы неохотно идут на контакт с частными конторами. Смотрят на них свысока, снисходительно и с чувством собственного превосходства.

— Да, вы не ослышались. Именно, милиция предлагает сотрудничество. Дело, естественно, безнадежное. Но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. Опыт — вот что для нас, прежде всего.

— И? — Сава сгорал в нетерпении. Не узнавал Женю, за которым ранее не замечалось увлечение столь длинными лирическими отступлениями.

— Утёсовский маньяк. — Коротко ответил Женя, наблюдая за реакцией коллег. На лице обоих тут же вспыхнуло разочарование. И если Фая еще как-то старалась скрыть это, то Савелий наоборот: скривился, словно от зубной боли, замахал руками как ветряная мельница при ветре в двенадцать баллов по шкале Бофорта.

— Висяк! Все силы города были задействованы в его поимке, но все в холостую.

Фая предпочла промолчать, перекладывая на столе бумаги, ручки, дискетки. Женя тоже не спешил уговаривать. Ждал, когда коллеги успокоятся и обуздают первичные чувства. На это ушло достаточно много времени, когда в кабинете повисла рабочая тишина.

— Вот и ладненько, — он раскрыл папку. — Начнем. Первое убийство произошло 15 января. Убит Гнатеньков И. С., 1969 года рождения. Учитель истории №73. Второй жертвой стала Соловьева А. А., 1982 годя рождения. Студентка филиала МГУ. Состояла в активе областного «Гринпис». Произошло это 14 февраля. И, наконец-то, 16 марта. Сагдиев Р. Ш., 1949 годя рождения, водитель АТП №4. Как мы видим, абсолютно разные люди, которые между собой не встречались, общих знакомых не имеют. Даже вероисповеданий различных. Одним словом, это случайные жертвы маньяка. Логики никакой, а система одна: убивал приблизительно в полночь, выстрелом почти в упор в затылочную часть головы. Пистолет системы «Макаров», ранее нигде засвечен не был. И еще одно характерное совпадение.

— Что?

— Все жертвы — жители микрорайона Утёсовка, которая до сих пор славилась очень низкими показателями преступности. Район, как вы знаете, находится за рекой. Путь неблизкий. Все это дает повод считать, что и маньяк — житель этого микрорайона. Вот и все, в общих чертах. Все подробности, копии протоколов и экспертиз, можете просмотреть. — Он захлопнул папку.

— Да, — вздохнул Сава. — Не густо.

— И что делать? Хочется конкретики.

— Вот. — Лужин достал из портфеля и разложил на столе карту Утёсовки. Пригласил коллег присоединиться, что те и сделали незамедлительно.

— Утёсовка — район не маленький, но все же жители знают в лицо всех местных участковых и следователей. Не особо идут на контакт, пока самих не коснется неприятность. Даже сейчас, когда живут в постоянном страхе. Никуда не денешься — сознание такое.

— Парализованы они этим постоянным страхом, потому и не могут сказать ничего конкретного и вразумительного. — Подал версию Сава, с чем и согласились остальные.

— Даже всезнающие бабушки у подъездов сникли, замкнулись, играют в «молчанку». Вот Ковальчук, с подачи своего высокого начальства, и просит нашей помощи.

— А что мы можем?

— Мы? Многое.

— Например?

— Раз не удается наладить контакт со старшим поколением, ударимся в молодость. Будем кататься по району, посещая всевозможные бары, дискотеки, тусовки. Наша задача — это всего лишь сбор информации. Любой и на любую тему. Будь то факты, хоть сплетни. Анализировать, и систематизировать будут уже в МВД.

— А нам запрещено?

— Прямого указания не было.

— Какие слова, какие задачи! — воскликнул Сава, до сих пор не почувствовав энтузиазма. Но его саркастичное замечание Лужин оставил без внимания. Достал из кармана конверт с деньгами.

— Это командировочные.

— Уже что-то, — не меняя тон, буркнул Сава.

Фая задумчиво изучала карту района, словно пыталась увидеть что-то, кроме географических названий улиц, переулков, магазинов, кафе. Потом произнесла, скорее для себя, вслух:

— У меня однокурсник там живет. Семен Поворотников. Частенько приглашает посетить его. Да все не досуг.

— Плохой парень? — Сава сегодня был богат на версии.

— Да, нет, наоборот. Слишком хороший и правильный.

— А в чем это заключается?

— Во всем.

— И все же?

— Ну, что ты пристал, — отмахнулась Фая.

— Хочется узнать, каких парней ты называешь «хорошими и правильными»? — не унимался Сава.

— Он не пьет, не курит, не сквернословит. Занимается спортом. Много читает. Правильно питается.

— О! — протянул Сава. — Я не подхожу ни под один параметр.

— Разочарован? — усмехнулась Фая.

— Это хороший предлог поехать в Утёсовку. — Лужин перевел разговор на рабочие рельсы.

— Значит, работаем? — Сава потер ладони, наконец-то, проявляя йоту заинтересованности.

— Работаем. Считайте себя в командировке. Работаем в одиночку, быть всегда на связи, хотя использовать ее только в крайних случаях. Встречаемся здесь, в субботу, в 9 часов вечера. Все.

— Офис закрывать?

— И написать: все ушли на фронт!

Но встреча Евгения и Фаи произошла уже на следующий вечер, в баре «Три толстяка».

— О, Женечка! — воскликнула Фая. Она была не одна, да и пригубила коктейль, поэтому вела себя с шефом свободно и даже где-то развязно. — Познакомьтесь, мальчики. Это Женя, это Сеня. Я сейчас.

Она скрылась в дамской комнате, а парни подошли к стойке заказать пива.

— У тебя крепкая рука, — после рукопожатия заметил Женя.

— Спорт, — лаконично ответил Семен.

— И наколка интересная.

На запястье Поворотникова была оригинальная тату: в синем треугольнике красная капелька.

— А! — отмахнулся Семен. — Школьное баловство.

Он явно не был настроен на светскую беседу, но Женя проигнорировал его холодное нежелание.

— Здесь очень уютно, — он обвел взглядом бар, потягивая неплохое пиво. Семен же ограничился водой без газа.

— Я обычно не посещаю такого рода заведения. Это ради Фаи.

— Как же ты расслабляешься?

— Читаю.

— Читаешь? — удивился Женя. В мир компьютеров и Интернета это, и впрямь, звучало как-то архаично. Семен, видя удивление собеседника, решил добить его окончательно:

— Сейчас я занимаюсь анализом священных книг разных религий: Коран, Библия, Талмуд, Авеста, учения Конфуция. Очень много аналогий.

— Скучно, наверное, одному. Хочется поделиться своими открытиями.

— А я не один. Нас трое, единомышленников. Встречаемся каждые тридцать дней, ну, то есть раз в месяц. Говорим, делимся проведенными изучениями, строим планы.

Положение спасла Фая, и Женя, пробормотал какое-то невнятное извинение, поспешил скрыться. Неприятно чувствовать себя «зеленым юнцом» в обществе мудреца.

В офисе они собрались, как и планировали, в субботу. Первой вызвалась отчитаться за работу Фаина:

— Я наткнулась на одно интересное общество. Спиритический салон госпожи Варфоломеевой. Раз в неделю там собираются любители мистики и оккультизма. Когда я попала в квартиру, то окунулась в сказку Востока. Везде ароматные разноцветные свечи. Полумрак, благовония, тихая музыка. Нам предложили напиток с романтическим названием «Слезы Востока». После бокала я почувствовала легкость во всем теле и слабое головокружение. Словно крылья за спиной. Приятное ощущение.

Сава и Женя переглянулись. В их глазах читалось одно лишь слово — наркотик. Фая не обратила на них никакого внимания и продолжала рассказ, полного зачарованности:

— Вели всякие беседы. В основном, конечно же, об оккультизме. Знаете, а это, оказывается, очень даже интересно. В мире столько необъяснимого с точки зрения науки. А в конце вечера мы провели спиритический сеанс. Сели за круглый стол, взявшись за руки. Нас было семь человек. Магическое число, между прочим. Три девушки и четыре парня. Закрыли глаза и медленно погрузились в транс. Госпожа Варфоломеева вызвала дух Маяковского.

— Владимира Владимировича? Почему его?

— Не знаю. На связь вышел он. Был, наверное, ближе всего к чакрам госпожи Варфоломеевой.

Женя просто покачал головой, наблюдая за умилением сотрудника.

— Нам каждому было дозволенно задать поэту по одному вопросу. И я, когда подошла моя очередь, поинтересовалась, кто такой Утесовский маньяк.

— И что? — Сава от нетерпения подпрыгнул на стуле.

— Он ответил мне. И знаете что? «Забавы молодых»

— Забавы молодых? — пыл из Савы вышел, словно воздух из шарика.

— А теперь главное, — Фая преобразилась. Вернулась в свой привычный, такой милый, образ. — Даю руку на отсечение, что кто-то из присутствующих облегченно вздохнул от такого размытого ответа.

— Мужчина?

— Да.

— Значит, подозреваемых пятеро.

— Почему пятеро? Парней было четыре. — Возмутилась Фая, думая, что ее слушали не внимательно.

— Госпожа Варфоломеева говорила голосом Маяковского?

— Да.

— Значит, мужским голосом.

Фая потерла переносицу, нахмурив величаво брови:

— Да. Я как-то не подумала об этом. Надо учесть. Так вот, всех участников сеанса я взяла на заметку. Буду разрабатывать.

— Молодец. — Похвалил коллегу Женя и попросил. — Свари-ка нам кофейку, а мы пока покурим. — И кивком головы, пригласил Саву выйти на балкон.

— Может, освободить Фая от этой хиромантии? Как бы ни вляпалась наша девочка.

— Азартно она говорит.

— Вот именно, это и настораживает. Поговори с ней, Сава, только очень деликатно и осторожно.

— Почему я?

— Мне кажется, что ты ей неравнодушен.

— Может быть, — пожал плечам Сава, — но любит-то она тебя.

— Что?! — Женя выронил сигару.

— Эх, ты, сыщик! Вперед на сотню шагов видишь, а что творится под самым носом — не замечаешь. — Сава похлопал друга по плесу, и покинул балкон.

— Кофе готов, — послышался голос Фаи.

Женя на ватных ногах вернулся в кабинет. Словно в каком-то тумане, он прошел за стол, плюхнулся и отхлебнул обжигающе горячий кофе. А Сава между тем начал отчитываться, и Лужин слушал его с первое на пятое.

— По-моему, у меня больше шансов накрыть Утесовского маньяка. Я попал в скопище пьянства и разврата. Отличная почва для прорастания отъявленного головореза и подонка. В квартире 104 по улице Заречной, 23 родители уехали в долгосрочную командировку. Геологи они. За хозяина остался их отпрыск, двадцатилетний шалопай. Он и возомнил себя представителем «золотой молодежи». Насмотрелся телевизора, идрид-мадрид! — про себя Сава добавил более весомое ругательства. — Только вместо коньяка и виски они с друзьями и подругами хлыщут самопальную водку. Вместо дорогих сигарет — косяки с травкой. Плюсом «колеса». В итоге — оргии и свободная любовь. Деградация полная.

— И ты там светился «белой вороной»? — укоризненно произнесла Фая.

— Да, нет. Обливая себе воротничок водкой так, что разило за километр. Ополаскиваю рот текилой, и вперед! Глаза — в кучу, волосы — веером. Короче, выгляжу за своего.

— И что? — Лужин стал понемногу приходить в себя, и способность здраво рассуждать вернулась к нему.

— Пока ничего. Удалось лишь узнать, где продается самопальная водка и наркота. Но есть у меня на примете несколько парней, которые могли бы пойти на убийство.

— Маньяк убитых не грабил. Запомните это! Убивал он ради своего, пока не понятного, удовлетворения.

— Смерть ради смерти?

— Вот именно.

— Там есть и такие. Могли просто ради интереса. Ради новых ощущений. На спор, в конце концов.

— Хорошо. Продолжай работать дальше, только не заигрывайся.

В кабинете некоторое время висела тишина. Каждый думал о чем-то своем, погрузившись в дебри мыслей.

— А что у тебя? — Сава первым нарушил молчание, обратившись к Евгению.

— У меня улов еще меньше, — грустно ответил Лужин, словно стыдясь коллег.

— Совсем ничего? — удивился Сава, недоверчиво глянув на него.

— Есть, конечно, наметки. И самое интересное — это «Преферанс-клуб». Организовал его в своей шикарной квартире некий Иванов Иван Сергеевич, по кличке «Золотые ручки».

— Кличке?

— Да. Парень, тридцать лет, недавно отмотавший срок. Катала, шулер, высшей категории. Вот он и открыл клуб по своим интересам. Все солидно, все на уровне. Азарт не ведает границ. Вот и тянуться к нему игроки, в основном совсем молодые. А и дерет «зелень» с «зеленых». — Лужин усмехнулся аллегории.

— А причем тут маньяк?

— Сава правильно сказал. Ради спора! Мог этот шулер ради откупа за долги заказать жизнь?

Сотрудники задумались и вынесли вердикт:

— Мог.

— Вот и я сейчас собираюсь покопаться в компьютере, и найти на Иванова полное досье. Может, он и пересекался с убитыми.

Коллеги приняли это за финал совещания и поднялись с места.

— Встретимся здесь в среду. И, — Лужин сделал паузу, стараясь не смотреть на Фаю, — ребята, будьте осторожны. Пожалуйста.

Сава все понял и натянуто улыбнулся. Ушли. Лужин закрыл офис изнутри, прошел в потайную комнату, где сел за компьютер. Он стремился как можно быстрее погрузиться в работу, иначе чувствовал, что мысли о Фае съедят его на корню. И все же одна мысль точила его, мешая сосредоточиться. Мысль была не о Фае, и он никак не мог «ухватить ее за хвост», чтобы раскрутить. Перебирая дискетки, он наткнулся на одну с пометкой «Тату». Вставил, включил, ввел все данные о татуировке в виде треугольника с капелькой внутри, сам до конца не осознавая идею действия. В их базе данных такая татуировка отсутствовала. Новая тату.

— Говоришь в детстве, в школе наколол. Врешь, Сеня. Тату свежая! — сказал вслух Женя.

На дискете он нашел адрес салона татуировок, единственного профессионального в городе. Интуиция подсказывала, что именно там Семен и украсил свое запястье. Телефон салона молчал. Женя бросил взгляд на часы и выругался:

— Время полночь. Какой идиот еще, кроме меня, так поздно работает?

Но он знал по личному опыту, что сегодня ему не уснуть. Незавершенное дело не даст Морфию забрать его в свои объятья. Поэтому он с усердием стал искать все сведения на Иванова «Золотые ручки».

А с утра пораньше он был у «Салона Тату». Показал свой рисунок татуировки Семена.

— Прошу, — хозяин любезно пригласил его в кабинет.

— Вы видели такую татуировку?

— Конечно.

— Когда, где, кто? — поспешно задал вопросы Лужин, и на всякий случай достал удостоверение.

Парень широко улыбнулся, сел за компьютер:

— Знаете, я свято чту закон. Уголовный, конечно, а немного налоговый. У меня здесь все зарегистрировано. Сейчас мы найдем, — пальцы ловко забегали по клавиатуре, и уже через десять секунд он сказал. — Пожалуйста.

На мониторе высветилась татуировка и все данные, кому и когда кололась подобная в этом салоне. Лужин глянул: «Поворотников С. Улица Половецкая, 10—69. 17 марта 19..»

— День спустя, после последнего эпизода. — Чисто автоматически отметил Евгений, и догадка пронзила его. — А кто еще накалывал такие же?

— Сейчас, — отозвался парень. — Вот смотрите.

«Орлов С. 15 февраля, адрес…. Якушев А. 16 января, адрес….».

Все сходилось. Паззлы сложились в единую картинку.

— Значит, так, — рассуждал Женя, сидя в машине и направляясь к Ковальчуку. — Трое друзей, помешанных на изучении разных религиозных учениях, решили повязать себя кровью. Собирались он раз в месяц. Нет, как сам выразился Семен, через каждые тридцать дней. И убивали по очереди случайную жертву. А после этого делали себе в салоне соответствующую татуировку. Треугольник — трое друзей. Капля крови — кровная связь.

Свои догадки он и выложил майору с самого порога. Тот сосредоточенно молчал, и долго обдумывал версию старого друга. Потом достал из сейфа бутылочку «Метакса» и крошечные рюмочки.

— Интересная версия. Жизнеспособная. Будем проверять.

— А заодно проверьте салон госпожи Варфоломеевой, которая подмешивает своим гостям наркотики в питье, наверное, для усиления эффекта во время спиритических сеансов. А так же притон пьяниц и наркоманов, возомнивших себя золотой молодежью. Сава тебе поведает весь расклад: торговые точки и курьеры. И «Преферанс- клуб» надобно прошерстить.

— Да. Вот тебе и Утесовка. Рай, который оказался на проверку с большой гнилью.

И они, звякнув рюмашками, выпили греческий коньяк.

2005

Юный киднеппинг

Лужин теперь старался не оставаться наедине с Фаей. После того, как Савелий ему открыл глаза и Женя узнал о любви девушке к своей персоне, то он просто боялся даже посмотреть открыто в глаза. Не зная почему, но он чувствовал непонятную вину за произошедшее. Словно это он насильно заставил юное сердечко учащенно биться, принудил щечкам загораться ярким румянцем при встрече с ним. Не говоря уж про мысли и думы. Лично теперь он сам все чаще и чаще ловил себя на мыслях о ней. И мысли те были далеки от рабочего процесса.

В такие минуты он ругал себя, заставлял переключиться и заняться чем-нибудь серьезным. Но с каждым новым прожитым днем делать это становилось все труднее и труднее.

Как на грех, в агентстве наступило затишье. Крупных и интересных дел не было и даже не предвиделось. А мелкие были до изжоги банальны и скучны, что даже во время работы над ними, мысли о Фае его не покидали. Приносили лишь дискомфорт и неудовлетворенность самим собой.

Вот и это теплое весеннее утро грозилось так и остаться в память обыденно скучным и тривиальным. Но спустя час после дебюта рабочего дня положение дел спас посетитель. В лице упитанного, розовощекого и вечно довольного мужчины, женского телосложения и, как впоследствии оказалась, такой же логики.

— Вот, — тяжело дыша, он положил перед Евгением конверт и, не дожидаясь приглашения, сел на диван, который под его массой жалобно скрипнул.

— Что это?

— Это я нашел сегодня утром. В почтовом ящике.

Конверт был без адреса, вскрыт, внутри — записка и еще один конверт, но уже запечатанный и с адресом, коротко и сердито: ЛЕО. Лужин сначала изучил записку, не без труда разобрав неровный, нервный и рваный почерк.

«Иваныч, не удивляйся, что общаюсь с тобой таким способом.

Объясню все потом, когда вся эта бадья закончится

(если, конечно, закончится). Отнести второй конверт

в агентство ЛЕО. О нем недавно писал «Вестник».

Будь осторожен и никому не говори об этом.

Слышишь, никому. Это очень важно.

Самохин»

При упоминании «Молодежного вестника» Савелий побледнел, и, сорвавшись с места, покинул кабинет. Явно побежал в газетный киоск. Сейчас там всех на уши поставит, но раздобудет экземпляр со статьей о «ЛЕО». Найти автора серии статей о них было для Савы идеей — фикс.

— Самохин мой сосед по лестничной клетке. — Пояснил тем временем Иваныч. — Что с ним приключилось, ума не приложу. Почему он написал письмо? Почему не пришел? Не позвонил? Не понимаю. Я после получения записки, звонил и стучал в дверь, но мне так и не открыли. Хотя и слышно, что по квартире кто-то ходит.

— Расскажите о его семье поподробнее, — попросил его Лужин.

— А что говорить? Семья как семья. Владимир — отличный мужик. Водитель, золотые руки. Работяга, одним словом. Женя его, Катерина, тоже нормальная баба. Ничего плохого о ней отродясь не слышал. Работает в магазине «Рыба». Дочь, пятнадцати лет, учиться. Хорошо учится, на золотую медаль идет. Не то, что мои оболтусы. — Он замолчал и вопросительно посмотрел на детектива, явно ожидая, когда тот вскроет второй конверт. Но Лужин не спешил удовлетворить его нездоровое любопытство.

— Значит, что-то произошло, и Самохин не хочет, чтобы его видели с кем-либо разговаривающим. И боится прослушки телефона. Спасибо вам. Оставьте у секретаря ваши данные. И если вы нам понадобитесь, мы найдем вас.

Иваныч обиженно надул губки, но делать было нечего. Он подошел к Фае продиктовать о себе всю информацию. А Евгений вышел с сигарой на балкон. Что ж, дело наклевывалось, по его ощущениям, необыкновенное, а главное — столь долгожданное. И потому следовало успокоиться и настроиться на работу.

Иваныч в дверях столкнулся с Савелием, который был красным, словно вареный рак, и спешил, как торопыга. В руках он держал смятый номер газеты. Он лишь проводил посетителя взглядом и громко захлопнул за ним дверь.

— Вот! — вскричал он. — Новый рассказ доктора Ватсона.

Лужин вернулся в офис, посмотреть спектакль, который собирались разыграть его сотрудники.

— И как называется рассказ, знаете?

— Рубль Константина. — Невозмутимо сказала Фая.

— Да. Ты читала?

— Догадалась.

— Как?

— Это наше второе криминальное расследование.

— Точно! — Сава плюхнулся на диван и посмотрел на коллег с непонятным торжеством в глазах: — Ну, что скажите?

— Хорошая реклама.

— Да? — возмутился он.

— Видишь, читатель становится нашим клиентом.

— Ну и что? Тебя разве не тревожит тот факт, что кто-то вскрывает наши компьютерные файлы?

— Лично я следов взлома не нашла.

— Значит, этот хакер — профессионал. Придется тебе, Фаечка, усовершенствовать защиту. Ты ж в этом деле тоже не дилетант?

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.

— Вот и ладненько. — На этот раз Сава довольно быстро отошел от гнева, и повернулся к Жене, задал давно уже созревший вопрос: — Ну, что клиент?

Женя вскрыл второй конверт.

— Так, письмо отпечатано на старой пишущей машинке с довольно потертой лентой, но сначала записка от Самохина:

«Уважаемые детективы, вы моя последняя надежда.

Прочтите послание, и вы все поймете сами».

— Коротко.

— Писали в отчаянье. Крик души. На большее не хватило душевных сил.

— Это точно. А теперь главное: письмо.

«Ваша дочь у нас! Предупреждаем: за вами идет наблюдение.

Круглосуточное. Каждый шаг фиксируется, звонки записываются.

Шаг в сторону — попытка к бегству. Никакой милиции и ФСБ.

Иначе получите дочь в разобранном виде. Шутить мы не намерены.

У вас ровно неделя, чтобы созреть и промариноваться.

Письмо с требованием получите через неделю».

В кабинете повисла звенящая тишина. Жуткая история, от которой веяло могильным страхом. Просо в голове с трудом укладывается то, что преступники для достижения своих целей используют детей. Это переходит все границы человеческой морали и нравственности. Таким людям нет, и не может быть ни оправдания, ни прощения.

— А написано с орфографическими ошибками. Либо торопились, либо страдают неграмотностью. — Хоть как-то пытался смягчить обстановку Евгений.

— Что будем делать? — спросил Сава.

Все понимали, что дело очень серьезное и ответственное. Да и опасное. Брать на себя такое — слишком рискованно. На карте — жизнь ребенка. Здесь никак нельзя было ошибиться. Одна промашка, и ты станешь виновником трех загубленных жизней. Девочка может погибнуть от рук похитителей. А уж после этого жизнь родителей, и жизнью назвать будет как-то проблематично. Она замрет в постоянной депрессии. Да, огромная ответственность, которая требовало немедленного решения: взваливать ли ее целиком на свои плечи, или все же вмешать в ход милицию?

— Надо сообщить органам. — Подала голос Фая. Но Лужин не слышал ее, погруженный в свои раздумья, и, не спуская глаз с Савелия.

— Необходимо встретиться с Самохиным.

— Как?

— Договориться с ЖЭКом. Под видом водопроводчика обойти все квартиры в доме. Все, а не только Самохиных. Может, и правда, они отслеживают каждое их движение.

— Это точно. Риск надо минимизировать.

— Этим займусь я. — Женя решительно вскочил со стула.

— А мы?

— А вы пока ждите.

— Кто? — раздался из-за двери мужской приглушенный голос.

— Водопроводчик.

— Мы не вызывали.

— Это плановая проверка. Можете в ЖЭК позвонить, или соседям. — Сказал Лужин, и через некоторое время дверь распахнулась. На пороге стоял высокий сорокалетний мужчина со следами усталости и бессонницы на лице.

— Проходите.

Евгений прошел сразу на кухню. Ошеломленный хозяин едва поспевал за ним. А водопроводчик тем временем открыл чемоданчик, и достал сканер. Он прошелся с ним по всему периметру маленькой кухни и облегченно вздохнул:

— Чисто! Тут «жучков» нет. — Он снял полинявшую бейсболку и полуперчатки. Протянул руку хозяину. — Лужин Евгений Олегович, детективное агентство «ЛЕО».

Самохин облегченно выдохнул и опустился на стул:

— Слава богу!

Женя, не дожидаясь приглашения, сел напротив:

— Рассказывайте. — Потребовал он.

— Да, да, — Владимир потер виски. — Извините. Значит, так: позавчера наша дочь Мария ушла на танцы, после которых собиралась заночевать у подружки. Это иногда случается. Мы и не беспокоились. А утром получили это послание.

— А подружка? Кто она? Вы звонили ей?

— Да, конечно. Это Оксана Седых. Они давно дружат. Девочка из хорошей положительной семьи. Мы сразу же позвонили Оксане, но она сказала, что в тот вечер не видела Машу. Она так и не пришла на танцы.

На кухню зашла женщина. Наверное, еще пару дней назад ее можно было назвать красавицей. Теперь горе так надломило ее, что от былой привлекательности не осталось и следа. Женщина старела ежеминутно.

— Катюша, — мужчина вскочил, и помог супруге присесть. — Это Евгений Олегович.

— А! — протянула Екатерина, и слезы обильно потекли из глаз.

— Ну, ну, не волнуйся. Помни о сердце. Я сейчас капли принесу, — Владимир поспешно покинул кухню.

— Бедная моя девочка! Что с ней? — запричитала женщина. — Я ее так часто ругала, не понимала. А ей хотелось компьютер, видеокамеру и мобильник. Сейчас бы все сбережения спустила, в кредиты залезла, лишь она вернулась.

Пришел муж с лекарством.

— Мне нужны адреса и телефоны всех ее подруг и знакомых. Записные книжки, блокноты, дневники.

— Да, я сейчас. — Женщина поднялась.

— Только прошу, в комнате ничего не говорите вслух. Я там не проверял на наличие подслушивающих устройств.

— Хорошо, — она без дополнительных пояснений все поняла и вышла.

Женя обратился к Владимиру:

— Как вы думаете, почему это случилось? Как я заметил, вы не богато живете.

— Да, где там. — В досаде махнул рукой Владимир. — Живем от зарплаты до зарплаты.

— Тогда что получается? Похитители либо обманулись, либо им надо будет что-то иное, кроме денег. Что? Ничего не понимаю.

— Им нужен наш выигрыш.

— Выигрыш?

— Мы с женой сами узнали об этом только неделю назад. Оказывается, наша Машенька купила билет «Русского лото», и выиграла. 52 тысячи рублей. И молчала почти два месяца. Сюрприз хотела нам сделать.

— Выигрыш уже получили?

— Нет. Деньги выплачивают только через два месяца после розыгрыша. Осталась ждать пять дней.

— Понятно теперь, — Женя задумался, — а вы сами кому-нибудь не говорили о выигрыше?

— Нет. Как только Маша нам сообщила, мы тут же, на семейном совете решили никому не говорить.

— Правильное решение.

— Да, я тоже так думаю.

— А жена? Вы же знаете женщин, секреты не всегда держаться у них на языке.

Кажется, это немного обидело Владимира, щеки надулись:

— За Катерину я ручаюсь, как за самого себя. Нет, нет и еще раз нет. — И, видя, что детектив молчит, продолжил говорить горячо и уверенно. — Тем более мы оба в отпуске, никуда не ходим. Друзей у нас нет, а с соседями стараемся говорить лишь о погоде и сериалах.

— А Маша? — уверенность как сквозняком сдуло, и Лужин «добил» своими аргументами. — Два месяца все-таки огромный срок. А тут такая удача. Посудите сами: трудно удержаться, не похвастаться перед подружками.

— Да, конечно. — Мужчина совсем сник, опустил голову.

Вернулась Катерина, протянула Жене лист бумаги, исписанный мелким, но разборчивым почерком.

— Я переписала все, что нашла.

— Спасибо. — Лужин поднялся, считая, что на данном этапе его миссия выполнена. Но в дверях все же остановился:

— Скажите, а куда вы были намерены потратить выигрыш?

Супруги смутились.

— Хотели домик за городом купить. Все как-никак, а подсобное хозяйство. Огород — большое подспорье в столь трудное время.

— Это конечно. Если появятся новости, то звоните в свой ЖЭК, и вызовите водопроводчика. Я договорился.

— Умоляю, найдите нашу девочку.

— До свидания. — И он покинул квартиру с тяжелым сердцем. Квартиру, где поселилось огромное горе.

В офисе Евгений поделился полученной информацией с сотрудниками.

— А мне никогда не везло в лотереи, — как-то немного обиженно сказала Фая.

— Повезет в любви, — тут же нашелся Сава.

Лужин поперхнулся сигарным дымом, закашлялся, чувствуя, как лицо предательски заливает краска. Он поспешил спрятаться от глаз коллег за монитором компьютера.

Однако быстро сумел взять себя в руки.

— Похитители явно ждут, когда Самохины обналичат билет. Но зачем? Деньги ведь труднее передать, чем простой билет.

— Страхуются, а вдруг Самохины подсунут другой билет. Что делать будем?

— Так, Фая, вот тебе адреса ее подружек. И школу заодно навести. Узнай мнение учителей о Марии. Чем живет она, ее интересы, окружение.

— Понятно.

— Ты, Савелий, поедешь в контору представительства «Русского лото». Узнай все, что можно узнать.

— Ok!

— А я прокачусь до магазина «Рыба» и до автобазы. Составить полный портрет семьи Самохиных. Это нам не помешает. Все, ребята, за работу. Завтра все суммируем, проанализируем и решим, что делать. Возможно, и милицию придется подключать.

Все дружно и шумно поднялись с рабочих мест.

Евгений пришел на работу самым первым. И пока не было сотрудников, стал заносить в компьютер все то, что он вчера узнал о Самохиных.

Данных накопилось предостаточно. И с места работ, и от соседей, когда он накануне «работал водопроводчиком». Картина складывалась следующая: семья образцово-показательная. Ни скандалов, ни раздоров. Все тип-топ, как говорят тинэйджеры. Хоть пиши феерический рассказ под рабочим названием «Истинное счастье».

Фая и Сава пришли одновременно, и тишина тут же покинула их офис. Фая еще с порога начала делиться результатами проведенной работы:

— Самохина Мария — отличница и активистка. Отзывчивая и добрая девочка. Вот только иногда завистлива, но не черной завистью. В стенах школы близких подруг не имеет. Теперь, что касается семьи Седых. Семья хоть и положительна, но в ней властвует культ роскоши. Оксана испорчена этим. И на меня посмотрела свысока, оценивая одежду, обувь и косметику.

— Как ты представилась? — в голосе невольно выделялся металл.

— Корреспондентом «Молодежного вестника». Пишу статью о золотой молодежи.

— Отлично. Что у тебя, Сава?

— Большие суммы выигрышей регистрируются. Выплачивается через два месяца после розыгрыша, наличие паспорта обязательно. Облагается тридцати-пяти процентным налогом.

— Тридцать пять? Много.

— Да. С пятидесяти двух тысяч? Восемнадцать тысяч двести рублей получается.

Пауза несколько затянулась.

— Что делать?

— Тупик. — Честно сознался Женя. Встал и прошелся по кабинету.

— Не совсем, — тихо сказала Фая.

— Что?

— Есть ниточка. Вот, — она достала листок бумаги, — в классе, где учится Мария, стоит старенькая пишущая машинка «Оптима». Я набралась наглости и отпечатала страничку.

— Молодец! — обрадовался Сава.

— Нужно будет сделать экспертизу. — Женя взял листок и сравнил с письмом похитителей. — Хотя и без нее видно, что оба текста печатались на одной машинке. И все же официальная бумага требуется. Я еду в милицию, а вы…. — Он задумался.

— Что?

— Узнайте, есть ли у Седых дача? Желательно и адрес ее.

— Есть соображения?

— Кое-какие есть. Но пока промолчу. — И Лужин покинул кабинет.

Утром позвонили из ЖЭКа: звонил Самохин и истерично требовал прислать водопроводчика. Лужина в офисе не было, мобильник не отвечал. Пришлось в авральном порядке Савелию ехать к Самохиным. Фая же засела за любимый компьютер. Время катастрофически медленно тянулось. И когда она готова была выругаться в голос, дверь офиса распахнулась. Приехал Сава, угрюмый, как грозовая туча. Протянул лист бумаги:

— Похитители напомнили о себе. На этот раз текст отпечатан на принтере.

— Вижу.

«Готовьте 50 тысяч, если хотите увидеть

живой дочку-лапочку. Не расслабляйтесь.

Не забывайте о слежке».

— Шеф не появлялся?

— Нет.

Не успела Фая ответить, как появился Женя. Уставший, в перепачканной одежде, но с довольным выражением на лице. Да и блеск глаз говорил, что шеф на пороге раскрытия дела. Фая протянула ему новое письмо от преступника. Женя лишь скользнул по нему взглядом и усмехнулся:

— Все сходится.

— Что?

— Все! Преступление раскрыто, господа сыщики.

— И? — Сава от нетерпения едва из собственной кожи не выпрыгивал.

По большому счету, и не было никакого преступления. Маша, выиграв большую сумму денег, не сразу сказала родителям. Это меня насторожило. В семье, где по всему царит гармония и взаимопонимание — это нонсенс. Просто девочка тайком от родителей решила купить себе компьютер, телефон и камеру. А потом поставить родителей перед фактом. Но узнав в представительстве, что несовершеннолетним такие большие выигрыши не выдаются, открылась родителям. А те тут же решили купить домик за городом, с огородом и садом. С Машей, естественно, истерика. Она требует своего, но родители непоколебимы. Тогда она и решилась на воображаемый киднеппинг. Печатает в классе на машинке текст, а сама скрывается у Оксаны Седых на даче. Сами Седых там появляются крайне редко, лишь по большим праздникам. Только девочка не учла, что выигрыш облагается налогом, вот и потребовала всю сумму, в пятьдесят тысяч. И текст уже печатает Оксана дома, на своем компьютере. А Маша до сих пор скрывается на даче. Мне и соседи в поселке сообщили, да и я сам ночь провел в кустарнике, неподалеку от дачи. Свет горит, в окне — девичий силуэт. Хотя все семейство Седых в городе, в театр ходили.

— Да, — протянул Сава. — Дела.

— Вот тебе и дочка-лапочка.

— Бедные Владимир и Катерина, — с неожиданной стороны посмотрел на ситуацию Женя. — Их ожидает очередной удар. А они и так держатся на лекарствах.

— Может, сходим все вместе в ресторан? — предложил Сава. — Развеемся. На душе так скверно.

— Цветы жизни не всегда благоухают.

— Это точно.

2005

Король червей

Сергей Ковальчук с шумом ввалился в офис детективного агентства «ЛЕО». Высокий и широкоплечий он смотрелся в небольшой комнате слоном в посудной лавке. Потоптался посередине кабинета, огляделся, наконец, его взгляд уперся в кожаный диван. Шагнул и плюхнулся на него. Под тяжестью огромного тела диван жалостливо затрещал.

— Можно кофе? — были первыми его слова, и лишь потом: — Здравствуйте.

— Привет, — за всю команду ответил Евгений, и красноречиво глянул на Фаю. Та все поняла и покинула кабинет, варить для майора кофе. В кабинете остались мужики и тишина.

— Что у тебя? — нарушая тишину, поинтересовался Женя.

— Убийство. — Буркнул Сергей и нахмурился.

Фая принесла кофе, и он проглотил его залпом, не замечая стоградусную температуру напитка. Детективы же пили не спеша, смакуя каждый глоток божественного напитка.

Лужин не торопил друга, зная, что тому необходимо «созреть» для разговора.

— Висяк. Полный. — Пробормотал Ковальчук.

— Расскажешь?

— А зачем? Мы и сами с усами.

— Интересно просто.

— Иван Петрович Воронков вернулся из казино в 12 часов ночи, и обнаружил дома мертвую жену — Ираиду.

— Ираида? — вскрикнул Сава.

— Да! — Сергей резко обернулся к нему. — А ты что, знаешь ее?

— Имя редкое, — отмахнулся Сава.

— Вызвал нас сам Воронков. В квартире устойчивый запах алкоголя. Первая мысль: перебрала баба — вот сердечко и встало. Ан нет, вскрытие показало — асфиксия. Напоили женщину смесью шампанское с водкой, эдакое «Северное сияние», и положили подушку на лицо. Воронков утверждает, что у жены имеется любовник, некто Олег Моисеев. Но он три месяца назад выписался и покинул наш милый городок, укатил в столицу. И что? Искать нового любовника? Вот такие получились пироги. Ну, ладно, пора мне. Это я на запах кофе пришел. Знатно вы его варите, Фаина.

— Слушай, — остановил его Лужин, — а может еще одну чашечку? А мы пока протокольчики просмотрим.

— Любопытство?

— Жуть.

— А, давай! — он достал из портфеля кипу бумаг. — Пожалуйста, протокол с места осмотра, вскрытие, дактилоскопическая экспертиза.

Лужин раздал бумаги сотрудникам, и все они погрузились в волшебный мир криминалистики. Через несколько минут вернули майору.

— Ну, теперь точно, пора! — он шумно покинул офис.

— И? — призвал коллег к обсуждению Женя.

— Протокол с места осмотра, — начал Сава, — странность только одна: отсутствие бутылок из-под шампанского и водки. Что это? Любовник унес с собой? Зачем?

— Чтобы не оставлять отпечаток, — пояснила Фая. — В квартире обнаружены отпечатки лишь двоих человек. Ираиды и Ивана.

— Любовник протер все? Нигде не засветился? Интересное кино. На Моисеева это точно не похоже. Когда мы следили за Ироидой, и вышли на Олега, помните, наверное, он мне показался вполне порядочным и адекватным человеком. Ираиду сильно любил. Он не мог.

— А это и не он. Он же уехал.

Лужин пыхтел сигарой, слушая вполуха разговор коллег и думая о своем. Мысли, наконец-то, соизволили созреть и сложиться в более-менее упорядочность.

— Акт вскрытия что показал? Смерть наступила в районе 20—21 часа. В желудке только смесь «северное сияние» и шоколад. Вывод?

— Что? — Сава не понимал, куда клонит шеф.

— А это значит, что Ираида пила только шампанское, закусывая, традиционно, шоколадом.

— Значит, водку ей подмешивали тайно? — удивилась Фая.

— Именно. Ее стремились споить. От такого коктейля быстро голову сносит.

— Любовники так не поступают. — Резюмировал Сава.

— Да не было там никакого любовника, — махнул во зле рукой Женя. — Вскрытие показало, что не было никакого полового акта.

— Может они готовились только.

— Да и идею с любовником милиции подбросил сам муж.

— И что?

— Не знаю. Но следовало бы еще раз проверить алиби Воронкова. Может, милиция что-то и упустила. Ну-ка, Сава, подними наше дело. Узнаем, в каком казино любит оттягиваться наш рогатоносец?

Сава отыскал в компьютере нужный файл.

— Казино «Король червей».

— Вот и займитесь этим.

— Да я один справлюсь.

— Вдвоем веселее, — тоном, не терпящий возражений, ответил Лужин. Он все еще продолжал избегать оставаться наедине с Фаей. Мысли о ее чувствах тяжелым бременем лежали на сердце.

Казино открывалось в 18 часов. Когда Сава с Фаей подъехали спустя час, то с трудом нашли место для парковки.

— Никогда не думала, что в городе столько богатых.

— Богатых меньше, а вот азартных.

— Савушка, а ты не знаешь, за что на меня Лужин сердится?

— Сердится? Не заметил.

— Может, он собирается уволить меня?

— Глупости. — Поспешил он успокоить коллегу. Истинное положение дел он, конечно же, не стал открывать. Ибо сам стал причиной: это он раскрыл глаза шефа на чувства девушки. — Пойдем?

— Нет настроения.

— Хорошо, посиди, отдохни. И не бери в голову. Все будет хорошо. — Он вышел из машины.

В казино он отправился в кабинет управляющего, который сидел за столом и перед ним — несколько мониторов. С их помощью просматривались все залы казино, и площадка перед зданием. Сава представился и протянул фотографию.

— О! — воскликнул он. — Конечно, я его знаю. Это Иван Петрович, наш постоянный клиент.

— В пятницу он тоже был здесь?

— Конечно. Я же уже все рассказал милиции. Да, он у нас бывает каждую пятницу, с самого открытия и до полуночи. У него такая традиция сложилась. Обычай, если хотите.

— Спасибо. Только я не из милиции, — Сава помедлил. — А во что он обычно играет?

— В покер. — Широко улыбнулся управляющий, но через мгновение улыбка сползла с его холеного лица. — Хотя, подождите. Да, да. В прошлую пятницу он изменил традицию.

— То есть? — нетерпеливо спросил Сава.

— В покер он поиграл совсем немного. Я тогда и не придал этому значения. Он перешел в зал с рулеткой. И вот там просидел до полуночи.

— Рулетка. — Автоматически повторил Сава. — А с крупье на рулетке можно переговорить?

— Конечно. Я сейчас приглашу его. Кстати, вот возьмите мою визитную карточку. Может, когда и посетите нас. — Он направился к двери, остановился: — Выпьете что-нибудь?

— Минералку.

— Хорошо, — он покинул кабинет.

Через несколько минут пришел крупье, принес с собой бутылку «Нарзана». Пока Сава медленно потягивал ледяную минералку, парень изучал фотографию. Сава помог ему:

— Вспомни, в пятницу он впервые сел за рулетку.

— Да, да, вспомнил.

— Странного ничего за ним не заметил?

— Нет. Вел себя обыкновенно.

— Да. — Сава постучал по столешнице кончиками пальцев. — Он не нервничал?

Крупье широко улыбнулся, демонстрируя зубы, достойные рекламы любой зубной пасты.

— Когда играешь с Фортуной на деньги, всегда нервничаешь. Не каждый только способен не демонстрировать это. Но и для этого есть хорошее средство.

— Какое же?

— Алкоголь.

Теперь пришла очередь улыбнуться Саве, понимая намек на «Нарзан».

— И что он пил?

— Виски. Но не много.

— Спасибо.

Крупье лишь вышел, как тут же вернулся управляющий, явно подслушивающий разговор под дверью.

— Ну как? — поинтересовался он.

— Нарзан отличный, — разочаровал его Сава, и распрощался.

— Ну как? — таким же вопросом, и почти таким же тоном, встретила его Фая. В отличие от управляющего, Сава с ней-то поделился информацией.

— И у меня имеются новости.

— Да?

— Я разговаривала с охранником на входе. И он тоже припомнил нашего клиента.

Сава уловил в ее голосе интригу.

— Ну?

— Он покинул казино в двадцать три часа. Это раз. За ним приехал водитель, чего раньше просто не наблюдалось. Воронков предпочитал сам управлять авто. Это два. И поехал он, вон туда. — Она показала направление. — Это три.

— И что? — интрига оказалась какой-то притянутой.

— А то, что он живет в другой, противоположной стороне. Он не поехал домой, Савка! Да и про водителя, как мне помнится, ни в одной протоколе допроса не упоминается. А почему? Да, потому, что у Воронкова никогда не было водителя!!!

— Точно! — хлопнул себя по лбу Сава. — Вспомнил, когда он нанимал нас следить за благоверной, как-то в разговоре сказал, что руль личного автомобиля он не доверит никому и ни за что.

— А я что говорю.

— К шефу?

Простецкий вопрос заставил потухнуть озорные огоньки в ее глазах:

— Поехали. Хотя уже поздно.

Но Лужин задержался в офисе. Смотрел по телевизору футбол. Но едва коллеги переступили порог, он отключил телевизор и с нетерпением глянул на них.

— Только что-то неординарное заставило вас приехать сюда в столь поздний час. — Вроде и шутка, а прозвучало с большой долей издевки. Доклад о походе в казино он выслушал, молча, лишь изредка вставлял междометия и теребил кончик левого уса. Потом прошелся по кабинету неторопливой и вальяжной походкой. Остановился около карты города, что занимала одну из стен кабинета.

— Значит, он поехал в этом направлении? — ткнул он в карту.

— Да.

— И куда он мог отправиться? Здесь нет ни одного игорного заведения.

Фая подошла, встала рядом и тоже принялась изучать карту полиса, словно пыталась заглянуть в прошлую пятницу, предугадать маршрут Воронкова.

— Может, в ресторан. Решил мужик напиться.

— Он мог и в казино так набраться виски, что «мама, не горюй». — Возразил Сава.

— К любовнице? — возражений на этот счет не последовало. — Значит, так, — Лужин резко обернулся и нос к носу столкнулся с Фаей. Их взгляды пересеклись, и оба они, словно влюбленные школьники, смутились. А Фаечка к тому же густо покраснела. Женя откашлялся и поспешил пройти за свое рабочее место.

— Сегодня поздно. Пора по домам, — промямлил он.

— Это точно, — согласился Сава. Он искоса наблюдал за обоими, и смеялся в глубине души. «Ну, прямо голубки. Каждый еле сдерживается, чтобы не броситься в объятья. Детский сад, ей Богу!».

— Подведем промежуточные итоги. — Сказал Евгений, призывая коллег проявить инициативу.

— Любовник полностью исключается. — Сказала Фая.

— Это раз, — согласился Женя.

Алиби Воронкова под сомнением.

Это два, — он помолчал. — И все! Не густо. Спокойной ночи.

И шеф агентства «ЛЕО» поспешно покинул офис.

Фая с недавнего времени могла позволить себе снять однокомнатную квартиру. И вот теперь, едва переступив порог своего скромного жилища, как шестым чувством поняла, что приезжала мать. Фая прошла на кухню и распахнула холодильник. Так и есть: котлеты, курица, сметана, сыр, колбаса. Фая тут же почувствовала дикий голод. Но не наедаться же на ночь? Она взяла лишь йогурт и прошла в комнату. Включила телевизор и залезла с ногами на тахту. На экране замелькали загорелые бразильянки в очередной мыльной опере. Но Фая и не смотрела телевизор, он просто разгонял тишину, а с ней и чувство одиночества. Она принялась раскладывать пасьянс. И любимое времяпровождение, да и нервы успокаивает. Взгляд ее уперся в червонного короля. Она держала его в руках, мысленно вернувшись к убийству Ираиды. Она вертела карту, и вдруг ясная мысль озарила ее:

— И сверху король, и снизу — король. Одинаковы до каждого штриха, до каждой точки. Боже! Их было двое!

Она схватила телефон, но бросив взгляд на часы, отложила. День давно закончился, за окнами властвовала ночь. Да вот только мысль не давала покоя, зудила и ныла. Она, наконец-то, поняла, что сегодня не уснуть, и тогда приняла снотворное.

На работу она отправилась еще раньше обычного. И была удивлена, когда обнаружила дверь офиса незапертой.

— Кому это еще не спиться? Кому не терпится работать?

Не терпелось, как оказалось, Евгению. Он мерил широкими шагами пространство кабинета и пыхтел сигарой.

— Здравствуйте.

— Привет. Знаешь, Фаечка, я вчера долго не мог уснуть. Что-то мешало и тревожило. И пока я не понял что именно — не уснул. А теперь чувствую себя полностью разбитым, хотя и рвение к бою не отнять.

— Я сварю кофе?

— Да, благодарю, — и он вышел вслед за ней в приемную. Фая размолола зерна, засыпала в джезву и поставила на плиту.

— И что же ты понял?

— В казино был не Воронков.

— Да?

— Я вдруг вспомнил слова Савелия: «Он мог и в казино виски напиться». И тут я вдруг вспомнил, что в прошлом году, когда Иван Петрович нас нанимал уличить жену в измене, беседовали мы в баре. И тогда он там сильно возмущался: «Как вы можете пить это заграничное пойло?». Представь себе: назвать пойлом «Джонни Уокера»! Лучшее виски на свете! И за рулетку он сел! Не в покер!

— Я тоже вчера вечером пришла к такому выводу.

— Да?

— Только совсем иное меня натолкнуло на открытие.

— Что же?

Фая достала из сумочки колоду карт, из нее короля червей. Показала Евгений, медленно переворачивая карту с ног на голову. Он не сразу понял, а когда догадался, охнул:

— Близнецы!

— Кофе! — вскрикнула Фая и ловко сорвала с огня джезву, не пролив при этом ни капельки божественного напитка. А Евгений возбужденно и горячо декларировал:

— Теперь каждая смальта встала на свое место. Иван и его брат близнец разыграли прекрасную партию. Брат отправился в казино обеспечивать себе железное алиби, а Иван остался дома, где споил, а потом и убил жену.

— Какая жестокость, кокой цинизм. — Она разлила кофе по маленьким чашкам.

— Где же Савелий?

— Да, что-то он опаздывает сегодня.

Не успела Фая закончить предложение, как на пороге возник Сава.

— Все! — выдохнул он.

— Что?

— Я узнал, куда отправился Воронков. Ни в ресторан, ни к любовнице. А поехал он на железнодорожный вокзал. Я уже с утра проработал там, кассир опознала его фото.

— Да? И что он там делал?

— Вот! — гордо воскликнул Сава. — В этом вся соль. Дело в том, что Воронковых в ту пятницу в городе было двое.

Фая и Женя переглянулись и рассмеялись.

— Не понял? — удивился Сава, обидевшись на коллег.

И пока Фая продолжала смеяться, Женя в двух словах поведал Савелию и об их параллельных открытиях.

— Понятно. Брат — близнец живет в городе N, куда и был приобретен билет на 23—45. Видимо, там он там давным-давно проживает.

— И поэтому о нем ни разу разговор не заходил, — подвела черту Фая.

— Я звоню майору, — довольный и гордый за себя и свою команду Лужин начал набирать номер Ковальчука.

2005

Паззлы «Докер»

Фаина приобрела паззлы из пяти тысяч элементов. Как она утверждала, занятие это способствовало успокоению и развивало талант к логическому размышлению. В кабинете она освободила один из столов, на котором и складывала «Собор Василия Блаженного». Постепенно и мужская часть сотрудников втянулось в это дело. Но происходило это в свободное время и без ущерба работе. Вот только иностранное слово плохо прижилось в коллективе, его поменяли на привычное и родное: «мозаика». Фае даже иногда снился процесс восстановления. Вот и в это прекрасное весеннее, еще достаточно прохладное, утро она спешила на работу, а в голове прокручивала детали, мысленно складывая их в картину. На работе появилась за полчаса до официального дебюта рабочего дня. Но не успела она скинуть плащ и поправить прическу, как в дверь постучали.

— Можно? — в приоткрытую дверь заглянул мужчина.

— Да, конечно. — Фая села за рабочее место, включила компьютер, достала чистые листы бумаги, ручку. Все делала не спеша, видя, как посетитель заметно волнуется. Сидит, словно на иголках, теребит в руках папку. Фая кашлянула, и мужчина, словно только и ждал этого сигнала, заговорил:

— Понимаете, мне нужна помощь, — он достал пачку сигарет, — можно?

— Пожалуйста. — Фая подала ему пепельницу.

— Зовут меня Алексеем. Алексей Кадеев. Вот мой паспорт.

Фая взяла документ и занесла все данные в компьютер.

— Работаю я в речном порту, грузчиком. Хотя не, сейчас модно говорить все на иностранный лад, так что, в трудовом договоре написано «докер». Работа хоть и тяжелая, но зарплата соответствующая. Все было хорошо до прошлого понедельника.

— А что случилось в понедельник?

— Я уже отработал свою смену. Принял душ и собирался домой. А тут приходит Хазов.

— Хазов? Кто такой?

— Это наш бригадир.

— Понятно. Продолжайте.

— Он и говорит: выручай, Лёха. Сторож наш, Петрович, заболел. А тут как назло сухогруз пришел. И один контейнер успели уже сгрузить на причал. Так вот, подежурь ночь около этого контейнера. Потом и отгул пообещал, и дополнительную плату отвалил.

— То есть? Он сразу с вами рассчитался?

— Да. Вытащил из кармана сто долларов и дал.

— Сто долларов? Ничего себе! Вы за них расписывались?

— Нет, — удивленно пожал плечами Кадеев.

— Хорошо. А что было дальше?

— Согласился я. Шабашка-то хорошая. Одно ночное дежурство — и сто баксов в кармане. Пошел на причал, покружился малость около контейнера, посидел, покурил. Потом есть захотелось. Думаю: схожу-ка таверну, перекушу. Полчаса всего потрачу.

— Таверна? — слух резануло малоприменимое слово.

— Да, это забегаловка в порту. Прихожу, смотрю, а там Саблин и Азиханов сидят, пиво пьют.

— Кто такие?

— Друзья мои. Живем в одном дворе. Ну, подсел я к ним, то да сё, поговорили.

— Пили?

— Грех было не угостить ребят с такой шабашки.

— Понятно.

Кадеев смутился, даже, как ясна девица, покраснел. Вновь схватился за сигаретку. А, когда немного успокоился, продолжил:

— Да и не было меня всего час, ну, может, полтора. Прихожу на причал, а контейнер вскрыт. И пустой. Короче, обчистили его подчистую. Я Хазову звоню. Он приезжает. В крик! Говорит, что там оргтехника была на огромную сумму. Короче, подали меня на суд. Сейчас следствие идет. Адвокат меня успокаивает, обещает выиграть дело. Но мое начальство беснуется. Мы — же частная организация. Хазов говорит, чтобы там суд не решил, моральный ущерб придется все равно мне выплачивать. Престиж фирмы, и все такое. Да и бандитскими разборками попахивает. Вот и все.

— А что вы конкретно хотите от нас?

— Найдите настоящих грабителей! — он молитвенно сложил руки. — Знаю, милиция их никогда не найдет. Им легче всего списать на меня. Сам виноват, знаю. Готов понести заслуженное наказание. Но выплачивать моральный ущерб мне не по силам. Это и квартиру же придется продать. А она у меня от родителей. Сам-то я еще не успел на свою заработать.

— Хорошо, — Фая уже в мыслях решилась взяться за это дело. Даже если коллегам это и не понравиться. — Напишите заявление, и ознакомьтесь с нашим прейскурантом. Если расценки вас устраивают, то я сегодня же приступлю к расследованию.

Кадеев согласился легко и сразу. После его ухода, Фая старательно занесла его рассказ на дискетку и наметила план ближайших действий. Ровно в восемь часом в офисе появились Сава и Лужин.

— Привет.

— Привет.

— Работаем?

— Вовсю.

Парни скинули куртки и прошли в кабинет. Задвигали шторами, стульями, ящиками стола, при этом громко разговаривая:

— Милиция обещает хорошие премиальные.

— А не кинут?

— Не думаю. Городские власти тоже крайне заинтересованы в быстром раскрытие. До выборов совсем мало времени. Лишняя головная боль им совсем ни к чему.

— Это, конечно. Хорошо, что выборы так часты, иначе никакого стимула у них к работе нет. Только, дело-то не из легких.

— Это понятно. Но и такие деньги за «просто так» платить не будут.

Фая прислушалась к разговору, и поняла, что самое время проявить инициативу. Сами детективы заняты по горло денежными делами от власти и органов. Так, что дело Кадеева будет полностью под ее контролем. Это и окрыляло и пугало ее одновременно. Она зашла — в кабинет. Лужин курил около открытого окна, а Сава склонился над столом с мозаикой.

Евгений Олегович, — обратилась она к шефу.

— Да?

— У нас с утра был клиент.

— И?

— Я приняла дело к производству.

— Расскажи, — он прошел за рабочий стол. Фаина в подробностях передала рассказ Кадеева, не упуская ни одной мелочи. Закончила она так:

— Я тут набросала план действий, — и протянула бумагу.

Пока Женя изучал, при этом тратя большее времени на разбор мелкого почерка секретаря, Сава поведал Фае:

— В городе за последние пять дней от передозировки скончалось шесть наркоманов. Эксперты утверждают, что это новый, синтетический препарат. До сего дня еще ни разу не использовался наркодельцами. Городские власти, милиция и силовые структуры на ушах стоят. Из Москвы звонят. По их сведениям — перевалочная база как раз в нашем городке. Обещают приличные премиальные.

— И что? Какие зацепки?

— Никаких! Перекупщики сами толком ничего не знают. Сами в панике.

— Панике? — саркастично улыбнулась Фая.

— Конечно. От «дури» наркоманы помирают пачками. А значит, и рынок сбыта редеет.

— Понятно.

— На слуху лишь одно имя, даже кличка: Великий Могол. И все. Кто он, что он? В милиции — разводят руками. Может, это один человек, а может, целая организация.

— Висяком пахнет.

— Пахнет керосином.

Лужин вернул девушке бумагу:

— Все хорошо, девочка. Только тебе придется работать в одиночку.

— Ладно.

— Но за помощью обращайся в любое время суток. И вообще, держи меня в курсе.

— Будет так, шеф. — Улыбнулась Фая. Ей было очень приятно. Что она одна будет раскручивать это преступление. Наконец-то, она получила карт-бланш. И на помощь, в случаи чего, можно было без зазрения совести обратиться: — Кофе сварить?

— Обязательно.

Фая покинула кабинет.

— А ФСБ, РУБОП? — поинтересовался Сава.

— Нет. Они не в теме. Я точно ничего не понял, это их межусобные воины, но дело курирует только МВД. Ковальчуку понадобилось все свое умение уговаривать начальство, чтобы подключить частников. Дали отмашку на одну контору. Он и выбрал нас. Но это только пока. Не будет результатов, прибавятся трупы — тогда уж и начнется травля по всем фронтам. Пока же — полная конфиденциальность.

— Польщен, — заулыбался широко Сава.

— Да, это приятно, что не говори. Но времени у нас мало. Всего три дня. Начнем?

— Начнем! — Сава вмиг посерьезнел и отложил мозаику.

— Что мы имеем? Два слова: великий могол. Заметь, не монгол, а могол. Кажется, это что-то из истории.

— Может, в нашем городе проживают монголы? А что? Кого только нет у нас в России.

— Это точно. Дружеский народ. Соратник по социалистическому прошлому. Вот и займись этим. А я все-таки покопаюсь в истории. Может, что и выплывет. За дело, друг!

— За дело! — эхом отозвался Сава.

Фая подала детективам кофе, и поехала по делу Кадеева.

Сначала она посетила таверну. В столь ранний час тут было тихо и безлюдно. Таверна представляла собой обыкновенное кафе — забегаловку. Стойка, бармен в окружении разноцветных бутылок, в зале — десяток пластиковых столом со стульчиками. Стены украшали штурвал, рында и якоря. Фая подошла к бармену, и после банальных приветствий, показала удостоверение. Бармен, совсем юный паренек, явно скучал отсутствием работы, и потому с радостью разговорился:

— Это вы на счет кражи содержимого контейнера? Я же уже все рассказал вашим коллегам.

— Я не из органов. Я — адвокат Кадеева. Помощник адвоката, — обман — была одной из издержек ее профессии. К этому быстро и безболезненно привыкаешь.

— Понятно. Жалко Леху.

— Вспомните как можно подробнее тот день.

— Скорее вечер. Леха появился около девяти. Тут он и встретил своих приятелей. И, как водится, они погуляли немного.

— Долго?

— Часа два.

— А его приятели тут часто бывают? Без Кадеева?

— Нет. Я, лично, впервые их вижу. Всю публику я уже знаю. В основном, все портовые. А этих ранее не наблюдал. Их Жора привел.

— Жора?

— Да, матрос один. Он-то и притащил их. Они не наши, не работники порта.

— А Кадеев и Жора? Они знакомы? Ну, гуляли когда-нибудь вместе?

Бармен нахмурил брови, копаясь в памяти.

— Не помню.

— А в тот понедельник? Когда Кадеев пришел, где был Жора? За столом?

— Нет. Его уже не было. Он и недолго сидел с мужиками, заказал по две кружки пива, а сам и одну не выпил. Ушел.

— Понятно. — Фая поняла, что большего от парня добиваться нет смысла, и, попрощавшись, направилась к выходу. Уже взялась за ручку, когда догадка озарила ее, обернулась:

— Значит, это Жора угощал мужиков?

— Да.

— А как он расплачивался?

— Долларами. Стодолларовой купюрой.

— Спасибо, — она вышла на воздух. Картина начинала приобретать очертание и контрастность. «Значит, Жору нанимают за сто долларов, чтобы заманить мужиков в таверну и оставить их. Для чего? А для того, чтобы пришедший перекусить Кадеев, при встрече с ними, забыл о контейнере и немного посидел с друзьями. В это время и очистили контейнер. А вывод такой: Жора с подельниками, или кто-то стоящий выше, знали, кого приводить в таверну. Знали, что Кадеев будет за сторожа, а его попросил об этом Хазов».

Сава вернулся ближе к обеду.

— Вот, — он положил перед шефом лист бумаги, — официальная справка из центрального управления статистики. Кто проживает в нашем городе. Кого только нет! А нет, именно, монголов. Но есть много выходцев из стран Средней Азии. А они, как утверждают историки, — потомки татаро-монгол. Даже слово «узбек» не что иное, как имя хана Узбека, прямого потомка самого Чингисхана.

— Да? Ни фига себе! Значит, и эту версию придется отрабатывать.

— А у тебя появилась другая? Ну?

— Если уж ты ударился в историю, то и мне отставать грешно. Итак, «Великие Моголы». Это династия правителей империи, которая находилась на территории современной Индии с 1526 по 1858 года. Основана и сама династия, и империя, Бабуром, потомком Тамерлана. А он в свою очередь — от вышеупомянутого Узбек-хана.

— И? — Сава улыбнулся.

— Думаю, надо поехать в филиал МГУ, на исторический факультет. Покопаться в архиве. Кажется мне, что корни растут оттуда.

— Почему? — искренне удивился Сава.

— Может, я и ошибаюсь. Но просто вспомнились клички моих учителей в школе. Физика звали Ньютоном, математичку — Ковалевской, филолога — Пушкиным, хотя и была женщиной. Историка — Александром Македонским.

— Безобидные вы какие-то клички давали. Но аллегория понятна. Давай, я сгоняю. Пожалуйста. Ну, Женька?

— Да езжай, я не против. Только давай без официоза. Не стоит везде светиться. Вперед!

Хазов был у себя в кабинете. Это был грузный, маленького роста, мужчина, полностью доволен и собой и укладом жизни. При виде удостоверения его маленькие глазки нервно забегали за линзами очков, хотя и старался сохранить гордость и независимость. Фая уже знала из своего пока небольшого опыта, как нужно вести диалог с таким типом людей. Поэтому заговорила нахрапом и официальным сухим языком, давая понять, что за ее спиной существует могучая сила:

— Как вы объясните тот факт, что контейнер был выгружен на причал без осмотра таможенников? Остальной же груз так и остался на сухогрузе.

— Ой! — взмахнул короткой полной рукой Хазов. — Я же уже давал показание в прокуратуре и в МВД. Но могу и вам повторить. Все произошло довольно просто и банально. Сухогруз пришел поздним вечером. Я дал команду на разгрузку, подумав, что пока да нас доедет таможня, мы успеем разгрузиться. Таможня проверила бы груз на причале. Рабочий день подходил к концу, грузчики бы разошлись. А держать сухогруз всю ночь на рейде, было не экономично. Да и люди там устали, хотелось быстрее вернуть мужиков на берег, к семьям.

— Почему тогда прекратили разгрузку?

— И не говорите, — он утер платочком лысину, хотя в кабинете была нормальная температура. — Мне и самому влетело за самодеятельность.

— То есть?

— Позвонил директор речного порта, и вставил мне, извините, по первое число. Мол, таможня сегодня не будет. Прекратить разгрузку, отогнать сухогруз за территорию акватории и поставить на якорь.

— А этот контейнер, значит, остался на причале?

— Ну, не грузить же обратно? — развел руками Хазов.

— Да, да, конечно, — Фая немного помолчала, — а можно мне просмотреть личные дела ваших работников?

— Зачем? Вы же адвокат Кадеева? Сейчас и вам и выдам его личное дело.

— Всех. — Строго сказала Фая, доставая из сумочки телефон. — Или мне позвонить майору Ковальчуку?

Майора знал и уважал весь город.

— Не стоит, — засуетился мужчина. — Сейчас вам все принесут.

Фая только делала вид, что внимательно просматривает все личные дела. Ее же интересовало только одно — дело сторожа Петровича. Уходя, она все не могла отказать себе в удовольствии «уколоть» этого напыщенного мужика:

— А почему Кадеев нигде не расписывался за деньги в сумме сто долларов? У вас что, черная бухгалтерия?

— Ну, что вы! — широко, даже слишком, улыбнулся Хазов. — Я же выдал ему свои личные деньги. Бухгалтерия к тому времени была уже закрыта. А потом с этой кражей засуетился, и забыл должным образом оформить документы.

— Понятно. — Фая одарила его своей улыбкой, в которой преимущественно было презрение.

Профессор Федоров, декан исторического факультета, был миловидным стариком, со спутанными седыми волосами, остроконечной бородкой и круглыми очками.

— Я к вам с необычной просьбой.

— Очень интересно, очень интересно. Люблю необычность. Она украшает наше серое бытиё.

— Племянница моя просто помешана на истории. И коллекция, знаете ли, у нее странная и необычная — составляет хронологические списки правителей. Интернета дома у нас нет, вот и собирает по крупицам.

— То есть? — не совсем понял профессор.

— Она составляет последовательность правителей. Россия, например, от Рюрика до Путина, Египет — от Хеопса до Клеопатры, США — от Вашингтона до Буша.

— Очень интересно, очень интересно. Но знаете, хочу вас успокоить, она не оригинал. Есть и такие фанаты.

— Скоро у нее день рождения. Хочу сделать ей подарок — список всех правителей Великих Моголов.

— Ага! Ага! Великие Моголы. От самого Бабура?

— Да, да.

— Знаете что, молодой человек? Сейчас я вам дам адрес нашего заслуженного декана. Она уже на пенсии. Вот она вам и поможет. Азия — ее конек, тоже слегка помешана на ней. Как она читала лекции! О! Шедеврально! Каждый студент после курса лекций влюблялись в историю Востока раз и навсегда. Мария Сергеевна, наверняка, знает всех правителей Поднебесной, сёгунов Японии, да и моголов тоже. Я же знаю лишь первого Захириддина Мухаммеда Бабура и последнего, Сирадж уд-Дин Абу-л-Музаффар Мухаммад Зафара.

— Ой, большое вам спасибо.

— А сколько лет вашей племяннице?

— Пятнадцать. — Не моргая глазами, врал Сава.

— Очень интересно, очень интересно.

Сава отзвонился шефу и, получив «добро», поехал к Буйковой Марии Сергеевне.

А Лужин тем временем прочесывал диаспоры выходцев из Средней Азии. Но интересного ничего не обнаружил. Обыкновенные, в большей массе своей, торговцы фруктами и цветами. За последнее время никто новеньких не приезжал, посылок не получал. По крайней мере, официально. Да и сам Евгений чувствовал, что это версия провальная.

Петрович с женой ютились в одной комнате коммунальной квартиры. Супруга сторожа была женщиной предпенсионного возраста, на чем и сыграла Фая. Он представилась сотрудников Пенсионного Фонда, и смогла вызвать женщину на откровенный и доверительный разговор. Цены, проблемы, реформа ЖКХ, здоровье и сериалы — вот неполный список тем, которые они обсудили за полуторачасовым чаепитием. Фая каждый раз виртуозно направляла течение беседы в нужное ей русло. И очень многого полезного узнала для себя. Покидала коммуналку с ценной информацией. В прошлый понедельник муж на работу не пошел. Заболел? Нет. Приехал к нему сам Хазов. Привез премию заграничными деньгами и бюллетень из поликлиники речного порта на целую недельку. Вот какой внимательный и заботливый начальник.

И так, все дороги вели к Хазову. Фая была на седьмом небе от счастья. Хотелось тут же позвонить Жене, поделиться радостью, и получить совет о следующем действии, но на улице была глубокая ночь. И она, лишь тяжело вздохнув, поехала домой.

Буйкова Мария Сергеевна страдала от одиночества. Весь мир был заключен в однокомнатной квартире, где основное пространство занимали многочисленные шкафы с книгами. Родных у старушки не было, с соседями отношения так и не сложились. В лице Савелия она нашла спасение и благодарного слушателя ее бесконечных воспоминаний. Тем более, он интересовался делом всей ее жизни — студентами и историей. Напоив гостя чаем из сбора лечебных трав, она достала из шкафа десятка полтора толстых фотоальбомов. Листала страницы и говорила, говорила, говорила. Для нее наступил праздник, чего не скажешь о Савелии. Сначала он внимательно слушал старушку, чей голос успокаивал и баюкал. Но бежали минуты, а за ними и часы, как интерес угасал. В один момент он вдруг понял, что версия тупиковая, и придумывал маневр для отхода, чтобы не обидеть пожилую женщину, как…. Бросил обреченно взгляд на очередную групповую фотографию и внутренне вздрогнул. Среди лиц славянской наружности был узкоглазый, круглолицый, с тоники усиками парень. Монгол, Чингисхан, Узбек, Тамерлан, Бабур, наконец! Апатию и сонливость как ветром сдуло.

— Какое интересное лицо. Азиат?

— Нет, что вы. Русский. Мать, правда, у него бурятка, а отец русский. Макаров. Мой любимый ученик. — Она торопливо перелистала несколько страниц. — Вот.

На крупном фото черты азиата были еще более очевидны.

— В каком году он закончил институт?

— В семьдесят пятом. Отличник. Виктор. Очень способный. Ему надо было идти в науку. Где он сейчас? Не знаю.

— А можно еще чайку?

— Конечно. — Мария Сергеевна поспешила на кухню, а Сава, достав миниатюрный фотоаппарат, и сделал несколько снимком. Не удержался и позвонил Жене.

— Да, — сонно и недовольно ответил тот.

— Шеф, это я.

— Время-то?!

Сава только сейчас заметил, что день на часах давно сменился новым днем.

— У старушки бессонница.

— И что?

— Кажется, нащупал.

— Ну, не томи. — Сонливость в голосе шефа мгновенно испарилась.

— В 1975 году филиал МГУ закончил некто Виктор Макаров. Большой любитель и знаток Востока, да и сам с лица — китаёза.

— Виктор Макаров? ВМ? А не наш ли Великий Могол?

— Черт!!! Возможно.

— Так, завтра с самого утра в МГУ. Перерой там все архивы, но раскопай на него чего-нибудь. Потом в справочное бюро. Может, он до сих пор в нашем городе. Конечно, вероятности мало, но это единственное, что у нас есть.

— Понятно. Спокойной ночи.

— И ты давай. Мне нужны свежие головы.

— Ok! — Сава отключился.

Утро вечера мудренее. Фая, проснувшись, лишний раз убедилась в этом. Уже не было горячего желания на всех крыльях лететь к Лужину, чтобы похвастаться результатами. Необходимо было надлежащим образом оформить беседы с барменом, Хазовым и женой Петровича. Во-вторых, переговорить с Саблиным и Азихановым, чтобы еще раз убедиться, что это Жора затащил их в незнакомую таверну, где и встретили они своего знакомого собутыльника. Искать самого Жору было, конечно, рискованно. Скорее всего, он был в курсе происходящего, знал, кого и зачем приглашать в таверну, поить до прихода Кадеева. А потом, опять же предположительно, быть рядом, контролировать передвижение докера, быть на шухере. Пока кто-то не чистил контейнер. В-третьих, необходимо отыскать того горе-врача, который выписал липовый бюллетень Петровичу. Не удивительно, если и там будет фигурировать 100$, такая привычная такса в этом деле. Ну, почему решили подставить именно Кадеева? Вот в чем вопрос. Хотя при необходимости, можно предположить, что решили убить сразу двух зайцев: и груз «оприходовать» и моральный ущерб стрясти с Кадеева. С Петровича нечего брать, сам живет в коммуналке. Да и в таверну старик не ходок, ужин в виде бутербродов приносит с собой.

Фая оставила сообщение на автоответчике и с утра поехала по делам.

Женя весь дел сидел в офисе один. Несколько раз он порывался позвонить Савелию, но каждый раз бросал трубку. Сам не любил, когда, находясь в творческом процессе, тебя отвлекают по мелочи. Но и бездействие тяготило, и он принялся складывать мозаику. Вскоре это занятие так увлекло его, что он забыл о времени. Чем меньше оставалось элементов, тем быстрее продвигался процесс. Целый месяц усилий троих человек, и вот финиш — Храм Василия Блаженного, во всей своей красе.

В шесть приехала Фая.

— Собрали?

— Я жду тебя, как Бога! — обрадовался Женя. — Кофе в моих руках напоминает бурду.

— Сейчас сварю. А вы пока посмотрите. — Фая улыбнулась и вышла, оставив на столе папку с записями. Она специально не торопилась, что бы шеф в одиночестве и тишине внимательно прочитал бумаги, вник в суть работы и оценил масштаб ее вклада. Когда вернулась в кабинет, Евгений захлопнул папку.

— Интересное дело, как оказалось. Что думаешь делать дальше?

— Это Хазов. Он организатор. Жора в его команде. Поэтому я и не рискнула подкатывать к нему.

— Правильное решение.

— Странно одно: никто не видел машину на причале. Разгрузили целый контейнер, а свидетелей тому нет.

— Может, кто и видел. Найти вот только проблематично. А как тебе сам Хазов?

— Он чего-то боится.

— Все бояться представителей правоохранительных органов.

— Почему это?

— У каждого имеется скелет в шкафу.

— Возможно.

— А вот мое предчувствие указывает на то, что Хазов — далеко не вершина. Исполнитель, не более. Вот сам директор речного порта! Вот кого надо прощупать. Узнать бы, где он сам находился в это время. И я не удивлюсь, если выяснится, что он парился где-нибудь в баньке с главным инспектором таможни и девочками.

— Я займусь этим завтра.

— Да, конечно. Сегодня уже достаточно поздно. — Он озабоченно глянул на часы. И только собрался посетовать, что он Савы нет ни слуху, ни духу, как тот появился на пороге. По его довольному лицу и широкой улыбке не трудно было догадаться, что день он убил не зря. Но эта улыбочка чулком слезла, когда он увидел готовую мозаику.

— Ну, вот! — словно ребенок протянул он.

— Если порадуешь меня, я завтра же куплю новую. — Тут же отреагировал Женя.

— Вот, — к Саве вернулось радушное настроение, и протянул бумагу, при этом прокомментировал. — Макаров Виктор Иванович, 1952 года рождения. Уроженец нашего городка. В 1975 году закончил филиал МГУ. До 1987 года работал учителем в школе №28. Потом в профсоюзном комитете, потом директором рынка. А с 2000 года — директором речного порта.

— Что? — Женя подскочил и растерянно посмотрел на Фаю. Та в свою очередь лихорадочно перелистала свои записи:

— Да. Макаров В. И. Директор речного порта.

В кабинете повисла гоголевская немая сцена. А потом заговорил Лужин. Сначала неуверенно, осторожно, но с каждым словом все сказанное набирало вес и силу:

— Неделю назад Великий Могол получил партию наркотиков. В контейнере с оргтехникой. А спустя два дня, товар был брошен в реализацию. И начались жертвы. По-моему, мозаика аккуратно сложилась, паззл к паззлу.

— Едем к Ковальчуку. — Сава довольно потирал руки.

— Едем.

— Кстати, — вмешалась в разговор Фая, — в субботу у меня небольшое торжество в честь дня рождения. Я вас приглашаю. В шесть.

— Отлично. Ты закрывай офис, мы подождем тебя в машине.

Парни спустились по лестнице.

— Вот это мы дело провернули. А? — Женя просто светился от счастья.

— Лишь бы премию нам дали. — Сава добавил дёгтя.

— Дадут, — уверенно ответил Евгений. — Мы шепнем Ковальчуку, что и родной милиции отстегнем процентов десять, так они и ради этого помогут вытрясти ее от властей.

— Хорошая идея.

— А то.

— А на что мы потратим такие огромные деньги?

— На путевки.

— Какие?

— А! — махнул рукой Женя. — Рванем всей компанией летом на Кипр.

— Здорово! Слушай, на счет дня рождения Фаечки. Ты пойдешь?

— Надо бы.

— А что подаришь?

— Лучший подарок — это книжка.

— УК? — улыбнулся Сава.

— Сберкнижка. — На полном серьезе ответил Лужин, и сам не сдержавшись, первым рассмеялся в голос.

2005

Ищите женщину

Женя так и не решился зайти в подъезд, подняться на нужный этаж и позвонить в дверь. Дверь, за которой на шесть часов было намечено празднование дня рождения Фаечки. Его сотрудницы по детективному агентству «ЛЕО», которое он создал, и которое в последнее время процветало, приобретая вес и популярность. Да, длинное получилось вступление, как и сомнения моего героя Лужина: идти или нет. А все упиралось в то, что Сава открыл ему глаза, в переносном, конечно, смысле. Фая влюблена в него! Это и радовало и пугало одновременно. Такое не могло не нравиться, когда в тебя влюблена классная девчонка, сотканная из одних достоинств. Он и сам часто ловил себя на мыслях о ней. И не только, как о перспективном юристе и компетентном детективе, но и как о прекрасной женщине. Но разница в возрасте (без малого десять лет) не давала его воображению переходить на активные действия. Он чувствовал себя намного старше, мудрее, вкусившего жизнь, во всех ее проявлениях. Для него она по-прежнему оставалась девочкой. Именно так он называл ее в мыслях, да и при разговоре иногда вырывалось. Шестым чувством он понимал, что если сейчас он поднимется, то покинет квартиру лишь утром. Решиться на это сл в себе он так и не нашел. Оставив шикарный букет на лавочке, он побрел по ночному городу.

Около одиноко стоящей пятиэтажки, он увидел милицейский УАЗ, из которого, кряхтя, вылезал Ковальчук. Их взгляды пересеклись.

— Лужа!

— Серж! — они обменялись крепким рукопожатием. — На вызов?

— Ага, — кивнул головой майор, — труп.

— Криминал?

— Сейчас разберемся. — Ответил Сергей, и предложил. — Пошли? Если досуг.

— Не до них. — Отшутился Женя, и они направились к подъезду. К ним на встречу выскочил участковый и доложил:

— Козлов Кирилл Матвеевич, 1950 годя рождения. Живет, то есть проживал, в этом доме, квартира №60. Работал учителем в тридцать девятой школе. Я его знал лично. Хороший, умный, да и во все он был положительным.

— Пошли, посмотрим, — сказал Ковальчук, и первым зашел в подъезд.

Козлов лежал на лестнице. Голова покоилась на верхних ступеньках, ноги — на нижних. Около трупа суетился медэксперт. Ковальчук вопросительно глянул на него, и тот, снимая перчатки, начал докладывать:

— Смерть наступила между 20 и 22 часами, то есть, час-два назад. Повреждений нет. Скорее всего, сердце. Шел себе спокойненько домой, а сердце раз — и встало. Вот и рухнул.

— А на голове имеется след удара о ступеньку? — спросил вдруг Евгений. И эксперт, и Сергей повернулись к нему. Женя пояснил: — Если он разом рухнул, то, судя по положению тела, должен бы быть след от удара о край бетонной ступеньки.

Эксперт глянул на труп.

— Да, странно. Но следа удара нет. Но, как говорится, вскрытие покажет. Можно забирать?

— Да, — задумчиво ответил майор. — Поднимемся в квартиру.

В квартире висела тишина. Жена покойного сидела в кресле и теребила в руках влажный носовой платочек. За ее спиной стоял парень, лет шестнадцати, и курил, стряхивая пепел в ведро с фикусом. Ковальчук представился и начал беседу под протокол. А Лужин оглядывал комнату, лишь иногда прислушиваясь к разговору. Через час они покинули квартиру, и вышли на улицу. Около машины остановились, закурили.

— А парнишка, между прочим, курит «St. Morris», — заметил Женя, — а это очень дорогие сигареты.

— Да? И что?

— Козлов был учителем. Зарплата смешная. Жена вообще безработная. А парень шикует.

— Ну и что? — уже раздраженно вопросил Серж. — Люди просто баловали своего единственного чадо. Это, раз. Два: парень сам работает на рынке. Имеет свой постоянный доход. Что еще ты заметил странного, мистер Холмс?

— У Козлова на зеленой рубашке одна из пуговиц пришита белыми нитками.

— Ну и что? — в третий раз продублировал вопрос майор.

— Уважающая себя женщина этого не сделает никогда.

— Слушай, — перебил его Сергей, — ты в каждом деле ищешь криминал? Я тебя умоляю. «Висяков» у нас и без этого предостаточно. Сердечный приступ. Все! Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит. Понял, Евгений?

— Не дурак, вроде.

— Ладно. Извини. День выдался тяжелым. А у супруги день рождения сегодня, между прочим. А я не попал на торжество, да и подарок не купил. Эх, неправильную профессию я выбрал. Но она мне нравится, и нести мне этот крест до самой пенсии.

— Кстати, — Евгений достал из кармана флакон, — вот возьми. Духи. Французские. Бери, бери!

— Спасибо, брат, выручил.

— Сочтемся. Ну, что, пока?

— Подвезти?

— Пройдусь пешком. — Они вновь обменялись рукопожатием.

Ночью ему снилась всякая дребедень: то труп Козлова, то его сынок с отвратительной усмешкой на лице, то одинокий букет цветов на лавочке, то стоящая у окна Фая со следами слез на щеках. Проснулся с тяжелой головой. И только после контрастного душа, чашки крепкого кофе и сигары, он пришел в относительное нормальное состояние. Уже готовый действовать и здраво рассуждать. Вот только где-то в глубине пульсировало раскаянье. Фаечка, наверняка, обиделась на него. И ему было стыдно встречаться с ней. Даже не стыд, а непонятная боязнь. Он позвонил Саве:

— Привет.

— Привет, шеф. Как дела?

— Слушай, я, наверное, сегодня не появлюсь в офисе. Одно дело наклевывается. Поработаю.

— Ок, — Сава отключился, и Женя был рад, что разговор дальше не продолжился и не перешел на неприятную тему.

— Что, Лужа? — обратился он к зеркальному отражению. — Назвался груздем — так полезай в кузов. Не нравится мне эта смерть. Но и майора можно понять. И не стоит его сейчас ни напрягать, ни раздражать. Начнем исподтишка.

Первым делом он поехал в морг. Медэксперта он нашел в подсобке за завтраком. «Не завидная работенка» — Подумал он, глядя на изнеможенное усталое лицо эксперта.

— День добрый.

— А? Проходи, садись. Чай будешь?

— Нет, спасибо.

— Ты, кажется, друг нашего знаменитого Ковальчука?

— Да. А по совместимости, еще и частный детектив. — Евгений продемонстрировал удостоверение.

— Понятно. Тоже работаешь по вчерашнему телу? Я уже отправил отчет.

— Мы ведем параллельные расследования.

— Извини, — он развел руками. — Без приказа не имею права ничего не говорить.

— А если так? — Женя все же рискнул и положил на краешек стола купюру в двадцать долларов, почему-то опасаясь реакции эксперта. Сейчас как поднимет крик! От скандала не уйдешь. Но Фортуна была сегодня на его стороне. Деньги с ловкостью фокусника исчезли со стола и потерялись в одном из многочисленных карманах халата. «Лучшее лекарство от усталости» — мелькнуло у него в голове, видя, как резко преобразился мужик. Подтянулся и даже как-то помолодел:

— Вскрытие показало инфаркт. Это однозначно и сомнению не подлежит. Дело в другом: где он, этот инфаркт, случился? Ты оказался прав: упади он там, на голове была бы гематома, которую я не наблюдаю.

— Значит, его уже мертвого положили на лестницу?

— Получается, что так.

— Странно. Зачем это нужно, если он умер от естественной смерти?

— Ты что-нибудь слышал о гиосциамине?

— Гиосциамин? — медленно переспросил Лужин. — Нет. А что это такое?

— Медицинский препарат. При определенной дозе он способен вызвать инфаркт.

— Ого! — Евгений присвистнул. — Это же в корне меняет дело.

— Квалифицирую, как преднамеренное убийство, — закончил его мысль эксперт. — И след на сгибе руки от вакцинации имеется.

— А этот препарат можно приобрести в аптеке?

— Нет. Он строго учета, списывается поштучно. Но в наше лихое время можно все купить и все продать.

— Спасибо, — от души поблагодарил его Женя и покинул морг.

На улице он с наслаждением закурил. Ситуация принимала мрачноватый оттенок. Шестое чувство, прозванное в народе «чуйка», в очередной раз не подвело Лужина: криминал был на лицо. Немного успокоившись и поразмыслив, Евгений мысленно набросал план действий и тут же поехал в школу.

В фойе учебного заведения висел большой портрет Козлова в траурной рамке. Разговоры с учителями ничего интересного не несли. Все были удивлены, что у молодого и здорового человека, учителя по физкультуре, так неожиданно случился инфаркт. Зато беседа с уборщицей был намного благотворней.

— Ой, не говори, сынок. Жалко Кирилла Матвеевича. Хороший был мужчина, правильный. Не пил, не курил, спортом занимался. Уйду я с этой работы. Страшно мне.

— А чего вы боитесь?

— Так Козлов-то уже второй.

Лужину стало жарко в прохладной бытовке обслуживающего персонала, он расстегнул пуговицу на вороте рубашки:

— Как второй? — не понял он.

— Покойник второй. И тоже учитель.

— А кто первый? — он непроизвольно перешел на шепот.

— Француженка. Галина Ивановна Солодова. Убили ее, еще в декабре.

— Убили? — стало еще жарче.

— Ага. Встретили около собственного дома. Кирпичом по голове, и все.

— Да. Печальная история.

— Вот и я про то же. Проклятое тут место.

Разговор прервал звонок на урок, и женщина, сетуя на объем работы, подхватила ведро и ушла. Лужин вернулся на улицу, к сигаре и размышлениям. Умозаключение о том, что это было убийство, лишь окрепло. Все в один голос утверждали, что у мужика было крепкое богатырское здоровье. Вел активный образ жизни, и раз — инфаркт с летальным исходом. Такое просто не укладывается в голове. Лужин бодро шагал по тротуару, разговаривая сам с собой в полный голос, чем вызывал недоумение и настороженность у прохожих:

— Каждое преступление оставляет след. Либо финансовый, либо семейный. В случае с Козловым это, скорее всего, бытовой оттенок. Скажу больше: на лицо все признаки любовного треугольника. Нашел себе мужик другую женщину. С женой скандалил постоянно, и потому сам пришивал себе пуговицы. Что ж, логично. Но тогда его жена попадает в список подозреваемых и занимает там первое почетное место. А значит, вести с ней беседу следует в последнюю очередь, когда на руках будут факты, которые заставят ее признаться. А сейчас? Что сейчас? Шерше ля фам.! Ищите женщину! Только как начинать поиск? В школе несколько раз упоминали при разговоре, что Козлов — отличный семьянин. И без всякой иронии и двусмысленности. Значит, никто не подозревал о его второй жизни. Стоп, Лужа! Кто как ни бабушки у подъезда? Агенты невиданного фронта. Они все и про всех знают. Только надо иметь талант вызвать их на откровенный разговор и отсеять по его итогам все домыслы, сплетни и наговоры.

Разговор по душам состоялся в тот же вечер. И он подтвердил наличие женщины! Но, к сожалению, на этом вся информация и заканчивалась. Кто она, как выглядит никто не знал. Не видели ее, и все! Вырисовывался тупик, как бы ни было это печально. И следовало искать иные пути. Лужин остаток вечера и часть ночи просидел в кресле-качалке с сигарой в зубах и чашкой чая в руках. Телевизор монотонно и приглушено бубнил о последних новостях, которые сегодня не интересовали Евгения. Все мысли работали в одном направлении, и главное было то, что в течение дня он не вспоминал о Фае.

Весь последующий день он провел на рынке. Не зря все же говорят: «Хочешь побольше узнать о жизни города — побывай на местном рынке». Жизнь здесь кипела и бурлила. А приобрести можно абсолютно все, начиная от швейной иголки и заканчивая крутой иномаркой за несколько сотен тысяч баксов. Да и «черный рынок» был насыщен наркотиками, оружием и крадеными вещами. Чего уж говорить о медицинских препаратах. Полное изобилие. И тогда, получается, что и Матвей Козлов, сын покойного, вполне способен сменить мать с первой строчки хит-парада подозреваемых. А что? Вполне логично и объяснимо: обиделся сын на отца, сильно обиделся, раз решился на такое. Надо прощупать его. А для сего необходимо восстановить поминутно тот злополучный вечер, как у Кирилла, так и у Матвея. Не легкая задача.

Проезжая на такси мимо здания, где находился офис «ЛЕО», Женя заметил отсутствие света в его окнах. И попросил высадить его здесь. В офисе он тут же прошел в потайную комнату, где включил компьютер. Дискетки с происшествиями за каждый прошедший месяц лежали в шкафу, Фая добросовестно выполняла свои обязанности. Он выбрал декабрь прошлого года, действуя чисто интуитивно. Что-то зарождалось в голове, пока не определенное и непонятное, но судя по опыту, очень важное.

— Так, вот оно! Солодова Галина Ивановна, 1955 года рождения. Адрес, работа в школе №39. Убита двумя ударами кирпича. Мотив: ограбление. Часы, кошелек, позолоченная цепочка, норковая шапка. — Лужин откинулся на спинку стула и потеребил мочку уха. — Что-то мне не очень нравится это ограбление. Получается, что с нищего сняли последнюю рубаху. Она и так бы отдала свои «сокровища». Хотя на улице полно отморозков, которые и за пятак порежут кого хочешь. Но проверить все равно следует, что бы потом не возвращаться.

Утром он был в отделении милиции. Увидев его, Ковальчук аж скривился?

— Лужа, ты?

— Я.

— Надеюсь, не по поводу Козлова? Заходи, располагайся.

— Нет. Там же все понятно: инфаркт.

— Ой уж, — усмехнулся горько Сергей. — И про гиосциамин ты, конечно же, ничего не знаешь?

Евгений на всякий случай округлил глаза. Майор не купился на уловку, но спорить не стал, обреченно махнул рукой.

— Говори уж, какими путями тебя на этот раз занесло?

— Убийство Солодовой Галины Ивановны, в декабре прошлого года.

— А это зачем?

— Люблю «висяки». — Ушел от прямого ответа Женя.

— Так, Солодова, Солодова. Ага, кажется, Захаров вел это дело, или все еще ведет. Подожди. — Он схватил трубку телефона. — Захар? Привет. Ковальчук беспокоит. Дело убитой Солодовой у тебя? Отлично. Принеси мне его на полчасика. Да. Нет. Тут один сыскарь интересуется. Ладушки. — Он бросил трубку и внимательно посмотрел на старого друга.

Тот сидел с невозмутимым видом.

— Говори.

— Не сейчас.

— А потом?

— Обязательно.

Пришел Захаров и принес тоненькую папочку с делом. Оно и понятно: ни свидетелей, ни допросов. Лишь протокол с места преступления и акт вскрытия. Чем дольше читал их Евгений, тем больше в кабинете становилось жарче, и меньше воздуха. Картина вырисовывалась очень занимательная. «Ограбление для отвода глаз. Вот на какие мысли наталкивает она. А это преднамеренное убийство. Потому факт, что грабитель первым ударом оглушил женщину, а вторым проломи височную часть, прямо говорит об этом. Похоже на контрольный выстрел. На кирпиче остались ворсинки шерстяных перчаток серого цвета». Женя на миг прикрыл глаза, и ясно восстановил в памяти картину — в прихожей квартиры Козлова, на трюмо лежали вязальные спицы и клубок пряжи, мышиного цвета. «А дальше вообще интереснее: по заключению экспертов, грабитель долго поджидал свою жертву. На снегу оставил отпечатки кроссовок 41-го размера и три окурка сигарет «St. Morris». По раскладке получается, что это Матвей убил Солодову. Но зачем?» — задал себе вопрос Женя и тут же уверенно ответил: — А потому, что Солодова и была любовницей отца! Стоп! Не пори горячку! Надо все тщательно проверить».

Он положил папочку на стол и обратился к майору, который что-то сосредоточенно печатал на компьютере:

— Спасибо, Серж.

— Не за что. Нашел хоть что-нибудь полезное?

— Время покажет. Пока.

— Давай.

Лужин намеревался поехать на место проживания Солодовой. Главное на данном этапе было доказательства того, что Козлов и Солодова состояли в любовной связи. Сама Галина Ивановна была в разводе, имела двадцатитрехлетнюю дочь. Значит, свободна. И могла не скрывать чувства к Козлову, храня фотографии, записки и прочую мелочь. Но попал он в квартиру только поздним вечером. Дверь ему открыла миловидная, очень симпатичная девушка.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Я — Лужин Евгений Олегович, частный детектив.

— Да? — удивилась девушка. — Чем могу быть полезной?

— Мне хотелось бы переговорить с вами, на счет вашей матери.

Лицо девушки вмиг посерело, осунулось, проявились заметные морщинки около рта.

— Заходите.

Они прошли в уютную, чистую комнату. Роскошью тут и не пахло, но все было чисто и аккуратно. Она предложила присесть в кресло, и сама расположилась в аналогичный, теперь их разделял только журнальный столик.

— А как это дело попало к вам? — поинтересовалась девушка.

— Чисто случайно, — честно ответил Женя, — и мне кажется, что я смогу найти убийцу вашей матери.

— Убийцу?

— Именно. Не грабителя, а хладнокровного убийцу. — Подтвердил Женя. — Я уверен, что это было запланированное убийство.

Девушка прикрыла лицо ладошками и всхлипнула. Но ее слабость была минутной, она быстро взяла себя в руки.

— Спрашивайте.

— Скажи, у твоей матери был мужчина?

— Был, — после небольшой паузы ответила она. — Только я не знаю, кто он и как его зовут. Сколько раз я просила ее познакомить нас. Но она все откладывала на потом. А «потом» так и не наступило.

— Может, у нее остались записные книжки, дневники?

— Да, конечно, — девушка встала и подошла к книжному шкафу. Достала обыкновенную школьную тетрадку. — Это все, что я нашла у нее в столе. Но там ни слова о мужчине.

Евгений пролистал тетрадь. Девушка была права. Здесь были собраны цитаты великих людей и краткие комментарии к ним самой Солодовой. На одной страничке он наткнулся на стихотворение, написанное на иностранном языке. Он вопросительно посмотрел на девушку.

— Это французский. Но я, к своему сожалению и позора, так и не выучила его. Сколько б мама не уговаривала. Училась я в школе с математическим уклоном.

Чем-то привлекало это стихотворение, заставляя проявить особое внимание. И Женя стал внимательно разглядывать незнакомый текст, пока не пришло озарение. У стихотворения отсутствовала рифма. Не надо было быть полиглотом, что бы увидеть, что окончание строк были разительно противоположны. «Чуйка» вопила, что он напал на след.

— Разрешите, я возьму эту тетрадь.

— С возвратом?

— Конечно. — Он поднялся с кресла. Девушка, закрывая за ним дверь, она тихо попросила:

— Найдите этого подонка.

— Обещаю, — так же тихо ответил он.

Утром он отправился в филиал МГУ, где точно существовала кафедра французского языка. Ее декан с радостью, даже без вознаграждения, согласился помочь расследованию.

— Да, на первый взгляд это стих. Но это ошибочное мнение. Это проза. Горькая проза нашей жизни. Записывайте, молодой человек.

Я и не подозревала, что в 45

можно вновь познать любовь.

Любимый мой, козленочек, как

же я рада, что судьба нам дала э

тот шанс познать всю глубину

счастья. Вот только одно

тревожит меня. Твоя семья,

особенно сын Матвей. Я

видела его, говорила с ним.

Боже, сколько в нем зла, обиды

и непонимания. Я удивляюсь,

как ты, такой прекрасный,

честный, добрый человек мог

породить это исчадие ада. Он

не даст нам пути. Он убьет

нашу большую и светлую

любовь.

Из университета Лужин вышел с тяжелым сердцем. Дело было почти раскрыто, да не одно, а целых два. Видимо. Кирилл стал подозревать сына в убийстве любимой женщины. И тот решил убить собственного отца. О, времена! О, нравы!

Ковальчук выслушал его внимательно, не перебивая и не торопя, позволяя делать лирические отступление о несправедливости мироустройства. Потом они вдвоем еще раз сверили все факты и улики. Получив увесистую порцию благодарности, Лужин с чистой совестью и чувством выполненного долга покинул отделение.

Возвращаясь домой, на одной из улиц, он нос к носу столкнулся с Фаей.

— Ой! — она от неожиданности вскрикнула.

— Привет.

— Здравствуйте.

— Опять на «вы»? — он покачал головой.

— Не привыкла.

Женя окинул взглядом полупустую улицу и заметил небольшой ресторанчик.

— Значит, так, — он взял ее под локоток, — сейчас зайдем в ресторанчик, где выпьем на брудершафт. Тем более, я должен загладить свою вину перед тобой.

— Какую?

— Я не мог прийти на твой день рождения. Так уж получилось. Извини. Просто шел к тебе, и встретил майора Ковальчука. И в итоге за это время раскрыл сразу два преступления.

— Да вы что?

— Серьезно. Вот только денег у нас от этого не прибавится.

— Расскажите?

— Обязательно. Хороший сюжет для доктора Ватсона. Что-то долго он нас не радует своим творчеством.

Фая зарумянилась, потупила взгляд:

— Вы догадались, что Ватсон — это я?

— Почти сразу.

— Как?

— Элементарно, Ватсон, — засмеялся Лужин.

— А Сава?

— А Саве мы пока ничего не скажем. Слишком бурно он ведет себя в отношении этой темы. Так что, готовься запоминать новый сюжет, но только после того, как мы выпьем шампанское на брудершафт. — Он ярко выделил тоном последнее слово. Словно давал понять, что в этой процедуре переход на «ты» не столь важен. А вот поцелуй, который закрепляет соглашение!!! От мысли осознания этого щечки Фаины покраснели, а во рту резко пересохло.

— А ты мне расскажешь, как прошло празднование твоего дня рождения. Ладушки?

— Ага, — автоматически ответила Фая.

Хотя и рассказывать было абсолютно нечего. Потому, как не было празднования. Приглашала она только Лужина и Саву. А потом намекнула Саве, что его присутствие — необязательно. Тот все понял и подбодрил сотрудницу. И долго она стояла у окна, наблюдая, как Евгений не решается войти. Так и не зашел, оставив букет на скамейке, чем вызвал обильные слезы на ее лице.

2005

Курс жизни

Фаина готовила кофе и прислушивалась к громкому разговору, который был хорошо слышан через неплотно закрытую дверь. Разговаривал в основном гость — майор Ковальчук, ему иногда вяло отвечал Лужин. Савелий вообще не принимал участие в дискуссии.

— Какой к черту может быть отпуск, если в городе орудует банда отморозков?

— Лето! Кипр! Остров любви!

— Какая еще любовь? В твоем-то возрасте?! Любовь только для сопливых юнцов.

— Да ты что? — натурально так изумился Лужин.

— А в нашем возрасте пора таблетки глотать и о душе думать.

Фая обиделась за шефа, но Лужин, видимо, не принимал слова друга близко к сердцу.

— Надеюсь, что ты хотя бы в курсе, что банда отморозков грабит и убивает мирных граждан?

— Что-то слышал, да и газеты пишут.

— Газеты! — Фая даже представила, как скривился Ковальчук. — Охотники до грязного белья. Писаки, мать их. Видите ли: милиция — это слепые котята бракованного помета, которые не знают куда тыкаться.

— А что, есть что-нибудь?

— А! — взмахнул рукой майор, едва не задел Фаю, которая принесла поднос с чашками ароматного кофе. — Ничего. Пять эпизодов, а почерк один: левша наносит тупым тяжелым предметом удар по виску, и чистит карманы и сумки.

— Почему тогда банда? — спросил Женя, поясняя. — Сам сказал, что банда отморозков.

— Имеются показания свидетелей о подозрительных личностях в районе мест преступлений. В одном случае — это рыжий, в другом — очкарик. То длинноволосый мужик, то вообще с бородкой.

— Ты что? — уже совсем не наиграно удивился Женя. — Это же простая маскировка! Чтобы случайные свидетели только это и заметили. Только это и врезается в память. Например, цвет глаз. Даю слово. Что и рост у всех разный, так?

— Так, — Ковальчук беспрекословно прослушал старую истину. — От ста шестидесяти до ста восьмидесяти.

— Вот видишь, а ведь никто из них не обратил внимания на высоту каблуков.

Ковальчук замолчал, переваривая услышанное и наслаждаясь кофе.

— А удар всегда наносил левша?

— Да.

— Тогда это не банда. Скорее всего, волк — одиночка.

— Может быть, — охотно согласился майор, — но не в это соль. Главное то, что на нас давят. И начальство, и родственники, и общественность. Город в панике. А ты сидишь тут спокойно, попиваешь «Арабику», куришь «Гавану», да еще и на Кипр лыжи навострил.

— Зачем на Кипре лыжи? — изумился Женя.

— Да ну тебя! — отмахнулся майор. — Зато как звучит: Лужа на лыже! Короче, прошу тебя как друга: помоги.

Женя перевел взгляд на Фаю.

— Как у нас дела с визами?

— В производстве. Билеты заказаны на 20 июня.

— Вот. — Лужин глянул на расстроенного майора. — Билеты.

— До двадцатого еще целая декада. Подключайся. — Он шумно поднялся, бросил на стол тощую папку. — Здесь все о потерпевших. Спасибо за кофе.

После его ухода в кабинете повисла нерабочая тишина. Детективы не горели желанием впутываться в новое дело, когда настроение было романтическо-чемоданное. Но спустя некоторое время профессионализм взял свое. Детективы пролистали скудную информацию. Первым высказался Сава, который молчал все утро:

— Дохлое дело. Стопроцентный висяк. Жертвы абсолютно разные, случайные, как говорится, выбраны методом «тыка». Скорее всего, действовал наркоман в процессе ломки. Тюкнет по черепу — и есть доза.

— Мы знаем, что он еще и левша. — Напомнила Фая, на что Сава лишь кисло усмехнулся:

— И что? Я тоже левша.

— Ты?

— Я! Нет, пишу я правой, ложку держу правой. А вот наношу удары, или там хлеб порезать — так это левой. И таких много. А есть еще и чистые левши. Набегает — пруд пруди.

— Вот ты и будешь первым подозреваемым.

— Не смешно.

Их словесную перепалку остановил Лужин:

— Нет, он не наркоман.

— Обоснуй.

— Маскируется очень хорошо. Я бы даже сказал профессионально.

— Профессионально? — опять усмехнулся Сава, с большой долей сарказма. — Профессионал ни стал бы выбирать случайные жертвы.

— Тоже правильно, — согласился Женя. — А что из этого следует?

— Что? — нетерпеливо спросила Фая.

— А это значит, девочка моя, что жертвы — не случайны.

Фая, словно школьница, покраснела и выключилась из разговора. Евгений не замечая этого, продолжил развивать свою мысль:

— И следует искать, что может объединять этих жертв.

— Мы что, беремся за это дело? — разочарованно протянул Сава.

— Да.

— Но, шеф! Нам бы до отпуска отыскать одного алименщика.

— И старому ловеласу представить подробный отчет о похождениях молодой супруги. — Поддержала коллегу Фая.

— Вот и занимайтесь. — Буркнул Евгений. Он подошел к стене, на которой висела подробная карта города, взял флажки и отметил на ней точки, где произошли все пять эпизодов грабежа. Мысленно он уже непроизвольно стал работать над этим делом.

— Что получается?

— Роза ветров, — Сава понял, что отвертеться уже не получится и надо срочно впрягаться в работу, что бы до отпуска, если и не раскрыть, то хотя бы далеко продвинуться вперед.

— А на пересечение?

— Мост через речку, площадь Советов и прилегающие к ней улицы и переулки.

— А это?

— Деловой центр нашего городка. Сити.

— Все дороги ведут в Сити.

— Значит, жертв он поджидал. И выбирал именно в центре. Много народа, много вариантов.

Их рассуждения прервала посетительница. Женщина, лет тридцати, скромно одетая, но со вкусом. Направилась прямо к столу Лужина и без приглашения присела на стул.

— Я к вам.

— Извините, — тактично начал Евгений, — наше агентство временно не принимает заказы. Отпуск, понимаете ли.

— Я прошу вас. — Она без отрыва смотрела в его глаза. Столько боли было в ее взгляде, что и сказать проблематично. И пока они смотрели друг на друга красноречивыми взорами, Сава с Фаей тихонько выскользнули из кабинета. Сбежали, одним словом. Но можно было их понять и простить.

— Меня ограбили.

— А милиция? — Женя все еще делал попытки избавиться от потенциального клиента.

— Да милиция, — тут женщина прочитала небольшую лекцию о российской милиции. О коррупции, об оборотнях в погонах, все это щедро приправляя фольклором великого остроумного народа. Горячо и пафосно. «Э, нет, — подумал Женя, не вникая в суть монолога. — Ты, красавица, сама не хочешь туда обращаться. И все по одной веской причине: у самой рыльце в пуху».

— Что украли?

— Деньги.

— Много?

— Двадцать пять тысяч евро.

— Ого! — громко присвистнул Женя.

— Понимаете, — женщина замялась, — это не мои деньги.

— Хорошо, я вас слушаю. Только предупреждаю, что до отпуска, который я ни в коем случае откладывать не собираюсь, я могу и не успеть помочь вам.

Посетительница немного помолчала, и все же начала свой рассказ:

— Зовут меня Ирина Потехина. Мне тридцать лет. Не замужем. Проживаю по улице Октябрьской, дом 5, квартира 83. Одна. Родителей и родственников нет. Подруг и друзей тоже.

— То есть? — немного ошеломленно спросил Женя.

— Есть, конечно, знакомые, сослуживцы, но это не важно. Я все к тому, что в квартире у меня никого не бывает. Совсем никого.

— Соседи?

— Я их не пускаю дальше порога, — с вызовом и надрывом ответила Ирина. — Это мой мир, моя крепость.

— Значит, деньги находились в квартире?

— Да.

— Чужие?

Потехина в очередной раз помялась, спросив разрешение, закурила дорогую ароматизированную сигарету.

— Работаю я в обменном пункте, что на площади Советов.

— Ага, — то ли обрадовался, то ли просто от неожиданности сказал Лужин.

— Это пункт от коммерческого банка «Нео». Там у нас храниться резервный фонд, в двадцать пять тысяч евро. На выходные я взяла их домой. Спрятала в сейф.

— Дома? Сейф?

— Да. Все выходные я была дома. Лишь вчера вечером ходила в кинотеатр. И за это время меня и обокрали.

— Понятно. Кто из сослуживцев знал об этих деньгах?

— Никто. Это конфиденциальная информация. О них знала только я. Понимаете, тут имеется нюанс. Я взяла их, но начальство в известность не поставила.

— Зачем?

— Вам это не понять. Взяла, ну, что бы хоть на время почувствовать себя богатой.

— Но сейчас, я надеюсь, вы уведомили начальство?

— Что вы?! — испугалась Ирина. — Нет, конечно. Поэтому я и обратилась к частнику, то есть к вам.

— Понятно, — кривил душой Женя, непонятно было абсолютно все. — Двери? Окна?

— Нет, — она покачала головой. — Дверь не взломана, а что касается окон? Я живу на пятом этаже семиэтажного дома. Уходя, я все окна закрыла. Они у меня покрыты защитной противоударной пленкой. Так что, — она театрально развела руками.

«Да, девочка, попала ты, — подумал Женя. — И все же, ты чего-то скрываешь, не договариваешь. Кто-то знал о наличие такого капитала. Но этого человека ты тщательно скрываешь».

— Что, кроме этих денег, взяли еще? — спросил он вслух.

— Ничего. Абсолютно ничего. Даже мои украшения. Хотя они и не очень дорогие, но золото все же.

— Бардак в квартире был? Я имею в виду следы поиска.

— Нет.

— Мне надо взглянуть на вашу квартиру. Если, конечно, вы пустите меня в свой мир. — Он все же не удержался от сарказма. Не доверял он ей, и все. Ирина от души улыбнулась.

— Вас? В свой мир? С удовольствием!

Дорога до Октябрьской улицы заняла не больше десяти минут. Прежде, чем зайти в квартиру, Женя осмотрел дверные замки. Никаких следов внешнего вмешательства. Квартира была однокомнатной, но шикарно обставленной: ковры, хрусталь, позолота, аудио и видео аппаратура. Все это новенькое, «с иголочки». Даже воздух, очищенный кондиционером, был насыщен роскошью. А хозяйка одевалась достаточно скромно и неброско, скрывая истинное положение дела. О заработной плате и спрашивать не стоит, не надо пугать. Что-то тут не чисто, и следовало быть крайне осмотрительным и осторожным. Так думал Евгений, рассматривая и окна, и балкон. Проникнуть через них в квартиру было проблематично и рискованно для жизни. Если только грабитель, либо «безбашенный», либо отчаявшийся. Но Женя таких не брал в расчет. Остается только дверь. А ее открыли родным ключом.

Ключи от квартиры в последнее время не теряли?

— Нет.

— Уверенны?

— Абсолютно.

— Где сейф?

Ирина подошла к стенке, где красовался ряд книг с одинаковыми корешками, нажала на какую-то кнопку, и панель с книгами распахнулась. Женя увидел вмонтированный в стену сейф. Маскировка была отличной.

— А ключи от сейфа?

— Они всегда со мной. На одном брелоке.

— Понятно. — Женя снова вернулся к окну и задумчиво посмотрел на улицу.

— Могу я предложить чаю?

— Нет, спасибо. Мне пора идти.

— Что вы мне скажите?

— Сделаю все, что в моих силах.

На улице он остановился, оглянулся, прикурил сигару. Хотя всегда предпочитал курить в спокойной обстановке, не спеша, смакуя каждую затяжку. Бросил взгляд на окна Ирининой квартиры, перевел взгляд на противоположную сторону. И тут догадка осенила его. Не откладывая дело под зеленое сукно, он прошел в дом, и поднялся на последний этаж. На люк, что вел на крышу дома, висел огромный замок. Почесал в раздумьях голову. Но тут, как обычно бывает, к нему на помощь пришел его величество случай. В лице подростка, вышедшего на лестничную площадку.

— Вам чего, дядя? — фривольно поинтересовался он.

— Мне бы туда, — лаконично пояснил Лужин.

— Имеется ключ. — Важно продолжил пацан. — Но это стоит пять баксов.

— Да? — удивился детектив, но бумажник достал. — И много таких охотников?

— Бывает.

— А последний.

— Звездочет тут был на днях.

— Почему звездочет?

— Труба у него. Подзорная. Говорит, панорама хорошая. Хотя и вечером был, звезд еще не было.

— Описать сможешь? — он протянул парню деньги.

— Могу. Высокий, лысый, родинка на губе. Большая и черная.

— А ты левша, — отметил вслух Женя, видя, как парнишка забирает деньги.

— Он тоже.

— Кто? Звездочет? — Лужин даже подпрыгнул от такого известия.

— Ага, — солидно ответил мальчуган. — Сейчас ключ вынесу.

— А оптики случайно нет?

— Хм.

— Добавлю еще пятерку. — Торопливо добавил Женя.

Догадки детектива полностью подтвердились. Грабитель залег на крыше, откуда вел визуальное наблюдение за Потехиной. И если она опрометчиво открывала сейф при не задернутых шторах, то просматривалась как на ладошке. Лужин и сейчас видел в бинокль всю комнату до мельчайших подробностях. Да, панорама и впрямь отличная. Отсюда напрашивается выводы: 1) лысый левша знаком с Ириной. Он-то знает, что у нее хранится огромная сумма денег. 2) В квартиру он проник с помощью ключей, значит, или имеет свой комплект, либо когда-то сделал дубликат. Но почему-то Ирина не хочет раскрывать все карты. План дальнейших действий сложился в симпатичную цепочку, и он поспешил в агентство.

А встретили его с большими упреками. От имени коллектива выступал с ними Сава:

— Шеф, это что получается? Ты говоришь, что серийным грабителем будешь заниматься лично, оставляя нам алименщика и старого ловеласа, а сам при этом берешь в производство еще и дело этой импозантной дамочки?

Лучшая защита — это нападение, и Лужин всегда пользовался этой тактической уловкой.

— А вы, почему сбежали из кабинета? Втроем отбиваться от настырной дамочки было бы намного легче.

В свое оправдание коллеги поспешили поделиться результатами работы. На этот раз Фая:

— Все жертвы ограбления — случайны и ничего общего между собой не имеют. Но одно совпадение все-таки существует.

— Ну?

— Старичок поехал в банк обменять пенсию на волюту. А женщина — как раз наоборот: собиралась покупать мебель и меняла доллары на наши, деревянные.

И снова догадка пронзила его:

— Ну-ка, Фаечка, посмотри у какого банка в городе самый выгодный курс обмена.

Фая через минуту выдала: коммерческий банк «Нео».

— Слишком много совпадений, — то ли облегченно, то ли огорченно произнес Лужин.

— В чем дело, шеф?

Лужин обрисовал ситуацию с Потехиной, резюмировал в конце:

— Значит так, в обоих делах всплывает банк «Нео» и левша. Таких случайностей быть не может. Дела объединяем в одно производство. Фая, на тебе банк. Узнай как можно тактичнее, не вызывая нездорового интереса: оставляют ли они в обменных пунктах резервные фонды, и в каком размере. Ты, Савушка, проследи за нашей дамочкой. Сдается мне, что тут все не чисто. Скорее всего, деньги ее личные, но что-то мешает ей подать заявление в родную милицию. Деньги, наверняка, грязные. Все, ребята. За работу. Но при этом не забывайте о старых делах.

Утро вечера мудренее. Фая принесла ранним утром новости, которые полностью подтверждали версию шефа:

— Как мне призналась подруга, которая, оказывается, работает в банковской системе, что в обменных пунктах никаких резервных фондов нет и быть не может. В них вообще деньги не хранятся. Утром курьеры завозят наличку, вечером забирают. Ежедневно производится финансовый отчет.

— С эти ясно. А у тебя? — он повернулся к Саве.

— Ничего. Сыч сычом. Сидит дома и никуда не выходит. Занавески, кстати, никогда не задергивает.

И только спустя два дня они напали на след. Потехина встречалась с лысым в летнем кафетерии. Подслушать разговор не удалось, но фотографий сделали предостаточно, словно собирались открыть персональную выставку. Предприимчивый мальчик узнал в нем «звездочета», да и на фоторобот, хоть и с большой натяжкой, он смахивал.

— А схема, ребята, у них выработанная довольно простая. — Подводя итоги, говорил Женя. — Ирина, работая в обменнике, поджидала денежного клиента. И как только он объявлялся, и менял крупную сумму, она подавала знак подельщику. То ли с помощью мобильника, то ли на пейджер. Это их и погубит, когда милиция получит детализацию звонков. Лысый в это время сидел в кафе, что на площади Советов, и не сводил глаз с пункта обмена. Получив наводку, он шел за жертвой и, дождавшись удобного момента, нападал на них. Но жадность, как известно, и фраера сгубила. Решил он ограбить Ирину. В квартиру ход был заказан, но и не надо было ему это. Он сделал все так, что она его даже не заподозрила. Как он умудрился сделать дубликаты ключей? Бог знает. Дождался, когда деньги в сейфе достигнут приличной сумму, когда хозяйка отправится на премьерный сеанс и. Пришел, увидел, победил. А если перефразировать, то «увидел, пришел и взял».

— А если она к нам не обратилась?

— Черта с два бы его нашли. По крайней мере, так быстро и оперативно.

— Ай, да мы! Ай, молодца!

— Да! Мы сделали это.

— Может, шампанское?

Тост вызвался произнести Лужин:

— За Его Величество Случай! — три хрустальных фужера нежно соприкоснулись боками, выдавая чудную мелодию.

2005

Киприотские каникулы

Савелий сидел на открытой террасе в полном одиночестве. На плетеном столике стояла бутылка вина местного производства и засахаренные фрукты. Он любовался закатом. Заход солнце на море — зрелище потрясающе. Последние лучики солнца бежали по волнам, образовывая розовую дорожку. Бриз ласково обнимал за плечи долгожданной прохладой. Блаженство! Покой! Истома! И если бы не мысли, которые навязчивой осенней мухой вились в голове, то антураж смело можно было назвать раем. Две недели такого отдыха и блаженства просто необходимы человеческому организму. Только вот вчерашнее происшествие вносило дискомфорт и сумятицу. И разделить грусть было не с кем. Сава не стремился сближаться с людьми и заводить новые знакомства. Ему всегда хватало Евгения и Фаины, чтобы чувствовать себя счастливым человеком во всей вселенной. Но сейчас их рядом не было. Они уехали пару дней назад в город Пафос. Захотелось им посмотреть на берег, куда ступила появившаяся из пены морской Афродита — Киприда, богиня любви. Что еще можно было ожидать от влюбленных? Романтической глупости, не более. Сава закрыл глаза и вновь ясно восстановил в памяти картину, которая поразила его до глубины души. Женя и Фая в свете заходящего светила стояли на берегу моря и безотрывно смотрели в глаза друг другу. И эти взгляды были столь красноречивы, столько любви и нежности выплескивали они, что уму непостижимо. Они смотрели так, словно через мгновение им предстоит разлука на века, и теперь они стремились запомнить каждый штрих, каждый нюанс, каждую морщинку. Даже самые великие актеры, каким бы божественным талантом они не были одарены, не могли сыграть такое чувство. Сава тогда впервые почувствовал ощутимый укол зависти. Любоваться распустившейся во всей красе любовью было само по себе нескончаемой радостью.

— Привет! — Саву вернул в настоящее время до боли знакомый голос. Он открыл глаза и широко улыбнулся, не подозревая, что успел так сильно соскучиться за них.

— Привет.

Женя похлопал его по плечу, и плюхнулся в соседнее плетеное кресло.

— Как дела? — мягко поинтересовалась Фая, чмокнула по-дружески в щечку, и отошла к балюстраде, полюбоваться «умирающим» солнцем и небосводом, на котором уже высыпали первые нетерпеливые звездочки. Взаимная любовь сотворила настоящее чудо. Девочка расцвела, стала еще более красивой и очаровательной. До такой степени, что вызывало непонятное томление в груди. Но Лужин опять вернул его в реальность:

— Что тут у вас произошло?

Неожиданно сам для себя Сава выдал экспромт:

Десять россиян на Кипр прилетели,

Отдохнуть фривольно ох, как захотели.

Женщина с крыши отеля упала,

Их теперь лишь девять стало.

Фая улыбнулась лишь уголками губ:

— Агата Кристи, «Десять негритят».

— А что? — встрепенулся Сава. — Тоже остров, тоже десять граждан из нашего городка. Аналогия на лицо.

— У Кристи — убийства, а у нас, по слухам, чистой воды суицид.

— Да, — качнул головой Сава. — Но я все же истратил целую пленку «Kodak».

Он похлопал по карманам гавайской рубашке, достал конверт и протянул Жени. Плеснул в бокал розового вина, и, чередуя глотки божественного нектара со словами будничного рассказа, поведал коллегам об акте суицида:

— Великанова Галина Ивановна, 1965 года рождения, разведенная, имеет сына. Работала в администрации управления города, проживала по адресу…. Короче, женщина в расцвете сил и красоты, обеспеченная до макушки. Входит в элиту города, вниманием мужчин не обделена. Жизнь прекрасна.

— И что произошло?

— Выпила. Поднялась на крышу отели, и вниз. Накануне ни с кем не ругалась. Соседка по номеру говорит, что Галина наслаждалась жизнью, оценивая каждое мгновение. Предсмертной записки нет.

— Что крутилось в голове миловидной, моложавой женщины? Непостижимо. Это навеки останется тайной.

Фая просмотрела снимки и невольно поежилась: мозговая масса на асфальте — неприятное зрелище.

— Пойду, приму душ, — сказала она, прихватив с собой конверт. Парни на это даже не обратили внимания.

— Ты сделал многое. — Сказал Женя.

— Черт! — выругался Сава. — Это произошло чисто рефлекторно. Только узнал о суициде, быстренько побежал. Успел до приезда полиции сфотографировать. Потом собрал сведения о группе. Поговорил с Ириной, соседкой Великановой. И все это — автоматически, на подсознательном уровне. Какой тут, к черту, отпуск. Нет, — он покачал головой, — в следующий раз поеду я на Черное море, найду дикий пляж. Поставлю палатку, буду жить в одиночестве, питаться консервами и купаться голышом.

— Почему?

— Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки.

— Понятно. — Лужин затушил сигару. — Пора, пожалуй, на бочок. Успокойся, Савушка, отпуск — есть отпуск. А суицид — есть суицид.

— А статья 100 УК? Доведение до суицида.

— Мы не будем этим заниматься. Ок?

— Спокойной ночи, — буркнул Сава, наливая себе остатки вина.

Проходя по коридору отеля, Женя заметил приоткрытую дверь Фаиного номера. Он осторожно проскользнул, закрыл и мимоходом повесил табличку «Не беспокоить». Фая стояла около окна, любуясь наступившей ночью. Коротенький халат, влажные волосы на плечах внушали тайные желания. Она не обернулась на его легкие шаги. Он обнял ее за талию и уткнулся в ее волосы. От них приятно пахло чем-то знакомым и родным. И вспомнил, что в ванной комнате на полке видел шампунь «Лесные травы». Она привезла его с собой. И вот теперь этот аромат кружил голову, навевая легкую грусть о чем-то утраченном и забытом. «Все-таки Савелий прав, — подумал он. — В следующий раз я не поеду ни на какое море. Лучше в глубокую провинцию, где чистые озера и широкие поля. К цветущим полевым цветам, к грибам и ягодам. Там, где журчит в овраге чистый родник, и даже стая комаров не смогут разрушить счастье. Потому, как рядом будет Фая. Фаечка, Фаина. Ну, и дурак же ты, Лужа! Упущено так много времени». От этих мыслей стало так легко, что он еще крепче прижал девушку к себе, поцеловав в шейку. Но настроение Фаи было кардинально противоположному его настрою. Это он прочитал в ее глазах, когда она повернулась к нему:

— Это не суицид, — тихо сказала она, чем опешила его.

— Почему? — выдохнул он.

— Вон, обрати внимание на фото, где наш предприимчивый Савушка запечатлел окурки на крыше отеля. — В ее голосе отсутствовал какой-либо сарказм, тревожность тона постепенно передавалось и Евгению. Только теперь он заметил лежащие веером на журнальном столике фотографии. Он сел в кресло, нашел необходимый снимок и стал внимательно разглядывать три окурка.

— Что тебя в них насторожило? Сигареты «Альянс», с белым фильтром, с отпечатками губной помады. Затушены, правда, каким-то экзотическим способом.

— Какая тут к черту экзотика! — отмахнулась Фая. — Мой дед всегда тушил сигареты именно так.

— Как?

— При помощи слюны. Плевал он на окурок! Привычка тех, кто проживает в деревне. Там везде сено, солома, навоз. Пожароопасно! Он даже дома так тушил, несмотря на наличие пепельницы. Но это не так важно.

— А что важно?

— Губная помада! Я сама несколько раз отмечала про себя, что Великанова прежде, чем закурить, вытирала помаду влажной салфеткой. Покурит и опять красит губы. Я еще подумала: зачем, если через час ты снова закуришь?

— А она курила «Альянс»?

Фая на мгновение закрыла глаза, восстанавливая в памяти картинку:

— Да. «Альянс», с белым фильтром.

— Когда человек стоит на пороге суицида, то, можно допустить, о помаде она напрочь забыла. Согласна?

— Согласна, — легко отозвалась Фая. — Но как тогда объяснить тот факт, что Великанова так тщательно затушила сигареты, да еще при помощи слюны? Или она в этот момент думала о безопасности отеля?

Женя замолчал, понимая правоту напарницы. Две закоренелые привычки, об одной из которых она забывает. Хотя, как выразился Сава, это могло произойти рефлекторно. Но тогда…. Вариантов масса.

— И какие ты делаешь выводы?

— Ей помогли. Столкнули, скинули. Но это не суицид! На крыше с ней кто-то был.

— Но кто? Ирина утверждает, что кроме нее у Галины здесь знакомых никого не было. А вот настроение весь день было отличное.

— Еще один аргумент в пользу того, что это убийство. Женя, надо искать второго.

— Второго?

— Того, кто был на крыше.

— Фая, — жалобно протянул Женя, словно она настаивала на проведение сыскных мероприятий, причем немедленно. Она улыбнулась ему в ответ, подошла и поцеловала в щечку.

— Займемся этим завтра.

— А сейчас? — он лукаво прищурил глазки.

— Неужели не найдем чем заняться, — в тон ответила она.

Завтракали они в одном из многочисленных кофешек, разбросанных по всему побережью. Фая, предпочитавшая итальянскую кухню, заказала пиццу и капучино. Сава — салат из морепродуктов, Женя ограничился лишь чашкой кофе по-турецки.

— В следующий раз поеду в Италию. — Сказала Фая, наслаждаясь пиццей.

— Кто куда, — откликнулся задумчиво Женя, но развивать тему не стал. И Фая воспользовалась паузой в разговоре и поведала Саве о своих наблюдениях и выводах дела о суициде. Сава, к их общему удивлению, не стал возмущаться и оспаривать. Даже свою любимую присказку не произнес: если работать — то не отдыхать, если отдыхать — то не работать. Лучше одно, но качественно, чем количество кое-как.

— Мне тоже показалось, что суицид — лишь прикрытие, с хорошей такой добротной режиссурой. Но что мы можем здесь сделать? Чужая страна, возможностей — ноль.

— Но не сидеть же, сложа руки! — Фая смаковала каппучино. — Лично я собираюсь поработать на ноутбуке. — С навороченным, последней модели, ноутбуком, тоненьким как мини-кейс, она почти никогда не расставалась. — Есть у меня кое-какие задумки, карты пока раскрывать не стану.

— Надо позвонить Ковальчуку. Пусть пробьет на тему пересечений всех участников группы с Великановой. Может, что интересное и выплывет.

— А я тактично и осторожно еще раз переговорю с Ириной. Великанова ведь в основном общалась только с ней.

— Короче, за работу!

— Ок!

Разговор с майором получился тяжелым:

— Слушай, Лужа, не вызывай бурю в стакане воды. Сказано: суицид, значит, суицид. Все, точка! Я в курсе. Великанов — сын уже вылетел за телом.

— Серж!

— Не надо, — простонал в трубку Ковальчук. — Если тебе так хочется отыскать криминал, так ищи. Но только одного прошу — не вмешивай меня в это дело. Своих дел по самую маковку.

— Ты пробей всех туристов, и все. Я больше ни о чем просить тебя не стану.

— Что конкретно интересует?

— Кто из состава группы пересекался с госпожой Великановой. Только это.

— Вас троих, я надеюсь, можно исключить их списка? — с сарказмом поинтересовался майор.

— Запиши номер факса отеля. Я договорился. — Не обращая на тон майора, продолжил Женя.

— Диктуй, — буркнул Сергей, недоволен тем, что шутка его «ушла в молоко».

Жара в полдень достигла своего апогея. Непривычные к ней туристы скрывались в такие часы в отеле, под крыло кондиционеров. Детективы собрались в номере Фаи, поедали фрукты и овощи и поглощали холодную минералку. Разговор, естественно, зашел о Великановой.

— Я с помощью одной программки, не спрашивайте, откуда она у меня, провела виртуальный эксперимент. И вот что у меня получилось: женщина в сорок лет, при росте метр шестьдесят два сантиметра и весе шестьдесят два килограмма, при попытке суицида, то упала бы вот так. — Она продемонстрировала на мониторе ноутбука и траекторию падение и позу тела на земле. — А Великанова лежала вот так, и компьютер выдает версию, что перегнулась через балюстраду и смотрела вниз. А это значит, что убийца воспользовался моментом, схватил ее за ноги и перекинул. Затем разбросал заранее приготовленные собой же окурки, имитируя суицид.

— Значит, все-таки убийство?

— Однозначно. В сумочке Великановой были влажные салфетки, и если бы она сама курила, то обязательно удалила бы помаду. И еще: алкоголь в крови присутствует, но в мизерной дозе.

— Она во время ужина выпила пятьдесят грамм греческого коньяка. — Сообщил Сава. — Ирина поведала о том.

— Как она ведет себя? — спросил Женя.

— У нее тихая истерика. Можно понять, жили-то они в одном номере. Кстати, она собирается прервать отпуск и уехать домой. Вместе с сыном Великановой. Он прилетел, а уже вечером собирается чартерным рейсом обратно.

Он выложил на стол шесть фотографий, три женщины, два мужика средних лет и пенсионер.

— Будем исходить от аксиом. Убийца тот, кому выгодна смерть Великановой.

— Ковальчук, надеюсь, поможет нам пролить свет на это. Узнаем, кто из этой шестерки пересекался в прошлом с покойной.

— Думаешь, что след тянется из прошлого?

— Возможно. По крайней мере, нельзя пренебрегать этим. Прошлое часто врывается в настоящее.

— И рушит планы на будущее, — добавила философски Фая.

— А пока ждем известий от Ковальчука, будем действовать сами.

— Вот, — Сава взял два снимка, — Пирожков, врач частной клиники пластической хирургии «Грация». Хороший хирург. А это Зоя. Простая учительница истории и географии в 18 школе. Живут они в одном номере, всегда вместе. Фамилии разные, разница в возрасте ощутимая. Короче, богатый хирург с любовницей. Наверняка, за все платит он, откуда у педагога такие деньги.

— Великанова могла знать, например, жену Пирожкова, что дает повод для шантажа.

— Хороша мысль. Надо понаблюдать за сладкой парочкой. Фая, ты займешься ими. С Зоей вы ровесницы, думаю, и общий язык быстро найдете. А уж если тут на лицо огромные чувства и страсть, тем паче.

— Хорошо, — улыбнулась уголками губ Фая, — дальше?

— Это Хренников. Бизнесмен средней руки. Вылез из грязи в князья. Возомнил себя крутым «новым русским». Даже в такое пекло не снимает с шеи золотую цепочку в палец толщиной.

— Что за бизнес?

— Точно не знаю. Но что-то с автомобилями.

— Где бизнес — там криминал, — сказала Фая.

— Эти займусь я. — Женя взял фото.

— Жанна, — продолжил Сава, — натуральная блондинка со всеми вытекающими. Полное отсутствие интеллекта. Закончила, наконец-то, институт и довольные предки подарили каникулы на Кипре. По-моему, тут пусто. В голове у девочки только пепси-кола и чипсы. Ну, и последний, пенсионер Головко Сан Саныч. Общительный, живой, с тонким чувством юмора. Занимается спортом, то есть бегает по утрам, водные и воздушные ванны и прочее, прочее, прочее.

— Собирается прожить еще одну жизнь, — в тон добавила Фая.

— Ага, — согласился Сава.

— И так, пора в разработку берем абсолютно всех. Фая — любовников, я — нового русского, а ты, Сава, последи за девицей и стариком.

— Ок!

К вечеру жара спала. Оживились улицы, кафе, бары и пляжи. Обласканный нежным солнцем, Женя не заметил, как задремал. В реальность его вернул стакан холодной воды, так бестактно вылитый на его разгоряченное тело. Он охну, сел, готовый не только словами поколотить обидчика. Но остановился с раскрытым ртом, это была Фая. Она, согнувшись пополам, смеялась над ним. В ярко-желтом купальнике, с капельками моря на загорелом теле, с влажными волосами, она была похожа на Афродиту. Гнев Лужина испарился, так и не успев выплеснуться. Он схватил девушку за руку и усадил рядом с собой, прильнув к полуоткрытым губам, соленным от морской воды.

— Привет.

— Ты сладко спишь.

— Да, отпуск расслабляет не по-детски. Я и не подозревал, что такой ленивый. Даже в море лезть никак не хочется.

— А я е могу накупаться.

— А давай сегодня, ночью устроим водные процедуры при лунном свете.

— Легко, — согласилась Фая, глядя поверх его головы на пеструю толпу загорающих. Женя проследил за ее взглядом и вскоре вычислил тех, за кем наблюдает подруга. Пирожков и Зоя, счастливые влюбленные. Фая, словно прочитав его мысли, констатировала:

— Они так увлечены друг другом, что ничего не замечают вокруг. Это мир кружится вокруг них, а не они в этом мире. Кстати, он ее называет Галатеей.

— То есть? — не понял Лужин.

— Он ее сам сотворил. Скачал лишний жирок, поправил овал лица, скорректировал губки. Сделал идеал на свое усмотрение, и собирается жениться. Жены, к слову, у него нет, и никогда не было. Старый Казанова. Но теперь и он попался.

Лужин внимательно посмотрел на нее, думая, что Фая мысленно проводит параллель с ним. Но она была увлечена ходом расследования, и, ни о чем больше в эти мгновения думать не могла.

— Снимать окончательно подозрения с них, конечно, рано, но думается мне, что тут все чисто. А у тебя?

— Хренников — типичный новый русский. Крут, как яйцо. Автосервис, магазин запасных частей и автомойка. Разговор на Великанову он сам перевел. Ситуацию оценил лаконично, но объемно: «Дура». Тоже кажется, что он не причем, если, конечно, он не отличный актер, со стальными нервами.

— Привет! — Сава плюхнулся на песок. Достал мини-шахматы и стал расставлять фигурки на магнитных подушечках для решения очередного этюда. В последнее время он крепко «подсел» на это дело. Накупил всяких книжек, пособий, несколько комплектов шахмат и все свое свободно время удел решению задач. На насмешки коллег отвечал просто:

— Между прочим, предком шахмат является игра чатуранга, в нее играю уже двадцать веков. А шахматы помогают научиться логически мыслить и рассматривать действия на несколько ходов вперед. Как свои, так и противника.

— Как дела?

— А! — он слабо махнул рукой. — Пустое все это. Жанна не пьет и не курит, знакомств не заводит. Сидит и читает любовные романы. У нее их целый чемодан.

— А старик?

— Головко? Старик — божий одуван! — сказал Сава и сам засмеялся над глупостью, которую сморозил. — Тоже не пьет, не курит. Бегает по утрам, в шахматы играет ниже среднего. Вот только, что-то точит его сердце. Даже когда смеется, глаза остаются грустными.

— Почему? — встрепенулась Фая.

— А я знаю? В душу без разрешения не залезешь.

— Вся надежда на Ковальчука. — Резюмировал Евгений.

Ковальчук постарался на славу. Факс от него пришел уже вечером. Все данные и характеристики на каждого из туриста. И приписка от самого майора: «Вел. Гал. Ив. Работала в администрации, занималась вопросами приватизации. Все. Удачи».

— Хм, Великанова была нужным человеком. Многое зависело от нее. Так, что абсолютно все могли пересекаться с ней. И клиника «Грация» Пирожкова, и автосервис Хренникова, да и отец Жанны со своей квартирой. Короче, все проходило через ее руки.

Они сидели на открытой террасе, пили кипрское вино и изучали биографии туристов. Висела полная тишина, нарушаемая лишь шумом моря и шелестом листвы.

— А вот тебе, Сава, и трагедия Головко. У него год назад умерла единственная внучка, которую он воспитывал после гибели сына со снохой в автокатастрофе. Ей было всего семнадцать лет. Неудачный аборт. Кстати, после этого Головко продал квартиру в городе и уехал в деревню. — Сообщила Фая, листая бумаги.

— А остаток капитала решил потратить на Кипре? — удивился Сава.

— Так! — Женя схватил листок. — Где тут у нас сама Великанова? Ага, вот. Имеет сына, двадцати лет от роду. Студент филиала МГУ. Красавец. Кто еще из наших фигурантов имеет сыновей этого возраста?

Коллеги ухватили ход его мысли, зашуршали бумагами.

— Никто. Ты думаешь?

— А что? Девочка залетела от красавчика Великанова. Жениться он не хочет: учеба, карьера, да и она — не партия ему. Решается девочка на аборт. Неудачно. А дальше все понятно. — Лужин схватил телефон и набрал Ковальчука, включив громкую связь.

— Да.

— Привет.

— О! — простонала трубка, но Женя проигнорировал его.

— Сергей, это убийство. Проверь внимательно Головко. Узнай, от кого его внучка сделала аборт. Не удивлюсь, если это будет сын Великановой. У нас от отпуска осталась три дня. Думаю, за это время ты успеешь собрать необходимую информацию. — На одном дыхании выпалил Женя, и его тревога передалась майору. Он ответил вполне серьезно:

— Только не переусердствуй. Не спугни старика. — И отключился.

На террасе повисла гнетущая тишина.

— Но почему Галина Ивановна? Почему не сынок? — задала вопрос в пространство Фая. После минутного молчания, Сава ответил:

— Потому, как он без своей мамочки — полный ночь. Ничто! Пустое место! Без денег не сможет окончить университет. А со временем скатиться по ступенькам социальной лестницы. А это, ох, как трудно: из князей — да в грязь.

Когда они спускались с трапа самолета в родном аэропорту, то сразу же заметили милицейские машины. Что случилось потом — шокировало всех. Головко вдруг рассмеялся в голос каким-то нечеловеческим смехом и что-то быстро сунул в рот. Покачнулся, упал и скатился с трапа уже мертвым. Вскрытие показало, что это был цианистый калий.

2005

Усмешка Гименея

Сава оторвался от монитора компьютера, где разыгрывал очередную шахматную партию, и посмотрел на шефа. Тот просматривал свежую прессу.

— Жень.

— Да?

— А когда вы с Фаей собираетесь узаконить свои отношения?

— Чего? — не отрываясь от статьи и не осознавая до конца суть вопроса, ответил Женя.

— Когда распишитесь?

Лужин удивленно посмотрел на сотрудника:

— А в чем собственно дело?

— Боюсь я.

— Чего? — наконец-то, газета была отброшена в сторону. — Ты? Боишься? Чего?

— Покорив такую классную девчонку, надо быстрее бежать в ЗАГС. Есть опасность потерять ее.

— Думаешь, что штамп в паспорте снижает риск?

— Нет, конечно. Но вот ребеночек — это уже что-то.

Евгений ограничился лишь добродушно-широкой улыбкой. Но в тоже время и задумался. Где-то Савелий был прав. Фаечка в последнее время просто расцвела. Красота так и выплескивалась наружу. Всякий здравомыслящий мужчина обращал на нее внимание, рассыпаясь в комплиментах. А ведь среди этой братии были и очень шикарные экземпляры.

— И вообще, мне хочется погулять на свадьбе. Только не думай, что такой халявщик. Просто уверен, что свадьба таких замечательных людей, это что-то! Давай, встряхнем наш городок! Дадим ему пищу для разговоров на несколько лет. А?

Лужин ничего не успел ответить на это заманчивое предложение, в кабинет вошла она. Предмет их разговора. Лужин уже так привык, что рядом с ним шикарная девушка, что порой в минуты повседневности не оценивал по достоинству сокровище, которым обладал. Теперь он словно впервые увидел ее вновь. И в груди даже заломило от гордости и восхищения.

Впрочем, разрастись этим чувствам, не дал никакого шанса новый посетитель. В лице мужчины в расцвете лет и в меру упитанный. Поздоровавшись, он представился:

— Большаков Константин Иванович. Капитан второго ранга, с недавних пор в отставке.

Детективы прияли более удобные позы в своих креслах, приготовившись внимательным образом выслушать моряка. Рассказ клиента пока только в перспективе вырисовывался быть интересным и загадочным.

— Закончились мои командировки и долгосрочные плавания по морям и океанам. И вот теперь я решил жениться. Откладывал все на потом, понимаете? — он покосился на Фаю. — Не очень-то я доверял женщинам. Не верилось в их преданность и верность. — Откашлялся и продолжил: — Наконец-то, я встретил ее. Женщина с большой буквы! Головина Вере Сергеевна. Библиотекарь центральной читальни. Умная, красивая и добрая. О такой можно только мечтать, чтобы встретить спокойную старость. Да и я ей приглянулся. Вообще, отношения складывались хорошие, доверительные, с прицелом на будущее. Но все изменилось.

— Что? — прервал Лужин затянувшуюся паузу.

— Она не желает со мной связывать свою судьбу. Дальше дружеских отношений дело не идет.

— Но, — начал было нетерпеливо Сава.

Но и Большаков, предвидя такую реакцию, поспешил продолжить повествование, акцентируя внимание на ключевых словах:

— Мне кажется, в этом есть криминальный подтекст. Поэтому я и обратился к вам.

— Хорошо, — улыбнулся одними глазами Евгений. — Продолжайте.

— Как утверждает Вера, что над ней висит родовое проклятие безбрачия. Она не может выйти замуж. Своим желанием зарегистрировать отношения она убивает потенциальных мужей. Хотя я со стопроцентной уверенности могу сказать, что она не ходила ни к гадалкам, ни к экстрасенсам, ни к шарлатанам. К такому выводу она пришла самостоятельно, так сказать, убедившись на личном горьком опыте.

— То есть? — изумилась Фая.

— Вот, — Константин Иванович достал из кармана потрепанную записную книжку, — я тут все записал.

Фая достала бумагу, собираясь стенографировать.

— Шавло Петр, это Верочкина первая любовь. Ей было тогда 18, и все вокруг казалось в розовом цвете. Дело у них сладилось и катилось к своему апогею — к свадьбе. Но Шавло погиб.

— Как?

— Точно не знаю. Верочка сама не рассказывала, а теребить ее душу расспросами мне не хочется.

— Хорошо. Дальше.

— Депрессия у нее длилась довольно долго, семь лет. Пока она не встретила Задорина Павла. И опять он погибает за неделю до намеченной свадьбы. Потом был Тарусин Николай. И та же история. Гибель до бракосочетания.

— Мистика какая-то, — буркнул Сава.

— Вот, вот, — в знак согласия кивнул головой Большаков, — и Верочка в этом уверенна.

— А что вы хотите от нас?

— Я? — мужчина вытер выступившую на лице испарину. — Я хочу, чтобы вы собрали как можно больше материалов на этих мужчин.

— Зачем?

— Чтобы доказать Верочке, что их гибель никак не связана с ней. Что это просто роковое стечение обстоятельства. Дикое, конечно, но лишь стечение, не больше. Помогите мне ее убедить в этом. От этого зависит моя жизнь.

— Она так и не была замужем?

— Нет, конечно.

— Продиктуйте Фаине все ваши данные, и данные Головиной. Просмотрите прейскурант и, если вы согласны, составляйте договор. — Лужин раскурил сигару, что означало лишь одно: он решил взяться за это дело и еще раз доказать, что мистики не существует.

После ухода посетителя Лужин, как будто очнулся ото сна, сладко потянулся и затушил сигару.

— Так, друзья, как говорит Шерлок Холмс: «дело наклевывается интересное».

— Я так не считаю. Копаться в архиве в поисках данных двадцатилетней давности?! И для чего? Что бы доказать взбалмошной особе об утопии родового проклятия? Увольте.

— Увольнять тебя никто не собирается, а вот лишить премии могу. — Усмехнулся Женя, но тут же вновь стал серьезным и задумчивым.

— Нам надо дать шанс соединиться этим влюбленным. — Сказала Фая. — Заметили, как он сильно любит ее, называя все время ласкательно «Верочка». И при этом его глаза теплеют, излучая дивный свет.

Сава улыбнулся про себя: «Ты тоже так же светишься, когда говоришь о Луже. Да и он ведет себя подобно. Вот только пожениться, почему-то, не торопитесь».

— Самым старым делом займусь я, — голос Лужина прервал его размышления. — Ты, Савелий, займешься Задориным. Ну, а Фаечка — последним женихом. Результаты я ожидаю уже в субботу.

— В субботу барбекю.

— Да?

— Да. Я вас приглашаю на дачу. Подышим свежим воздухом, пообщаемся с природой. Адрес вы знаете, жду вас к трем часам.

— Какой повод?

— Душа праздника требует, — щелкнул Сава общеп