— Значит, Гульнара, говорите, что я здесь полтора дня, — Юрьев провел ладонью по своим щекам, размер щетины подтверждал слова женщины, — что еще за это время произошло?
— Примерно через сутки после первого землетрясения было еще одно, почти такое же. После этого через громкоговорители стали сообщать, какие улицы необходимо покинуть в экстренном порядке, — поймав вопросительный взгляд мужчины, Гульнара многозначительно потрясла бутылкой воды, — нашу плотину разрушило, водохранилище прорвало, часть города затопило.
— Так, замечательно! Просто замечательно! — Андрей покрутил головой из стороны в сторону. — Что, интересно, еще на наши головы свалится?
— Андрей, вы, может, и по-другому думаете, но люди по-настоящему злыми стали. Злыми друг к другу, к родителям, к детям, ко всему миру. Эгоистичными, алчными. Кроме денег и развлечений, ни о чем не думают. Вот бог их и наказывает.
— Я согласен с вами, Гульнара. Только он и невинных карает, а это, по моему мнению, несправедливо.
— Возможно, Андрей, но, как мне кажется, если мы сейчас через это испытание не пройдем, будет еще хуже. Это как очищение через страдания.
— Ох, Гульнара, ваши слова хоть и жестокие, но правильные. И к слову о страданиях, не поможете мне встать, я хочу выйти наружу, воздуха вдохнуть, а то от запаха одежды уже немного мутит.
— Конечно, Андрей, обн
