автордың кітабынан сөз тіркестері  Конь рыжий. Том 1

Алексей Черкасов, Полина Москвитина

Как говорили на позиции: или грудь в крестах, иль голова в кустах. Жизнь свою не продам по малой цене.

Святой вертеп Ватикана». Писателя Лео Таксиля.

У Саньки ноздря свистела вылезти в богатые станичники.

А сам косо так взглядывает на сына, сел на лавку с другой стороны стола спиною к окну, запустил пальцы в бороду, как бы выскребая из нее нечто важное для ночного разговора с бывшим их благородием Ноем Васильевичем, сыном собственных родителей

Голова перестала трещать, и сердце будто остепенилось – не рвется наружу из-под ребер. Вдыхая волглую свежесть реки, радовался: экая благодать! Раскинулась перед тобою кормилица-прародительница Природа, и ты в ней, дитя ее, и ее же великий злодей – жесточайший убийца! «

благословеннейшая тишина, чем особенно дорожил Ной.

Красные размашистые сосны, толпясь на песчаных холмах, купаются в солнце – неподвижные, изумрудно-дремотные, а под ними пестрые, голубоватые тени с прохладцею.

Жарким было солнце, перепадали вешние дожди, земля парила струистым маревом; ранняя и угревная удалась весна на юге Сибири, как будто сама природа расщедрилась, чтоб умилостивить благодатью умыканных войною и разрухою хлебопашцев.

Чугунолитые пашни на солнцепеках, пригретые солнцем, до Пасхи позвали к себе с боронами и сеялками.

Власть-то, власть-то теперь не царская, – ворчал Филимон Прокопьевич. – За изгальство над ребенком, слышь, в тюрьму посадить могут. Советская власть таперича. А мы-то ни сном-духом. Она – вот она власть-то – живо!.. Затыркали ребенчишку – одни кости да кожа. Ужасть. Али в чику хошь за изгальство над чадом?