Кирилл Леонидов

Заря

Повесть и рассказы

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Платон Сарадаев

Корректор Ольга Сокуренко

Редактор Лариса Митрохина

© Кирилл Леонидов, 2018

© Платон Сарадаев, иллюстрации, 2018

Все могло сложиться иначе.

Пусть в игре, но он это доказал. Может быть, потому что молод, наивен, лишен страха…

Что будет с ним завтра в реальной жизни?

16+

ISBN 978-5-4490-8956-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Заря
2. ЗАРЯ
3. АВАНТЮРА
4. ОН И ОНА
5. КАЖДОМУ ПО СЕМЕНЫЧУ
6. БОЕЦ
7. ОТРАЖЕНИЕ
8. БУРЕНИЕ ДЖЕНКИНСА
9. ТАЛАТ
10. ПОРТРЕТ ОТЦА
11. БРАТЬЯ ПО КРОВИ

ЗАРЯ

Захар Соломин закончил учебный год и имел полное право отдать себя себе. Однако такое простое дело оказалось вдруг затруднительным. Дома он жил один, мать была еще в экспедиции. Она археолог. Отец умер пять лет назад, работал инженером на авиационном заводе и здорово закладывал, вот сердце и того… Кстати, должна приехать завтра, и предстояло обсуждать с ней планы на лето.

Эти планы на лето… Его личные планы или её? Ни разу еще не нашли общего языка — чьи они. Как правило, ему предлагается такое, что изначально неприемлемо, а ей кажется идеальным. Конфликт поколений, представлений о жизни, свободе, социализации и так далее. А вообще-то ей лишь бы как-нибудь пристроить его, чтобы особо не переживать — где он и с кем. Вот в прошлом году предложила военно-спортивный лагерь. Только отмучился от каждодневной школьной обязаловки, а ему новую, режимную, с распорядком по минутам, с корпусом, отдельной кроватью и формой цвета хаки. Там точно не будешь принадлежать себе. Разве что трусы с майкой постирать вечером личное время дадут. Еле отговорил от этой идеи. Уж лучше на велосипед и к реке. Она недалеко от его дома, минутах в пятнадцати езды средним темпом. Небольшая речушка, зато небыстрая, в самый раз можно поплавать с другом Егором, если погода позволяет. Егор един с ним во всем, кроме одного — не любит колу, предпочитая фанту. А так — полное единство. Им вместе обычно клево, чем бы ни занимались: игра в сети, поход в кино или настольный теннис.

Только в этот раз иначе. Грустно. Егор говорит, что гормоны давят. Скорее всего, прав, как раз девчонок-то хороших и не хватает. Те, с кем они общаются иногда, если честно, туповатые, нет креатива. Дело даже не в отношениях с пацанами, а просто поговорить не о чем. Все им кажется примитивным или незнакомым, а сами несут постоянно малозначительную чушь… Про фотки в инстаграм, рецептики, кошечек и тряпки. Иногда обсуждают парней (известно из надежных источников), но предпочитают это делать без присутствия нашего брата. За жизнь, по большому счету, языками точно не зацепишься.

Сегодня друзья встретились в кафе, припарковали велики, разложили на столе гамбургеры, чай. Молчат. Это, между прочим, уже начало общения, у них и так тоже бывает. Все понимающее молчание. Вот, мол, братан. Да, старина… Наконец, Егор говорит медленно, кое-как ворочая губами:

— Жарко сегодня.

— Ага.

— Что делать собираешься?

— А есть идеи?

— Нет.

— И у меня нет. Купаться еще рано… Завтра маман приезжает, будет снова предлагать чего-нибудь. В лагерь не поеду. А тебя не собираются пристраивать?

— У нас на лагерь денег нет.

— Давай по сети вечером оторвемся?

— Можно. А там придумаем.

— Тебе Курбаткина пишет?

— Да задолбала.

— И мне пишет. Задолбала точно.

— Слушай… — Егор немного оживился. — Вчера видел объявление интересное у Театра Танца. Одна фирмеха организует живой квест на разные темы. Можно поиграть, у кого деньги есть. Говорят, у них даже земля в аренде. Какой-то чел арендует, чтоб создавать миры с живым участием. Новый тренд. Народ посещает.

— Не знаю, не знаю. Я лучше буду дома в компе тащиться. А там тебя загрузят по полной. Замучаешься их инструкции читать и запоминать, прежде чем до игры дойдет. Это ты должен, это не должен. Издевательство. Я в интернете читал про такую фигню.

— Пошли в теннис. Может стол не занят?

— Давай…

Они поехали к Егору во двор, где стояли два теннисных стола с сеткой, в надежде, что хотя бы один из них не будет занят. Ракетки у Егора были с собой. Им повезло. Оба стола пустовали. Выбрали лучший, тот, что без дефектов. Начали играть. Майское солнце уже не просто подпекало, а сжигало. Открыли бутылку взятой Захаром воды. В какое-то мгновение мимо прокатила на велике девчонка, светло-русая, волосы схвачены сзади в косу, глаза необычные, выразительные и неподвижные.

— Ого, видел? Ты её знаешь? — спросил Захар с любопытством.

— Нет. Не знаю. Раньше тут не замечал.

Захар обернулся, проводил девочку взглядом. Её велосипед скрылся в арке дома…

— Все. Не хочу больше.

— Так мы только начали?

— Не знаю, что-то расхотелось.

Захар все еще смотрел в сторону арки и думал, как будет завтра встречать мать. Надо бы хоть пельмени сварить и бутеры настрогать. С дороги всегда есть хочется…

* * *

Утром он, не зная сам зачем, все же съездил к театру, посмотрел объявление. Оказывается, предлагается не просто живой квест. Организаторы как раз предупредили, что их мероприятие существенно отличается от квеста в традиционном его понимании. Во-первых, это большее количество задействованных людей, во-вторых, больше пространства, то есть в данном случае территории и всего, что на ней, в-третьих, никакой заранее обозначенной цели: назначается только эпоха и некие стартовые условия, в которых приходится действовать. То есть просто играешь своего персонажа в условиях реконструкции. Предлагается несколько вариантов на выбор. Точнее, три. Вилла в эпоху Конан Дойла и детективная разработка темы — двухнедельное действо; перипетии в ночном лесу, где герой заблудился, столкнулся с НЛО и пытается защищаться от попыток захвата — короткий вариант на три часа; и самый длинный по времени — два месяца — эпоха древних славян, проживание в племени на берегу озера и все сопутствующие приключения. Захар сфотографировал рекламное объявление на сотовый, где была указана и ссылка на сайт в интернете, а потом обратил внимание, что у него за спиной тоже делает фото объявления неизвестно откуда взявшаяся… та самая девочка. С глазищами. Интересно…

Мама приехала ближе к обеду, после душа начала разбирать вещи. Вид у нее усталый и расстроенный.

— Ты чего такая?

— Укачало в машине. Обычно не укачивает, а тут затошнило, давление…

— А сейчас?

— Нормально. Выпила таблетку.

— Как там Кипр?

— Хорошо на Кипре. Пафос — городок очень уютный. Если бы была возможность, я хотела бы в нем пожить в старости. Там море чистое, соленое очень… Такая гигантская божья слеза, упавшая на Землю. Копали на амфитеатре романской эпохи. Вместе с австралийцами в рамках моей работы, ты помнишь. Я уехала, а они еще там с месяц будут.

— А почему уехала раньше?

— Финансирование закончилось нашей стороной. Но кое-что интересное я все же нарыла! Как-нибудь расскажу. Ты вот что… ты мне зубы не заговаривай, показывай-ка оценки.

Она посмотрела электронный дневник, сразу же появились вопросы…

— С алгеброй и геометрией снова проблемы? Можно было выше троек?

— Наверно.

— Что значит, наверно?

— Ты же знаешь, не люблю заданные алгоритмы. Это мир, который стоит на рельсах.

— Зря. Это мир, в котором как раз есть своя логика и она прекрасна, потому что стройна. Надо просто вникнуть. Я любила алгебру, геометрию правда меньше. Но они определяют мир, потому что космос — это алгебра, геометрия и физика с химией, которые ты тоже плохо знаешь, хорошо хоть на четверку вытянул.

— В этих предметах многого не хватает. Космос живет по законам квантовой физики, где макрозаконы известные не работают. Просто мы ни черта не знаем, а только делаем вид, что нам все известно. И в эту игру под названием образование все тоже только играем. Такой квест.

— Что за квест?

— Ну, типа ролевая игра… Сейчас модно. Многие играют.

Они перебрались на кухню. Захар наложил матери пельменей, поставил перед ней тарелку бутербродами с колбасой, взял себе один, разлил в кружки чай.

— Тебе тут денег хватало?

— С натягом, но… справился. Картошка, там, рис, сама понимаешь. Мяса поменьше.

— Молодец. За выживание ставлю пять. Сейчас легче будет, мне премию выплатят хорошую, думаю. Холодильник забьем. Давай поговорим еще вот о чем…

— Лето? — Захар обреченно вздохнул.

— Да, лето. Я не хочу, чтобы просто так болтался без цели.

— Опять целеполагание…

— Оно. Захарик, сына, надо что-то решить.

— В лагерь не поеду.

— А Егор?

— Он тоже не хочет. Да у них и денег на это нет.

— И что в итоге? Опять будешь сидеть в сети? А где живое общение? Психологи говорят, что потом будут проблемы с социализацией. Надо учиться коммуницировать.

— Мам, а мы что, не коммуницируем в сети? Это же общение тоже, ты не понимаешь!

— Надо глаза в глаза, надо видеть собеседника, его эмоции, использовать реальные атрибуты общения. Вместе есть и пить, видеть вокруг природу и воздухом дышать в конце концов! И ногами ходить, а не собирать в гармошку позвонки сутками, путая день с ночью и забывая кусок проглотить. Такое общение — чистое самоуничтожение во всех смыслах.

Захар помедлил, размышляя, потом все же озвучил идею:

— Хорошо бы вот в квест поиграть.

— Опять квест. Разъясни.

Он рассказал подробнее все, что об этом знал и то, что было сообщено в рекламе. Мать задумалась:

— Можно попробовать. Но тут две проблемы. Во-первых, я должна все услышать из первых уст, мне же договор подписывать. Там же должен быть договор? Мало ли что! И, во-вторых, надо, чтобы дольше. Ни три часа, ни две недели. И на природе. Вот эпоха древних славян в самый раз. Опять же страшно на два месяца. Что там с тобой будет-то в древней эпохе? Приплывут варяги и заберут в рабство? И вызволять потом? Самой отправляться в твой квест?

— А что, тема. Для укрепления связи между родителями и детьми. И там девчонки будут, наверно… Тоже кого-нибудь спасти хочу.

— Ты договоришься, спасатель, я туда напрошусь за тобой присматривать. Я-то знаю, какие там непотребства у славян бывали… Впрочем, двоих наш бюджет не потянет. Вообще, здесь есть несомненная польза, но не в том смысле, какой подразумеваешь ты, а с точки зрения познания. Я это как археолог приветствую. Узнаешь больше о своих корнях, как жили славяне. Это же система погружения в другой мир! В общем, занятно… Часто об истории, мы уже как-то с тобой говорили, судим, используя логику сегодняшнего дня. Отсюда даже ученые в ловушку попадают, делая неверные выводы о мотивах тех или иных поступков персонажей, не могут логически увязать в связи с этим цепь событий. И так далее. А здесь можно через реконструкцию уловить связь времен и понять, как мыслили наши предки.

— Мам, вот это невозможно.

— Почему невозможно? Да, непросто. Но если подойти к своей роли творчески, то…

— Ну что значит «творчески»? Я войду в игру с увлечением, но я не смогу изжить из себя современного человека, о чем ты говоришь? У меня же в башке будет реальный мир. А этот… Всего лишь игра на сцене. Только что текст заранее не обязывают учить…

* * *

— Получите текст, который обязаны знать, — модератор[1] протянул Захару листок бумаги и копию передал матери. — А это, Юлия Петровна, вам просто для ознакомления.

— Ну, вот! — Захар засмеялся. — Текст пьесы надо заучить.

Модератор, которого звали Роман, отрицательно покачал головой:

— Нет, дело не в заучивании. Там изложены принципы общения, которых вы обязаны придерживаться, иначе выведут из игры. А вывод из игры могут сделать модераторы, которые вмешаются в нужный момент, и вы досрочно закончите свою роль, если недопустимо грубо нарушите правила. Например, будете применять откровенно и осознанно современные методы коммуникации. При этом оплата по договору возвращению не полежит. Между прочим, в конце игры модераторы на обсуждении объявят победителя, то есть того, кто наиболее реалистично и интересно проживет «жизнь» в рамках отпущенного времени.

— И сколько премия? — сразу «включился» Захар.

— Сто тысяч.

— Долларов?

— Рублей, конечно. Это вы увидите в договоре. Там и цена оказания услуги участия в игре. Победителю помимо премии эта сумма будет возвращена. Вот экземпляр договора для вас, Юлия Петровна. И вам, Захар, его тоже надо будет посмотреть и поставить свою визу, что ознакомлены и согласны. На подготовку к участию в игре, а я бы уже сказал, не к игре, а к переходу в другую реальность, уйдет не меньше недели…

— А че так много? — возмущенно осведомился Захар.

— Надо ознакомиться с нашим музеем, с предметами быта, потом работа с психологом, с модераторами. И только после этого можно будет вести речь о заключении договора. Если не согласитесь, оплатите только за ознакомительный лекционный материал.

— Как все серьезно! Можно подумать, что меня готовят к отправке в эпоху динозавров.

— Захар, прекрати.

— Что-то вроде того… — холодно заметил Роман.

* * *

Сначала действительно очень подробно знакомили с предметами быта, объясняли содержание и смысл культов и обрядов, используя виртуальную реальность с очками и мощным компьютером. Потом постепенно перешли к древнеславянскому языку, отмечая его особенности. Был озвучен лекционный материал про Слово о полку Игореве, берестяные Новгородские таблички, кое-что из Повести временных лет. Все достаточно живо, нестандартно и к тому же индивидуально, что повышало способность усваивать информацию, не отвлекаясь. Он так и не увидел до начала игры ни одного участника, как и модераторов, непосредственно задействованных в игре.

Между прочим, у Захара оказалось преимущество, о котором рассказал честно: он кое-что знал о разговорной речи древних славян, поскольку изучал вместе с матерью славянские письмена, знал и об обрядах, культовой идеологии. Только вот как все это не просто понять, а почувствовать? Когда держал в руках древние предметы быта, в сознании не рождалась сопричастность времени, и мостик никак не перебрасывался. Тут даже мама-археолог ничего изменить не в состоянии, ведь уровень её восприятия несравним с его пониманием и ощущением. Ну, железка и железка, кусок бересты с информацией, дальше не шло. А мать говорила, что она будто голоса слышит из земли… Предметы в её сознании оживали и говорили больше, чем скажет кто-то строками в учебнике или эмоционально и содержательно на лекции. Она говорила, что это такой особый интимный опыт, в который она не пустит никого. Общение с предками… Бред.

После лекционного материала с учетом ранее имевшихся знаний Захар практиковался дома, и мама отметила, что он может говорить простые фразы, а также воспринимать речь.

Встреча с психологом была уже без участия матери. Вот об этом стоит сказать особо. Квалификация такого исторического или этнографического психолога своеобразна. Он должен был доходчиво вложить в голову такие вещи… Например, этот специалист, звали его Юра, начал со следующих постулатов:

«Готовься к любому развитию ситуации».

«Ты рождаешься для новой жизни, весь твой опыт из прежней никуда не годится, более того, опасен, потому что может подвести в тяжелую минуту. Например, тебе придется бороться за свою жизнь… Да-да, а как ты хотел? Или выполнять непосильную работу. Что сделает современный человек? Прекратит, отойдет в сторону, убежит, забудет, воспримет, как неудачную шутку, возмутится, будет умничать, пытаясь доказать бессмысленность того или иного предлагаемого ситуацией или соплеменниками действия. Не спеши. Помни, нет Захара. Он остался в двадцать первом веке за многовековой толщей времени, к которой нет пути, как нет дороги в другое измерение».

«Лишь по мере постижения логики происходящего, можно приступать к осмысленным самостоятельным действиям. Или, например, к противодействию».

«Алгоритм игры известен модераторам, он есть, хотя нет сценария как такового, в целом продуман так, чтобы игроки могли двигаться от простого к сложному и к самостоятельности приходили постепенно, по мере вовлечения в историю игры».

«Отличить игроков от модераторов, принимающих участие в общем действии, имеющих свои задачи, трудно. Даже наличие бороды у взрослого человека еще ни о чем не говорит (в игре примут участие и взрослые без бороды, здесь нет ограничений). Знать можно лишь того модератора, которого назначили работать непосредственно с тобой, как со своим игроком. Такой модератор будет тебе известен, и ты сможешь назначить ему максимум пять встреч для получения консультационной помощи».

«Филонить и пытаться похулиганить на современный манер не получится. Это сразу будет отслеживаться и приведет к выводу из игры».

«Просто расслабься и плыви по течению, стараясь оставаться самим собой. Но не таким, какой ты сейчас, а таким, каким станешь там. Надо вжиться в новый образ».

«Все начнется, когда ты войдешь в игру, и с тобой заговорят. Ничему не удивляйся, начни с экспромта, к которому отнесутся благосклонно, если он удачен, если нет, тебе помогут выйти из ситуации. Но такое, скорее всего, произойдет только однажды. Дальше требования станут жестче».

«Если будет трудно и страшно, может, больно, — молись. Я дам тебе небольшую молитву — заговор, ты легко ее выучишь. Только не бойся. Бояться, все равно, что предать себя позорной смерти. И терпи боль. Боль — часть жизни, она неизбежная реальность, и отступать перед ней бессмысленно».

«Твое новое имя станет тебе известно во время игры. Тебя им назовут, обратившись соответственно. Ничего не пытайся выяснять и спорить в связи с именем. Это бессмысленно и неправильно».

«Ты часть единого целого».

«Уважай уклад».

«Если надо умереть, умри».

Захар почему-то промолчал в этом месте. А психолог отметил про себя, что из парня может быть толк, потому что не удивился и не воспротивился. Удивление, а протест уж точно, в данном случае возникают у того, кто еще не в игре и скорее всего там по-настоящему никогда не будет.

Этот в игре. И игра уже началась. Она начинается не с сиреной, свистком, возгоранием факела, выходом к шлагбауму или на некую территорию, а незаметно в ходе общения уже в процессе таких вот собеседований. Собственно, нет подготовки как таковой, есть заглатывание игрока новой реальностью. Не игрок входит в игру, на самом деле, а игра в него.

Дальше Юрий и Захар начали обсуждать некоторые важные вещи, которые лучше бы вынести за скобки. Об одной, правда, следует сказать. Захар неожиданно уже для психолога спросил:

— А как насчет любви?

Психолог подумал и улыбнулся иронично:

— Нет смысла отвечать на этот вопрос.

— Почему?

— Он неуместен. Во всех мыслях и действиях игрок должен исходить из представлений о времени и помнить о своем возрасте. И все. Фактические обстоятельства конфиденциальны и не подлежат разглашению.

— И все-таки, мало ли…

— Форс-мажор. Читайте условия договора. Это мы объясняем и родителям. Ну а как в жизни? Разве не так? И к кому претензии? К природе? Тут реконструировать прошлое на сто процентов мы, конечно, не имеем права, славяне имели свободные нравы. В некоторых других вопросах на это также не идем. Познания и физиологические возможности наших игроков ограничены. Например, верховая езда, владение орудиями производства, воинское искусство в полном объеме невозможны. Избы — наполовину землянки также нереальны в силу того, что игроки могут простудиться и серьезно заболеть. Поэтому допускается частичная недостоверность по эпохам. Но мы ведь понимаем, что все это достаточно условно, потому что основано на данных археологов, то есть на том, что найдено и доказано. В реальности же временные сдвиги могли быть существенными. Те же надземные избы в некоторых местах могли появляться раньше, где-то позже. Новые технологии ведь не появляются одномоментно, как по единой команде и распространяются постепенно. Мы не уточняем определенно к какой местности и времени привязаны наши поселения. Старославянский язык будет использоваться только частично и в основном в знакомых общеупотребимых вариантах. Правда, по мере изучения и привыкания, словарный запас увеличивается, усложняется и лексика, и фразеология. Что касается безопасности, то все у нас под контролем. Насилие и жестокость в игре исключаются и пресекаются немедленно. И еще важный момент для общего понимания сути, характера и смысла игры. Она идет постоянно. Игроки приходят на два месяца и уходят, а модераторы остаются, поддерживают, жизнеобеспечение племени и продолжают свое обучение. Игроки могут стать профессиональными модераторами, но только те, кто побеждал в игре. История параллельная не противоречит реальной, наши герои проживают ее как бы заново каждый раз. Конечно, Византийский поход мы организовать не в состоянии. Пока… — модератор развел руками.

И опять Захар встретил понравившуюся девчонку у офиса компании-организатора! Он выходил, а она с каким-то мужчиной заходила в офис. Может все-таки встретятся в другой реальности? Шансы возрастали с каждым днем.

Договор подписали, как и получили страховку жизни и здоровья, ему объяснили, куда прибыть. С собой ничего не надлежало брать, кроме того, что будет надето на себе. Ничего. Когда легли спать в последний перед началом игры вечер, мать, проходя мимо его кровати и выключая свет, как-то особенно тепло погладила по голове, прошептав: «Господи, ввязались неизвестно во что». А Захар, если честно, думал совсем о другом.

* * *

Личного модератора Захара зовут Олег. Ему лет тридцать — тридцать пять, спортивного сложения. Он сказал, что является членом клуба исторической реконструкции, специализируется на древнеславянской теме. В его взгляде, что понравилось Захару, спокойствие и некоторая суровость. Этакий и вправду персонаж из того далекого прошлого. Из близкого прошлого? Из настоящего, что уже рядом! Вот как правильно следует относиться теперь к ситуации.

Олег посадил Захара к себе в машину и повез. По дороге дал инструктаж по порядку их взаимодействия в игре.

— Я буду рядом почти постоянно, давать какие-то подсказки в виде записок, знаков. Эти записки и знаки получают все от своих личных или сюжетных модераторов, что не противоречит правилам игры. Их никто не будет отбирать, искать, изымать. Лишь бы не мешало динамике игры, то есть знакомиться с информацией придется, конечно, оперативно.

— А как встречаться — то будем?

— Укажу в записке место, оно будет помечено куском ткани нашего с тобой цвета Как правило, какие-то относительно укромные, скрытые от глаз места. Ты заметишь. Наш цвет — синий. Запомни. У каждого игрока и его личного модератора свой цвет. Не заберись к чужим, как в кабинку для переодевания на пляже. Будет скандальчик… Дальше твой цвет исчезнет из игры, и тогда все мосты сожжены. После пятой встречи записок и других каких-то знаков уже не будет. Останешься предоставлен сам себе до конца игры или твоего вывода из игры, чего, надеюсь, не произойдет. Зачем наши встречи? Это консультации, психологическая поддержка, житейский совет, выработка тактики поведения на дальнейший период в зависимости от ситуации. Мои советы для тебя носят только рекомендательный характер. Ты вправе поступить, как считаешь нужным, но твои действия будут оцениваться потом при обсуждении. Если найдешь выход лучше, чем предлагает модератор, флаг в руки и великое уважение. А если нет, то… сам понимаешь.

Олег передал Захару штаны и рубаху из грубого светлого холста.

— Это все?

— А что еще?

— Обувь.

— Какая обувь?

— У меня ж на ногах живого места не будет!

— Привыкнешь.

Увидев растерянность на лице Захара, Олег рассмеялся:

— Шучу. На, возьми лапти.

Он объяснил, как их надеть:

— Вот здесь остановимся, переодевайся. Твою одежду отдам, куда надо, вернут после игры.

Они встали на пыльной грунтовке, оба вышли из машины. Олег кивнул на ближайшую березу. Вокруг сплошной лес из таких же.

— Давай, и сходи по-быстрому.

— Чего?

— В смысле переодевайся и, если хочешь, нужду справь. Еще ехать.

— Да не… все нормально, — замялся Захар. — Хорошее место выбрали для игры. Как в сказках про Аленушку. Березки… Смотри-ка, все в самый раз!

Олег улыбнулся, но ничего не ответил. Ехали еще довольно долго.

— Удобно? — спросил Олег про одежду.

— Грубовата, но пойдет. А если я сейчас спрошу насчет тактики поведения, это будет считаться за один раз?

— Еще пока нет.

— Я могу сам найти себе девушку?

— Взять девушку по представлениям славян не означает принудить. Но…

— Нет, полюбовно, конечно…

— У наших предков чаще выбирали женщины. Придется потрудиться. Твоими достоинствами должны быть разум, интуиция и сила. Еще знания и способности, которым научат. Тогда свободы было больше и открытости, чем сейчас. И искренности в мыслях и поступках.

— Да ну?

— Абсолютно точно. Когда-то давно детьми природы были. Умели по настоящему радоваться жизни, радостно любить и даже светло хоронить. Все просто и ясно: что в племени твое — то твое, что не твое — то чужое. У своих категорически ничего нельзя украсть и отнять, в полон взять нельзя, обидеть. Тогда хорошо понимали, что значит «свой род», то есть народ. И решали сообща. Позже стало по-другому… И по сей день так.

* * *

И вот Захар шагает через поле. Лес расступился, огромное ярко — зеленое пространство раскинулось до горизонта. Воздух прогрет солнцем, спина в поту, а босые ноги в росе — он снял лапти, трудно в них с непривычки идти. Игра началась. Он волнуется, как первоклашка, читающий на линейке перед учебным годом свой первый в жизни публичный стих. Что ждет? Как себя проявит и какие открытия сделает? Может быть, они станут новыми стимулами для радости и развития, или заставят отвернуться в разочаровании? Где-то в воздухе носится волнение матери. Это и ее экзамен. Он будто чувствует ее присутствие. Смогла ли донести до сына такое, что позволит быть с миром в гармонии?

Начал читать про себя молитву — заговор. Самое время.

«Проточная водица,

В засуху дай напиться,

Чтоб в холод мне тепло,

Чтоб в голод мне сытно,

Чтоб не люто, а ладно и складно.

Слово крепко и лепко, сказано — сбудется».

Ему открылась ложбина и берег синющей реки. На холме, отгороженном колышками со стороны реки, несколько ошкуренных желтых срубов — «гнезд» метрах в трехстах один от другого. Меж домов суетится такой же как он народец в натуральных одеждах. Некоторые же… голыми ходят по пашне чуть в стороне. Судя по движениям, сеют. Инструктажа ходить голяком вроде бы не было. Или он что-то пропустил? Также люди таскают дрова, кажется, для печи или очага, некоторые работают с гончарными кругами. Да мы продвинутое племя! Есть что оставить потомкам. Кто-то из молодых мужчин крикнул, показывая на него:

— Гридя! Заря грябет[2]! Паки на небесе зрил…

«Паки» — «опять»! — вспомнил… новоявленный Заря. Странное у него имя. Как-то не по мужски, «заря» — она, женского рода. Ну и что? В общем, красиво. На то и заря, чтоб, наверно, зрить. Значит, любит созерцать, размышлять. Неплохая роль. Это лучше, чем руками работать. Может, он стихи писать умеет или песни слагает? Только вот попробовать надо. А как на старославянском-то это все сделать? Халтура получится. Он попытался, исходя из своего скудного запаса слов сделать некое смешное подобие. Ну-ка!

«Паки он на небо зрил,

Лучше б рыбу поудил,

Что за отрок непутевый,

Кем себя он возомнил»?

Из сруба вышел мужик, наверно, тот самый Гридя, вытирая руки соломой. Он просто страшен в недовольстве. «Хорошо играет роль модератор», — отметил Заря. Как только подошел, разглядел его широченные плечи и хмурый взгляд. Губы плотно сомкнуты, так, что рот теряется в темно-русой бороде. Больше Заря ничего оценить не успел — получил жесткую медвежью оплеуху. Сам не понял, как оказался на земле. Вот так реконструкция! Некоторое время даже не мог подняться. Мужик подал ему руку:

— Рех[3] силки назирати!

— Аз[4] назирал… — попытался оправдаться Заря, включая оговоренный экспромт.

— Не лгати отцу. Абы[5] облака зырити и не мыслишь о детеле[6]. Не десать лет, не отпустится[7]. Отроковицы[8] в главе!

«Отец!» Как громко и торжественно прозвучало сейчас в гудящей словно от удара железа по железу голове. Захар стал забывать отца в той жизни и судьба «подарила» ему «папу» в этой. Рука у папы тяжелая.

* * *

Весь день пахали землю под посев проса. На руках вздулись волдыри, спина болит страшно. Ходил за плугом. Отец вел лошадь под узды, а та махала хвостом, отгоняя слепней и мух, да иногда «подваливала» на землю. Вонь ударяла в нос, и Заря пытался в этот момент сбросить с себя иго погружения в другую эпоху, чтоб внутренне возмутиться. Только все больше начинал понимать: ничего другого не остается, кроме как сливаться с природой во всех ее проявлениях, в том числе и таких. То ли еще будет.

Идя за плугом, посматривал вниз, в сторону берега и реки, и живописный вид поселения заставлял почувствовать оторопь. Было и жутко и как-то хорошо… Может генетическая память через вскрытый код оживала в нем, прорвавшись через тысячелетия информационных наслоений в каждой клеточке.

— Выть[9]! Гряби снидать[10], — Гридя остановил лошадь, поощрительно похлопал кобылу по холке, сошел с пашни. — Алкать[11] — чрево со спиной сойдется.

Заря и отец сели в тени, развернули тряпицу с едой. Негусто. Кусок хлеба, редька, лук и бобы. Порадовал кусок запечённой утки. Заря начал есть, правда больше это напоминало не поедание пищи, а механическое движение челюсти и гортани по ее размельчению и проглатыванию. Все невкусно: пресно, постно и суховато, даже утка. Утка хранила еще запах реки. Отец усмехнулся:

— Ядь[12] не по зубам. Ядь для зубов тверда, для здравия — мошть[13]. Аз делати. Мать докамест[14] не почити[15] паче пекла…

Заря подавился и закашлялся. Они будто в параллельном мире, где все наоборот по сравнению с тем, который считается настоящим.

— Сутр[16] ноли[17] дождь. Парит. Уж думати семенить персть[18]-то, — Гридя иронично посмотрел на Зарю. — И тобе привлешти[19] к требному[20] детелю осеменения.

— Не надобно, дождь буде, — поспешил заверить Заря (он понял, кажется, что имелось в виду и засмущался). — И так, бачко, сойдет.

— А дале якоже? Надоть абы и дале ешто прошел.

— Вот егда[21] буде един, там другой ждати и позрети.

— Льстивый[22] отрок. А то и правда. Побрезети[23], не растрачивай. Потребно и на иное. Послаще…

После работы вернулись в гнездо. Их приветствовали улыбками со всех сторон. Молодой мужчина, который увидел его первым, подмигнул, но Заря — ничего в ответ. Как что, так сразу отцу про него рассказывать. А потом дружбу предлагать? Не пойдет так.

В избе простое убранство. Ничего лишнего: печь, лавки, посудницы с глиняной посудой, сундук для вещей, в углу — стол. Они сели с отцом у печи голяком, положили одежду сушиться. Отец худой и жилистый, на груди шрам от рассечения. Он перехватил взгляд Зари и сказал естественно, не моргнув глазом, ни один модераторский мускул не дрогнул:

— Что зришь, васнь[24] впрьвъ[25]? Бех[26] Великий поход. Наю[27] бо[28] посек мечом, наимьник[29]. Аз с предками начати глаголити тогда. Выходил меня балий[30].

— Истопку[31]… — почти заскулил Заря.

— Сутр. Днесь в реку. Река бо осе[32], пред тобой. Синяя называется.

— Она и вправду синяя…

— Убо[33] зря не нарекут. Чистая вода, яко[34] небесе в ней отражается. Лепно. Место долго выбирали, прежде чем осесть. Благое место.

— А соседи?

— Суседи хорошие, собирательством занимаются боле. Таме, повыше у них род. Ино[35]… гораздо[36] рыбу с реки хотети…

— Ну и пусть ходят вокруг.

— Далече ходить. Наю род большой по берегу. И кипчаки рыщут.

Отец вдруг взглянул на Зарю лукаво и сказал :

— Жалко глядеть на тебя, уработался. Поди, на девок поглазей ввечеру. Рядом голомя[37]. Лепные девки. Аз бы хотети погулять, не положено…[38]

Явно оговорка. Модератору, конечно, не пристало бегать за молодыми девками, тем более, не исключено, где-то рядом бдит супруга — модераторша. Не забалуешь.

Заря оделся в просушенное, вышел из избы и прогулялся вдоль частокола. Как живописен был бы берег без этих заостренных кверху бревен! Солнце делает движение к упокоению и гаснет, врастая в землю, речная вода горит его последним огнем. Что поделаешь, реальность сурова, и с реки могут подойти лодки какого-нибудь супостата. Вот, правда, есть и открытые ворота. На воде на выдвинутом мостке стирали белье три симпатичных молодых девушки. Славянские рубахи, чуть ниже колен, теперь эти молодые ноги красиво обнажались почти полностью. Ведь приходилось менять положение и крутиться туда-сюда, и так и сяк. Заря загляделся. Одна девушка ответила ему беглым оценивающим взглядом, а когда они уже уходили за ворота, бросила небрежно:

— Новое желторотое воинство у нас…

Остальные две последовательно заметили на это:

— Воинство воевать-то еще не можити…

— И толку с него маломощного.

Все трое засмеялись, оставив Зарю ждать у реки зарю. И она наступила быстро, свечение шло от зашедшего солнца удивительно красивым розовато-малиновым светом. А потом тьма быстро-быстро стала как покрывалом укутывать. «Надо бы завтра пройти дальше по берегу, на другие избы посмотреть»… — тоскливо подумал он. Ту самую, большеглазую попробовать найти. Неужели ее папашка так и не решился на проект?

Заря окунулся в реку, вернулся за ворота, их тут же закрыли, только факела в руках дозорных огоньками ложились теперь на воду и дрожали там, напоминая о последнем закатном огне.

* * *

Позавтракали с рассветом вместе с Дакшей (тем самым, что первым Зарю увидел) куриными яйцами, по три каждому (жрать все равно охота) … Потом расставляли в лесу перевесища для ловли птиц — большие сети на столбах на путях перелета уток и гусей. Работа трудная и требующая навыка. Сети ставили на прорубленной ранее небольшой просеке по направлению пролета водоплавающей птицы. Заря умотался больше чем после прогулки с плугом. Здесь нужна ловкость и быстрота движения, понимание технологии, Дакше приходилось тратить много времени на объяснения, что и как следует делать. Заря заметил с завистью:

— Ты как будто только тем и занимаешься, что птиц ловишь. Ловок!

— Надо ж, народился только! — Дакша не дал себя поймать и действовал в соответствии с правилами игры, глянув в притворном удивлении в небо, даже воздев руки. — Боги, вразумите отрока! Ему столько давно пора понять, и самое-то главное у него еще впереди. А впереди знание того, что уметь придется много.

— Подумаешь, жрец! — огрызнулся Заря, но Дакша так посмотрел на него при этом, что мурашки по телу побежали. Жрецов лишний раз упоминать по пустякам, как видно, не было принято…

В обед ели гречневую кашу прямо с печи. Неплохо, только жирности не хватает и соли. Зато все древние славяне абсолютно точно не страдали ожирением, были поджарыми и подвижными. Вот как. Эх…

Затем боевой тренировочный лагерь. Молодые игроки такого же возраста, что и Заря, долго разминались, двигаясь вперед, назад, в стороны, кувыркаясь, сшибаясь плечами и всем телом. После такой активной разминки с них пот струился ручьями. Потом в теньке обучали приемам борьбы, пока объясняя на словах. Заря был поражен, но во многих компонентах он не увидел тех приемов, которые ему были известны в другой… Нет. Пора о другой жизни забывать. Он особенно остро ощутил погружение, когда их боевой учитель сказал: «Сынки мои, я теперь дядька ваш — Деян, чтоб стали вы хорошие вои — ополченцы общины, а, может потом и князя дружиной. Не помирати учим, умело род укрывати. Кто убоится — не будет покою ни во сне, ни в бдении, ни на оном, ни на том свете. Срам. Словом брате, попроще для разума: зарублю лично…»

«Просто и понятно, — подумал Заря, — вот так бы физичка объясняла». Это последняя его мысль об игре как игре и жизни как прошлой жизни. Последняя потому, что над головой прогудела стрела и воткнулась в дерево! Все моментально спрятались за деревьями. Зарю затрясло от шока. Он неотрывно смотрел на стрелу, а дядька сказал очень даже спокойно:

— Все мы, Перуна дети, жизнь наша малая всецело ему, большому дана. Пробует явь на крепость наши сердца и ум наш. Укрепитесь духом. Все просто, сынки мои, — он вынул стрелу, внимательно осмотрел наконечник.

— Может, балуется кто? Из местных деревенских? — спросил, забыв про игру, один из малодушных отроков.

Дядька неожиданно рассвирепел и заорал, аж вены на шее вздулись:

— Баловством на сеновале с девками занимаются!!!

Никто из присутствующих возражать ему не решился.

* * *

Истопка в удовольствие. Между прочим общая на гнездо, хотя без женщин. Недостоверно… Весь процесс прост и грубоват: воду таскали из реки, мочалки грубые аж до царапин, из щелей в стенах поддувает. Может, реконструкционная халтура?

В остальном жизнь переставала носить ознакомительный характер. Начались будни, в которых работа, разминочные на ловкость и силу тренировки, снова работа. Все пока тяжело и монотонно. Правда вот, Дакша попытался научить гончарному делу, но интереса особого у Зари к тому не проявилось. Потому, видимо, и результат невелик. С первого, второго, третьего раза мало что смог. Не удалось сделать ни одного приличного горшка, еще и ожог получил.

Очень радовался, что отец отпустил вечером посмотреть на другие гнезда. Правда, предупредил:

— Гляди, там дружина лагерем стоит. Не вступай с ними в распрю. По сопатке враз получишь. А князя Марибора узришь — поклонись от нас. От Гриди, скажи, и отрока его Зари. Хоть какой ты отрок?.. Совсем мужик! А уметь еще и не умеешь ничего. Вот… Ну, значит, отрок.

— Как же осмыслю, что князь, бачко?

— Если узришь — осмыслишь, — загадочно ответил отец. — Не ходить бы тебе туда пока. Должок у меня имеется перед ними за корма. Ну да ладно, отдам уж на неделе скоро.

Он нашел ее. У другого гнезда. Какая она действительно красивая. И почему нигде не встречались раньше? Сердце забилось отчаянно, но с надеждой. Он проходил мимо и, приблизившись, спросил:

— Как тебя зовут?

Девушка серьезно без улыбки сказала:

— Ладомила.

И снова эти глаза! Ясные, чистые, серо-зеленые! Кто-то из мужиков прикрикнул:

— Иди, иди до своего гнезда! У нас тут тоже отроки имеются. А то скажу князю, он те объяснит, что почем.

— Я — Заря. Мы один род. Значит, можно.

— Ага, один род… Поговори еще.

Князь… Что за князь? Пройдя одно гнездо, он идет до другого. Уже прошел метров пятьсот, наверно, и вот виден лагерь дружины чуть в стороне от изб. Что военный — понятно сразу. Он остановился поодаль. В кругу сидело человек десять молодых воинов, между прочим, не в лаптях, а в кожаных онучах, рядом вместе уложены кожаные щиты, и воткнуты в землю копья. Некоторые оглянулись, на лицах какое-то надменное спокойствие… убийц. Они вроде увидели его и не заметили одновременно. Так спотыкаются о небольшой камень или палку на дороге, убрав в сторону без всякой отметины в памяти. Не по себе как-то быть такой мелкой особенностью местности при учебе по ориентированию.

Заря почти сразу отвел взгляд, решил возвращаться, но обратил внимание на огромную избу, из которой ни раньше не позже вышел и вправду, похоже, князь. А кем он мог бы быть еще? Прав отец, знал, что говорил. Человек этот лет сорока. Волосы длинные, прямые, до плеч, светлые, как отбеленные искусственно, борода и усы темнее, брови изогнуты, отчего лицо выражало то ли удивление с укором, то ли приступ приближающегося гнева. Фигура мощная, рост почти метр девяносто. Руки как у качка, что просматривалось даже под одеждой. У них, скорее всего планировалось какое-то учение. Все были сейчас экипированы. У этого князя висел у бедра меч в ножнах на ремне, воняло резко и неприятно дубленой кожей от доспехов. Серьезные здесь парни…

— Подойди, — подозвал князь.

Заря поплелся к нему на нетвердых ногах. Подойдя, представился:

— Заря, отрок Гриди. Привет вам шлем и… челом бьем, — он поклонился, как велел Гридя.

— Я Марибор. Что болтаешься без дела? В дружину пойдешь?

— Учусь только.

— Сколько ж тебе учиться надобно? Вон, смотри, мои волки без меча загрызут, а ты как боров в траве, виляешь задом.

Со стороны его «волков» послышался издевательский смех. Заря напрягся и стиснул зубы.

— Ничего не принес? — более миролюбиво, но все еще строго осведомился князь

— Не знаю… — растерялся Заря.

— К нам с пустыми руками не ходят, запомни, отрок. И бачко передай, пусть про долг не забывает. Община нас уважает, мы за общину живота не пожалеем. Не я закон писал, небеса преподали — кормить дружину правильно, ибо нет сильней ее и верней.

— Значит, про долг спрашивал? — насторожился отец, когда Заря вернулся.

— Спрашивал. Зря я туда пошел, да?

— Ладно, чего уж теперь-то… Выкрутимся. И в дружину звал?

— Звал.

— Он не всем предлагает. Понравился ему чем-то. Тебе еще вои обучиться надо. Общинному ополчению. Младшей дружины, вишь, у нас нет, народу немного. От вои лучшие сразу в дружину попадают, если к ремеслу не способные сильно. Дакшу ему токмо не дам. Все племя кормит.

— А к чему я способный?

— К чему терпелив, еще узнаем, а к чему прирожденный, знаю.

Заря удивился:

— Откуда?

— Оттуда. Когда тебя из колыбели достали, положили рядом: над головой меч, у ног зерно, у одной руки глину и шкуру, у другой — гусли и свиток.

— И что я?

— Не скажу. Знаю, а не скажу.

— Почему, бачко?

— Потому как своим умом дойти должен. К чему расположение, то и делай. Тогда больше возьмешь и больше дашь. И радость будет от пользы и от умения.

Ну дает, бачко, настоящий профессионал! Новую биографию Заря ощутил сейчас как свою собственную. Вау!

* * *

Начала работать система записок. Первую записку Заря обнаружил утром при выходе из избы. Поднял, прочел написанный крупным почерком текст, сообщение от модератора Олега:

Не загноился ли ожог? Покажи рану отцу. Он знает, что делать. Место встречи со мной в роще рядом с тренировочной площадкой, увидишь на ветке синюю тряпицу. О встрече предупреди не позднее, чем за час отметиной ножом на дереве. Отслеживаю постоянно, но мгновенные решения придется принимать самому, если ситуация не позволит вовремя со мной встретиться. Или отложи принятие решения до встречи, если такое возможно.

Сметливый бачко Гридя немедленно осмотрел руку, поругал за скрытность, нашел облепиховое масло (оно, оказывается, имелось в заготовках), сделал повязку. Нагноение еще пока не случилось. Пришлось, правда, скорректировать занятия, чтобы не допустить инфекции. Заря был отправлен на индивидуальную тренировку. Бегал по склону горы вверх, потом скатывался кувырком вниз для улучшения вестибулярного аппарата и снова вверх, иногда бежал спиной, иногда боком, что было особенно трудно. С завистью наблюдал за другими игроками, которые уже начинали осваивать приемы рукопашного боя. Теперь, после случая с пуском чужой стрелы, на время занятий выделялся дружинник с луком, который внимательно всматривался в заросли неподалеку или, иногда отвлекаясь, снисходительно с улыбкой наблюдал за упражнениями новичков.

Вечером у Гриди собрались все делегаты от общины, чтоб осмотреть стрелу и высказаться. Князю было сообщено еще раньше, были усилены дозоры. Теперь важно определить, откуда исходит опасность. Заря, понятно, не мог присутствовать, а результаты обсуждения ему никто не сообщил.

Он снова сходил на реку смотреть закат. И встретил девочку, что первой с ним заговорила. Зовут ее Веселина. Веселина — есть Веселина, шустрая, веселая, хорошенькая. Заря ей похоже нравится. Они даже поговорили немного, и Веселина откровенно спросила:

— Хорошо, если в нравах народ свободен, да? Жизнь тогда мягче и светлее. И слаще. Люблю свободных людей, за этим духом сюда и пришла. И во всем тут так. Вот вчера обсуждали все коллективно гнездом, все по согласию, и никто говорить не боится. Князь наемный, а хозяева — мы, община.

— У ромеев ясно — не так… — согласился Заря, смущенно (от девчоночьей смелости перехватило дыхание).

— А у кого так? И где так, если не здесь? — наступает Веселина. — И я не только о любви, понимаешь? Внутренней легкости и радости хочется, ее не хватает.

— «Там»?

— И «там». Здесь же это все есть, потому что было когда-то, на самом деле было! Хоть и трудно приходилось. И мы затем пришли, чтоб унести радость из того времени в наше настоящее. Ведь так?

Заря взял ее за талию и привлек к себе, ладонь поползла чуть ниже. Под легкой рубахой ее тельце напряглось и дрогнуло, как у беззащитной птицы в ладони. Она тихо сказала:

— Как хорошо кто-то все это придумал… Ему, наверно, тоже не хватало полной жизни. Что у тебя с рукой?

Заря и Гридя долго не могли уснуть. Ночь теплая и звездная, даже дверь в избе открыли, чтобы лучше видеть звезды. Комарья только вот налетело.

Заря воспользовался возможностью вытащить из Гриди, как-никак отец, что-нибудь интересное, пусть опыт и знания передает модераторские.

— Что для нас эти звезды, бачко? Что мы о них знаем?

— Звезды и все другое на небе создано Сварогом. Будут меняться времена, люди более сведущими станут в том, как мир создан, но все равно тайна рождения и смерти спрячется от людей. Так угодно Сварогу. Пока мы смертны, нам не дано знать, что за гранью. Ты же не можешь сказать ребенку всего? А мы дети Сварога. Но мы знаем точно свою неразрывную связь со Сварогом и с космосом, по-другому быть не может. Наши души — звезды. Вот сейчас ты видишь души, которые светятся и освещают мрак. Там есть и твоя, и моя.

— Лепно. А когда звезда падает?

— При рождении ребёнка на небе загорается его звезда, а когда человек умирает, звезда падает с неба или гаснет, душу спускает на ниточке бог: «Бог на нитоццы спустиу». У души звёздное происхождение. Говорят еще по другому, что звезды — души умерших, которые нам освещают путь, служат ориентиром, помогая на земле не потеряться.

— Неплохо.

Заря задумался. Ему захотелось рассказать об этом складно и романтично, как песню спеть.

«Звезды в небе все горят,

И не спят, не спят, не спят,

Там Ее душа мне светит,

Как в глаза с небес глядит.

Не беда, что далеко,

Зато вижу я легко,

И могу с ней говорить,

О любви ее просить»…

Ему стало стыдно, что думает не о Веселине. Веселина славная. Но никто не виноват в присутствии или отсутствии любви и не знает, почему она есть, или ее нет. Она тоже, как звезда: появляется внезапно и ярко заявляет о себе, ничего не раскрывая, только побуждая принять в себя этот свет и гореть, пока сохраняется странная энергия. Кто-то говорит — химия, а он уверен — особая энергия тоски и радости. И надежды.

* * *

Обучение становилось жестче, и боевая подготовка занимала все большее место. Учили рукопашному бою. Обучал княжеский дружинник, очень ловкий молодец.

Вот, например, отрабатывали тургу — боковой удар ногой с близкого расстояния, удар с короткой дистанции в грудь (в душу), учились защите от ударов (мерцание — парирование удара руками, еще домики — скрещенные руки при жестком ударе на вытянутой руке, когда мерцательная защита может не выдержать). И сразу выход из обороны с ударом.

— Домик, еще домик, удар левой в корпус, сбивающий дыхание и правой в голову. Домик, домик, скаты, удар, удар! Домик, домик, скаты, удар, удар! Еще раз напоминаю (парень явно важничал, ему нравилось командовать неопытной и неуверенной молодежью), что такая защита эффективнее, чем мерцание, поскольку мерцать при сильной руке противника опасно, заходите домиком! Домик, домик, скаты, выход из домика — удар!

Далее отработка удара левой в корпус, сбивающий дыхание, и правой в голову.

После короткого отдыха работа продолжается:

— Правой скоростной очень быстрый вожок, с левой — брык, за брыком — вдогон и буздыган. Вожок, брык, вдогон, буздыган, вожок, брык, вдогон, буздыган!

Через несколько дней — упражнения с оружием: удары копьем, с выпадом, метание короткого копья (дротика) в мишень, стрельба из лука, защита щитом от ударов копья, от меча, от стрел.

Мимо прошла Ладомила с подругами, парень (дружинник, которого звали Могута), не мог оторвать от них взгляда, забыв про занятия, даже скорее всего от Ладомилы. Заря не выдержал, окликнул его ревниво:

— Эй, старшой, давай учиться!

— Не пристало отроку дружиннику указывать! — высокомерно отреагировал Могута и резко толкнул Зарю ногой в живот. Тот потерял равновесие и упал. Все отроки заржали, девушки захихикали. Лицо Зари заполыхало от позора. Они встретились с Могутой глазами. И Заре стало ясно, что, скорее всего, их знакомство будет иметь продолжение и может стать одной из интриг игры. Но чтобы противостоять Могуте или быть не хуже, чем он в бою с их общим противником, надо знать и уметь не меньше, чем он. Времени в обрез… В процессе занятий Заря познакомился со всеми отроками своего рода. Всего их было сорок три человека. Хорошие ребята. Заря вдруг подумал, что из них могло бы получиться достойное ополчение общины не хуже княжеской дружины. Но, вспомнив самоуверенных дружинников, поостерегся пацанам об этом сказать (могут и передать по недомыслию), да и думать рановато о соперничестве. За дружиной хороший модераторский боевой опыт (он не сомневается, что вся дружина — подготовленные модераторы). А что за ними? За ним? Поцелуй Веселины и сожженная рука от неумелого обращения с огнем?

Состоялась первая встреча с модератором Олегом. Спрашивал о самочувствии, осмотрел руку, но в первую очередь его интересовало психологическое состояние Зари. Услышав ответы, несколько успокоился. Однако дал и кое-какие рекомендации:

— Сейчас важна концентрация на своем состоянии, на процессе обучения. Ты же торопишься вступать в контакты чуть не со всем родом, реагируешь на провокации, пытаешься просчитывать свое место в будущей иерархии. В принципе, это не так уж и плохо, даже совсем неплохо. Значит, есть перспектива не отбывать номер, читая условную книгу от корки до корки, а написать в контексте, но свою. Вместе с тем, ты отвлекаешься от начальной подготовки. На нее дается не так много времени, береги энергию для будущей жизни в племени и в игре.

— Такие девчонки здесь, Олег… Конкуренция будет серьезная.

— Вот и покажи девчонкам и своим соперникам, что ты работаешь на перспективу. Делом докажи. Сложные любовные сюжеты могут на данном этапе навредить, эта игра не «Дом — 2». Не путай.

— Откуда тут столько модераторов? Ясно же, что это не игроки. Вот, дружинники, например. И князь их.

— А с чего ты взял?

— Ну, видно же! Люди подготовленные и будто из древности их выписали для игры. Я опять про конкуренцию. Хотелось, чтобы все были в равных условиях.

— Конкурируют только игроки. И много модераторов не выдержал бы бюджет компании. Им же приличные деньги платят. Здесь есть волонтеры, а еще те, кто согласен круглый год поддерживать жизнеобеспечение селения, жить фактически за продукты, они не нашли места в современной жизни и предпочитают существовать в той далекой эпохе. Работают на подворье и зимой тоже, обучаются, получают какие-то средства на расходы. Славянский поселок живет и как этнодеревня для туристов, когда бывает перерыв в играх. Зарабатывают и на этом.

— Скажи, что была за стрела? Чуть в голову не прилетела. Крутое тут реалити…

— Не могу. Потом узнаешь. Стрела не попала бы в любом случае, потому что «не хотела»… Хотя… все возможно. Жизнь в то далекое время немного стоила (он иронично подмигнул). И все-таки даже в таких условиях были достойные люди, отдававшие ее задорого.

Олег встал, похлопал Зарю по плечу и исчез в роще, за которой его ждала машина, супруга, горячий ужин, и сеть с друзьями — в общем, двадцать первый век. А тут? Ладомила точно ждать не будет, ей дружинник нравится… Гридя и Дакша ждут! Сегодня на ужин птица печеная, фаршированная грибами! Тема! Не все так плохо. Были и в темные века свои радости. Определенно, друзья, были.

* * *

Заря и товарищи пытались ловить сетью рыбу. Получилось неумело. Наверно, на удочку наловили бы больше. Может, плохо прикормили? Скудный улов разделили, и он потащил рыбу к себе, ожидая со стороны отца большого нагоняя. Тут оказался рядом какой-то малец, лет пяти, наверно, ребенок модераторов или волонтеров, а, может, тех самых постоянных жильцов, о которых Олег упоминал, такие малявки тут крутились и надо сказать, вели себя как настоящие артисты, никакой отсебятины, к игрокам особо не приставали, от родителей далеко не отходили. Мальчик окликнул: «Заря»! И передал ему записку. Грешным делом хотелось бы, чтоб записка была от… ну хотя бы от Веселины. В записке же было совсем другое:

В избе у Гриди старейшины и князь. Вот-вот они начнут переговоры по поводу кормов князю. У них несогласие, может возникнуть противостояние между общиной и дружиной. Тебе по условиям игры надо подслушать и попытаться выработать к этому свое отношение. Возможно, придется продумывать стратегию поведения рода или всего племени по отношению к дружине, если договориться не удастся. Это не твой вопрос. Но если готов, твое участие в событиях — вопрос случая и личной готовности. Модераторская группа.

Заря подобрался к избе с черного хода. Это еще один на случай проникновения в избу врагов со стороны основного. В славянских избах всегда было два хода и более. Заря присел рядом на чурку и прислушался. Его никто не контролировал, у основного хода и с другой стороны никакой охраны не было.

Голос пожилого человека (скорее всего это старик, старейшина):

— … и стало быть такая договоренность должна оставаться. Никто не вправе без общего согласия изменить установленное.

Гридя:

— Род не сможет столько отдавать, княже.

Марибор (это точно он):

— А с тобою, Гридя, особый разговор. У меня не один ослух есть, что свои обещания не выполняешь. Тебе ли спорить со мной? Правды тот добивается, кто сам по правде живет. Или может у тебя правда своя? Чтоб долг не платить и дружину не кормить?

Гридя:

— Отдам на неделе. Сейчас не могу никак. Потерпи. Только корма нельзя увеличивать. Это не токмо трудно будет добыть, но вызовет недовольство всех. А не заплатим, опять скажешь — давай. И долг, как ком снежный.

Марибор:

— Стрела так просто не прилетает. На ромейскую похожа. Война на пороге. Дружина же недовольная хуже ропщущей общины. Я дозоры выставил, беречь племя — долг мой. Только что скажу дружине? Дел больше становится, нужны мечи и кони. Конница наша малочисленна. А у ромеев справная и всадников обученных больше. Ваши отроки беззащитны и пугливы — соломенные чучела для ромеев. Мне трудно, а помощи общины должной нет. Платите, как я посчитал и говорю, то мое последнее слово, но можно отсрочить корма.

Еще голос пожилого человека (другой старейшина):

— Соберем племя и обсудим. Спорить не дело нам. Укрепление дружины важно. Со стрелой ничего не определено, суседи отказываются, да и силы у них невелики, ромеи же напасть могут. Могут.

Марибор:

— Решайте. Неделю племени даю. И тебе Гридя — неделя.

Марибор внезапно открыл дверь выхода, у которого сидел Заря. Его взгляд как обжег. Заря замер в растерянности. Князь развернулся и пошел к главному выходу, бросив раздраженно:

— Смышленый отрок. Посмотрим, каков в деле будет.

Заря зашел в избу с виноватым видом. Отец уже в избе один, старейшины вышли и направились к капищу, неподалеку от которого стоял их сруб. Отец спросил:

— Рыба есть?

— Мало.

— Твое дело — добывать, а не распри подслушивать взрослые. Мы и так у князя на особом счету, так теперь еще и этот случай вдобавок будет.

— Стрела в меня летела, и мне тоже знать пристало, чья.

— Не знамо пока нам… — ответил, вздохнув, отец. Хотя не ромейская…

— Так князь сказал!

— Не ромейская. Я их стрелы знаю. Обработка у них наконечника лучше, чем на этой. Литейщики ромейские — мастера… А эта на подделку похожа. Кому-то надо нас с дружиной рассорить или корма из нас еще выжать. Князь все сильнее давит, вождем хочет быти. А община чтоб под ним. Так-то вот, сынок.

Вечером Заря опять вышел к реке. Берег реки — лучшее место для прогулки. Здесь хоть и стираются да купаются, все ж не так много народа, а иногда и вовсе никого, и можно откровенно поговорить, можно даже вместе с девушкой и в реку войти… Красиво и в высшей степени радостно. Прямо как Веселина говорила. О чем он думает! Матери на него нет и… бачки. Он бы мозги вправил. Заря постоял, наблюдая, как плещутся и смеются сородичи, а потом собрался было уходить, как вдруг столкнулся с Ладомилой. Такой шанс мог быть едва ли не последним за всю игру.

— Здравствуйте, глаза большие, — он удивился своей смелости в этот раз.

— Привет, кудрявая голова.

— Как живется — можется?

— То ветром в поле, то птицей в гнезде. Свобода — на час, забот — на весь день.

— Ты у меня из головы не идешь. Смотрим с бачко на звезды, а я тебя там вижу. Он говорит, звезды — наши души. Пойдем в поле, посмотрим? Оттуда хорошо видно.

Они медленно вышли на открытое пространство, только в низине. В сумерках их можно было разглядеть лишь спустившись и приблизившись.

— Где твоя душа, покажи мне? — спросил Заря.

— Покажи ты сначала.

— Я первый спросил.

— Ну, вон. Мигает.

— Подмигивает?

— Мигает. Подмигивать, значит зазывать. А я еще не зову.

— Так позови!

— Позвать можно, только узнать сначала надо.

— Так где звезда?

— Да вон, я же показала. Потом и не найдешь. Сколько их, других-то. И все блестят.

— Больше смотреть на одну хочется и разговаривать с одной, и помнить про одну, и жить с одной. И любить всегда одну.

— Найти ее надо, такую.

— Так вот она.

— Ну да?

— Точно она.

— А где твоя душа — звезда?

— Там, дальше, над самыми деревьями.

— Ух, какая яркая! И не мигает. Прямо — фонарь…

— Чего? Корабль инопланетный. Фонарь тебе. Мы где вообще находимся?

Они начали смеяться, и Заря провел по ее волосам прямым, тяжелым и густым. Ему нравилось, когда у девушек густые длинные волосы, спадающие по плечам. Их можно было бы взять в руки, зарыться в них головой и ощутить тонкий запах другой, трепетной жизни, таинственности и ожидания.

Через несколько дней весь род праздновал свадьбу… Нет, не их свадьбу, конечно. И, скорее всего, жених и невеста — вообще не игроки. Хотя, кто знает? Смелый ход организаторов, например. А как без свадьбы? Свадьба у славян — одно из главных событий. Это ж яркое шоу, к нему готовятся основательно и длится оно не один день.

На свадьбу собрались два разных рода, откуда были жених и невеста. Он высокий, поджарый молодец с негустой бородой, которая ему явно не шла, парень из их гнезда,. Она полноватая, приятная на внешность девушка. Человек гуляло на свадьбе где-то больше шестидесяти. Было множество песен, в основном, печальных, даже заунывных. Заря ожидал совсем других, веселых. Еще удивили слезы невесты: ведь считается, что она идет за любимого…

Они стояли в стороне с Ладомилой, и она объясняла ему, что невеста покидает свой род и переходит в другой, оставляя духовных покровителей прежнего рода. Теперь невеста вручала свою судьбу новым. А старых жалко и перед ними тоже неудобно. Невеста изо всех сил старается показать свою преданность родительскому дому, прежней родне и умершим предкам.

Музыка простая. Играет рожок, дудочка — жалейка, кугиклы (соединение нескольких трубочек). На кугиклах исполняет женщина, высокого роста, с мужскими широкими плечами, но очень красивой шеей и голубыми глазами. Парень ловко долбит в бубен. В общем очень своеобразно и живо, хотя по современным меркам простовато.

Ладомила спросила:

— А ты знаешь, почему на свадьбе главное действующее лицо невеста, а не жених?

— Почему? Это не логично. Жених главный. Он же берет замуж невесту?

— Потому что девушка «умирает» в прежнем роду и «снова рождается» в другом, уже «мужатой». Поэтому повышенное внимание к ней. Вся церемония про нее и ее чувства.

Невеста в плотном белом платке, а не в прозрачной фате. Фата, как опять же рассказала Ладомила, плотная потому, что с момента согласия на брак её считают «умершей» жители Мира Мёртвых. Невесту никому нельзя видеть, а нарушение запрета ведет к несчастьям, ведь нарушается граница и Мёртвый Мир может проникнуть в наш, грозя тяжелыми последствиями… Молодые берут друг друга за руку исключительно через платок.

Заря прижался к Ладомиле, однако, ее внезапно схватил за руку тот самый дружинник Могута, привлек к себе и начал вести под музыку. Это было, наверно, не по правилам. Заря посмотрел осторожно по сторонам, пытаясь прочитать в глазах предполагаемых сюжетных модераторов недоумение или недовольство. Ничего такого он не заметил, к сожалению. И здесь Могута его обставил! Ну, ладно. Поглядим еще…

За спиной Веселина, ее короткая реплика портит настроение: «Не ищи с ней радости. Только разочарование найдешь». Заря обернулся, Веселина пропала в толпе собравшихся гостей.

На протяжении свадьбы молодые, между прочим, не едят и не пьют, ведь они в этот момент «находятся в разных мирах», а касаться друг друга и тем более вместе есть могут только люди, принадлежащие к одному миру. Впрочем, как оказалось, особо не дали есть и пить никому из гостей. Застолье было непродолжительным, пиво по древнему рецепту предлагалось, но особым спросом не пользовалось. На стол выставили также блюда и безалкогольные напитки по рецептам того времени. Вообще, все напоминало этнографический спектакль в один вечер с участием фольклорного ансамбля и массовки. Играть свадьбу с размахом, видимо, не получилось в силу отсутствия достаточного для этого бюджета компании — организатора проекта. Слишком было бы дорого. А жаль, Заря так хотел в рамках установленных правил поспорить еще с Могутой за Ладомилу прямо на свадебном гулянии. Теперь спор переносится, и интрига сохраняется, как и надлежит поступать в игре. Модераторы тоже не лаптем щи хлебали, настороже.

На следующий день вторая встреча с Олегом. На этот раз он совсем встревожен:

— Сюжетные модераторы почувствовали в тебе креативного игрока и втягивают в переделку. Ты в немилости у Марибора и дружинников. Могута — непростой соперник. Все осложняется еще и долгом Гриди.

— Что посоветуешь?

— Учись основательно. Рука у тебя уже зажила. Вас начнут готовить как вои для ополчения. Ищи возможности выделиться на ратном поприще. У тебя хорошие задатки. И твой рейтинг в игре вырастет. Надо обойти Могуту, а потом князь позовет…

— Куда?

— Видишь ли, назревает противоречие между дружиной и общиной. Думай и выстраивай стратегию, чтобы понять, кто ты: отрок Заря, вои, дружинник? А потом?… Все. Я ничего не говорю. Пока больше ни слова.

* * *

С этого момента Заря начал усиленную подготовку по лично им разработанной дополнительной программе сверх предлагаемой. Главное, чему уделил особое внимание — выносливость, сила и ударная техника. Без выносливости не сможешь долго сопротивляться, без силы не сможешь бороться с зацепами, удушением и устоять при подсечке, сильным точным ударом можно решить поединок с любым соперником, даже гораздо массивнее тебя. Изучать борцовские приемы надо было, но, в силу отсутствия времени, в первую очередь он сосредоточился на поединке в стойке. Он знал, что от природы обладает сильным ударом, потому что бьет резко, скорость удара настолько большая, что вызывает уважение даже у Могуты. Хотя, конечно, и удар требовал шлифовки. Приемы же борьбы давались тяжело, их усвоение требовало достижения автоматизма. Иначе все бессмысленно. Когда думаешь, как применить, значит не применишь. Слабое место у Зари также оборона. Он увлекается и забывает о сопернике, который умело готовит контратаку. Никакие попытки Деяна заставить Зарю быть до конца бдительным и не терять концентрацию в обороне, не приводили пока к существенному успеху. Тренировочные бои проходили в специальных перчатках, существенно снижающих травматизм. Этакие матрасы, намотанные на кулаки. Все-таки детей после игры надо возвращать родителям…

Знакомили постоянно с интересными упражнениями, которые все больше имели отношение к боевым условиям. Например, на случай, если воин сбит с коня и остается безоружным. Особенно важное значение для такой ситуации имело действие, когда из позы «паука» нужно было выполнить кувырок и быстро подняться.

Могута еще показал интересный трюк. Против него одного безоружного выставлялись два лучника и стреляли стрелами с тупыми концами, лицо Могуты, правда, еще было защищено специальным закрытым шлемом. Он ловко уворачивался от стрел, количество лучников довели до пяти. Все это вызвало восхищение молодых отроков.

Вопрос об увеличении размера кормов решался на сходе всех трех гнезд племени и был приурочен к празднику Перуна. Заре показалось, что все совместить воедино — идея Марибора, чтобы на пафосной ноте добиться положительного для себя решения. Заря понял это сразу, как только Марибор начал выступать. Говорил о том, что разведка видела перемещения передового отряда ромеев уже неподалеку. И стрела ромеев — тому подтверждение. Стрела еще раз была продемонстрирована всем. Заря ждал голоса Гриди, но не услышал. Тот не решился ничего сказать по этому поводу. Наверно, понимал высокую цену ошибки, к тому же он до сих пор является должником Марибора и дружины. Нехорошо могло получиться. В итоге, условия дружины приняты. Это означает, что нужно еще затянуть пояса, да поработать поболе…

После жертвопринощений (зерно, овощи, рыба) на капище, которое расположено в отдельной избе — храме, построенном без особых зодческих излишеств, уставленном идолами богов, Перун был на первом плане, в присутствии ведуньи, сидевшей на большом деревянном стуле, жреца — колоритного высокого мужчины, старейшин (очень живописные модераторы), на поляне рядом собралось все племя (более ста человек) и дало клятву стоять насмерть в борьбе с ромеями, обратившись к Перуну, повторяя за ведуньей.

Перуне, Отче наш! Гремят во Сварге Синей твой Меч и Щит. Мы, верные дети Твои, слышим Силу Твою несказанную, Силу Праведную, Родом данную, в Коле Живого явления Ты лад оберегаешь, род Руський и нас православных[39] всегда защищаешь. Защити души наши Святыми Перуницами, а тела наши — Огненными Громницами, пусть они нас не трогают, а врагов отгоняют. Горит в душах наших Огонь Сварожий, Огонь Веры Праведной, Святой Божий. Посему с Тобой мы всегда едины, в Триглаве Великом объединены, прибудь к нам на призыв наш! Слава Перуну!

Потом началась коллективная молитва веры, потрясшая Зарю торжественной сдержанностью, от которой хотелось заплакать. Она по сути, как понял Заря, краткое изложение идеологии. Произносили молитву также вслед за хрипловатым певучим голосом ведуньи и резким — жреца. Звучало мощно не потому что громко, как раз наоборот.

Верую во Всевышнего Рода — Единого и Многопроявного Бога, Источник всего сущего и несущего, который всем Богам крыница Вечная. Ведаю, что Всемирье есть Род, и все многоименные Боги соединены в нём. Верую в триединство бытия Прави, Яви и Нави, и что Правь есть истинной, и пересказана Отцам Праотцами нашими. Ведаю, что Правь с нами, и Нави не боимся, Ибо Навь не имеет силы против нас. Верую в единство с Родными Богами, ибо Дажбожьи внуки мы — надежда и опора Богов Родных. И Боги держат десницы свои на ралах[40] наших. Ведаю, что жизнь в Великом Роде вечна, и должно думать о вечном, идя стезей Прави. Верую в силу и мудрость Предков, которые рождаются среди нас, ведя к благу через Проводников наших. Ведаю, что сила в единстве родов Православных, и что станем славными, славя Родных Богов! Слава Роду и всем Богам, в Нем сущим!

Заря подумал: а ведь дальнейшие исторические события показали, что… Стоп! Он в дохристианской реальности и реальности до монгольского нашествия. Он ничего не знает о будущем. Надо так себя настраивать, иначе не получится погружения в игру. А сегодня пока молитва преданности. Она тоже прекрасна, потому что не гундеж монотонный, а настоящая поэзия. Итак:

«Роде Всевышний! Великий Боже наш! Ты — единый и многопроявный, Ты — наш Свет и Справедливость, Ты крыница Жизни Вечной, источник Любви безграничной, той, что исцеляет Душу и Тело. Славим Тебя, Боже Прави, Яви и Нави[41]. И вседневно трудимся над душами своими, дабы быть Мудрыми и Сильными, крепкой опорой Земли-Матушки и защитниками Рода своего древнего, ибо Ты даешь нам Воодушевление и Радость, даруешь Отвагу и Стойкость, даешь нам Веду и учишь Терпению, дабы с честью прошли мы путь жизни нашей, вдохновенно выполняя Священную волю Твою. Слава Тебе, Роде Всевышний! И всем Родным Богам в Тебе сущим!»

И последняя молитва, роду, защитная. Она венчает всю церемонию.

Отец мой, Род! Ты есть Бог Богов. Возьми меня под свою опеку. Пусть никто не мешает мне жить и трудиться во Имя Твое. Ты Совершенен, и я совершенствую свою Любовь к Тебе, ибо Ведаю, что Любовь и справедливость — мощнейшая защита от всякого зла. Благодарю Тебя, Отец мой, за заботу обо мне и роде моем. Аум.

Заря где-то слышал, что О-м (Б-о-г?) или А-у-м (Ами-инь?) — это первая вибрация высшего разума в вакууме, создавшая новую информационную реальность как мир струн, микрочастиц, которые — основа всего сущего. И сегодня теория струн — одна из главных гипотез создания Вселенной. Вначале было слово — звук, вибрация, — не так ли? О-у-м… Он буквально слышит как гудит вакуум! Интересно, откуда взят текст этих молитв? Стилизация из настоящих источников, или чья-то фантазия? А так ли важно? Предки имели свои представления о мире? Имели. Есть базовые исторические свидетельства, а организаторы имели право и что-то домыслить.

После обрядовой части началось пиршество, которое именовалось Братчиной, то есть складчина, в складчину — общинный праздничный пир. Выбрали для пиршества место — поляну напротив места расположения дружины. Подготовили стол, это делал выбранный староста, пирник, за счет взносов с каждого гнезда. В основном пища растительная, из напитков — квас, пиво, сурья. Вино в игре исключалось даже для взрослых. Сдержанность к пиву также проявляли все, никто из модераторов не хотел показывать свою модераторскую свободу относительно алкоголя. Сразу все стало бы ясно. А ведь еще играть и сюжет этой истории только закручивался.

На братчину приглашены музыканты и даже скоморох, невесть откуда взявшийся. Его шутки своеобразны. Например, он неожиданно мог плеснуть в кого-нибудь водой, но никто не обижался. Только мирно отругивались и предупреждали, что он свое «получит».

В начале обряда выпили три чаши — братины все, кроме отроков. Заря оказался рядом с Ладомилой. Их будто кругами водило провидение, туда-сюда, туда-сюда и все-таки усадило вместе. Дыхание Зари почти остановилось, а сердце бешено молотило ритм счастливого танца. Ладомила рассеянно улыбалась.

Тон застольному разговору задал Марибор.

— Мы все одно целое, что дружина, что община. Когда есть согласие, тогда и сила появляется. Теперь мы больше всадников иметь будем, через месяц, глядишь, можно переправиться через реку и в Кипчакскую землю двинуть всем кагалом, а, Есений?

Марибор обратился к старосте, который нехотя ответил, глядя не на князя, упершись глазами в стол:

— Торговать нам надо учиться, князь, строить и осваивать ремесла. Воевать — значит не только получать, но и терять. А то и вовсе разориться…

— Ну, кипчаки пока не по зубам моим волчатам, согласен. Так поближе есть, а? У нас суседи малочисленные. Мужиков там поменьше. Разживемся? А то в горшках Дакшиных молоко скисать стало. Новые бы надо.

Гости засмеялись нестройным хором. Кто-то крикнул:

— Любо!

Князь продолжил:

— Объявляю через три дня боевое игрище. Отроки-вои против дружинников. Вот и поглядим, кто из отроков достоин стать дружинником. Победитель пройдет ритуал посвящения и станет полноправным мужчиной. И свой приз выберет сам.

За столом возбужденно и довольно загалдели. Заря предположил: князь хочет, чтобы его дружинник Могута завладел Ладомилой, Зарю унизить таким образом. Он наклонился к Ладомиле, коснувшись губами ее детского, нежно-розового, пронзенного маленьким металлическим украшением уха:

— А если я выиграю?

— Я не хочу быть ничьей.

— Тебе никто не нравится?

— Это всего лишь игра, и есть пределы.

— Мне даже игра в допустимых пределах была бы приятна.

— Тогда сражайся.

Заря подумал, что Ладомила завлекает его, она хочет быть рядом, но играет с ним. Что ж, игра — так игра. И ставки в игре велики. Он спросил еще:

— Какие у тебя сережки. Откуда?

— От византийского верблюда. Кузнец сделал.

— Так тут еще и кузнец присутствует?

— Делал на обмен. Я ему фенечку из бисера на удачу, а он — серьги.

— Что кует кузнец видела?

— Он из металла хоть что сделает, мастер.

— Подведешь меня к нему.

— Ладно. А зачем?

— Зачем-нибудь. Потом узнаешь.

* * *

Третья встреча с модератором вызвала у Зари противоречивые чувства. Ясно, что его цель помочь Заре стать победителем игры. Следовательно, движение к победе должно иметь кратчайший и простой путь. И все-таки… Олег начал с простой истины, которую постарался донести до Зари:

— Ты — яхта под парусом в море. И как всякой яхте тебе можно победить, только поймав ветер. Управление ветром в нашей игре — это управление ситуацией. Собственно, такой логикой и руководствовались сильные мира того. Они умело интриговали, стравливали врагов между собой, использовали наветы, недостоверную информацию, часто шли на компромисс с более влиятельными людьми, чтобы с их помощью подняться еще выше в иерархии. И это правильно.

— Где же тут воспитательный момент для участников? — съязвил Заря.

— Игра — это реконструкция времени и возможного поведения. Здесь люди проявляют себя как могут в предложенных обстоятельствах, а дальше, кто и какие выводы сделает, предмет для обсуждения.

— И может выиграть подонок? Ну, то есть, я хотел сказать, кто захочет стать таким в игре?

— Абсолютно. Он и может стать лучшим. Все также, как и в сегодняшней жизни… — Олег буквально прожег его взглядом. — Океюшки? Еще раз напоминаю, ты не в сказке, где надо победить дракона. Ты — исторический персонаж, творящий историю в возможном варианте развития событий. Осознать происходящее и сделать выводы — цель. Обсуждение после. И только там игрок уже шлифует все грани своей личности в оценочных категориях. В игре же надо быть не человеком лучшим, а лучшим персонажем и лучшей легендой.

— Все, я прочухал. Какие будут еще рекомендации?

— Победа в бойцовском турнире, во всяком случае такое участие в нем, когда бы тебя положительно оценили все. Дальше посвящение и приглашение в дружину. Необходимо в таком случае восстановить отношения с князем, обрести славу в походе, в который князь позовет, приобрести авторитет в дружине. И кто знает, может… стать и князем в будущем. Если все пойдет по-другому, обсудим коррекцию при следующей встрече. С точки зрения возможностей — физической силы, характера, разумности, — у тебя есть все, чтобы победить. Давай, действуй! Рука зажила? Ну, вот. Это ж народная медицина!

Заря сомневался. Его чувства и намерения уводили несколько в другую сторону от предлагаемой Олегом тактики. Что касается необходимости победы в этом боевом турнире, тут двух мнений быть не может. Надо побеждать.

Боевое игрище вызвало повальный интерес у племени. Собрались на выбранном для этого самом просторном и ровном месте абсолютно все. Между прочим, Веселина подбодрила, крикнула:

— Я все равно за тебя, дурака, болеть буду! По-другому не получается.

А вот Ладомила не пожелала ничего. Они даже не смогли поговорить перед началом…

Дядька Деян объявил, что первый стеночный бой состоится между отроками — вои пятнадцать на пятнадцать. Без оружия. И также исключались любые удары. Только борьба. При этом разрешались зацепы, захваты, толчки. Падение члена команды означало его условную смерть и прекращение участия в противостоянии. Разрешалось нападать нескольким на одного, в общем, уронил одного — можешь переключиться на другого. Последний упавший у команды символизировал ее поражение. Каждой команде дали рубашку определенного цвета. У команды Зари красные, у команды отрока Богдана — желтые. В команде у Зари есть два сильных парня — Люборад и Огнедар, ребята крепкие, коренастые, про таких говорят «кряжистые», но какие-то, как показалось Заре, слишком уж добродушные. У Богдана — высокий и длиннорукий Млад, злой с характером Колояр, сосредоточенный и наглый Световид. Не такие силачи, зато креативные. Остальные ребята как-то потерялись в обеих командах. Их Заря на разминке особо не приметил. Вообще в стеночном бою присутствует элемент коллективной взаимопомощи, и часто индивидуально более сильные бойцы проигрывают более слабым, но хорошо организованным. Для организации требуется опыт. Которого пока еще просто не было.

Сошлись по команде дядьки. Первое, что успел почувствовать Заря, это тяжело хриплое дыхание вокруг и ярость Богдана. Его давление едва не опрокинуло Зарю, однако ж, он сумел удержаться и перешел в наступление. Они долго боролись друг с другом за захват. Дыхание у Зари сбилось, появилось тревожное чувство, что не хватит выносливости. Только бы партнеры не подвели. Вокруг стоял рев и визг. Заре удался маневр: дернул Богдана за рубашку на себя и налег сверху, изо всех сил, сколько мог, надавил, и тот рухнул на живот. Все! Можно переключаться на другого. Но тут оказалось, что и у них есть потери, один из членов его команды неловко упал, да еще подвернул ногу. Приходится начинать все сначала. И все-таки, пожалуй, Богдан у соперников был самым крепким, лучше других стоял на ногах. С остальными оказалось проще. Заря мгновенно уходил очередному противнику в ноги и резким рывком опрокидывал на спину. К этому простому приему почему-то никто не оказался готов. Через десять минут возни они победили…

Второй стеночный бой состоялся после пятнадцатиминутного отдыха. На этот раз пять на пять. Сборная отроков и сборная дружинников. У дружины во главе, понятно — Могута, князю не по чину. Главная опора Могуты — борцы Мстислав и Ярослав. За спиной Зари Богдан и его креативщик — Колояр, крепыши Люборад и Огнедар. Справедливости ради надо сказать дружина тоже провела предварительный тренировочный поединок для выявления лучших в сборный коллектив, так что обе команды не так уж и свежи. Как только сцепились, руки сразу почувствовали, что под нагрузкой были только недавно. Заря и Могута упали оба в самом начале, после обоюдной подсечки. Неудачно… Команда дружинников быстро победила, несмотря на яростное сопротивление отроков. Люборад был последним в команде Зари. Он изо всех сил пытался сопротивляться, когда на его плечах повисло трое. Эта битва напоминала охоту трех львиц, повисших на буйволе. И все-таки Люборад пал. Ничего не поделаешь.

Следующее зрелище — индивидуальные поединки. И тут интрига, о которой высказывался Марибор, ну, насчет приза, состоялась. Могута стал вызывать на бой любого из отроков, но никто не решался, боялись позора. Вызвался только Заря. И он же предложил ужесточить условия:

— Предлагаю кроме борьбы, еще удары. Допускаются удары в лицо.

Могута возразил не играя, по существу:

— А по судебному иску мне отвечать?

Все тут несколько смешались, а Заря нашелся, что сказать:

— Я — зачинщик, в веке двадцать первом это и подтвержу. А в нашем окромя суда общины нету боле. Ну так как?

Заря пошел ва-банк, он понимал, что только в стойке сможет одолеть Могуту. Бороться с ним трудно, борьба — конек Могуты, он наверняка имел разряд по вольной борьбе, так Заря определил, наблюдая его поединки на тренировках.

Модераторы переглянулись, не зная, как поступить. Если ограничить рамками сейчас, то победа в турнире может показаться не вполне справедливой. Что хорошо для родителей, то не вполне хорошо для понимания подростками (как и реальными историческими персонажами в таком случае) справедливости, для дальнейшего хода игры. Разрешение получено. Ха! Теперь-то Заря по их переглядкам точно знал, кто в игре — модератор.

Начали сближаться. Могута не мог знать, что Заря раньше долго индивидуально тренировался в зале и в спаррингах, даже один раз участвовал в поединках футбольных фанатов. Могута же вообще не был боксером и не имел опыта боя в стойке.

— Смотри, пацан, травмируешься… — он не договорил, Заря молниеносно зарядил правым боковым, а потом прямым в лицо.

Всего два громких щелчка-шлепка и Могута зашатавшись, стал валиться. Что-то невероятное творилось после этого!

Последним состязанием была стрельба из лука. Не самый лучший вид для Зари. И все-таки сегодня его и только его день. Из всех участников — отроков и дружинников, более пятидесяти человек, он оказался третьим. Могута после нокаута вообще отказался стрелять из лука.

Заря после турнира перед ним извинился.

— Ничего личного, Могута.

— Врешь. Личное и только личное.

— Ну, в какой-то степени…

— Вот и у меня теперь будет личное. В такой-то степени. Берегись, отрок…

По общему мнению, Заря признан самым креативным участником и объявлен после некоторого спора общим победителем боевого игрища.

А как же насчет приза? Он сказал на это, что хочет иметь в качестве приза дружбу с одним человеком, но такую дружбу нельзя навязать. Поэтому теперь главный приз для него — признание племени.

Зато получил поздравление от Веселины, а также Златояры и Купавы (девушек, вместе с Веселиной посмеявшихся у реки над Зарей). И как раз от них от троих — предложение близкой дружбы, между прочим… Ух, ты!

* * *

Ведунья сидела совсем не по-ведьмовски, как-то несолидно и не страшно, как дитя, свесив с крутого берега короткие ноги, смотрела на воду и что-то шептала. Все это не вязалось с ее морщинистым лицом и седым длинным волосом. Прямо бабушка — яга сидит, свесив ножки…

— Здраве буде, ведунья, — окликнул ее Заря.

Она повернулась и посмотрела на него с ироничной снисходительностью. Правда, в ее глазах была и приветливость.

— Садись. На реку смотри. Река думать помогает.

Заря решил тут спровоцировать бабулю. Пусть мозгами пошевелит. Ему по большому счету хотелось кое о чем спросить всех этих ученых — историков. Спросить об одном важном. Самом важном. Мать так и не захотела отвечать на его вопрос…

— Как думаешь, что в мире главное? Много всякого говорится. Запутали совсем. Неужели только деньги и вечный дележ?

Ведунья — ноль внимания. Как шевелила губами на горизонт, так и шевелит. Заре даже неудобно стало за нее. Облажается бабка щас, не ведает модератор, что глаголить, как и мать его будто не знает, правительство понятия не имеет и никто-никто…

Наконец, она, словно выйдя из анабиоза, произнесла негромко:

— Самому тебе разобраться бы надо. Видишь, горизонт?

— Вижу.

— А небо?

— Ну, да.

— Ты думаешь, что всегда будешь иметь неограниченное никем право и возможность видеть и постигать все это?

— Конечно.

— Не истинно. Этой возможности однажды могут и лишить, не спрашивая твоего разрешения. Надолго или насовсем.

Она поднялась, провела ладонью по его голове и сообщила, что завтра надо помолиться на капище о дожде. Странная бабка…

Общинники надарили Заре много бытовых полезных вещей и даже украшения с изображением магических символов на удачу. Кто чем мог его поздравил. Это не входило в официальную процедуру и, скорее всего, не являлось просто поздравлением с победой, даже признанием заслуги. Здесь нечто большее. Хрупкое согласие с дружиной в любой момент могло перерасти в открытое противостояние. Князь и дружина не хотели более оставаться на кормлении у общины как просто наемная сила, которую то привлекали, то отстраняли по некому договору. Они… Впрочем, что было дальше — написано в учебниках.

Как же важно общине сейчас сохранить последний рубеж! Заря это не просто начинал осознавать, а увидел онлайн куда развивается игра, и каким печальным может быть (уже стал в жизни) финал. Этот финал им всегда «рисовали» на уроках истории как канонический, закономерный, неизбежный. Однако у него и его виртуального народа еще оставался шанс противостоять неизбежности и переписать кое-что хотя бы понарошку, может быть, доказав обратное?

Заря не спал почти всю ночь и его осенило. Так вот что имела ввиду ведунья! Можно и потерять. Надолго или насовсем… Теперь личный модератор ему больше не нужен. Он продолжает игру не как «аватар» ее организаторов в русле неизбежности, а как самостоятельная, не управляемая никем, фигура. За право и за возможность. За свободу.

* * *

Есений собрал лучших отроков по итогам боевого турнира и повел их в лес для продолжения обряда посвящения. Как он сказал, этот обряд уже начался боевым игрищем, где они хорошо себя проявили и получили право пройти еще одну стадию. Она заключается в том, чтобы, оставшись в лесу со своим учителем, коим являлся в данном случае старец Есений, в течение дня (в действительности обряд инициации мог длиться до двух недель) общаться на откровенные мистические темы, постигая мировоззрение древних славян, смысл их бытия и обрядов, удерживаясь от еды и питья, также задавать старцу неудобные вопросы в связи с отношениями в племени, отношениями полов, жизненными проблемами, с которыми могли сталкиваться славяне. Есений обязан ответить на любые вопросы максимально откровенно, если, конечно, эти вопросы и его ответы не могли задеть нормы этики и морали, что нарушало бы принципы и правила данной игры. А это все равно, что пройти по тонкому льду… Где грань, где нарушение неких законов, насколько эти законы справедливы в свою очередь, никто определенно, уж если до конца честно, не понимал.

Еды с собой по условиям посвящения не брали. Собирали грибы, коренья, ягоды, воды немного взяли. Огонь предполагалось развести на открытой поляне, чтобы не запалить лес.

Есений — сухопарый старик с вечно усталым задумчивым выражением лица. Его внешняя усталость не переходила никогда в состояние раздражения, удивительно мог владеть собой. Это показали и переговоры с дружиной. Он ни разу не сорвался на эмоции, был предельно собран, что успеху в этих переговорах все же никак не способствовало.

Когда зажгли костер и стали печь грибы, Люборад спросил Есения:

— Скажи, вот как правильно жениться: когда любишь девушку, а она — нет, или когда не любишь, а она — да. Ну, понимаешь? Если нет идеального варианта, а только эти два.

— Тогда лучше вовсе не жениться.

— А если допустим, надо?

— Что значит, надо? Вы самостоятельные люди.

— Ну, а если обстоятельства?

— Все равно правильнее перешагнуть через всякие обстоятельства и не делать того, о чем придется жалеть.

— И все-таки?

— На первый взгляд лучше, когда тебя любят, правда? — спросил тогда Есений с улыбкой.

Все кивнули головой, соглашаясь.

— Но это только на первый взгляд. Из вас любил кто-нибудь? Молчите? Значит, еще нет. Вот поэтому и задаете такие вопросы. Кто любил, тот точно скажет, что лучше любить самому даже и без встречного чувства.

— Унизительно, — возразил Люборад.

— Унизительно… В жизни важно, что чувствуешь, а только потом — что понимаешь. Хотим мы того или нет, но все именно так, сколько бы не убеждали и не предостерегали. Потому что только чувство делает человека счастливым. Разум избавляет от лишних проблем, а счастья сам по себе обеспечить не способен.

— И что тогда? — включился в разговор Огнедар.

— Если не можешь не жениться, значит женись на любимой женщине. Сколько продлятся ваши отношения — неизвестно, но ты будешь носить в себе любовь и видеть мир цветным, а не черно-белым. Если семья не сложится и расстанетесь, так любовь никуда не денется. Она в тебе будет. Любовь, ощущения — вот, что главное.

— Эгоистично, — заметил Заря.

Есений возразил:

— Наоборот. Здесь вы не хотите доминировать и не обманываете. Никогда не играйте в игры про псевдомораль и не вводите в заблуждение самих себя и своих женщин. Только вы сами и только ваше сердце.

— А как у тебя случилось? Ты любил сам?

— Да. Только я и сейчас… Это не про игру, а про жизнь, молодые люди.

— До сих пор? — удивился Люборад.

— Моя голова свободна от мыслей о старости, поэтому сердце еще способно воспринимать вкус жизни — любить. Чего и вам желаю. А чтобы получить такую возможность с точки зрения физиологии, что надо делать? Правильно! Надо стараться сохранить это самое сердце и весь организм здоровым. Ради женщин. Они как цветы кругом. Перестанете видеть цветы и цвета — значит померли.

* * *

А Ладомила, как и обещала, привела Зарю к мастеру кузнечных дел, которого звали Любим. Когда Заря попросил Ладомилу оставить их одних, он заметил завистливо:

— Хорошее у тебя имя.

— Не жалуюсь.

— Печурка — тема.

Заря выставил перед ним кучу подарков, которые, по его предположению, могли Любима заинтересовать.

— Здорово… — тоже, в свою очередь, восхитился Любим.

— Это все твое.

— Да, ну?

— Твое, твое.

— Что взамен?

— А сделай мне браслет женский на руку из металла?

— Постараюсь.

— Мне до Купалы надо.

— Сделаю. Сказал же.

— А еще два наконечника для стрел. Один кипчакский, другой — ромейский. Это задание ведуньи, клянусь.

Заря не соврал, он был накануне у ведуньи и между ними состоялся такой разговор.

Заря:

— Дай задание кузнецу отлить кипчакский и ромейский наконечники для стрел. Скажем, что для ритуалов на защиту…

Ведунья усмехнулась:

— Князя на чистую воду вывести хочешь?

— Проверить надо бы… Попросим его показать потом ту самую, как бы ромейскую, и сравним. По металлу и литью. А кипчакскую пусть сделает так, для отвода глаз.

— Иди, скажи, да пусть князю не говорит. Строго накажи.

Так что Заря говорил чистую правду. Любим и не думал сомневаться. Кто бы рискнул обманывать не только Любима, но и ведьму? Себе дороже. При этом Заря не поставил в известность Гридю, однако, как и положено по правилам игры, сразу же оказался в курсе модератор. Олег стал посылать ему одну записку за другой с предложением о встрече. Заря не реагировал никак, уничтожая их. Он чувствовал, что его затея вызывает тревогу и переполох модераторов, нарастает напряжение и среди игроков, но внутренняя убежденность в правильности своей миссии заставляла все дальше уходить от модераторской общепринятой версии. Он мысленно изобразил средний палец для них для всех и начал творить историю так, как хотел и полагал логичным сам.

Он в параллельной Вселенной и там, в его Вселенной, все только начинается. Еще не передрались вожди, еще не зародилось не самое гуманное государство, и не пришел первый проповедник в рясе с другой, совершенно другой идеологией, непостроенная пока «гардарика» не лежит в руинах после нашествия монголов, не унаследовала от них вертикаль коррумпированной «ясачной» власти и почти тысячелетнее рабство. Есть время для работы над еще несовершенными ошибками.

* * *

Праздник летнего солнцестояния (прославления Ярилы) получился очень красочным и запоминающимся. С утра все начали париться в банях. Каждое гнездо в своей. В бане Гриди собрались парящиеся: сам Гридя, Заря, Дакша, который считался его племянником, Люборад, Огнедар и Богдан — двоюродные братья Зари. Было тепло даже утром, поэтому не особенно заботило, дует ли откуда-нибудь из угла. Наоборот, все только и ждали момента, чтобы выскочить на улицу и бегом броситься в реку.

По выходу из бани, сели поесть прямо во дворе перед домом Гриди, поставив на стол кашу из ячменя с маслом. Гридя собирался с духом, чтобы о чем-то спросить молодежь, сосредоточенно ел, глядя то в стол, то на реку, краешком видневшуюся за прибрежным частоколом. И, наконец, спросил:

— Ну, и кто что решил? Чем дальше заниматься? Люборад?

— Дружина. Князь зовет.

— Огнедар?

— То же самое. Хорошее занятие, Гридя. Доходное.

— Богдан?

— У Дакши выучиться ремеслу хочу. И подготовиться к следующему игрищу. Несправедливо меня нынче не приметили. В следующий раз приметят.

— А ты, Заря?

— Общину надо укреплять.

— Дружина есть.

— Пусть будет, да и нам не грех наготове быть, ополчению.

— Ополчение было и нынче есть…

— Нет, бачко. Надо чтоб оно на дружину не оглядывалось, а само смыслило, что делати ему. Дружина — сила чужая. Она без роду и племени. И жадная, и до власти желанная. Всегда верх держать хочет. Нельзя дружину близко к роду подпускать.

— Ты хочешь сказать: если ссора, то и супротив может быть?

— Может, бачко. И мы готовы буде. Я готов.

— И кто ж главный в таком ополчении?

— А это общине решать. Все будет сообща и во веки веков, как предками завещано, и не быть тут никакому изменению.

Гридя качал головой, не соглашаясь, ворочая ложкой в чугунке. Остальные сидели молча уставившись на Зарю. Все были поражены, пытаясь осознать услышанное.

— Что я, бачко, говорю не так?

— Жизнь учит, Заря, история учит, что у власти нужны люди, которые никому не родня тут. Нет у них интереса за кого стоять, стало быть посередине они. Такая власть боле праведна…

— Особые вооруженные отряды? Жадность — их интерес! Только будут они свободны от правды и от справедливости, потому как не жалко никого, ни старика, ни ребенка.

— Легко обсуждать следы, когда не туда вышли.

— А наши следы мы еще не оставили. Мы с тобой сидим, бачко, едим вот кашу и до беды два веку. Так может беды и не случится?

— Нельзя манипулировать временем, как если б был путешественником в этом времени и понимал: ход истории — космический закон, — вдруг выдал Гридя, откровенно нарушая правила игры.

Заря возразил ему в той же манере:

— Мы здесь, чтобы понять прошлое, играя в него. Идя только по руслу, пути другого и не узнаешь. И враг про то русло смыслит и там поджидает. История у того русла стоит и готовит погибель. Зачем мы здесь, чтобы еще раз просто осознать трагедию, которой могло не быть?

— Ну, Заря, творишь неизведанное и туман в башке. Все подвернуть сомнению собираешься. Самый умный?

— Свободы хочу, бачко. Она у меня в жилах течет. Ваша кровь, между прочим…

Такого здесь еще не бывало. Прав, конечно, Заря, князь есть князь — поборы и притеснения становятся нормой. Общину ссорит меж собой, чтоб вождем стать. Все так. Только Гридя не мог не понимать и последствия намерений Зари для всей игры. Хоть объявляй об этом всем и выводи его вон наружу, чтобы не искушать остальных…

— А я Зарю поддержу, — заявил вдруг Дакша. — Кто может утверждать, что и как было доподлинно? И как стало и почему стало? Академики рассказали? Так не совпадает много чего у них! Надо решить: либо тупо реконструируем официальную версию, либо играем в живую игру, где у каждого есть право на свободное развитие, право просто в игре жить. Может, создавая проект, сами не до конца поняли, чего хотим и насколько глубока оказалась зарыта идея, и пацан прав — надо пересмотреть кое-что?

— А деньги? Заря, деньги — то как, приз твой? — примиряюще улыбнулся Гридя.

Заря картинно спохватился:

— Ух, ты, про деньги-то я и забыл. Деньги — важно…

* * *

Урядник, выбранный для организации праздника, дядька Деян, был очень смешным. Он пытался по-стариковски нелепо и достаточно целомудренно заигрывать с девками, прихватывая их за косы и рубахи. Сыпал остроумными прибаутками, которые Заря так хотел запомнить на будущее, но не смог. И все же при этом Деян не забывал о своей главной роли — организации. Он распределял людей по разным объектам и разъяснял их роль в том или ином деле. Сам помогал личным участием, примыкая то к одной группе, то к другой.

Все начиналось в этот день как предписано. Девушки собирали травы и цветы, плели венки, заготавливали травы-обереги (полынь, зверобой, крапива) для всех участников праздника. Обережные травы закреплялись на поясе. Выбранную специально небольшую березку украсили цветами и цветными лоскутами ткани. Под дерево поставили куклу Ярилы величиной в половину человеческого роста из соломы. Перед Ярилой на платке расположили всякую снедь. Еще сложили костер (купалец), в середине его установили шест, на вершине привязали пучок соломы, сухих веток. Девушки вокруг березы водили хоровод и пели. Парни пытались шутливо встроиться в нарушение регламента, да что поделаешь. Потом все пошли к реке, кинули в воду цветы, освященные травы, крапиву (оберег от русалок) и, обнажившись (не полностью, в рамках правил), начали купаться.

Веселина попыталась Зарю утопить, со смехом навалившись на шею. Заря извернулся и чмокнул ее в щеку.

— Ты и вправду ра — дость…

— Солнце, да не тебе данное. Для другого припасенное, чтоб не сжигать, а ласкать и нежить, и свет дарить. Так-то вот, Заря. А ты отраженным светом горишь, твое солнце иль еще не встало, иль зашло уже. Жалко.

— Жалко, — Заря смотрел на нее смущенно.

Слова застряли в горле. Не нужны Веселине его пустые комплименты, ей нужна горячая любовь. Ни больше, ни меньше.

Многие ребята уже приметили девчонок и создавались пары, по крайней мере, так Заре показалось. В воде играли, гоняясь друг за другом, едва касаясь, прижимаясь, трепетно и чувственно… Ну, словом, и так понятно.

Ближе к сумеркам собрались у костра. Началось гулянье. Модераторы на всю катушку пустили в ход бубны, трещотки, рожки, поют громко, все водят хороводы. И в таком хороводе рука в руке лежит по-особому, и сердце колотится, как те бубны.

Вечером Заря показал Ладомиле браслет. Тот блестел в закатном солнце как настоящая драгоценность, ее рука — волшебная тоненькая ветка с горящим огоньком. Он спросил прямо, больше уже ходить вокруг да около нет сил:

— Будешь моей? С такой, как ты, мне все ни по чем. Вот, кажется, эту реку и тот берег возьму и перепрыгну, а потом в небо еще выше, и в облака, и над лесом… Правда, никогда не думал, что так можно… мир видеть.

— Опустись на землю. Здесь столько дел. Хочу тебя похвалить. Молодец.

— Ты о чем?

— О турнире. Когда сказал, что сражаться будешь, я не верила, если честно. Парни часто просто трепятся. А у тебя слово с делом не разошлось. Редкое и важное качество. Про таких говорят, что далеко пойдет. Или полетит?

— Полетит, — заверил Заря.

Они засмеялись. Ладонь Зари осторожно коснулась ее губ, носа, бровей. Он тихо сказал:

— Хочу запомнить. Игра закончится как жизнь… И все.

— Ну, почему же? Жизнь — тоже игра. Можно сказать, игра продолжится, — она посмотрела на него по-другому, исподлобья. — Только… Будет другая, и все. Где каждый тоже играет роль.

— Будешь моей?

— Ну, что заладил, «будешь, будешь»! Давай проживем одну игру, а потом о другой поговорим, ладно?

Праздник подходил к концу вместе с этим бархатным деньком. Над рекой несется эхом молитва виновнику торжества — Яриле.

Хороший день. А вот завтра «волхвы московские» обещали похолодание.

* * *

Заря принес изготовленный Любимом наконечник стрелы ведунье. Она приняла его, положила на капище на камень, и приказала Заре оставить ее одну, Гриде передать и другим, чтоб созывали совет общины к завтрашнему дню к рассвету. Заря посмотрел на небо и осторожно заметил:

— Тучи, ведунья. И ветер прохладный. Будет не по погоде.

— По погоде, по погоде. Тучи — настроение небес, они нам сообщить что-то желают. Вот и узнаем — что.

Заря вернулся к отцу, стал помогать ему растапливать печь. Ночь обещала быть неласковой. Спросил:

— Как у нас с долгом?

— Что тебе?

— Я прошел обряд и могу знать все.

— Не отдал пока.

— Не отдавай, повремени чуток. Может, и не придется.

— Почему это?

— Завтра узнаем утром. Ведунья зовет совет на капище… — Заря отвернулся, боясь смотреть отцу в лицо.

— Ты что, решил суд князю устроить. С ума сошел?

— Если стрелу сделал князь, чтоб про ромеев придумать, цену себе набить, то корма получил не по правде, наш долг зачетом пойдет. Скажи свое слово про ромейские стрелы и про эту? Сравним прямо на совете.

— Марибор тебя убьет.

— Вот, значит, как. Призвали дружину помогать, а теперь сами не знаем, как избавиться? Это такая вот власть — историческая неизбежность, предвестник создания государства на Руси? Бред.

— Марибор тебя убьет и никто не вступится.

— А ты? Ты, бачко?

Гридя не ответил, вороша угли в печи. Заря вышел на улицу за новыми полешками. Прямо на уложенных под навесом дровах лежала записка от Олега:

Заря! Настаиваю на встрече в нашем месте. Прямо сейчас. Жду в течение часа, поспеши. Это важно. Если решил играть по-своему и не хочешь встречаться, вот мое слово: твоя тактика выбрана неверно по сути и некорректно по отношению к правилам. Модераторы возмущены, игроки удивлены. Заяви ведунье, что ты хотел ввести ее в заблуждение, чтобы скостить долг отца, тебя будут порицать, правда, отделаешься только этим. Вернись в исторически обусловленное реалистичное поведение. Обращаюсь к твоему разуму, лучше от этого никому не будет. Истории потрясения не нужны, даже если речь идет всего лишь об истории игры.

Заря посмотрел на пепельное небо, поежился от ветра и порвал записку. Увидел Могуту. Случайно или нет, но тот проезжал на коне как раз мимо. Никогда рядом с их гнездом Заря не видел его раньше, не по высокому положению дружинника общаться запросто с общиной. А тут на тебе, нарисовался: «Ну, что, вои, надумал к нам податься али нет? Князь тебя ценит все ишшо. Че молчишь, отродье? Гриде передай: долг не отдавать — не токмо дружинный, общинный закон нарушать. Не простится. Но-о, холера, куда тебя понесло! Иссечем в лохмотья! Так и передай. А мой должок за мной. Его отдам, запомни»!

* * *

На совет общины князь не пришел и наконечник стрелы для сравнения не представил… Как ни ждали его собравшиеся на капище члены совета — по одному от трех гнезд рода (Гридя от своего), а также старейшины, жрец и ведунья, — не дождались. Когда ж за князем послали, получили сообщение, что дружина лагерем не стоит, дома дружинников и князя пусты. Вместе с оружием конные убыли в неизвестном направлении. С ними уехал и Люборад. Передал через Богдана, что поступить иначе ему не позволяет его жажда славы и дружинного дела. Уж очень хочет Люборад стать воином дружины, а общинное землепашество не по его части.

В тот же день приехал дружинник, сообщил, что князь не собирается «боле соблюдать договор, покуда племя не чтит его, долги не отдает, суду неправедному не по чину подвергает». Дружинник закончил свое сообщение такими словами Марибора, вызвавшими бурю возмущения:

Не пристало князю перед смердами ответ держать. Коли отдадите бунтовщиков Гридю, Зарю, Дакшу, — толк будет. Дружина вернется и приступит к охранному делу. Что до стрелы, так все знают, ромеи готовы хоть завтра напасть, токмо сила дружинная их и сдерживает, отсюда в укреплении нуждается, потому нет и спора здесь. За бунтовщиками приду завтра со стражей утром. Не отдадите, явится вся дружина и сама возьмет, с вас же спрос особый будет.

Тогда в тот же день собралось на расширенный совет все племя. Надо было решать, как к этому относиться и что делать дальше. Зрелище было внушительным, поскольку на поляне перед капищем собралась целая толпа мужчин и женщин. Старец Бакуня обратился ко всем за советом. Племя предложило высказаться Гриде, Дакше, Заре. Гридя и Дакша просили племя не выдавать их, покуда завтра Марибор, как из стада, начнет овцу за овцой таскать, и предела тому не будет. Только не овцы они, стало быть, а люди. С людьми же по-людски и надо все решать.

Заря страшно волновался. Он не помнил другого времени, только эта непогода с прохладным ветром и накрапывающим дождем, только тяжелое, нависающее небо, и ощущение реальной опасности. Он всматривался в лица людей и не видел в них и тени театральности. Что-то есть в этом действе до глубины души для него и для них для всех обидное и такое узнаваемое, что говорить и кричать хочется не со сцены театра исторической драмы, а именно из толпы мокнущих, возбужденных соплеменников, которых уже совсем скоро могут элементарно ограбить, перерезать всех до единого подобно стаду, не имеющему по мнению грабителей своего разума и воли. Сталь дружинных мечей не воспринималась сейчас как абстрактная деталь, она была так же прохладна как пронизывающая хмарь, так же тяжела. А кровь человеческая — красна… Как кровь.

— Земляки мои, соплеменники! — заорал вдруг Заря и аж сорвал голос, не рассчитав, почти засипел. — Не хотел я менять тут у нас ничего, хотел как все мы жить, работать, биться с ворогом дальним, коли нужда будет. Да кто ворог — сама жизнь подсказывает. Говорит же она вот что: не тот порой ворог, кто живет далеко и по-другому, а тот, кто, может, и рядом, на одном языке говорит, да алчет свободы твоей, благополучия твоего. Не любо биться с ним, тогда любо позор имать и в холопах у него быти! Волю общинную завещали нам предки и смотрят ныне из нави с надеждой. Я готов сдаться, коли вам так лучше. Да лучше ли?

— Нет, не лучше. Любо биться! — племя зашумело как могучее дерево на ветру в восторге единения и поддержки, а Заря словно очнулся только сейчас. Он так и не понял, откуда эти слова, как будто его эмоциями и разумом управлял кто-то сверху, еще выше облаков седых, и сини синей, где не может быть ни ошибки, ни слабости.

Решение принято единогласно: защищаться от дружины, создав свое ополчение. Далее уже остался только совет в избе у старцев, и спокойно без патетики обсуждались чисто практические вопросы в соответствии с исторической достоверностью (как это могло быть в то время). Убивать завтра поутру князя со стражей или прогнать? А может в заложники князеву красавицу — любовницу взять с ребенком? Дом их обязательно сжечь или передать другим соплеменникам? С какой стороны нападет дружина, как выставить боевое охранение, сколько имеется в наличии оружия, достаточно ли топоров, копий, щитов, рогатин, веревки, чтоб вязать супостата и потом мучительно казнить. Как надежно укрыть своих женщин и детей (детей немного, но тоже есть, из семей модераторов). Вот уж для кого игра, так игра, как настоящая правда, от которой голова кругом и страшно, даже очень страшно.

Гридя встал во главе племени как человек с легендой боевого опыта, побывавший в походах и знавший, как следует соблюдать строй, правильно обороняться тактически, чтобы не дать себя окружить, выбрав самое выгодное место для битвы.

На следующий день Марибор опять не приехал. Узнал о принятом решении? Племя стало готовиться к войне. И погода все хуже и хуже. Мог пойти даже град. Ничего себе! Во времена далекие, когда такой же Гридя, Заря и их товарищи, возможно, ждали врага, молясь и обращаясь к небесам, им хотя бы град на голову не летел. Или бывало? Что вообще мы знаем о них, настоящих, всяких: умных — глупых, мудрых — наивных, добрых — жестоких?! Только не из версии академика — модератора, а из жизни. Так думал Заря, получая топор и щит. Щит тяжелый, деревянный, а оружие хоть и условное (подобие лезвия из плотной резины), но все равно грозного вида. К жизни относишься совсем по-другому, когда идешь с топором, но и под топор, и не уверен, что вернешься живым. У него сейчас представить это получилось легко.

* * *

Гридя изложил свой план действий. По его мнению, дружина атакует со стороны капища и его избы, чтобы разом захватить его и совет общины. На замечание некоторых, что Марибор на это не пойдет, потому что может попасть с ловушку, в какой-то момент оказавшись в низине, а затем ему придется двигаться в гору, Гридя возразил, что противник может в этом случае рассчитывать на внезапность и быстроту атаки. Значит, надо усилить дозор, чтобы встретить на холме. Может, лучше часть дозора расположить скрытно в рощах по краям низины? Когда Марибор и дружина будут в низине, атаковать его с трех сторон, потом охватить по флангам и, окружив, уничтожить.

— Дружина малочисленна. Их значительно меньше, чем нас, — заметил он.

— Если их настолько меньше, зачем им идти через низину? — усомнился Заря.

Гридя, однако, настаивал:

— Ты хочешь сказать, они пойдут с другой стороны по берегу через два гнезда, прежде чем до нашего доберутся? Зачем? Как только они появятся, сообщит дозор, все начнут отступать к нашему гнезду, или встанут строем обороняться, и мы подтянемся. Численное большинство, жилые дома и другие строения, как оборонительные стены, отсутствие внезапности… Мне кажется, ты ошибаешься.

— Если со стороны реки? — предположил Есений.

— Нет, — также не согласился Гридя. Там дозор, ограда. Если по берегу пройдут внизу, мы можем атаковать сверху и сбросим их в реку, опять же, потому что нас больше.

— Мы все время говорим про день, — заметил Заря. — Ночь никто отчего-то не рассматривает.

— Ночь? — Гридя задумался. — Нет, ночью не должны. Ночью не видно, кто свой, кто чужой. К тому ж, как определить исход сражения с точки зрения… Сами понимаете. Дежурные модераторы не разберутся, кто жив, а кто — нет, и кого следует немедленно выводить из игры. Против правил это будет явно.

Потянулись часы нервного напряжения в ожидании атаки. В игре так, а что же могло быть в реальности? Даже трудно себе представить. Заря вдруг почувствовал недомогание и приближение лихорадки. В горле и носу першило, голова не на шутку разболелась. Он понял, что простудился, говорить об этом никому не стал, еще решат, будто отлынивает. Повода так говорить и думать о нем он не даст ни за что, даже если придется махать топором с температурой под сорок.

Становилось все хуже. Начинался озноб. Он стал пить больше теплой воды, разогревая ее в котелке на очаге.

— Ты заболел, что ли? — встревожился Гридя.

Заря ничего не ответил. Силы оставляли его с каждым часом. Он уже молил только об одном: чтоб Марибор явился как можно быстрее и дал ему возможность умереть как положено, с честью.

Через четыре дня на пятый, ночью, часа в три, когда боевое охранение в рощах уже устало ждать противника в низине, и другие измотались за дни и ночи ожидания тоже, дружина, как и предполагал Заря, пошла прямо на селение вдоль берега со стороны дальнего гнезда. Марибор выбрал ночь, чтобы противнику не было видно, что их меньше, при этом он не попадал в низину и не мог быть отброшенным или окруженным.

Так поначалу и выходило. Он не сразу оказался замечен, успел продвинуться вплотную к крайнему гнезду, перебив почти весь дозор. С дружиной пришли десять лучших мужчин из соседнего племени, позарившиеся на выгодное у реки место, и пятнадцать степняков-кипчаков, с которыми договорился также накануне.

Марибор не сомневался в успехе. Как условились, всех оставшихся в живых бунтовщиков кипчаки получили бы для продажи, как рабов. Марибор же вместе с соседями займет все гнезда, чтобы продолжить игру — жизнь без раздора и ненужных потрясений в точном согласии с его видением настоящего и будущего. В племени будет властвовать вождь. Он. Самый великий и умный, самый любимый и харизматичный. Ведь лучше других знает, как сделать смердов счастливыми. Будет хорошо ему, им станет тоже неплохо. Больше никакой общины, никакого бардака, и никакого договора. Без него, Марибора, ни единого слова, ни единого глотка воздуха, воды и пищи. Можно сказать, без его воли и пчела к цветку не подлетит…

Только кто-то пытается регулировать жизнь своими правилами, а кто-то берет и опровергает их. И находит коса на камень, и раздается скрежет металла…

Эффект внезапности у Марибора полностью не сработал, в общину, едва опередив бывших своих, прискакал на коне Деян, с ним еще пятеро конных дружинников. Дядька не смог оставить своих отроков-вои в беде и занял их сторону, как и эти пятеро. Абсолютное грубейшее нарушение модераторской легенды.

Еще когда обсуждали варианты нападения, Заре любопытно было, как регулировать сюжетным модераторам такое действие, как бой с применением «холодного оружия», да еще вдруг ночью? Как определить тех, кто окажется сраженным в этом бою? За счет чего можно рассудить такую ситуацию справедливо, придав ей к тому же максимальную реалистичность?

Надо отдать организаторам должное, они вышли с честью из трудного положения. По регламенту, который стороны поклялись исполнять уже потому, что иначе можно было подвергнуть серьезной опасности любого, участвующего в «сражении», модераторам предлагалось в момент начала боя появиться с факелами среди бьющихся с четким обозначением себя голосом: «модератор». Эти люди не принимают участия в действии и должны внимательно следить за сражающимися. Каждый упавший считается убитым или серьезно раненым. Ему надлежит оставаться в положении лежа. Если он попадает под ноги дерущихся, он может только отползти в сторону. Удачный, совершенно очевидный удар оружием в тело также считается гибелью, и поверженному надлежит немедленно упасть. Это для того, чтобы бойцы не уповали откровенно на борцовские приемы, пытаясь лишь сбить друг друга с ног. Поскольку никаких лат на бойцах не предусматривалось с учетом эпохи, в которой проводился квест, наносить удары по голове чем-либо запрещалось, наконечники копий, топоров — из плотной резины. Стрелы и дротики, даже с тупыми концами, не могут быть использованы по прямому назначению — опасно, тем более что в ночном бою можно поразить и своих.

Заря боялся вступления в бой дружинников конными, плюс, как выяснилось, кипчаки также на лошадях. Остановить эту мобильную группу непросто пешим. К счастью для общинников, на такое безумие не пошли, чтобы не перепугать и не травмировать участников игры. Кстати, даже в реальном бою погибнуть под лошадьми могли в такое время суток и чужие, и свои. Опять же и у общины имелись конные. Кроме Деяна и сотоварищей — Гридя, Дакша, Есений…

А еще заполыхало! Марибор отдал приказ зажечь несколько стогов и даже два амбара для устрашения, а, может, чтобы модераторы лучше сориентировались, кто есть кто, огней факелов им могло не хватить.

Место боя осветилось полностью, жар палит отовсюду, началась толкотня и давка, поскольку навстречу Марибору и его людям в помощь защитникам подоспели другие общинники и остановили продвижение врага. Правда, к тому моменту община уже «потеряла» семь человек…

Заря в центре столкновения, зажат своими и слева, и справа. Он не может никак пробиться дальше, увидеть, где Марибор. Он читал, что в истории не раз одерживал верх тот, кто поражал вождя, полководца и поднимал дух своих бойцов. Ноги Зари как ватные, он передвигает их с трудом, с трудом соображает, оценивая происходящее. Как обидно! В такой-то момент недомогание! Он продолжал все время наносить удары противнику (перед ним были двое дружинников). Услышал крик Гриди: «Фланги! Фланги»! Это означало, что надо больше охватывать с флангов для окружения. Он сбил с ног одного дружинника, сделав подсечку и толкнув щитом, второго — ударив ногой в колено (болезненный удар, но… ему не стыдно), и с радостью понял, дружина дрогнула, они тиснят и разрушают эту «стену», и «стена» рушится!

Он делает шаг вперед, еще шаг, огни вокруг сливаются в сплошное зарево над ним, под ним, в нем, внутри, неимоверным, нестерпимым жаром. Видит перед собой Могуту, тот улыбается. Они обмениваются ударами, щит Зари трещит и раскалывается пополам… У Могуты настоящее оружие — огромный острый меч! Как такое может быть? Он кричит ему: «Нечестно»! А Могута говорит так, что эхом почему-то отдается в ушах: «Честен тот, за кем верх». Заря вздрагивает от боли, которая нестерпима. Он теперь знает, как бывает больно от… вошедшего в тело меча. Спазмы так сковали, что не дают дышать, он смотрит на лезвие в своем теле и кровь, бьющую из раны… Тело становится невесомым. Больше ничего.

* * *

Милосердная Матушка Жива, ты есть сам Свет Рода Всевышнего, что от болезней всяких исцеляет. Взгляни на Внука Дажбожьего, что в хвори прибывает. Пусть познаю причину болезни своей, пусть услышу голос Богов, что сквозь хворь говорят и на стезю Прави направляют. Увидь Богиня, что постигаю истину, а от того здоровье и бодрость возвращаются, долголетие в теле утверждается, а болезни отступают! Пусть будет так! Слава Живе!

Заря пришел в себя от этих слов и яркого солнечного света из открытой двери избы. Небо ясное. Будто не было вчерашнего кошмара. Пот струями течет по щекам, он с трудом поднимает голову.

— Бачко!

— Полежи еще чуток! — строго говорит Дакша, сидя у очага.

— Что было вчера?

— Разбили дружину.

— А бачко?

— Гридя погиб. И выведен из игры. Марибора взяли в плен. Судить были готовы. Да только игра объявлена законченной. Организаторы потребовали досрочного окончания, скандал…

— Почему?

— Из-за тебя, баламута. Ты всю историю на уши поставил. Не по правилам. Хотя и это теперь уже тоже вроде как история… В общем, объявили погибшим, чтобы вывести из игры. Все возмутились, потому как тебе не дали упасть, чтоб умершим не считался, унесли с поля боя ребята в избу. Ан нет, не зачли коллеги-модераторы. Хотя спорили чуть не до драки… Тогда по распоряжению начальства и установлен финиш. Да бог с ним. Главное сейчас, чтоб в больницу срочно обратиться, а то температура еще держится, тридцать восемь. Не пневмония случайно? «Скорую» вызвали, отваром от жара напоил, да все молитву на выздоровление читал. Помогла, вишь! А в больницу надо. Машина будет, но придется через низину подняться до грунтовки. Идти поможем. Доковыляешь с нами?

— Конечно. Знаешь, привиделось, что Могута меня мечом проткнул.

— Бред болезненный. Бывает. У меня в юности брат затемпературил, метался по квартире и чуть мебель всю не раздолбал. Батя его кое-как зафиксировал и в кровать уложил. А что он там в бреду видел, так только ему и знать. Орал страшно.

«Скорая помощь» после долгого ожидания все же приехала. Вошли Деян, «воскресший» Гридя, они весело поприветствовали Зарю, посетовали, что пока не удается пообщаться, но потом это надо будет сделать обязательно. Они смотрели на Зарю какими-то другими глазами, и тот понял главное: его абсолютно не осуждали. Все трое проводили до дороги, а когда уже почти дошли, увидели монаха, брел мимо них через поле к селению, полы его черной рясы в пыли едва не по пояс.

Гридя окликнул его:

— Эй, братец! Здравь буде!

— Здравствуйте, — вежливо ответил монах.

— Куда путь держишь, не к нам ли?

— Может, и к вам.

— Так игра уже закончилась!

— Ваша, может, и закончилась, а моя только начаться должна.

— Самоуверенный какой… — пробормотал Гридя. — Зря тащится, надо ему доходчивее объяснить, что уже все.

— Пусть хотя бы ноги потопчет. И ему свой путь пройти надо, — тихо сказал, улыбаясь, Дакша.

* * *

Обязательное для игроков и модераторов обсуждение игры прошло без участия Захара. Он все же угодил с пневмонией в стационар, откуда не отпустили даже на время. Обсуждения, однако, как такового совсем не получилось. Точнее сказать, оно оказалось отменено. Все началось вполне благообразно и торжественно. Слободский Аркадий Гаврилович, профессор, доцент кафедры истории педагогического института, курировавший игру с академической стороны, тепло поздравил победителя игры — Люборада. Парень, как он сказал, точно сыграл свою роль: выполнял рекомендации личного модератора, изучал, анализировал, своевременно и логично принимал решения, обучился и воинскому искусству, и даже несколько ремесел успел освоить. Конверт с деньгами был ему вручен под жидкие аплодисменты. Его родители тоже присутствовали, и были весьма довольны. Еще бы! Летние вложения окупились сторицей.

— А вот теперь… — профессор продолжил (после того, как всех игроков попросили удалиться, тон его сменился), — давайте обсудим игру в целом, особенно в части работы модераторов. Работа не удалась (о Захаре при этом он лишь упомянул в несколько негативном контексте). Вы, уважаемые мои коллеги, — профессионалы своего дела. В вашу задачу входило ознакомление молодежи с эпохой, когда зарождалось государство русское. На вас миссия патриотического воспитания в духе уважения к своему государству, почитания древних традиций, понимания исторической логики пройденного пути. Что же мы увидели? Вы допустили вопиющую безграмотность, авантюрно втянув игрока в проти