Николай Бажин
Слово
Из-за неосторожности дочери Губин переживает немало неприятных минут. Удастся ли ему снова вернуть жизнь в привычную колею после этого происшествия?
Другими выдающимися произведениями писателя являются «Из огня да в полымя», «История одного товарищества», «Житейская школа» и «Три семьи».
Принадлежность Бажина к русской школе реализма делает его героя прямолинейным и открытым, не признающим слабостей и компромиссов.
I
Был одиннадцатый час ночи: теплой, даже душной июньской ночи. Маленький уездный городок Ивановcк укладывался или собирался укладываться спать. Портной Губин, пожилой уже человек, сидевший c соседом на лавочке у его ворот, протяжно зевнул и, перекрестив рот, сказал: — Пожалуй, что и в самом деле пора спать. — Всего лучше: правду говорят: больше спишь, меньше грешишь, — согласился его собеседник, старик, уже с полчаса расписывавший самыми греховными красками некоторых обидевших его ближних. Губин прошел в свой старый, дедовский, но вполне исправный домишко. Ни в одной из его трех комнат не было видно огня, ни в одном углу не слышалось человеческого голоса или хоть присутствия. Жену свою Губин похоронил лет десять назад: старуха тетка, заправлявшая его хозяйством, уже с час назад улеглась на покой в своем теплом углу около кухонной печки. Кроме этой тетки, у Губина была еще семнадцатилетняя дочь, Анюта, но она не любила сидеть дома, и то проводила время у своих здешних подруг и знакомых, то уезжала в губернский город Норск, к приятельницам, которых завела себе в то время, когда стала учиться в норском повивальном институте. Теперь она была здесь, в городе, и всего с час назад вертелась с двумя своими приятельницами около ворот, но потом опять куда-то пропала. Куда пропала?.. Уставшему за день Губину было неприятно, что из-за нее нельзя запереть ворота и спокойно укладываться спать. Да мало ли что было ему неприятно! Дочь уж давно ушла из-под его власти и привыкла делать все по-своему. Сказать ей в сотый раз, что нужно же ему, старику, отдохнуть после работы с пяти часов утра, она ответит: «Отдыхайте! Кто вам мешает? Ворота и я сумею запереть, когда ворочусь!..» Построже прикрикнуть на нее, — она только вильнет пренебрежительно хвостом и уедет на неделю-другую из города к своим приятельницам…
II
Однако Анюта была дома. Года три назад, Губин, когда переделывал погреб, устроил над ним маленький чердачок, для склада разных вещей, до поры до времени ненужных в хозяйстве. В нем он держал новые метлы, веники, соломенные ковры для парника, кое-какую развалившуюся или лишнюю мебель. От погреба, находившегося под ним, на чердачке было довольно прохладно, а если растворить настежь дверку, то в нем оказывалось и довольно светло. Анюта, для которой летом было «чистое мученье» сидеть дома, в крошечных комнатах, до духоты нагретых
