дыра в кармане да вошь на аркане.
Вези, – кричит, – куриная морда, в приемный покой.
Я, – говорит, – чересчур богатый человек, и мне раз плюнуть и растереть ваши бывшие часики
Тут ударила мне кровь в голову
и не баба вовсе, а гладкое место.
Такой, в общем, благородный жест, который теперь умиляет наши сердца, такой славный жест, как, например, рукопожатие друзей, имел в своем историческом прошлом несколько иной смысл, чем он сейчас имеет. Наши славные предки всего-навсего хотели, оказывается, удостовериться, нет ли в руках подошедшего какого-нибудь камня или оружия. И благодаря этому они, конечно, трогали за руку. И этим они проверяли, не допущена ли хитрость.
А после это, может, вошло у них в привычку. А теперь убирать как-то неохота. Особенно отчего бы в наше время не поздороваться за руку с какой-нибудь знакомой, которой отчасти симпатизируешь? И в руке которой явно, кроме сумочки с пудрой, ничего не бывает.
Нет, – говорит, – мы привыкшие. –
Съела она с кремом, цоп другое. Я аж крякнул.
А я этаким гусем, этаким буржуем нерезаным вьюсь вокруг
