Если ты думаешь, что стал стар для рок-н-ролла, то так оно и есть. Это случается даже с музыкантами – ты видишь их на сцене, они отлично звучат и все такое, но ты не можешь отделаться от впечатления, что они все время посматривают на часы. «Долго еще играть? Я уже хочу домой, к жене и пуделю». Рок-н-ролл дело молодых, потому что… потому что, очевидно, молодые люди его придумали. А потом они состарились и стали иначе относиться к жизни – захотели, чтобы обыватели их приняли. Сам я лишен таких проблем, потому что я точно знаю: обыватели меня не примут, даже обыватели в рок-н-ролльной среде!
Переубедить его не было никакой возможности. Он звал ее Тутс – из-за белой полоски на носу, а она учила Вюрзеля приносить палку. Он выходил с ней гулять, а мы сидели и смотрели на них. Он бросал палку, а эта собака смотрела на него до тех пор, пока он наконец не шел за этой палкой, чтобы кинуть ее снова. Вообще умная была собака.
Жить надо смеясь. Смех укрепляет все мышцы лица и не дает тебе стареть. Если ходить с суровым лицом, появляются ужасные морщины. Еще я рекомендую много бухать – это полезно для чувства юмора! Травка тоже обостряет чувство юмора, но затем ты теряешь его вовсе и можешь говорить уже только о космосе и прочем подобном дерьме, а это ужасно скучно.
Some Other Guy, Fortune Teller, Ain’t Nothing Shaking but the Leaves on the Trees, Shake Sherry Shake, Do You Love Me[8]… В 1961–1963 годах все группы
И девочки явно были настроены так же. Они очень хотели учиться, и мы очень хотели учиться, и вместе мы научились. Уж поверьте, мы выучили все до последней ноты.
бросил танцы, когда в моду вошел твист, потому что он оскорбил меня до глубины души: до девушек больше нельзя было дотронуться! Зачем это тебе, если ты только что открыл подростковую похоть? Близость и интимность, чтобы можно было потрогать, контакт, узнавание, обмен прикосновениями и чтобы меня тоже щупали в ответ – вот что мне было нужно!
Я, кстати, одно время учил Сида Вишеза играть на басу – он подошел ко мне и сказал: «Эй, Лемми, научи меня играть на басу», и я ответил: «Ладно, Сид». Но после трех занятий я был вынужден сказать ему:
– Сид, ты не можешь играть на басу.
– Да, я знаю, – ответил он. Он ушел очень подавленный.
Пока она работала в Speakeasy, мы расстались (вообще мы с ней расставались раз пять), и она потрахалась с Миком Джаггером. Впоследствии я спросил ее: «Ну и как он?» А она: «Ну, он был хорош, но не так хорош, как Джаггер» – шикарный ответ!
«Ту единственную» девушку я так и не нашел. Через несколько лет я, как мне казалось, встретил такую, но она умерла. А впрочем, умирают всегда «те самые» девушки – они просто не успевают стать «не теми».
В те дни слюнтяев еще называли слюнтяями. Это теперь они заправляют всей страной.
