автордың кітабынан сөз тіркестері  Мицелий: Янтарные глаза

Вилма Кадлечкова

Шэрон боялась тишины – тишина означала ничто. А вот Лукас тишину приветствовал. Близким человеком для него был не тот, с кем можно говорить, а тот, с кем можно молчать.

Гӧмершаӱл можно перевести как «Янтарные глаза». Милое название для чая, что-то вроде «Колодец дракона» или «Белый пион». В то же время это вход в трёигрӱ: поймает тебя и не отпустит. «Проломит барьеры сознания», как пишут в Книгах.

Никогда никого не спрашивайте, в каком положении вы находитесь, иначе дадите им над собой власть. Прямую инструкцию к шантажу! Провалы можно загладить как угодно, но едва вы начнете для душевного спокойствия выяснять свои баллы, то сразу обратите внимание всех, что идет подсчет – и его ведете не вы.

Уже потом он все себе красиво рационализировал, а лишнее тщательно спрятал в глубинах сознания. Также он извлек из этого уроки и запомнил несколько вполне определенных жизненных мудростей. Во-первых, галлюцинации могут казаться весьма реальными, если в распоряжении человека нет исходной системы чувств; во-вторых, даже если эта система есть, она весьма ненадежна, потому что чувства способны обмануть человека настолько, что он может смотреть с открытыми глазами вокруг и не понимать, окружает его свет или темнота; в-третьих, такие прекрасные абстрактные понятия, как «сознание», «космос» и «бесконечность», вполне, конечно, хороши, но в момент, когда реально приближаешься к их настоящему значению, они перестают иметь смысл.

Космос был невероятно близко, за тонкой стенкой, почти на расстоянии вытянутой руки, а желание проломить стенку и слиться с ним было болезненно острым. Он погружался в пустоту всей душой, как будто тонул в воде. Пустота каждый раз засасывала его с такой силой, что он почти терял рассудок, и разливалась в нем с поразительным упорством. И в этот раз было не лучше. Он знал, что этого не миновать, и был абсолютно бессилен – против этой удушливой, головокружительной гармонии.

Конечно, они бы здорово напугались, похлопай их какой-нибудь инопланетянин вдруг по плечу и скажи напрямую: «Смотри, сейчас я украду у тебя мозг!» Вот только никто никогда не скажет этого напрямую. Мысли крадут втайне – никому не придет в голову, что головы-то у него уже нет.

Лукас был эгоистом. Больше всего он боялся потерять разум, сознание, память и целостность. Стать не только чьей-то марионеткой, но и ковриком для вытирания ног.
Странно, но мало кому это казалось существенным. Невероятное количество людей не были в состоянии посмотреть на себя со стороны и осознать, что у них есть сознание. А из тех, кому это удалось, этот дар многие считали совершенно естественным, само собой разумеющимся явлением; даже более естественным, чем зрение и слух.

Существовали различные уровни посвященности и различные меры святости. И, конечно, существовали запретные тексты и чистая ересь.

И вот она стояла в дверях, зажатая между свойственными ей Сциллой и Харибдой – то есть между отчаянным смущением и необузданным любопытством.

Ну, не принимай меня всерьез! На меня напала старческая чувствительность, воспоминания о молодости и все такое. Я чувствую себя динозавром, которого разморозили, и теперь ему приходится разговаривать с людьми.