Если не боитесь путешествовать, то из Нонлондона на поезде можно прокатиться до Обманчестера, до Врио-де-Жанейро, до Нашингтона или даже до Чулан-Батора… Да мало ли куда!
– Кто еще знает об этом?
Они переглянулись.
– Больше никто, – ответила Диба. – Только мы с вами. Ах да, я пыталась все рассказать Обадэю Фингу. Но… – Диба усмехнулась. – Кажется, он не поверил.
– И все? – переспросил Зонтоломайстер. – Больше никто не знает?
Диба мотнула головой.
– Ну что ж, прекрасно, – сказал он и устало улыбнулся.
Но вдруг улыбку как ветром сдуло с его лица. Он резко раскинул обе руки, широкие рукава плаща его расправились, и он стал похож на тень гигантской летучей мыши. На какую-то долю секунды Дибе показалось, что он и сам превратился в сломанный зонтик – из-под раздувшегося плаща, словно искореженные спицы, торчали тонкие пальцы рук и ноги… Но это продолжалось недолго. Он неожиданно бросился на Дибу и сжал ее крепкими пальцами так сильно, что у нее перехватило дыхание, в глазах все потемнело, и она потеряла сознание.
Небо постепенно светлело, особенно с той совершенно непредсказуемой стороны, откуда должно появиться нонсолнце. Диба повесила сумку на плечо и покрутила перед собой зонтиком. Потом задрала голову и еще раз оглянулась на башню Словохранилища, которая уходила в небо так высоко, что казалось, стена его валится на тебя.
Диба покрутила головой, собралась с духом и направилась в сторону Фантомбурга, стараясь по дороге припомнить все, что ей известно про его обитателей.
Раньше на всех автобусах в Лондоне обязательно работали двое: водитель и кондуктор. Я работал кондуктором: собирал деньги и выдавал билеты. – Он похлопал по своей машинке. – Эта штука всегда была со мной. И автобус бегал быстрее, ведь водителю не надо было тратить время на каждого пассажира. И конечно, безопаснее было, что и говорить. Так нас и было всегда двое в автобусе. Но эти умники там у вас решили, что сэкономят кучу денег, если от нас избавятся. Ну и, конечно, начался бардак. Решали-то там те, кто в автобусе в жизни не ездил, так что они в этом деле могли понимать, спрашивается?
