Но дайте мне тройного стоика или, если угодно, четверного, наконец – шестисотенного, а я скажу, что и ему придется в подобном случае отложить в сторону если не бороду – знак мудрости (впрочем, общий с козлами), – то, во всяком случае, расправить свои нахмуренные брови, разгладить морщины на челе, отложить в сторону свои нравственные правила и отдаться сладкому безумию.
Вот почему старческая глупость – истинное благодеяние с моей стороны. Избавившись, по моей милости, от ума, старик тем самым избавляется от тысячи душевных тревог и проклятых вопросов, беспрестанно терзающих мудреца.
Быть ребенком – значит не что иное, как быть неразумным и глупым? Что составляет лучшую прелесть детского возраста, как не это отсутствие здравого ума? Ребенок с умом взрослого человека был бы чудовищем; он не мог бы внушить к себе иного чувства, кроме неприязни и отвращения.
Или какая женщина допустила бы к себе мужчину, если бы поразмыслила об опасностях и муках родов, о тяжком бремени воспитания? Стало быть, если жизнью вы обязаны супружеству, а супружеством обязаны моей наперснице Аное
Далее, какая женщина, раз испытавшая муки родов, захотела бы снова повторить опыт, если бы другая из здесь присутствующих спутниц моих, богиня Лета, не вмешалась в дело?
Там нет ни труда, ни старости, ни болезни; нет там на полях ни репейника, ни чертополоха, ни лебеды, ни полыни, ни иной подобной гадости; там всюду чудные цветы, на которые глядеть не наглядеться,
Если поэтому кто будет кричать, что он обижен, то он лишь выдаст тем свой страх и свою нечистую совесть.
Удивляюсь, до чего стали деликатны уши в наше время: они почти не выносят ничего, кроме льстивых титулов и высокопарных посвящений. Немало также в наше время людей с до того извращенным религиозным чувством, что они готовы скорее снести поношение имени Христа, чем самую безобидную шутку по адресу первосвященника [5] или князя, в особенности если при этом затронут интерес кошелька
Немало также в наше время людей с до того извращенным религиозным чувством, что они готовы скорее снести поношение имени Христа, чем самую безобидную шутку по адресу первосвященника [5] или князя, в особенности если при этом затронут интерес кошелька.
Удивляюсь, до чего стали деликатны уши в наше время: они почти не выносят ничего, кроме льстивых титулов и высокопарных посвящений
