Конец дружбы так же загадочен, как ее начало, – заключил Виктор Зерицкий, – он наступает, и все.
А самое худшее в Аду — это не знать, там ли ты уже.
Самое худшее в аду — не обжигающий огонь, не вечность мук, не попадание в немилость Богу и не дьявольские пытки.
Самое худшее в аду — не знать, не находишься ли ты в нем уже сейчас
Существование рая — вопрос веры, но насчет ада спора быть не могло. Никто не мог не верить в ад, потому что ад существовал, он был здесь, это — ад.
единственно возможная вечная жизнь — это жизнь в снах других людей
вечно молодыми остаются лишь те, кто молодыми умирает
И ты, как всегда, считаешь, что мир сошел с ума.
— Нет, мир сумасшедший с самого начала
И он сказал еще, что Фонд ван Тисха похож на еду в навороченном ресторане: чудесный внешний вид, великолепный вкус, масса денег, но, когда уходишь, в желудке еще остается место для парочки хот-догов и пакетика чипсов
Чихание, рвота и смерть — вот три по-настоящему непредсказуемые, неконтролируемые и внезапные вещи
Его слова были так же нежны, как мазки, которыми он ее писал. У нее было ощущение, что он старательно целует ее
