Людмила Евсюкова

Прыжок в ночи

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Людмила Евсюкова, 2018

Незаурядная переселенка из Чечни Катерина встречает немало испытаний на своем жизненном пути. Она работает по-ударному на комсомольской стройке, борется с несправедливостью и коварством друзей и родных, с разными неполадками в семье, с травмами при попытке убийства, с неверием мужа, за свободу после подставы в торговле и, наконец, со страшным диагнозом врачей. Сумеет ли она спасти свою жизнь, свободу и брак, добиться веры и понимания мужа, участвующего с нею во многих жизненных испытаниях?!

18+

ISBN 978-5-4490-5361-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Прыжок в ночи
2. «ПРЫЖОК В НОЧИ»
3. ПРОЛОГ
4. ГЛАВА 1. БАМ-1. ОСЕНЬ 1979 ГОДА
   1. ПОДГЛАВА 1. ЕВСЕЕВЫ РЕШАЮТ ЕХАТЬ НА БАМ
   2. ПОДГЛАВА 2. ЖЕНЫ ДОБРОВОЛЬЦЕВ ЕДУТ НА БАМ ЗА МУЖЬЯМИ
5. ГЛАВА 2. ОСТАЛОСЬ ЕЩЕ НЕМНОГО. ВСТРЕЧА С БОЙЦАМИ ОТРЯДА
   1. ПОДГЛАВА 1. ДО МОГОТА АВТОБУСОМ
   2. ПОДГЛАВА 2. ВСТРЕЧА С ОТРЯДОМ
   3. ПОДГЛАВА 3. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА. ЭКСКУРСИЯ ПО ОКРЕСТНОСТЯМ ПОСЕЛКА
   4. ПОДГЛАВА 4. ОТРЯД ПОПОЛНЯЕТСЯ ЖЕНАМИ БОЙЦОВ
6. ГЛАВА 3. ЕВСЕЕВЫ НА БАМЕ ВСЕЙ СЕМЬЕЙ
   1. ПОДГЛАВА 1. КАТЯ ПРИВОЗИТ ДЕТЕЙ НА БАМ
   2. ПОДГЛАВА 2. РАБОТА И ОТДЫХ В ПЧ.
   3. ПОДГЛАВА 3. МАКСИМ И ОХОТА
   4. ПОДГЛАВА 4. И СНОВА РЕВНОСТЬ
   5. ПОДГЛАВА 5. ЖЕНЩИНЫ НА БАМЕ. НЕСЧАСТЬЕ У КОЛЛЕГИ
   6. ПОДГЛАВА 6. ЕВСЕЕВЫ И ТАЕЖНЫЕ ЗВЕРИ
   7. ПОДГЛАВА 7. АВАРИЯ НА МОГОТСКОМ УЧАСТКЕ
7. ГЛАВА 4. РАБОТА В ОРСЕ И НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ. СУД
   1. ПОДГЛАВА 1. ТРУД ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ
   2. ПОДГЛАВА 2. КАТЯ С ДЕТЬМИ ЕДЕТ В ОТПУСК. СНОВА БАМ И ЗЛОПОЛУЧНАЯ РЕВИЗИЯ
   3. ПОДГЛАВА 3. СЛЕДСТВИЕ. ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В БЕДЕ
   4. ПОДГЛАВА 4. СЕМЕЙНЫЕ ПЕРЕЖИВАНИЯ
   5. ПОДГЛАВА 5. ВЫЗОВЫ В МИЛИЦИЮ
   6. ПОДГЛАВА 6. В ОЖИДАНИИ ПОЕЗДА
8. ГЛАВА 5. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГРОЗНЫЙ, ПОДГОТОВКА К ПЕРЕЕЗДУ В СЕЛО. БАМ-2
   1. ПОДГЛАВА 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ
   2. ПОДГЛАВА 2. ПЕРЕЕЗД ЕВСЕЕВЫХ В СТАВРОПОЛЬСКОЕ СЕЛО
   3. ПОДГЛАВА 3. РАБОТА КАТИ В КОЛХОЗЕ
9. ГЛАВА 6. ИСПЫТАНИЯ НА ПУТИ ДОЧЕРИ В 1993Г. ПОДЛОСТЬ ЖЕНИХА
   1. ПОДГЛАВА 1. ЗЛОПОЛУЧНОЕ ПИСЬМО. ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ЕВСЕЕВЫХ
   2. ПОДГЛАВА 2. ПЕРЕМИРИЕ. ЕВСЕЕВЫ ОТПРАВЛЯЮТ ДОЧЬ К РОДСТВЕННИКАМ
   3. ПОДГЛАВА 3. ПЕРЕВОРОТ В СТРАНЕ. РАЗМЫШЛЕНИЯ
   4. ПОДГЛАВА 3. ОБМАН КОЛХОЗНИКОВ. СЕМЕЙНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
10. ГЛАВА 7. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ НА САХАЛИНЕ В 1995 ГОДУ
    1. ПОДГЛАВА 1. НЕСЧАСТЬЕ В НЕФТЕГОРСКЕ. ПИСЬМО ОТ НЕВЕСТКИ
    2. ПОДГЛАВА 2. СОВМЕЩЕННЫЕ ПОМИНКИ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ВНУЧКИ
11. ГЛАВА 8. НИЩЕТА 90-Х ГГ. ТОЛКАЕТ ЕВСЕЕВЫХ СНОВА В ПОЕЗДКУ
    1. ПОДГЛАВА 2. ВСТРЕЧА С БАМОМ И ДРУЗЬЯМИ
    2. ПОДГЛАВА 3. ЕВСЕЕВЫ ПРИСТУПАЮТ К РАБОТЕ. ЗВОНОК МАТЕРИ
    3. ПОДГЛАВА 5. ЕВСЕЕВЫ С МАТЕРЬЮ ВОЗВРАЩАЮТСЯ НА БАМ
12. ГЛАВА 9. КОТЕЛЬНАЯ И КУРСЫ
    1. ПОДГЛАВА 1. УЧЕБА В ТЫНДЕ. БОЛЕЗНЬ КАТИ. ПОЕЗДКА ДОМОЙ
    2. ПОДГЛАВА 2. РАЗЛАД С МУЖЕМ
    3. ПОДГЛАВА 3. КОТЕЛЬНАЯ ПРАЗДНУЕТ ВОСЬМОЕ МАРТА
13. ГЛАВА 10.СОБЫТИЯ В ТЫНДЕ. ПОДСТАВА И ПЕРЕВОД МАКСИМА. МАТЬ КАТИ. МЕСТЬ ВАСИЛЬЕВНЫ
    1. ПОДГЛАВА 1. ПЕРЕЕЗД ЕВСЕЕВЫХ В ДРУГОЙ ПОСЕЛОК
    2. ПОДГЛАВА 2. МАМА КАТИ ЧУДИТ ПОД ВОЗДЕЙСТВИЕМ ЛЕКАРСТВ
    3. ПОДГЛАВА 3. МАКСИМ ЕДЕТ ЗА СТРОЙМАТЕРИАЛАМИ И ЗАРПЛАТОЙ В ПОСЕЛОК, ГДЕ ЖИЛ РАНЬШЕ. ЕГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТАМ
14. ГЛАВА 11. СТРАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ МАКСИМА. ЗЛОСЧАСТНАЯ ВАХТА. МЕСТЬ УДАЛАСЬ. ПРЫЖОК В НОЧИ
    1. ПОДГЛАВА 1. МАКСИМ. ЗЛОСЧАСТНАЯ ВАХТА КАТИ
    2. ПОДГЛАВА 2. МАКСИМ ПУГАЕТ КАТЮ СВОИМ ПОВЕДЕНИЕМ. ОНА ПЕРЕСТАЕТ ОТЛИЧАТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ И ИЛЛЮЗИИ
    3. ПОДГЛАВА 3.СОБЫТИЯ ПОСЛЕ ПРЫЖКА
15. ГЛАВА 12. ЛЕЧЕНИЕ В ХИРУРГИИ
    1. ПОДГЛАВА 1. ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ. ЕВСЕЕВЫ В ПАЛАТЕ. МАКСИМ В МОРГЕ
    2. ПОДГЛАВА 2. РАЗГОВОРЫ В БОЛЬНИЦЕ С СОСЕДКАМИ ПО ПАЛАТЕ
    3. ПОДГЛАВА 3. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ НА БАМЕ
16. ГЛАВА 13. ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ. ГОЛОД. 1997—1998 ГГ.
    1. ПОДГЛАВА 1. ЕВСЕЕВЫ ЕДУТ ДОМОЙ. ПРОВОЖАЕТ ИХ СЫН, НЕМНОГО О СЕЛЕ
    2. ПОДГЛАВА 2. ПРИЧИНЫ ВОЗВРАЩЕНИЯ В СЕЛО
    3. ПОДГЛАВА 3. ЖИЗНЬ В СЕЛЕ ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ. ГОЛОД
    4. ПОДГЛАВА 4. СНОВА РАЗБОРКИ И ДИЛЕММА — КАК ДАЛЬШЕ ЖИТЬ?
    5. ПОДГЛАВА 5. МАКСИМ ЗАЛИВАЕТ ГОРЕ. К НЕМУ СНОВА ВОЗВРАЩАЕТСЯ БОЛЕЗНЬ
17. ГЛАВА 14. ПРИЕЗД СЫНА С СЕМЬЕЙ. САШЕНЬКА.1999—2001Г.Г
    1. ПОДГЛАВА 1. ОЖИДАНИЕ. ВОСПОМИНАНИЯ. ПРИЕЗД
    2. ПОДГЛАВА 2. ОПЕКА НАД ВНУКОМ. РАЗВОД ЕГО РОДИТЕЛЕЙ. НЕ ВСЕ В ЖИЗНИ ИВАНА ИДЕТ, КАК НАДО. АРМЕЙСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
    3. ПОДГЛАВА 3. КОМИССАЦИЯ СЫНА ИЗ АРМИИ
18. ГЛАВА 15. ЕВСЕЕВЫ УСТРАИВАЮТСЯ НА РАБОТУ. САША — ПЕРВОКЛАССНИК.. ПРИЕЗД ЕГО МАТЕРИ ПОСЛЕ ДЛИТЕЛЬНОГО МОЛЧАНИЯ
    1. ПОДГЛАВА 1. ЕВСЕЕВЫ УСТРАИВАЮТСЯ НА РАБОТУ
    2. ПОДГЛАВА 2. ЕВСЕЕВЫ ЖДУТ СЫНА ДОМОЙ. ЗВОНОК ПЛЕМЯННИКА
    3. ПОДГЛАВА 3. САША ЗАБОЛЕЛ
19. ГЛАВА 16. ЖИЗНЬ ЕВСЕЕВЫХ ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ С БАМА
    1. ПОДГЛАВА 1. САША
    2. ПОДГЛАВА 2. СНЫ КАТИ. АВАРИЯ
20. ГЛАВА 17. ВОРОВСТВО ЛОШАДИ
    1. ПОДГЛАВА 1. У ЕВСЕЕВЫХ ВОРУЮТ ЛОШАДЬ. САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ ПОИСКИ БЕЗРЕЗУЛЬТАТНЫ
    2. ПОДГЛАВА 2. К ПОИСКАМ ПРОПАЖИ ПОДКЛЮЧАЕТСЯ МИЛИЦИЯ
21. ГЛАВА 18. БОЛЕЗНЬ КАТИ. ОПЕРАЦИЯ. ПИСЬМО ОТ СЛЕДОВАТЕЛЯ
    1. ПОДГЛАВА 1. КАТЯ НА МЕДОСМОТРЕ. ОБСЛЕДОВАНИЕ. НАПРАВЛЕНИЕ
    2. В СТАЦИОНАР
    3. ПОДГЛАВА 2. ФАЯ ВЕДЕТ КУМУ К ЦЕЛИТЕЛЬНИЦЕ
    4. ПОДГЛАВА 3. ОПЕРАЦИЯ
    5. ПОДГЛАВА 4. КАТЯ В ПАЛАТЕ. ПИСЬМО ОТ СЛЕДОВАТЕЛЯ

«ПРЫЖОК В НОЧИ»

Людмила Евсюкова

Аннотация: В жизни Кати Евсеевой не было ничего примечательного: работа, дом, любимый муж. Все, как у всех. Но однажды ее жизнь переворачивается с ног на голову: подставы и ревность, голод и травмы, психологическая атака, доведение до самоубийства. Умереть или бороться за свою жизнь? Для Катерины выбор очевиден: спастись или погибнуть в свободном полете.

Роман реалистичный. Он о комсомольцах-бамовцах, их трудовых буднях, мечтах, надеждах и чаяниях, о простом человеческом счастье.

Все имена были изменены, и любые совпадения с реальными людьми случайны.

© Людмила Евсюкова, 2018

ISBN 978-5-4490-5361-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

В очередной раз, повернувшись с боку на бок, Екатерина Андреевна окончательно поняла, что сегодня ей не суждено заснуть. Она села на край кровати, тяжело вздохнула. Поднялась на ноги и подошла к окну, за которым беспрестанно стучал по подоконнику дождь. От порывов ветра он отлетал в сторону от окна, поливая живительными струями дорожку и цветы, растущие возле дома. С улицы веяло прохладой летней ночи.

Каждый раз при наступлении этих июньских дней вот уже десять лет у нее наступала бессонница. И она начинала вспоминать свою жизнь, чуть не закончившуюся бесславно в тысяча девятьсот девяносто седьмом году.

ГЛАВА 1. БАМ-1. ОСЕНЬ 1979 ГОДА

ПОДГЛАВА 1. ЕВСЕЕВЫ РЕШАЮТ ЕХАТЬ НА БАМ

На днях перед самым закатом на подоконнике Евсеевых появился голубь. Он ходил по нему взад-вперед, попеременно постукивая в окно и чистя свои перышки. Потом вдруг послышался отдаленный вой собак, голубь испугался, распушился весь, стал оглядываться по сторонам, резко взмыл в небо. И вскоре снова вернулся, успокоенный. Катя усмотрела во всем этом тайну и предвещение плохих вестей или событий. Спустя некоторое время забыла об этом.

Счастье, как она считала, похоже на бабочку. Ждешь его, ищешь, — а оно удаляется и исчезает. Стоит потерять надежду, оно пушинкой прилетает и садится на плечо. У Кати Евсеевой в семье случалось всякое: и счастье до гробовой доски, и разногласия. Муж Максим мог быть нежным и ласковым, понимать с полуслова и приходить на помощь в трудную минуту. А мог превратиться в настоящего деспота.

Жизнь ее сначала была, как чистый лист, который она заполняла неумелыми каракулями-событиями. И получилась она чаще с ошибками, а иногда красивой и грамотной. Выйдя сразу после школы замуж, она попала в полное подчинение к мужу. Выполняла его указания и помалкивала.

Не все получилось, как она мечтала в юности. Одно радовало — их с Максимом дети. Стоило Кате посмотреть в ясные глаза своих карапузов, в душе поднималась волна удовлетворения. В них теперь заключался смысл ее жизни и благодарность мужу за счастье материнства.

На последнем курсе Грозненского техникума механизации учета устроилась на Грозненский газоперерабатывающий завод по специальности. Дети ходили тогда уже в детский садик.

В бухгалтерии завода Кате выделили материальный стол. Она следила за движением материалов со склада в подотчет руководству цехов, выпиской материалов сторонним лицам, ведением учета спецодежды и спецмолока на заводе. И в нужные сроки занималась отчетностью по закрепленным за нею участкам работы.

Коллектив попался дружный. Почти весь он состоял из жителей того же поселка, где жила и она. Нелегко было целый день сидеть за столом за оборотными ведомостями, счетами и тре

— Да вы ниже, ниже наклоняйтесь, Клавдия Ивановна. Смотрите, как надо.

И она показывала, как надо выполнять наклоны. При этом полной ладонью касалась половиц пола. А ее коллега не могла даже кончиками пальцев дотронуться до них.

Под конец зарядки Катя оставляла упражнение для пресса живота. Она ставила чуть поодаль стола стул. Садилась на него лицом к столу. Ногами упиралась под нижней частью стола. И опускала все тело назад. Руки при этом касались пола. Любовь Михайловна каждый раз при этом усмехалась:

— Вам с Тоней хорошо. Вы вон, какие молодые и стройные. А у нас тело уже старое. Животы большие. И все время в голове вертится мысль:

— А вдруг упаду?! Что будет с моей спиной?

Она огрызалась, кряхтела, но все же делала упражнение.

Сначала посетители не могли понять, что за блажь появилась у счетных работников ежедневно дрыгать ногами и руками, вертеть шеей и туловищем?! Со временем, привыкнув к новому распорядку работы этого отдела, даже с завистью смотрели на них.

После зарядки бухгалтера чувствовали легкость в теле и прилив сил. В обед всем отделом они, веселые и ничуть не уставшие, отправлялись в заводскую столовую.

Вечерами, придя домой, Катя погружалась в рутину домашних забот. Их за день скапливалось множество. Надо было переделать немало дел, чтобы назавтра в нормальном виде отправиться старшим на работу, детям в детский сад.

В один из осенних вечеров Евсеевы пришли с работы, а Ваня и Марина из детского сада. Уставшие от садовских дел и событий, дети поужинали, посмотрели обязательную сказку перед сном в телевизионной программе» Спокойной ночи, малыши». И отправились в спальню.

Катя в это время скользила глазами по страницам республиканской периодической газеты. Одновременно она думала об их с Максимом жизни, теряющей самобытность и яркость, становилась какой-то постной. Каждый день было одно и то же: работа, дом, огород, дети, нехватка денежных средств, ссоры, разлады и примирения. Никаких ярких событий, мало — мальской романтики.

Ее глаза наткнулись на объявление о комсомольском наборе на эксплуатацию БАМа. Для работы монтерами пути приглашались небезразличные к судьбе страны комсомольцы. Кто такие монтеры пути, Катя не знала. Об этом можно узнать и позже. Привлекательным в объявлении показалось обещание бесплатного обучения и предоставления семейным парам жилья. Катя поднялась с кресла, в котором сидела за чтением газеты. И пошла в гостиную к Максиму.

В те времена было написано много статей в прессе и книгах о строительстве магистрали. Если кому-нибудь пришло бы в голову прочесть все это, ему потребовалось бы несколько жизней. На экранах телевизоров ежедневно показывался хоть один эпизод из бурной комсомольской жизни.

В строительстве участвовали люди разных национальностей и возрастов. На стройку ехала прогрессивная молодежь и модные в то время студенческие отряды. Одним словом, патриоты страны спешили на БАМ, и все яснее становилось, что он — «стройка века».

Максим, полулежа на диване в гостиной, смотрел передачу о животном мире Сибири. Его всегда волновали непроходимые дебри лесов и их обитатели. И любимой книгой была «Зов Сихотэ-Алиня».

За окнами была глубокая осень. В окна стучался, грохотал чем-то на крышах домов и завывал в трубах холодный ветер. Искрились сосульки в отражениях света.

Катя появилась возле мужа с горящими глазами и загадочной улыбкой. Протягивая газету с обведенным ручкой объявлением, посмотрела на него с хитрецой. Он ухмыльнулся: в этом она вся, живет на эмоциях. Но и ему объявление показалось интересным.

Они стали рыться в старых подшивках. В» Комсомольской правде» Катя прочитала:

— Эта стройка — поле боя с суровым климатом, кузница кадров, нива становления людских характеров. Длина железной дороги ожидалась около 3200 километров с горными хребтами и в сложных условиях Иркутской области, Бурятской АССР, Читинской и Амурской областей и Хабаровского края. В основном это районы с вечной мерзлотой, с возможными землетрясениями 7—9 баллов.

— Ого! Не хило! Прямо, как в Грозном — в любое время может тряхануть так, что мало не покажется.- Максим вытащил из кипы прессы еще одну газету.- Слушай, что о тамошней жизни и погоде пишут:

— На местности крутые склоны, каменные осыпи, снежные лавины, оползни, вспучивания, наледи и мари. Зима суровая и малоснежная, а лето короткое, теплое и дождливое. Небольшие таежные поселки мало населены и находятся в нескольких десятках километров один от другого. И почти везде бездорожье.

Евсеевы в душе были патриотами страны. На следующий же день они узнали в Обкоме комсомола все о подготовке комсомольского отряда, взяли направления на медосмотр. И стали готовиться к поездке на эксплуатацию Малого БАМа.

Отряд сформировали за месяц. Позади медкомиссия и сборы. В обкоме комсомола Максима, как молодого кандидата в члены партии, назначили комиссаром отряда. Командиром отряда стал Еремеев Андрей. Максим и Катя подружились с ним при первом знакомстве. И теперь часто бродили по улицам города, его паркам и скверам, прощаясь с родным гнездом на долгие годы.

— У меня недавно сын родился. Ему всего месяц. А жилья нет. Я с матерью и семьей в однокомнатной квартире еле помещаюсь. Пока Темки не было, как-то еще ютились. А теперь соски, пеленки, бессонные ночи, — мать стала высказывать, что не высыпается перед работой. В общем, нужно срочно жилье. Поэтому мы и решили ехать.- Сидя на лавочке в парке, говорил Андрей.

— У нас дети чуть постарше. И жилье есть. Хотим романтики и всплеска эмоций, — улыбнулась Катя.

— Еще я слышал, там охота с рыбалкой отменные. Мечтаю посидеть у воды с удочкой или побродить по настоящей сибирской тайге с ружьишком, — поделился мечтой Максим.

— И разрешение на оружие у тебя есть?

— Конечно, все есть.

Родные, соседи и друзья отговаривали Евсеевых не делать скоропалительных шагов:

— Там тайга кругом. Люди говорят, продукты и то забрасываются туда раз в месяц вертолетом. А вдруг беда какая случится? Кто окажет медицинскую помощь?

— Ни телевизоров, ни телефонов в поселках нет. Как мы будем держать связь с вами?

— Мы хотим изменить жизнь к лучшему. Надоело одно и то же. Еще ведь не старики. Хочется мир повидать, в конце концов.

— Чудаки! Жизнь не изменится к лучшему, если сорвешься из-за стола, не доев специально для тебя приготовленное блюдо.

— Не ищи счастья на другом берегу, если хорошо на этом!

— В том-то и дело, что не хорошо. Денег нет. Радости нет. Сплошное однообразие. А хочется много друзей и общения с природой.

Катина мать после бесполезных прений поставила, как ей казалось, точку:

— Тогда договариваемся так: вы едете, обустраиваетесь там, и только потом приезжаете за детьми. Я пока поживу с ними в вашей квартире.

На том и остановились.

Катя в число пятнадцати счастливчиков не попала. Она не была больной или хилой. Но, как смеялась тогда молодежь, их отбирали, как космонавтов в космос.

День отправки на БАМ приближался со скоростью молнии. И вот, в конце октября, после небольшого митинга на вокзале города была объявлена посадка бойцов на поезд. Провожающие стали прощаться с ними. Привокзальная площадь наполнилась всхлипываниями. Слезы, клятвы, и смех смешались в общем гомоне.

Расставаться с близкими всегда печально. Вместе с ними уходит часть души. Какую бы гадость человек не причинил, как бы больно ни сделал, он навсегда оставит след в нашем сердце. От каждого человека мы чему-то учимся, пусть даже и через ошибки.

Пассажиры заняли свои места в вагоне. Пожилая проводница закрыла двери. Поезд медленно, словно нехотя, начал двигаться по железнодорожному полотну. Он набирал скорость и ехал все быстрее. Удаляясь, становился все меньше и меньше. И, наконец, совсем исчез из вида. А Катя все спешила за ним. Ей казалось, что сейчас от нее оторвалась часть ее самой.

Мысленно она перенеслась в былые времена. Всякое было в их с Максимом жизни. Но потерять его, расстаться надолго, она не была готова. Пусть ругается, ревнует, только будет рядом. Они даже, ругаясь, старались быть рядом. Пусть во время обид находились спиной друг к другу, но не расставались.

Затем она резко развернулась на месте, и пошла к железнодорожным кассам: разузнать все о стоимости проезда и времени отправления поезда, чтобы в ближайшее время поехать вслед за мужем.

Через некоторое время в зале с той же целью появилась Вера — жена одного из членов отряда. Они договорились ехать в дальний путь в начале ноября вместе. Через пять дней, оставив детей с родителями они отправились за своими мужьями в места, которых не знали. Единственное, что им тогда было известно, — добровольцев набирала Беркакитская дистанция пути.

О расположении этого города они узнали, изрядно побродив по карте. И все равно поехали, решив, что язык до Киева доведет. Женщинам свойственно жертвовать собой ради тех, кого они любят. Иногда, даже тогда, когда те этого не заслуживают.

ПОДГЛАВА 2. ЖЕНЫ ДОБРОВОЛЬЦЕВ ЕДУТ НА БАМ ЗА МУЖЬЯМИ

Из Грозного их провожали родные и друзья. А в Москве им пришлось нанимать такси, так как обе не в силах были справиться с огромным количеством сумок и чемоданов.

Несколько минут таксист возил их по Москве. Наконец, они остановились возле нужного вокзала. Расплатившись с водителем, они решили оглядеться. И расхохотались, как по команде. Прохожие удивленно смотрели на них. У Кати и Веры уже из глаз текли слезы, а они все смеялись. Против того места, где они стояли, располагался вокзал, откуда они длительное время добирались на такси.

— Нет, ну ты представляешь, какой мошенник этот таксист! Катал по городу, и, видимо, смеялся в душе над нами, — возмущалась Вера.

Катя ухмыльнулась:

— Да уж, влипли, так влипли! Сами виноваты, не успели его остановить, как заявили, что не знаем Москвы, но очень спешим на вокзал.

— Хорошо он на двух клушах заработал! Ничего не скажешь!

Из поклажи Катя с Верой прихватили с собой посуду и постельное белье, вещи свои и мужские, всякие там занавеси и скатерти, покрывала и предметы первой и второй необходимости, — все, что могло бы скрасить их семьям жизнь в далеком краю.

Когда на вокзале объявили посадку на поезд, они от него до второго вагона в голове поезда еле дотащили свой объемный багаж. Добравшись до мест в вагоне, они обнаружили, что для их вещей, занявших проходы в их и в соседнем купе, нет места. Ящики в их купе были забиты чужими сумками.

— Товарищи пассажиры! Чьи это вещи под нашими местами?

Отозвалась пожилая и полногрудая женщина с нижней боковой полки:

— Ну, мои! — выдавила она из себя.- А куда прикажете мне девать чувалы с рыбой?!

— Извините, — сказала Вера, — если бы ящики под нашими местами были свободными, мы бы Вам разрешили разместить там и ваши сумки. Но у нас самих много вещей.

— Такие молодые, а сумок нахапали, будто торговать шмотками едете, — снова громко закричала, оглядываясь по сторонам и ища поддержки, соседка по купе. Но люди приняли сторону Кати и Веры.

Пассажирка из соседнего купе возразила ей:

— Женщина, ящики под местами предназначены для вещей пассажиров, которые имеют билеты на эти места. Не ругайтесь, а освободите их ящик. Рыбу вообще-то возят в багажном вагоне.

— У вас забыла спросить, где мне ее возить. Сказала, сумки будут стоять там, где я их поставила. И никому не позволю к ним даже прикоснуться. Лучше бы у этих девчонок поинтересовались, куда они столько поклажи везут!? — скривилось от злобы лицо скандалистки.

Катю в жар бросило от ее наглости:

— Мы едем на БАМ, везем только необходимые для жизни вещи. Мужья отправились туда неделю назад. Вот и статья в газете о них есть.

Она достала из бокового карманчика своего чемодана газету» Комсомольское племя» от 28 октября 1979 года, развернула ее и показала на фотографию с ее мужем, комсоргом комсомольской ячейки и Таней Шевченко. Им на ней секретарь обкома комсомола вручает комсомольские путевки.

Пассажиры столпились возле Кати, читающей пафосную статью о смелых посланниках добровольцев на БАМ: «Время подтвердило, что ударные комсомольские строительные отряды получили всенародное признание. Юношей и девушек из Грозного можно встретить в Коми АССР, в Карелии, на объектах родной республики.

Свои автографы бойцы республики оставили и на БАМе. Позавчера туда отправился еще один отряд бойцов, который в Москве вольется в первый отряд эксплуатационников магистрали».

В вагоне поднялся гвалт. Кто слушал статью о добровольцах, стали совестить наглую пассажирку:

— Девчонки едут в неизвестность вслед за мужьями.

— При этом оставили теплые дома.

Кто не мог пробраться до своих мест из-за заставленных проходов, требовали, как можно скорее разобраться в ситуации.

Катя перелезла через чемоданы и сумки. И отправилась к проводницам. Они стояли возле вагона в ожидании отправления поезда. Она объяснила им создавшуюся в вагоне ситуацию, показала газету. И только их вмешательство смогло сломить упрямство соседки по купе.

Та убрала свои вещи из их ящика, мужчины подняли их на третьи полки. Катя с Верой освободили проход в вагоне. Попутчики рассосались по своим местам. А через некоторое время злосчастные сумки с рыбой по разрешению бригадира поезда перекочевали в холодильники, которые есть в каждом вагоне под полами в коридоре.

Вагон успокоился. И пассажиры смогли предаться отдыху и созерцанию пейзажей за окном. Впереди всем предстоял длительный путь.

Катя расположилась на нижней полке. А Вера, боясь кражи денег, выбрала себе верхнюю. У Кати этого добра было мало. Она ничего не боялась. И с удовольствием следила за мелькающими поселками и городами, лесами и реками из окна.

Она мысленно благодарила судьбу, что нашла в почтовом ящике газету со статьей до отправления на БАМ. Ей было страшно представить, как бы они с Верой доказывали свои патриотические порывы, не будь ее. Катя уже спускалась по ступенькам родного подъезда, когда заметила ее кончик в почтовом ящике. Она подумала: «Будет, что в дороге почитать». И сунула свернутый листок в карман чемодана.

В поезде из Грозного в Москву она нашла эту статью.

До этого они просто ехали вслед за своими мужьями, теперь до них стало доходить, что в действительности не каждая женщина бросит свое теплое, уютное гнездышко и отправится в неизвестные места. И от этого им становилось радостно на душе. Тем более, что с каждой минутой пути они становились ближе к магистрали и к своим любимым.

В тот же день все соседи в купе перезнакомились, забыв недавние споры и обиды. Пожилая тетя Валя, что везла рыбу, ехала на Дальний Восток на свадьбу к сыну. Она оказалась хорошей женщиной и хозяйкой. И молодые женщины за время пути многому научились у нее.

Кроме нее в купе ехал Владимир Владимирович, прокурор из Краснодарского края, направляющийся во Владивосток в командировку. Мужчина все время лежал на своей верхней полке и читал книжку, купленную на вокзале перед отправкой поезда:

— А я всегда читаю в дороге что-нибудь из литературы. Или газеты на полустанках, в крайнем случае, покупаю.

Тетя Валя улыбнулась:

— Все бока так отлежите.

— А ничего страшного. Потом некогда будет отдыхать. Зато так легче переносить дальние дороги. Да и привык я всегда быть в курсе происходящего в стране.

Тетя Валя перебралась с бокового места в купе Кати и Веры, так как одно нижнее место по неизвестной причине оказалось незанятым. Как случается всегда, где вместе оказываются женщины, они делились своими познаниями в ведении хозяйства, в вязании, шитье или приготовлении закруток на зиму.

Тетя Валя жизнь прожила не сладкую:

— Ох, и намаялась я со своим мужем в молодости! — смахивая слезу с глаза, говорила она Кате. — Ни одной юбки не пропускал. И дрались с ним, как кошка с собакой. И совестила его, и пугала, что уйду, если не оставит это непристойное дело. А когда уже совсем невмоготу стало, собрала вещи, троих детей в охапку. И поехала из Саратова, куда денег хватит. Хватило их до Астрахани. И оказалась там с тремя детьми в гостинице «Колхозный двор». Устроилась на работу. Зарплата была нищенская. Ее на семью не хватало. Выкручивалась, как только могла. И нищенствовала, и нанималась дополнительно в работницы к более зажиточным людям, лишь бы прокормить и воспитать своих детей.

— Что за мужики!? Детей состряпают и в кусты.- Возмутилась Катя.

— Да, хорошо сделала, что уехала тогда. Дети выросли, нашли свои пути-дороги, Младшенький нашел свою судьбу в Приморье, где служил до недавнего времени в армии. Семья у невесты зажиточная, занимается выращиванием корней женьшеня. А я вот рыбку красную везу, чтобы не показаться родственникам нищенкой. Больше и похвалиться-то нечем.

— Да, в наше время часто стали встречать по одежке.

— Хорошо, добрые люди помогли. Не дали нам с голоду помереть. Раньше они добрее были, участливее. Теперь не знаю, помогут ли?

Катя вздохнула:

— Зла сейчас, конечно, много. Но и участливые люди еще встречаются. Когда мы поженились с мужем, нам негде было жить. Моя мать сказала, чтобы искали жилье, к родителям Максима тоже ехать не было смысла. С легкой руки соседки тети Нади нашли работу свинарями с жильем в ближайшем от города селе. И все наши жертвы были лишь для получения жилья, чтобы никого из родных не стеснять и не раздражать.

Сначала выделили малюсенький изолированный коттедж из небольшой комнатки и веранды. Зима была холодная, в стенах и полу зияли щели. Спать мы ложились в теплых вещах, и все равно мерзли ночью, хотя и топили печку. Потом дали другое, более подходящее жилье.

Мы рубили дрова и натапливали печь до красноты. Дрова, разгоревшись, трещали, становилось тепло и уютно. Когда тушили свет, переполохи от огня в печке вырисовывались на стенах и потолке.

Свинарки, проходя в четыре часа утра мимо нас, стучали в окошко:

— Молодежь, вставайте! На работу пора!

Мне тогда еще восемнадцати не было, Максиму — двадцать два.

Мы с мужем быстренько поднимались с постели. И неслись на свинарник. Коллектив оказался сплоченным и сердечным. Многие старались помочь советом или делом.

— Такие молоденькие, а на свинарник работать пошли.

— Ну, не сидеть же на шее у родителей. Хотели самостоятельности, мы ее получили. Надо было строить семейную жизнь. Мы и начали ее, отделившись от родителей, — говорила Евсеева.

Когда мы пришли к своей наставнице Вале Кулаченковой, у нас совсем не было денег на питание. Те, что заработал Максим в Приэьлбрусье, давно закончились. В кармане лежало всего несколько рублей. Их хватало только на покупку хлеба, чай и один-единственный лимон. Его прописали мне из-за низкого давления. От него тогда часто кружилась голова, и при этом тянуло в правую сторону.

После работы скажет, бывало, наставница:

— Все, идем на обед!

А мы с мужем переглядываемся и хихикаем. Наш обед состоял из стакана чая с кусочком хлеба. Ужин и завтрак тоже ничем не отличались от обеда. Иногда, правда, мы раскошеливались на халву. Опять-таки по назначению врачей.

— Прямо, как в войну вы питались. Как ноги-то волочили потом?

— Да все нормально. Мы с осени закормленные были, — улыбнулась Катя.- Еще как бегали.

Мы думали, что никто не знает о нашей вынужденной голодовке. Но Валя быстро раскусила наши смешки и мою слабость.

— Сказано, молодежь! Другие бы выли от безденежья и голода. А у этих, надо отдать им должное, еще есть силы шутить и смеяться! — говорила она свинарям.

В один из обеденных перерывов разошлись по домам. Мы давно выпили чай и съели хлеб, когда в дверь кто-то громко постучал. Я открыла ее. И увидела Валентину с огромной сеткой продуктов. В голове промелькнуло: «Наверное, продуктов в магазине накупила!» А та лишь протянула мне сетку невероятных размеров:

— На!

И тут же пошла в сторону рабочего места.

Я крикнула ей вслед:

— Валя, я не поняла: ты сетку с продуктами на сохранение принесла? После работы заберешь?

— Да чего ж тут непонятного? Это Вам! Вы ведь на воде и хлебе скоро ноги протяните! А мне нужны сильные помощники, — улыбнулась она.

— Продуктов, принесенных ею, хватило до первой получки. Мы жили ожиданием первого семейного новогоднего праздника. Все работники СТФ готовились к нему, закупая продукты и подарки. Только мы с Максимом продолжали пользоваться скромной трапезой и малыми расходами на продукты.

Перед самым праздником Валя предложила:

— Ребята, а приходите к нам. Не пожалеете. Вчетвером-то веселее будет. Ничего из продуктов с собой не берите. Я, как сказал муж, на целую роту наготовила.

Максим покраснел:

— Постараемся прийти, если Катя будет нормально себя чувствовать.

— Здоровьем меня Бог миловал. И мы отправились на свой первый совместный праздник.

Валентина была замужем второй раз. Первый муж обижал ее и сильно увлекался спиртными напитками. А с Виктором она впервые почувствовала себя женщиной в полном смысле этого слова. С ним она стала матерью двух крепышей: сына и дочери, которые во время встречи Новогоднего праздника уже безмятежно спали.

Мы с Максимом были счастливы. Хороший стол, веселая музыка и непринужденная беседа подняли настроение. И мы обрели друзей.

— Ты, такая молоденькая, сама, как ребенок. А говоришь у вас с Максимом уже двое детишек. Как получилось, что вы так рано решились их заиметь?

— Ну, как? Рано замуж вышла…

— И все было нормально? Как беременности -то выносила?

— Через две недели после праздников мы шли с работы на обед. И о чем-то разговаривали.

Вдруг я остановилась на полушаге с застывшей гримасой удивления на лице.

— Что с тобой? — встревожился Максим.

— Ребенок шевелится, — тихо прошептала я. Мне казалось, если буду говорить громко, испугается малыш.

Максим стал гладить мой живот, приставлять ухо к нему. Он был удивлен и рад не меньше меня: ребенок послал первую весточку, что он живой и здоровый. Мы надеялись, что это будет дочь. Даже имя ей придумали — Олеся. Оно казалось нам самым нежным и ласковым. И не понимали тогда, что мы предполагаем, а все решает Бог.

После первой получки стало легче в материальном смысле, чаще и длиннее продолжались дни взаимопонимания и спокойствия в семье. А потом всякое стало случаться. Как-никак два разных человека.

— Да, жизнь. В каждой семье своя история, — вздохнула тетя Валя.

В беседах Кати и тети Вали Вера участвовала редко. Все больше лежала на верхней полке и делала вид, что спит. А тут вдруг она спустилась на нижнюю полку.

— Сколько мы в жизни всякого переносим. Я всем женам искренне сочувствую. И почему у нас доля такая? Сколько мужчины обижают, унижают и оскорбляют нас, а мы все терпим, — дрожащим голосом произнесла она.

И, теребя в руках носовой платок и глядя в окно, добавила:

— Вот я сейчас еду и боюсь, что муж мой развлекается, вырвавшись на свободу. Девчат молодых вон, сколько набрали в отряды! А он всегда придерживается принципа:» Два метра от дома отошел, значит, — холостяк».

Катя с теть Валей переглянулись:

— Вера, милая! Как же можно жить без доверия? Даже не думай так. Мысли, говорят, материальны. Как думаешь, так может и оказаться. Я даже представить такое боюсь.

Катя в этом вопросе была в некотором роде старомодной. Она отвергала даже мысль о возможности легкомысленных отношений, когда люди некоторое время проводят приятно, потом без тени сожаления расстаются. А теперь подумала, если бы такое случилось в ее семье, она бы с ума сошла. Ей было очень жаль Веру. До этой минуты она считала, что жизнь в семье Веры безоблачна. Оказалось, в любой семье есть свои» скелеты в шкафу».

В Иркутске во время стоянки Владимир Владимирович сошел с поезда покурить. Прямо возле вагона продавались газеты и журналы. Он купил несколько изданий. Те несколько дней, что пассажиры находились в поездке, казалось, выпадали из его поля зрения.

Вернувшись в вагон, мужчина снова забрался на свою полку. И смолк.

Через некоторое время женщины услышали его возглас:

— Вы только послушайте, что пишут о БАМе в газете. Оказывается, начинали его строить зэки. Вы только послушайте:

«Строительство дороги началось еще в прошлом веке. Где-то в 1850 году в России появились первые высказывания о необходимости сооружения железной дороги, которая бы прошла через сибирские города Екатеринбург (Свердловск), Тобольск, Томск, Енисейск. В 1878 году завершилось сооружение железной дороги от Перми до Екатеринбурга, а уже через несколько лет экспедиции изыскателей отправились дальше, вглубь Сибири.

Надо было найти самый удобный и дешевый выход к Тихому океану. Сначала предлагалось два варианта будущей трассы: по северному берегу озера Байкал и по южному. Северный вариант стал ныне нынешним БАМом, а южный — Транссибирской магистралью.

Основной проблемой строительства стала нехватка рабочих рук. Набор вольнонаемных рабочих был сорван. Стройку отдали в ведение ОГПУ. И потек на стройку поток безвинно — осужденных людей, которых помещали в лагеря. Одним из крупнейших был БАМлаг, где на каторжном труде работало и жило около двухсот тысяч заключенных.

Основными инструментами для работы у них были лом, кирка, тачка, лопата, носилки и кайло. Работали они по шестнадцать, а то и восемнадцать часов в сутки, — вспоминают очевидцы. — Не успевали обсыхать. Все больше оставалось больных в бараке: свирепствовала малярия, простуда, ревматизм, желудочные заболевания.

В Амурском музее сохранился номер лагерной газеты «Строитель БАМа».

В ней писали: «жилые бараки представляли собой ледники, стены их покрыты толстым слоем инея, в углах — горы льда, вокруг бараков рассадники нечистот, так как не было туалетов. Не меньше холода и грязи в больницах, у больных не было постельного белья, спали на полу.

Руководство лагерей придумало хитрый стимул для хорошей работы: работающий получал от пятисот г до одного кг хлеба и суп из соленой или мороженой рыбы, иногда капусты, а неработающий триста граммов хлеба без супа. Ударнику, перевыполняющему норму, могли еще и уменьшить срок заключения, если, конечно, выживет.

В результате движение поездов на железнодорожной линии Бамовская — Тында открылось в 1937 году, а в 1940 году пошли поезда по рельсам, проложенным от станции под названием Известковая до Ургала.

С началом Великой Отечественной войны строительство магистрали было свернуто. В 1942 году, когда линия фронта приближалась к Волге, и появилась необходимость поставки большого количества грузов Сталинградскому фронту, по решению правительства было разобрано верхнее строение пути на линии БАМ — Тында.

Поезда с рельсами и металлическими фермами шли с Востока со скоростью воинских эшелонов. Рокадная дорога была построена в небывало короткий срок. Так БАМ стал участником великой битвы, внеся свой посильный вклад в разгром врага.

Катя подумала вслух:

— Как плохо мы знаем свою страну. Можем рассказать об Испании или Франции, Индии или Китае. А что творится в собственной стране, у нас под носом, узнаем только вот в таких закулисных беседах или из периодики.

— Да, — вздохнула тетя Валя. — Ты посмотри, что мы знали до поездки об этой магистрали? Ну, БАМ. Ну, комсомольская стройка. Мало ли их у нас в стране?! Понятно, печатается много статей о нем и на книжных полках стоят десятки книг, — всплеснула руками она. — Но мы-то все прочитать не можем. Да и там все написано в таких возвышенных тонах, что не поймешь, где правда, а где ложь.

Катя с Верой переглянулись: им посчастливится своими глазами увидеть масштабы стройки, и даже самим принять в ней участие.

На реплику тети Вали с боковой полки отозвался недавно вошедший в вагон мужчина:

— Да и сегодня многие читатели знают о магистрали именно по этим парадным публикациям. Это, конечно, тоже БАМ. Но в них не видно главного — ее будней и трудностей.

Он подсел на полку к тете Вале:

— Я вот слышал от сына, а он там работает, что жизнь и работа там, на магистрали не сахарная: больше половины земель находятся в вечной мерзлоте, часто бывают землетрясения и наводнения по весне, так как реки там непредсказуемы, то плавные и спокойные, то своенравные и злые.

Там бушуют страшные ветра, и мороз случается под 60 градусов. Да и зима длится около 200 дней. Кроме того, жителей там мало, нет дорог, нет магазинов или даже уголков для обогрева первопроходцев. Представляете, каково приходится им, когда они прорубят, например, участок просеки для будущей дороги. Устанут, а погреться-то негде.

— Так недолго и заболеть?! — слышались возгласы пассажиров поезда.

— И ведь живут и трудятся они по принципу: раньше думай о Родине, а потом о себе, — вставил реплику отец героического сына.

— Любовь к Родине и патриотизм, конечно, важны. Но нельзя же гробить так свое здоровье. Как же потом они, больные и слабые, будут создавать семьи, заводить детей? — снова зашумели пассажиры в вагоне.

— Какие могут быть принципы, если никто не думает о строителях трассы?!

— Почему это вы решили, что никто не думает о молодежи? — возразил с верхней полки Владимир Владимирович. — Работа на трассе ведется по разным направлениям. Одни строят дорогу, другие готовят для них поселки, изготавливают и завозят материалы, продукты.

— Именно так все и происходит, — вставил реплику отец бамовца. В 1977 году была сдана в эксплуатацию линия БАМ — Тында, а в этом году линия Тында — Беркакит. Сюда ведь теперь направляются наши девчата вслед за своими мужьями? Так ведь?

Катя и Вера кивнули головами.

А мужчина с верхней полки рассуждал вслух:

— В работе стройки принимают участие множество предприятий из разных отраслей народного хозяйства. Они дают строителям БАМа машины и механизмы, рельсы и пролетные строения, цемент и металл, теплую одежду и сборные дома, горючее и продовольственные и промышленные товары, — то есть все необходимое для жизни и труда.

Десятки институтов в стране решают важные вопросы, а иногда и проблемы строительства, готовят всякую техническую документацию. Все союзные и автономные республики, края и области страны оказывают стройке помощь. Предстоящие планы волнуют любого советского человека. Но особую гордость испытывают сами строители дороги.

— Вот-вот! О чем я и говорю. — Подхватил слова прокурора сосед по купе с бокового места. — Теперь на многих участках работают воины-железнодорожники, как мой сын-сверхсрочник. Он служил в Амурской области. И в начале строительства остался там жить и работать. Им доверили сооружение восточного участка магистрали. А это примерно половина всей трассы.

Насколько мне известно, наступление на тайгу началось еще зимой 1974 года. Воины пробивались сквозь мари и болота к местам, где намечалось создать базы строительства, построить жилье, школы, культурно-бытовые помещения, завезти технику, продукты, строительные материалы, проложить пути переправы.

Солдатам, вооруженным мотопилами и топорами, в этом деле помогала техника. Кусторезы освобождали трассу от леса и кустарника, бульдозеры срезали кочки на болотах, выравнивали места съездов на крутых берегах рек, планировали проезды на косогорах, расчищали снег. А потом уже можно было приступать к переправе.

И все это надо было сделать до наступления весенней распутицы, которая отрезала бы объекты от опорных пунктов и головных баз снабжения. Ведь путями для доставки вглубь тайги техники, материалов и людей были только дороги по скованным льдом рекам. И так на всех участках: по реке Гилюй, по рекам Бурея и Ниман.

По этим дорогам завозилось на трассу все необходимое. С приходом весны природа лишает строителей и этих путей сообщения. Перевозка людей и техники по льду таежных рек на сотни километров в пятидесятиградусный мороз сам по себе — случай редкий и очень опасный. И, кроме прочего, в конечных пунктах воинов-железнодорожников не натопленные дома, а неизведанная тайга.

И все равно бамовцы упорно выполняют свою нелегкую работу. Всю зиму на дорогах не смолкал гул моторов. Воины-железнодорожники торопились до весенней распутицы завезти детали сборных домов, жилые вагончики, мебель, технику, горючее, строительные материалы, одежду, на все лето запастись продовольствием. Задача решалась успешно.

Каждый день с перевалочных баз уходили колонны мощных машин, доставляя на глубинные точки трассы необходимые грузы. Все это требовалось для обустройства и для разворота строительных работ.

Девушки слушали рассказ мужчины с огромным интересом.

Катя призналась:

— Я и не представляла все это. И мало кто знает подробности освоения таежных просторов. Скажут, обычно по телевизору или напишут в прессе: «строители-железнодорожники продвинулись на пять там или десять километров вглубь тайги». И что же? Мы просто принимаем это к сведению. И не понимаем, какие испытания стоят перед ними ежесекундно.- В ее глазах было восхищение.

— И как же происходили эти переправы по льду? Без происшествий? — спросила она мужчин:

— А вдруг лед проломится, не выдержит грузы? — подхватила слова подруги Вера.

Невольный оратор улыбнулся:

— В жизни случается всякое, девочки. Часто бывает, идешь по ровному месту. Все, вроде, нормально. И вдруг, поскользнувшись, падаешь на землю и ломаешь руку или ногу. Так и здесь, все, вроде, рассчитали, а случаются просчеты: то мост не выдерживает нагрузки, то металл рушится от мороза, или приключаются какие-то природные катаклизмы, — ответил сосед с бокового места.

Он помолчал, копаясь в бумагах. Потом заговорил снова:

— Сын писал, что нередко воинам-бамовцам приходится вступать в борьбу со стихией. Как-то летом на Бурее из-за таяния льдов в горах и проливных ливней образовался паводок огромной силы. На борьбу с ним поднялись все. Были затоплены поселки, лагеря изыскателей, автодороги. Под угрозой оказались многие строительные объекты. Река, размыв подходы и отрезав мост от обоих берегов, со страшной силой обрушилась на искусственное сооружение.

Уже утром уровень воды в реке поднялся почти на девять метров. Такого не помнили даже старожилы. Бурея поглотила ледорезы. У самого моста образовался затор из деревьев и корневищ. Между пролетами моста и зеркалом воды оставалось пространство в сорок сантиметров, а вода все прибывала.

Батальон Светлова был поднят по тревоге. Комбат объявил: мост в опасности. Стали спрашивать у воинов:

— Кто готов десантироваться с вертолетов на мост для его спасения?

Вызвались многие. Но отобрали самых крепких и выносливых.

Кипела и ревела река, вздрагивал под ее напором мост, а смельчаки во главе с майором Светловым высаживались на него. Солдаты с ходу бросались к опорам, чтобы протолкнуть мимо них несущиеся деревья. Опора могла не устоять.

Тогда сам комбат спустился к ней, за ним последовали старший лейтенант Борисов и батальонный врач лейтенант медицинской службы Супрун. Офицеры втроем стали разбирать затор.

Вдруг бревно, на котором стоял Супрун, колыхнулось и, резко наклонившись, пошло по течению. За ним двинулась вся громада. Все ахнули от неожиданности. А молодой военный врач, пролетев несколько метров на бревне, сумел схватиться за пролет и, подтянувшись, выскочить на мост.

Наступила ночь. Схватка со стихией не прекращалась. Под лучами прожекторов солдаты и офицеры мужественно защищали мост. Было три часа ночи, когда расстояние между водой и мостом составило критические двадцать сантиметров. На мосту практически оставаться уже нельзя. Никто не покинул даже тогда мост, продолжая проталкивать заторы. Сутки длилось невиданное сражение. И солдаты победили.

— А я вот слышал по телевизору, что примерно в такой же ситуации оказались железнодорожники на берегу реки Гилюй.

— И еще был случай, когда строители трое суток боролись с вышедшей из берегов Селемджой, — сказал подсевший к участвующим в разговоре мужчинам пассажир из соседнего купе.

— Кроме того, много раз солдаты и офицеры боролись с пожарами в тайге.

Из разговоров стала вырисовываться картина жизни в тех местах, куда сейчас добирались Вера и Катя.

Отец парня-сверхсрочника продолжил разговор после перекура в тамбуре:

— А знаете ли вы, что первопроходцы — железнодорожники, высадившиеся в тайге, первую свою ночь проводили у костра, затем в холодной палатке, через некоторое время уже в палатке с печью.

— Страсти — то, какие! — перекрестилась тетя Валя. — Как можно вынести такие испытания? В мороз и на улице… Ужас какой-то. Тут когда батареи плохо греют, мы начинаем паниковать, жаловаться, требовать. Какой же все-таки ваш сын молодец. Не побоялся испытаний. И ведь на стройке в основном молодежь трудится, насколько мне известно. Вот уж истинные патриоты Родины!

— Вот, видите, что за народ эти бамовцы! Им поручили работу, они расшибутся, но выполнят его!

Собеседники согласно закивали головами.

Мужчина продолжил:

— Проходит неделя, месяц и на том месте, где был разожжен первый костер, появляется военный городок из палаток.

— И что же, в лютые морозы люди в этих палатках живут? — округлились глаза Кати.

— Представьте себе, — да. Но вы не думайте, бамовская палатка — это не та, которую мы привыкли видеть в туристических лагерях. Поставить палатку там — это срубить вначале бревенчатый сруб, проконопатить его пазы паклей и мхом, настелить пол, натянуть многослойный тент, установить кирпичную печь и поставить специальные утепленные двери.

Рота сына была высажена из вертолетов на дальнем километре трассы. Вокруг на десятки километров тайга. На календаре ноябрь, а столбик термометра опускался в те дни до минус сорока. — Мужчина снова достал из кармана стопку писем. Вынул из нее одно из них, потрепанное и зачитанное. Было видно, его не раз читали родители, вспоминая о своем бамовце.

— У меня есть письмо сына. Ваня написал его нам с женой много лет назад, когда остался на сверхсрочную службу вместо того, чтобы вернуться домой:

— Не беспокойтесь за меня. У меня все нормально. Я же мужчина, а не кисейная барышня. Вы ведь сами бывшие целинники. Должны понять, я не мог остаться в стороне, когда стране нужна была помощь.

Мужчина некоторые моменты в письме пропускал, говоря, что это собеседникам не надо, потихоньку зачитывал их лишь для себя.

К разговору в купе, где развязался целый диспут на тему о патриотизме молодежи, уже давно прислушивался весь вагон. Многие перебрались ближе к участникам интересной беседы. Стояла тишина.

Мужчина с боковой полки откашлялся. И потом снова стал читать письмо сына вслух:

— Лишь только мы высадились в тайге, тут же разожгли костер, согрелись и, взявшись за пилы и топоры, приступили к расчистке места под будущий жилой городок. Ровно месяц рота в трескучие морозы выполняла поставленную задачу.

А к 20 декабря уже не было того таежного пятачка, куда мы высаживались. На сотни метров раскинулась готовая к строительным работам площадка. За месяц мы построили десятки утепленных палаток, рубленый склад, столовую и жилой деревянный дом.

По несколько суток ударно работают воины в тайге. Топорами прорубают частокол из лиственниц, разбирают буреломы, преодолевают перевалы. Во время работы случается всякое: бывает, лопаются гусеницы бульдозеров и тракторов, рвутся буксирные тросы, трескаются шины машин. И все же колонны метр за метром углубляется в тайгу.

День сменяется ночью, сутки другими сутками. Без изменений. Главным для них считается выполнение поставленной цели, после чего они уходят дальше. А за ними на опорные пункты прибывают основные силы строителей дороги.

Перед ними тоже стоит задача — строительство жилых поселков и самой магистрали. Проходят месяцы, и таежные просеки становятся поселками с клубами и школами, магазинами и кафе, столовыми и детскими садами. Такими, как сейчас они выглядят.

Теперь люди живут в общежитиях и добротных домах, где слышны звонки в построенных школах, проходят вечера в новых клубах, открыты двери кафе, действуют магазины, столовые, бани, детские сады, прачечные и многие другие учреждения быта и культуры. Там работают радио и телевидение.

Новосёлы выращивают на таежных грядках овощи. В новых городках выпекают свой ароматный хлеб, в подсобных хозяйствах надаивают от коров свое, местное молоко.

Молодые строители и железнодорожники справляют комсомольские свадьбы. Вчерашние комсомольцы-добровольцы, а сегодняшние жители бамовских поселков и городов становятся отцами.

Везде кипит жизнь. Такая же, как везде. И все же другая: с особым ритмом, — жизнь, где обычные будни почти подвиг, а люди — герои.

Мужчина с бокового места закончил рассказывать о службе своего сына. Женщины много нового почерпнула из этого стихийно возникшего разговора. Столь доступно и правдиво о стройке никто нигде не писал и не рассказывал.

За 9 дней в плацкартном купе было оговорено много тем. У многих пассажиров нашлись общие интересы, они запаслись жизненно важными знаниями. И расставались Катя и Вера с остающимися в вагоне пассажирами уже друзьями. Тетя Валя вместе с другими пассажирами, прощально махая руками из окна, отправилась в поезде «Россия» дальше, а они вышли на станции Бамовской.

БАМ встретил их морозом под минус 50 градусов. Катя даже не заметила, как по дороге от поезда до вокзала отморозила щеки, уши и кончик носа. А ей-то погода показалась идеальной. В Грозном при температуре в два градуса с ветерком мороз даже под пальто пробирался. А здесь было очень даже комфортно при -50.

Стоило ей показаться в дверях маленького вокзала, как какой-то молодой человек выскочил на перрон, набрал снега. И с ее немого разрешения стал растирать отмороженные места на ее лице. Транзитники, ожидающие поезда на Тынду, показывали новые места для растирания и помогали оттирать их у других пассажиров, рассказывали о своих случаях отморожения и необходимости обязательно следить за подобными случаями.

— Иначе, — говорили, — могут быть отмирание этих мест или даже летальный исход.

Со станции Бамовской все пассажиры ночью отправились рабочим поездом «Чита-Тында». В вагоне стояла полутьма. Кто из пассажиров не спал, разговаривали тихо, чтобы не разбудить отдыхающих.

Уставшая, Вера спала, как всегда, на верхней полке. Катя полу сидела на нижней. Она размышляла о своей предстоящей жизни. И прислушивалась к беседе мужчины и женщины на боковой полке, которые увлеченно говорили о своей жизни в этих краях.

Мужчина рассказывал, что о стройке он узнал весной 1974 г., когда еще в армии служил:

— В свободное время мы с друзьями сидели в Ленинском уголке. Каждый занимался своим делом: кто письма писал, кто к гимнастерке воротничок пришивал, а кто играл в шахматы. Мы с армейским товарищем просто разговаривали и одновременно смотрели телевидение. Выступал президент страны Л. И. Брежнев.

«Целина, — говорил он, — не кончается казахстанскими степями. Это теперь и начинающаяся комсомольская стройка — строительство Байкало-Амурской магистрали, которая пересечет всю Восточную Сибирь и Дальний Восток. Она откроет путь к созданию нового крупного промышленного района: вдоль нее вырастут поселки и города, промышленные предприятия и рудники, разумеется, будут вспаханы и освоены новые земли…»

Нас настолько заинтересовали грядущие работы на БАМе, что мы с товарищем сразу после демобилизации рванули туда. И не жалеем. Самим теперь не верится, что мы являемся частичкой в решении задач партии.

Женщина согласилась:

— Я сама сюда приехала издалека. На постоянке медсестрой работала. Но тогда нужны были только строители. Вот и направили меня работать в строительную бригаду. Пробивались мы с бригадой через тайгу, жили в палатках. Все было: и бешеные ветра, и комарье, и, казалось, нестерпимые морозы. А ничего, все выдержали. И планы работы выполняли и даже перевыполняли. Здесь же нашла свою судьбу. Вышла замуж, двое детишек у нас с мужем. Они уже в детский садик ходят.

Моя бывшая бригада стала бригадой социалистического труда. Мы работали так, чтобы соответствовать этому званию. Многие заочно окончили институты. И теперь уже инженеры на строительстве, в бытовом обслуживании, в торговле. А скоро некоторые будут на эксплуатации построенной дороги работать. Я выучилась на врача-терапевта. Теперь живу в Северобайкальске и работаю в больнице.

— А какими путями теперь в Тынду забросило? — отозвался мужчина.

— Семинар у нас там. Уже сегодня начинается. — Женщина говорила спокойно с некоторыми нотками гордости за причастность к великому делу.

— Если не секрет, где ваш муж работает? — поинтересовался мужчина.

— Никаких секретов нет. Если говорить честно, то муж у меня известный на железке человек. Сначала он просто был бригадиром нашего коллектива. Потом выучился, стал руководителем. И теперь делится опытом с другими бамовцами.

Приехал он на БАМ в числе первых строителей в начале 74-го года. Я чуть позже. В свою бригаду члены подбирались не только по профессиональным навыкам, но и по близости духа. В Звездном был театр. И в нее брали желающих участвовать в постановках. То, что кто-то там чего-то не умел — не страшно. Научиться можно всему.

— Так получилось, что на стройке сложилось новое человеческое общество: бамовцы. Это не те люди, что приехали с материка. Тогда они были, каждый сам по себе. А, став бамовцами, привыкли больше работы брать на себя, чем требовать от других. И жить по принципу: кто, если не я.

Помните, знаменитый строитель-бамовец Александр Бондаренко в интервью как-то сказал:» Бамовец — это не профессия, а призвание». И это правильно. Кстати, я и сам бригадиром работаю. Может, слышали про Варшавского?

— Конечно, слышала. Как же, — Герой Социалистического Труда, бригадир путеукладчиков Читинского участка. Так же?

Мужчина кивнул головой в знак согласия.

У женщины загорелись глаза:

— Вот видите, как тесен мир. Мы, люди из разных республик и областей, едем вместе на рабочем поезде. И запросто разговариваем, легко знакомимся и здороваемся за руку с известными рабочими, артистами, космонавтами. На стройке мы все равны. Разве возможно такое общение в местах, где мы жили и работали раньше?!

— Думаю, вряд ли. Во-первых, там многие больше думают о себе, чем о тех, кто рядом. И чем дальше, тем больше людей появляется с желанием жить шикарно, по-европейски.

Женщина вдруг встрепенулась. Было видно, она что-то вспомнила:

— Кстати, о европейцах. БАМ гремит не только в нашей стране. Я читала, один советский ученый ездил по туристической путевке в ФРГ. Оттуда он привез номер немецкой газеты, где западногерманский журналист пишет: «БАМ — символ беспримерного свершения… предвестник того времени, когда Советский Союз будет богатейшей страной на Земле».

Так что о наших победах не в силах молчать даже западные корреспонденты. Представляете, буржуазная газета вынуждена признать магистраль беспримерным свершением.

— Полностью с вами согласен. А вот героями, как нас называют в прессе, ни один человек на стройке себя не чувствует. Живем, как все: работаем на совесть, мечтаем, растим детей, в свободное время жарим шашлыки и слушаем музыку, заготавливаем на зиму грибы и ягоды, которых здесь немало. Многие у нас любят ходить на рыбалку или на охоту. Я, например, большой любитель природы. Многие путешествовать выезжают за границу, куда-нибудь на курорты.

Бамовцев, как помните, всегда поощряли поездками за границу, но я там ни разу не был. И всегда, если предлагали путевку, отказывался: считаю, и в России есть места, достойные, чтобы их увидели советские люди. Россию всю не объездишь и всю не посмотришь за целую жизнь, как бы ни хотелось. На все уголки мира все равно не хватит ни жизни, ни времени. И, естественно, не хватит средств.

— А мы тоже не ездим за границу, любим отпуска проводить всей семьей у своих родителей. А если остаемся дома, тоже не скучаем. Байкал и тайга рядом, друзей достаточно. Обожаю эти места. Кроме того, нас не забывают артисты: приезжают очень часто.

Было видно, женщине приятно предаваться воспоминаниям.

От наплыва чувств и мужчина стал растирать ладони своих рук:

— Вот-вот! Помню ажиотаж, когда в этом году в Тынде на фестивале патриотической гитарной песни появился Дин Рид. Из всех городов и поселков работники стройки устремились на встречу с ним. А он совсем простым парнем оказался. Здоровался за руку и с удовольствием разговаривал со всеми, кто подходил к нему. И пел так задушевно!

— Да-да, он еще приезжал тогда с белорусским ансамблем» Верасы» и казахской певицей. Забыла, как ее фамилия.

— Как же ее? Лариса Кун- Кан-.. Да, Кандалова, кажется. Уникальный человек этот Дин Рид! Я бы даже сказал, исторический. Он пел на крыше первого состава в Кунерму, в Бурятии на незнакомой лошади брал препятствия на пути следования, так как в молодости был ковбоем.

— А еще, если помните, на съемках какого-то фильма он взбирался по железным переплетам на самый верх железнодорожного моста. Разве можно такое забыть!? — А в мою память врезались его слова перед любым из его концертов. Помните?

— Вот-вот!

— Я пытаюсь понять ваш русский характер, — говорил он. — Наверное, вы могли иметь больше роскоши и дорогих товаров, богаче жить. Но вы помогаете всем народам мира. Вы не знаете лично детишек в этих странах, но очень хотите, чтобы они учили в школах мирные науки, как и ваши дети. Я люблю и уважаю вас за вашу силу воли и целеустремленность. Из больших городов вы приехали в этот суровый край строить дорогу будущего.

— Мы, молодые, просто от гордости лопались от его слов. Значит, не зря мы боремся с трудностями, если даже за границей понимают наш порыв. И вообще, о здешней жизни в сердце моем хранятся только теплые воспоминания. Даже тяжелые работы и суровые природные условия не смогут их стереть из памяти. А сколько было встреч с интересными людьми. Кто-то приезжал к нам по обмену опытом, куда-то ездили мы посмотреть на жизнь других коллективов.

— Да, такое не забудется никогда. Мы видели и выдающихся артистов, и спортсменов, и космонавтов. Были в гостях также заслуженные фронтовики, орденоносцы. Где бы мы еще с ними пообщались, поговорили, как не здесь?

Катя почувствовала весь пафос здешней жизни. БАМ жил и теперь живет, спустя много лет с начала своего строительства, патриотическими порывами. Комсомол и партия рука об руку работают по-ударному для создания жизни, достойной советских людей.

ГЛАВА 2. ОСТАЛОСЬ ЕЩЕ НЕМНОГО. ВСТРЕЧА С БОЙЦАМИ ОТРЯДА

ПОДГЛАВА 1. ДО МОГОТА АВТОБУСОМ

В пути из Грозного до места предстоящей жизни Катя узнала много нового и важного. В школе ровесники считали ее слишком идейной. И она все больше убеждалась: здесь ей самое место. Она будет жить и работать так, как и все тут: не жалея сил.

Собеседники за разговором, видимо, не заметили, как к ним подкрался сон. Задремала и Катя. Проснулась она от нарастающего шума в вагоне.

Тында появилась на горизонте вся в тумане от стоящего там мороза. Котельные со всех сторон дымили в небо. Было раннее утро. Вокруг вагонов сновали тепло одетые железнодорожники и другие бамовцы. Все спешили на работу.

Вокзалом оказался маленький вагончик слева от первого пути. Новые знакомые по Бамовской, что помогали женщинам бороться с обморожениями, посоветовали:

— Вам надо сейчас пройти немного назад. Там увидите скопление народа. Это будет автобусная остановка. Сядете на городской автобус, и выйдете из него на второй остановке. Справа будет автостанция.

— Спасибо вам.

Катя с Верой так и поступили. Автобус тронулся. Он проехал немного по дороге возле замерзшей реки, переехал по мосту с обледенелыми перилами, потом проскользил мимо временного жилья. И вскоре остановился возле автостанции, — небольшого помещения, забитого пассажирами так, как железная банка селедкой.

Внутри помещения было всего одно маленькое окошко кассы для продажи билетов во все направления. А вокруг него толпилось около сотни желающих уехать.

Катя заняла очередь в кассу. А Вера пошла на почту, — новое, красивое здание из бетона и стекла через дорогу от автостанции.

Пока Катя стояла в очереди, где все толкались и галдели, как утки перед кормежкой, Вера на почте получила письмо «до востребования» от мужа. Возле окошка в автостанции она появилась, когда уже подходила их очередь. И сказала, что билеты надо покупать до Могота. Грозненский отряд обосновался там.

Здешний народ оказался на редкость словоохотливым и доброжелательным:

— Вам повезло. Нужный вам поселок находится в 80 километрах отсюда.

— А автобусом туда можно добраться?

— Конечно, покупайте сейчас билеты. Скоро его отправление.

Только они приобрели билеты, как объявили посадку на их рейс. Они заняли места в автобусе. И он тронулся с места.

Катя и Вера прильнули к окну. И стали любоваться северными пейзажами Тынды. Перед их глазами проносились дома, бараки и пэдэушки, одни предприятия сменялись другими. Везде копошились люди. Их объединяло одно слово — бамовцы.

На местах, позади Кати и Веры, сидели два парня. Они приехали на эксплуатацию дороги, как и их мужья, с отрядом железнодорожников. Но уже были немного знакомы с маршрутом автобуса и мелькающими мимо окон достопримечательностями. Особенно выделялся своими познаниями один из них.

— А знаешь, почему Тынду так назвали? — спросил он своего попутчика. Тот пожал плечами:

— Слышал, какая-то легенда по этому поводу есть.

— Рассказать?

— Валяй. Неплохо, когда знаешь место, где живешь.

И первый молодой человек сказал:

— Раньше в долине реки жило племя эвенков. В нем была очень некрасивая принцесса по имени Тэндэ с воспитавшим ее отцом. Ее мать умерла, когда она была еще малюткой. Отец долго пытался выдать ее замуж. Все женихи разбегались от ее вида. Однажды в их племя забрел охотник. И остался жить в племени. Принцесса влюбилась в него с первого взгляда и захотела выйти за него замуж. Тэндэ ему не нравилась, и охотник сбежал от нее прямо со свадьбы. Скитался по тайге. И погиб от зубов волка. Девушка наметила себе для ожидания полгода. В полдень дня, когда исполнилось полгода, ей рассказали о смерти любимого мужчины. Она бросилась с обрыва в реку. Отец ее умер через месяц после нее. Реку назвали в честь той девушки, а уже в нынешнее время и городу дали название Тында.

— Так Тында совсем недавно стала городом?

— Да, городом и столицей магистрали он стал в ноябре 1975 года.

Строят Тынду москвичи. Новый микрорайон они застроили сначала девятиэтажными домами, а через два года тут появились еще и четыре шестнадцатиэтажных жилых дома Они пока самые высокие в области.

В городе много московских названий: главная улица называется Красной Пресней, на ней есть кафе «Арбат». Один из временных посёлков города, на правом берегу реки за стадионом БАМ, застроенный бараками, прозван жителями «Сокольниками», есть улицы Московских строителей, Московский бульвар.

Немало в городе домов, которые жители называют «Домами новых московских серий» и «Старых московских серий».

Женщины прислушивались к рассказу парня. Им здесь жить. Значит, надо все знать об этой местности и ее людях.

За окном подул сильный ветер и закружил в вихре крупный снег. Началась метель. Вдоль дороги стояли деревья-великаны: в основном сосны да лиственницы. Иногда попадались ели, березы и много кустарников.

— Ой, Катя, смотри: белка вверх по дереву бежит, — прижалась лицом к окну Вера.

— Ух, ты! А вон еще две с ветки на ветку прыгают.

Катя с попутчицей долго еще вглядывались в кроны мелькающих деревьев. Все для них здесь было интересным.

Остался позади город. И мимо окон мелькали одно за другим густые заросли деревьев. Тайга все больше покрывалась снежным покрывалом. И только что хорошо обозначенные дороги стали уже малозаметными. Вокруг образовались снежные наносы. И к тайге можно было добраться, если только на снегоходе.

Через несколько минут автобус заскользил по пустынной трассе. Парень, что был хорошо знаком с местностью, сказал попутчику:

— Сейчас Цыганка будет.

— А там что, цыгане живут? — удивился второй парень.

— Цыгане тут не причем. Это просто ручей, впадающий в реку Могот. Название ручья идет от утки цыганки, которых здесь много, — ухмыльнулся знаток местности, по которой скользили колеса автобуса.

А за окнами разыгралась такая метель, что ничего уже не было видно. Мужчины еще недолго поговорили об охоте и замолчали. Видимо, задремали.

Катю радовала окружающая ее местность с реками, ручьями и тайгой. Они с мужем любили отдых на природе, рыбалку или охоту, сбор ягод и грибов. Все это в Грозном были просто невозможно из-за отсутствия снега. Если он появлялся, только и можно было — прокатить детишек на санках. И он таял. Какая же лафа детворе будет здесь с горками, санками, лыжами и снежками!

Как-то, когда Катя была еще маленькой, в новогоднюю ночь выпал пушистый снежок. Горожане, побросав свои места за столом, ринулись играть в снежки, а дети кувыркаться и валяться в сугробах. Потом такое случалось редко и ненадолго. А здесь за окном сыпался и сыпался белый снег на тайгу, автобус и дорогу.

От раздумий женщину оторвали те же молодые ребята, что дремали за спинкой ее сиденья. Всезнающий молодой человек растолкал своего попутчика и громко заявил:

— Смотри, смотри! Видишь слева телевышку? Говорят, она принимает сигналы даже из космоса. И космонавты оттуда шлют свои сообщения на землю.

— Круто, — сказал второй парень.- И что же с этими сигналами бывает потом?

— Ну, не знаю. Наверное, они передаются в Москву?!

Автобус, несмотря на ветер и снег, продолжал быстро продвигаться вперед. Вскоре он чуть притормозил и напротив щита» Могот. Горькийбамстрой» повернул вправо. Снег на улице прекратился. Но продолжал дуть сильный ветер. Трасса от ветра была почти без наносов.

Автобус ехал по дороге, которая с двух сторон была окружена чудными местами. Больше всего здесь росло лиственниц и каких-то кустарников, склоненных к земле.

— А что это за кустарник, у которого ветви на земле лежат?

— Это кедровый стланик — близкий родственник сибирского кедра.

Он стелется по земле, и образует над землей чашеобразную крону, приподнятую над ней примерно на метр.

— И что, на них растут орехи?

— Говорят, да. Они такие же по вкусу, как у кедра. Только более мелкие. И называют их кедрачом.

Таежные деревья гнулись под силой ветра, но не сдавались. А тут же выпрямлялись и снова гнулись. То тут, то там мелькали странным образом сохранившиеся на ветках гроздья рябины. Бабушка говорила, где растет рябина, жди благодати и удачи. А сквозь наносы снега на ягодных кустах виднелись даже под натиском сильных ветров не опавшие с кустов синие ягоды.

На сердце Кати потеплело от увиденной картины.

Тем временем невольный «экскурсовод» продолжал потихоньку рассказывать своему напарнику:

— Представь, каждый из поселков здесь построен посланцами какой-нибудь республики, области или края. Могот стал поселком, благодаря строителям из Горького, Тынду строили москвичи, Хорогочи появился благодаря Свердловску, а Северобайкальск построен руками ленинградцев. И в каждом поселке знают и помнят об этом.

Опять наступила тишина. Проснулась Вера. Ее мало интересовали посторонние разговоры. Или она сильно устала от длительного пути, или настолько была поглощена своими переживаниями, что ничего вокруг не хотела видеть и слышать.

Кате думалось: ей сильно повезло, что везде рядом с нею оказывались небезразличные и простые люди. Она очень любила людей простых и открытых, способных сказать в лицо все, что думают. С такими людьми она чувствовала себя легко. Они понимали ее, а она их. Не надо было выискивать слова и строить из себя другого человека.

Она представляла, как обрадуется муж ее приезду. Он добрый и честный. Иной раз бывал грубым или невнимательным. Но в том, что любил ее, она была уверена, чувствовала это каждой стрункой своей души. Ей нравились его немногословность, и рассудительность.

В это время автобус продолжал свой путь по широкому мосту через реку.

Еще издалека Катя с Верой увидели населенный пункт, показавшийся им очень даже обжитым. На пригорке стояли высотные дома. Вокруг них и ближе к реке виделись старые деревянные бараки и еще много улиц с яркими педеушками.

Это такие небольшие деревянные домики, построенные из разноцветных деревянных блоков. Они издалека казались красочными пятнами на белом фоне. Минуты через две-три автобус остановился возле деревянного навеса.

Водитель объявил:

— Могот. Конечная. Прошу на выход.

И освободил водительское место. На улице он стал обходить со всех сторон автобус, чтобы своевременно проверить его готовность для обратного рейса.

Пассажиры поспешили к выходу. Катя с Верой за ними.

— Вам надо идти в сторону высотных домов. Молодых железнодорожников, кажется, туда поселили, — показала рукой молодая женщина в сторону домов на пригорке. — Если я не ошибаюсь, в самом ближнем из них.

Вера и Катя пошли по указанному направлению. А советчица отправилась в к улице с разноцветными педеушками.

Возле бараков Катя и Вера заметили высокие деревянные настилы со ступеньками от одного дома к другому. Вокруг лежал глубокий снег, и люди передвигались по этим настилам.

— А что, удобные переходы, когда много снега выпадет. Вообще в этих коробах отопительные трубы к временному жилью проходят, — засмеялись ребята, ехавшие совсем недавно с женщинами на автобусе. Они, не сговариваясь, подхватили бесчисленное количество их авосек, когда увидели мытарства Веры и Кати при затаскивании сумок на эти короба.

— Вы к кому-то из отряда приехали? — спросил « внештатный экскурсовод».

— Да, — кивнула головой Катя.

— К кому? Если не секрет.

— К мужьям: Евсееву и Дворницкому. Из Грозного.

Они поставили сумки возле входа в общежитие.

— Мы тоже с отрядом сюда приехали из Казахстана. Я — Юра Дробошевский, мой друг — Воронцов. Ваших мужей знаем. Они здесь. Привет им. А нам в соседний подъезд.

ПОДГЛАВА 2. ВСТРЕЧА С ОТРЯДОМ

Перед входной дверью высотного дома женщины остановились, отдышались. Каждая из них подумала: «Следующие несколько минут могут стать началом новой, счастливой жизни. А могут обернуться чем-то другим. Это уж, как повезет».

В холле первого этажа за стеклянной перегородкой сидела дежурная по общежитию. Не успели Катя и Вера объяснить ей причину своего приезда, как оказались в объятиях Риты и Тани, которые в эти минуты переходили из одного крыла общежития в другое. С Катей девушки были знакомы еще со времени прохождения медкомиссии. А Веру узнали на вокзале во время проводов.

Девчата были примерно Катиного возраста. Рита из тех женщин, о которых говорят» все при ней». Таня тоже была приятной внешности и комплекции. Кроме того, она была тихой и спокойной, чем отличалась от импульсивной подруги.

Девушки подхватили по две сумки из багажа «декабристок», и увлекли их за собой в правое крыло. Таня застенчиво улыбалась, а Рита на ходу тараторила:

— Как здорово, что вы приехали! Нас сюда еще 5 ноября привезли. Представляешь, Катя, Максим был уверен, что ты первая из жен приедешь! Мы не верили ему. А он все равно ждал тебя.

Катя слегка покраснела от ее слов. И улыбнулась. Как объяснить девчатам, что они с мужем, как нитка за иголкой, всегда тянутся друг за другом?!

— Он вел себя, как примерный муж. За все это время, ни с кем не уединялся, заявив сразу же в поезде, что « свое хозяйство у себя дома на фортепиано забыл»

Катя покраснела: Максим мог такое сказать.

Поднявшись на второй этаж, Рита постучала ладонью в дверь слева. И спряталась за Катю. Замок щелкнул, дверь открылась. Катя и Максим оказались лицом к лицу. Увидев перед собою жену, Максим засветился от счастья.

Она была уставшей и казалась ранимой, хрупкой и беспомощной. Ему захотелось лелеять и оберегать ее. И любить до потери пульса.

Слух о приезде Веры и Кати быстро донесся до всех бойцов отряда. Двухкомнатная квартира, в которой в одной комнате жили Максим и Саша, а в другой обитала семья, быстро наполнилась людьми. Все галдели одновременно, и, казалось, были счастливы не меньше друзей, к которым приехали супруги.

Мебели или кухонных принадлежностей для соблюдения этикета ни у кого из добровольцев еще не было. Поэтому использовалось все, что попадалось под руку. Как по взмаху волшебной палочки, на полу полупустой комнаты, где стояли только кровати, появился импровизированный стол из расстеленных на полу газет. На них женщины расставили баночки, тарелки и крышечки, принесенные комсомольцами для стихийного банкета.

Кто-то из ребят прихватил с собой две бутылки рисовой водки. Все расселись вокруг этого стола, как в пионерском лагере вокруг костра. Кто как смог. Одни примостились на подушках или сумках, другие встали просто на колени. Каждый старался самый вкусный кусок пищи подсунуть гостьям.

Слегка притупив чувство голода, молодежь начала шумно и почти одновременно рассказывать о своей поездке сначала в Москву, а потом в составе Первого Всесоюзного отряда молодых железнодорожников уже на БАМ. В столице всех бойцов из разных регионов страны определили в гостиницу «Россия».

Номер Максима был на седьмом этаже в правом крыле. В комнате стояло четыре кровати и столько же прикроватных тумбочек темной полировки, телевизор и телефон. Чистые и прозрачные окна закрывали плотные шторы. Хотя постояльцы приносили работникам гостиницы немало хлопот, отношение к молодежи было теплое и доброжелательное.

Целые сутки гордые и счастливые комсомольцы важно посещали друг друга. Они переходили из номера в номер, знакомясь с добровольцами других отрядов. Потом они чинно спускались в ресторан, расположенный на первом этаже.

На вторые сутки всех бойцов пригласили в Колонный зал Кремля на встречу с министром путей сообщения и знаменитостями страны, прославившими ее, каждый на своем месте.

Министр путей сообщения, произнося свою длинную речь, в конце ее напутствовал молодых железнодорожников:

— В апреле 1974 года в Кремлевском дворце состоялся 17-й съезд Всесоюзного ленинского комсомольского союза молодежи. На этом съезде было принято решение отправить первый отряд комсомольцев на строительство БАМа. Предварительно были отобраны юноши и девушки с безукоризненной биографией, которые смогли бы достойно представить ВЛКСМ на стройке века.

На съезд будущие строители магистрали пришли уже в специально пошитой форме. БАМ начала строить вся страна. За этими словами — техника и продовольствие, одежда и стройматериалы, поступающие туда со всех уголков нашей Родины, отряды молодых строителей, съезжающиеся на трассу с комсомольскими путевками в руках, шефство над этим объектом республик, краев, областей, городов. И все же БАМ — это, прежде всего, железная дорога.

Вас, добровольцев — эксплуатационников от всех республик и областей много: 228 бойцов отряда владеют железнодорожными специальностями, у 136 человек — высшее и среднетехническое образование. 50 — члены КПСС, 468 — комсомольцы. Вы пока еще молоды и полны сил и стремлений. Помните: стремясь к идеалу в своей жизни, не следует забывать, что всякий честный труд, каким бы он ни был, достоин уважения. Трудитесь по-ударному, любите свой труд и Родину. И вы получите удовлетворение от работы.

Затем дали слово легендарному в то время одиннадцатикратному чемпиону мира и Олимпийских игр Владиславу Третьяку. Он, обвешанный медалями, признался молодежи:

— Тяжело носить завоеванные медали, но еще труднее было их добывать! Зато есть поговорка: «Трудно в ученье, легко в бою». Помните это. Кто не стремится к победе, всегда будет ползти в хвосте. Главное трудиться на совесть и рваться к вершинам. А «медали за спорт и за труд из одного металла льют». Вас ждут впереди свои собственные медали. У вас все впереди!

Под конец праздника состоялся концерт. Перед железнодорожниками пели знаменитые и малоизвестные певцы о БАМе, о Родине, о патриотизме и любви. Каждый из артистов старался поддержать молодежь, вселить в них веру в правильность собственного порыва.

Все понимали: после таких напутствий и веры в собственные силы ни один из добровольцев не станет заниматься, чем попало и как попало. Их звала на помощь Родина. И они будут честно трудиться во благо ей и родной партии.

В память о встрече в Колонном зале комсомольцам вручили книги Л. И. Брежнева «Возрождение», «Малая земля» и «Целина» и грампластинки с песнями в исполнении Юрия Антонова и ансамблей» Песняры», «Пламя» и «Самоцветы».

Грозненцы вскладчину купили проигрыватель и теперь, собираясь вместе, веселились под музыку любимых исполнителей.

Ближе к вечеру добровольцев отвезли на вокзал. И в полночь из Москвы в Тынду отправились 550 человек — первых эксплуатационников трассы. Будущих железнодорожников встречали и провожали митингами едва не на всех станциях Транссиба.

Особенно теплыми были встречи в Тайге и Тайшете, откуда были командир отряда Борис Устюжанин и комиссар Алексей Сорокин. В депо там с обоими прощались с большим сожалением: парни были гордостью двух дорог — Красноярской и Восточно-Сибирской, лауреаты премии Ленинского комсомола, почетные железнодорожники.

Вагоны для бойцов были все плацкартные. С этим же эшелоном добирались до места будущей работы специалисты-железнодорожники, которым предстояло занять высокие посты на железнодорожной ветке. А в товарных вагонах везли спецодежду для будущих работников.

В одном купе с Максимом ехали Саша Клочков, Андрей Еремеев, Стас Дворницкий, Виктор Цепух и Миша Тарусин. Вся дорога прошла в беседах. Кроме того, там, где молодые, обязательно бывает выпивка. Вагоны до ночи гудели, как улей. Даже если захочешь, при таком шуме не уснешь. После полуночи становилось тише. Вагоны погружались в сон.

В три часа одной из ночей спавший на верхней боковой полке Саша Клочков неудачно повернулся на другой бок. И с грохотом оказался на полу. Вагон стал раскачиваться. Пассажиры повскакивали с мест. Долго потом не смолкал хохот в вагоне, стоило кому-нибудь вспомнить об этом эпизоде.

После этого случая Максим поменялся с Сашей местами. А поезд продолжил стремительно приближаться к заветной цели.

После Красноярска заработал отдел кадров: всех добровольцев распределили по населенным пунктам дороги с учетом потребности в работниках разных специальностей. Отряд из Грозного обосновали в поселке Могот Амурской области.

Туда же распределили ребят из Казахстана, Бурятии, Эстонии, Узбекистана, Латвии и Белоруссии. Всего 150 человек. Семейным добровольцам пообещали сразу по приезду в поселок предоставить квартиры, одиноким — комнаты в общежитии. Впоследствии было решено давать благоустроенное жилье после приезда семьи.

Добровольцы приехали в Тынду 5 ноября 1979 года. Суровая природа стройки встретила механизаторов и путейцев, мостовиков и связистов жгучими морозами за минус 40 градусов и ураганными ветрами с метелями. Теплолюбивые кавказцы дрожали на ветру, как осиновые листочки. Затем их отвезли в Могот. И всех поместили в теплое и благоустроенное семейное общежитие на улице Железнодорожной, именно там, где и нашли их Катя и Вера.

Во время стихийно вспыхнувшего праздничного обеда потихоньку играла музыка. Когда все наелись, и женщины убрали с пола «скатерть-самобранку», ребята включили музыку на всю громкость. В комнате начались танцы.

Катя подумала:

— Как же мы скучно раньше жили. Погрязли по уши в быту: дом, работа, дети, огород. И все снова- здорово. Только с точностью до наоборот. Свихнуться можно без разрядки.

А Максим, глядя на раскрасневшуюся от танцев жену, млел и поедал ее глазами. От этого взгляда Катя чувствовала волнение во всем теле и учащенное сердцебиение. Она физически ощущала прикосновение его бессовестно блуждающих по ее телу глаз. Все внутри нее трепетало, возбужденные груди торчали из кофточки, как груши на прилавке.

Гости вдруг засобирались по своим комнатам. Но сначала мужчины принесли кровать. И поставили ее для Максима и его жены на кухне. Вера со Стасом тоже отправились в свою однокомнатную квартиру, которую предприимчиво вовремя занял Стас.

ПОДГЛАВА 3. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА. ЭКСКУРСИЯ ПО ОКРЕСТНОСТЯМ ПОСЕЛКА

Наконец, Катя и Максим остались одни. Веселье покинуло пронзительную синеву глаз мужчины, в них теперь мелькали искры страсти.

Кате вдруг почудилось, будто перед нею разверзлась бездна, готовая поглотить ее всю без остатка. Она покачнулась. И тут же была обвита его руками за талию и подхвачена на руки. Максим припал к ее губам. И вот уже исчез мир с бедами и проблемами. Не осталось больше ничего, кроме любимого мужчины. Только безумные чувства, сотрясающие их души и тела.

На следующий день вся компания отправилась гурьбой осматривать с новичками поселок и его окрестности, прихватив с собою детские санки. Поселок был построен горьковчанами из СМП. А железнодорожное полотно возводили механизированные колонны.

Постоянка — место в поселке, где стояло несколько высотных домов из белого кирпича для молодых эксплуатационников магистрали. Она представляла собой маленький городок с бетонными дорогами и бордюрами. В нем были предусмотрены большой железнодорожный вокзал, почта, администрация, торговый центр, столовая и школа с детским садом.

А пока все это было во временном, барачном поселке. Лишь вокзал достраивался на своем месте. Он представлял собой красивое здание из красного камня и стекла. Перед ним была небольшая бетонная площадка, а дальше все насыпь из камней.

Друзья первым делом повели новичков в продуктовый магазин. Причем, пошли они дальним путем, а не по протоптанной дорожке. Увязая по колено в снегу, они, смеясь, падали и застревали в сугробах то одной ногой, то другой. Катя была поражена увиденной картиной.

Несмотря на сильные ветра и большой снежный покров, то тут, то там на поляне из-под снега рядом с жилыми домами выглядывали ветвистые кустарники высотой 30—50 см. У них были узкие и длинные примерно двух-трех сантиметровые листочки темно-зеленого цвета с оставшимися на кустиках синими, сочными ягодами. Катя воскликнула:

— Ой, смотрите! Это ж черника! Только почему она с сизоватым налетом? И бросилась к увиденным ягодам. Чернику видела она еще в детстве. Когда ей было десять лет, родственники брали ее с собой в Белоруссию. Там в лесу и пробовала она эту ягоду.

Катин муж засмеялся:

— А это вовсе не черника, а голубика. У них совсем разный вкус.

— Ты попробуй, попробуй! Ягода от мороза становится очень сладкой! — подтолкнула Катю к кустику Рита.

Та набрала в горсть ягод. И высыпала их в рот. Блаженство на лице выдало ее оценку ягодам. Земляки радостно захлопали в ладоши.

— Тут, говорят, есть еще и другие ягоды. Много брусники, жимолости, морошки. — Максим улыбался, довольный, что сумел удивить жену.

— Еще есть малина и смородина. Они прямо в тайге растут. — Сделал добавление к сказанному друзьями Саша Клочков.

Рита, потянувшись, мечтательно посмотрела в сторону вокзала.

— А я люблю клюкву. Здесь на болотах ее много.

Катя поняла, что болотистая местность в той стороне, куда смотрела Рита.

— Ягоды ягодами, а вот грибы — это да! Строители говорят, все сопки бывают усеяны ими. Собирай, не ленись. — Максим жестом руки показал всю окружающую природу вокруг поселка. Она была впечатляющей. Сопки и тайга окружали небольшой поселок. Тайга казалась темной и неприступной.

От перспектив на будущую жизнь у девушки изогнулись брови. Она выглядела сейчас комичной и до края удивленной. Это вызывало улыбку среди друзей. Период их удивления за те несколько дней, что они здесь находились, почти прошел.

И теперь на ее лице виделись те же эмоции, что были поначалу на их физиономиях. Это их забавляло.

— А хочешь посмотреть на речку? Она здесь рядом. — Максим любил удивлять супругу.

— Конечно, хочу!

Катя была рада всему, что ее окружало.

Ребята шумною толпой прошли еще метров сто вправо. И стали углубляться вперед по натоптанной дороге. По обе стороны от нее были видны деревья и кустарники.

В том числе попадался и кедровый стланик.

— Вера, посмотри, и тут стланик!

— Ага! Видно, он не прихотлив. И растет везде.

Максим добавил:

— Где он растет, там хорошие охотничьи угодья. Ребята говорят, что в урожайные годы, в зарослях стланика можно встретить медведя, выследить соболя, белку, глухаря и дикушу.

— Что еще за дикуша? Что-то я не встречалась с таким видом.

— Ну, это птица, созданная Богом для голодающего охотника. Когда у него не идет охота, он может с помощью палки и петли на ней снять с дерева дикушу. Они совсем не боятся людей и сидят круглые комочки на деревьях, как яблоки на яблоне. Они похожи на рябчиков, только более круглые.

Впереди Катя увидела камни. И, наконец, показалась река. О том, что это река, она поняла по оживлению среди ребят. Вместо воды на реке во все стороны был виден лед. Лишь берега выдавали, что здесь проходит река.

Катя никогда не видела промерзших рек. И это открытие ее удивило.

— Это Могот. Он впадает в Гилюй, а потом уже в Зейское водохранилище. Название реке дано эвенками. В переводе с их языка — это завал на реке. А поселок потом уж стал называться, как и река, Моготом.

— А ты что, думала, при здешних морозах река не замерзнет?! Да тут реки на метр, а то и два промерзают полностью. А когда становится тепло, начинается ледоход, — сказал потихоньку Максим, заметив ее замешательство при виде полностью замерзшей реки. — Это, когда лед начинает подтаивать и в течение нескольких дней нести ледяные глыбы по течению реки.

Максиму надо было быть учителем. Он всегда любил блеснуть своими знаниями. И, надо сказать, делал это мастерски, с чувством, с толком, с расстановкой.

«Век живи, век учись и все равно останешься неучем», — подумала Катя. Сколько в жизни происходит всего, о чем мы даже не подозреваем. На юге, где она прожила двадцать три года, реки не замерзают зимой и не бывает никаких ледоходов по весне.

Осмотрев реку и местность вокруг нее, ребята отправились в обратную сторону мимо многоэтажных домов, бараков, педеушек. Теперь уже шли по натоптанной тропинке, то перешагивая через строительные материалы, то поднимаясь на короба с отопительными трубами, а то и по ровной, но заснеженной поверхности земли.

Комсомольцы, глядя на неподдельный восторг и удивление Кати, улыбались и хитро перемигивались, словно давали понять: смотри, смотри, то ли еще будет.

Сначала на пути молодежи попалась собственная поселковая пекарня. Аромат свежеиспеченного хлеба Катя учуяла еще задолго до появления небольшого деревянного здания. А уж когда комсомольцы поравнялись магазином, пройти мимо него у нее не хватило сил.

Она в сопровождении целой ватаги комсомольцев вошла в его маленькое помещение при самой пекарне и обомлела. Хлеб был самый разнообразный. Больше приглянулся обыкновенный, но высокий и необычайно запашистый. А рядом красовался сладкий хлеб с изюмом. Ей ничего не оставалось, как взять на пробу хлеба разных видов.

Полная продавщица маленького, как и Катя роста, приветливо улыбалась, подавая ей заказанные хлебопродукты:

— Приходите еще. У нас всегда огромный выбор.

— Обязательно приду, — улыбнулась Катя, довольная гостеприимством продавщицы.

Затем справа от ребят показалось здание столовой, ярко раскрашенное в желто-синие краски. На окнах в столовой виднелись дорогие тюлевые занавеси. Из открытой форточки до ноздрей прохожих доносился вкусный запах приготовленной пищи.

Издалека показались капитальные деревянные разноцветные бараки, в которых находились администрация, почта, школа, клуб и больница. Все эти дома тоже были окрашены в сине-желтые цвета.

Продуктовым магазином оказался большущий барак с высокими ступеньками перед входом. Войдя в огромный торговый зал магазина, Катя даже растерялась: стойки с товарами высились в четыре ряда. Они были просто завалены разнообразными продуктами. Глаза разбегались в разные стороны.

Чего тут только не было: целые туши различного мяса, разнообразные виды колбас, сыров и копченостей. Большой выбор всевозможных консервов мясных, рыбных и молочных, сливочное масло. В общем, все, что твоей душе угодно.

В их родном городе- столице автономной республики — таких магазинов и то было всего один или два в центре города. А тут всего лишь таежный поселок и такой выбор. Знакомые в Грозном пугали Катю с мужем, что на БАМе ничего нет. Что продукты в поселки забрасывают вертолетами только самые необходимые и в малом количестве.

Внезапно Катю разобрал смех. Она от души хохотала, вытирая рукавом слезы. Она, захлебываясь от смеха, рассказывала им:

— Перед поездкой на БАМ мы мужем по совету «знающих людей» залечили зубы, в чемодан Максима накупили лекарств и шприцов, так как « всезнайки» сказали, что там, куда мы собираемся ехать, глухая тайга без больниц, аптек и магазинов.

Друзья стали похохатывать.

— Еще я, как любящая жена, набила чемодан рыбными консервами и готовыми полуфабрикатами супчиков.

— А что они нам очень помогли поначалу. Деньги у многих быстро кончились, до зарплаты далеко, — сквозь смех пробормотал Максим. — А еще я взял с собой все необходимое для рыбалки и охоты, — повысил он голос, — А это еще один огромный чемодан. И таскал все это из одного поезда в другой. Хорошо, хоть вы иногда помогали.

— То-то я думал, когда нес этот чемодан: у тебя там кирпичи что ли?! — лицо Клочкова скривилось от смеха.

Теперь уже хохотали всей гурьбой, стоя посреди торгового зала.

На комсомольцев стала косо поглядывать заведующая магазином. Они мало-помалу успокоились, рассеялись по магазину и принялись выбирать товар для покупки. Оказывается, в таежном поселке есть чудесная рабочая столовая, пять прекрасных магазинов и все необходимые учреждения, которые не уступали по оснащенности и кадрам самым лучшим городским учреждениям на западе страны.

Назад возвращались по накатанной снежной дорожке. Парни по очереди катили санки, доверху наполненные продуктами. Все улыбались, подтрунивали друг над другом. Но никто не обижался. Чувствовалось единение душ и желание жить интересной и насыщенной жизнью.

Никто из друзей не высказывался о желании быстро обогатиться и покинуть эти суровые края. Всем нравилось жить и работать на комсомольской стройке, любоваться природой. Катю это радовало. Она опасалась увидеть среди комсомольцев рвачей или карьеристов.

Нашлись, конечно, через некоторое время и такие комсомольцы, кто дрогнул перед трудностями, перед суровой природой. Но их было мало. Лишь один из Грозненского отряда покинул Могот, посчитав, что не за такими заработками он ехал на Север. И еще Таня вернулась в Грозный из-за тяжелой болезни родителей. Ее провожали со стройки с сожалением. Хорошая была девушка. Остальной состав отряда долгие годы работал и сохранял дружеские отношения на зависть посланцам из других республик, краев и областей.

Жизнь била ключом. Каждый день в поселок приезжал кто-нибудь из начальства, собирались собрания, много говорили и ко многому призывали. Комсомольцы жаловались, требовали и критиковали. Вера, бывшая попутчица Кати в дороге вслед за мужьями, на каждом собрании требовала перевести их с мужем в Беркакит, ссылаясь на свою и его высшую квалификации, которые они не могли применить в маленьком поселке. И ведь добилась своего.

Однажды приехал начальник Беркакитской дистанции пути Гоман Евгений Станиславович. Он прибыл на комсомольско-молодежную стройку одним поездом вместе с молодежью. В тот день он собрал актив всех отрядов в подвале общежития, где жили все отряды. Кроме актива в подвале были все, кто оказался в это время рядом. И Катя в том числе. Решались многие организационные вопросы.

В конце собрания Гоман сказал:

— Теперь о главном. После собрания, товарищи комсомольцы, соберите всех своих ребят и объявите им, чтобы срочно написали заявления на квартиры семейным и на детсады всем, кто намерен привезти своих детей на БАМ.