– Может, и так, – пожал я плечами… и тут же присел за куст, схватив шама за рукав куртки и рванув следом за собой. – Только прежде надо, чтобы нас не замочили.
– Не, железный, ты человеком быть точно не можешь, – убеждал кого-то Рудик заплетающимся языком. – Ты просто мозг в ходячей консервной банке. Ошибка конструкторов. – Я – банка? – возмущенно заорал Колян. – Это ты есть наглый примат, который решать, что он хомо сапиенс. Но человеков с хвостом и ушами, похожими на маленький плащ-палатка, не бывает. Ты сначала в зеркало на себя смотреть надо, потом говорить! – Ах ты, чурка заокеанская! – взвился Рудик. – Это я-то примат? Да я…
– Хэллоу, босс! – взревел Колян, наконец пролезший между тесно стоявшими лавками. – Сколько летов, сколько зимов! – Лет и зим, чурка нерусская, – хмыкнул Шерстяной, усаживаясь за стол. – Черт знает сколько уже с нами таскается, а все никак русский не выучит.
Не лезьте в душу к сталкерам и военным, не надо. Слишком много там концентрированной боли, которую мы выплескиваем лишь в боях со всякими тварями, с криком выбрасываем из себя, как выплевывают во врагов горячий свинец наши автоматы. Не пытайтесь взломать эти души, запертые за прочными дверями нашего спокойствия с невидимыми, но красноречивыми надписями: «Не лезь. Опасно для жизни»…
