Цитаты из книги автора Ольга ЧередниченкоПрофессия — путешественник. Приключения тревел-журналиста — от московских подземелий до индонезийских драконов
Общение с другими обитателями SwaSwara было ненавязчивым. Большинство людей приезжало сюда, чтобы получше разобраться в себе. Так что мы приятно общались во время приемов пищи и вежливо здоровались, если вдруг сталкивались где-то еще – не более. Этого оказалось достаточно, чтобы не чувствовать себя одинокой, но и не слишком много, чтобы устать от общения.
Поедая ее шоколадный подарок со вкусом коньяка, я размышляла: кто ищет, тот всегда найдет. Возможно, не то, что изначально потерял, а что-то другое, еще более ценное. Например, я в связи с поиском фотографии Светличной не только повидалась с важными для меня людьми – учителями, благодаря которым начался мой путь в журналистике, – но и сделала новый шаг в карьере.
В мой последний вечер в Лионе Матье усадил нас с Элизой смотреть фильм Sansa – про бездомного, который без денег и знания языков путешествует по всему миру. Тут-то я и поняла, как мне невероятно повезло! Я будто сама оказалась внутри сюрреалистичного кино, а герои – вот они, сидят рядом со мной в обнимку на диване в этой холостяцкой ледяной комнате (французы могут регулировать отопление у себя дома, поэтому часто ужасно на этом экономят и ходят по квартире прямо в пальто и теплой обуви).
Каучсерфинг не просто халява, это особая философия путешествий. Важно быть хорошим гостем: не надоедать, когда от тебя устали, быть чистоплотным, не борзеть, стараться быть полезным, привезти сувениры. Тогда можно подружиться с человеком, к которому едешь, и он покажет любимые места своего города. Каучсерфинг – не сайт знакомств. Он существует не для того, чтобы найти секс с иностранцем (это не приветствуется и даже порицается в сообществе), а именно ради обмена культурным опытом.
Тот растворимый кофе показался мне вкуснее любого латте из самого лучшего аппарата на свете. Благодаря ему в последний день своей прибалтийской поездки я поняла, что подлинная цель любого путешествия – это вовсе не добраться куда-то в нужный час и сфотографировать все достопримечательности по списку. Главная миссия – умение научиться видеть мир под новым ракурсом и меняться в лучшую сторону через столкновение с другими людьми и культурой. Хорошие путеводители же направляют своих читателей не только по выдающимся местам, но и по этому благородному пути. Значит, моя работа автора гида не бесполезна, а самое интересное – в ней таятся огромные возможности для собственного развития!
«Хотела бы встретить тут Новый год?» – наконец решился спросить Рейден. «Ни за что!» – ответила я честно, хотя и не без чувства вины. «А мы как-то отмечали. Никто из сотрудников ТЭЦ этого даже не заметил», – с вызовом похвалился он. «Лихие, – сказала я. – Все-таки мы разные – для меня главная романтика не в подземелье и опасностях, а в буквах и запятых». Рейден улыбнулся, но лишь губами, а не глазами. Мы без приключений добрались назад, попрощались и больше никогда не виделись.
Мой проводник рассказал, что обычно, когда завод не имеет больше средств к существованию, он проходит четыре стадии разрушения. Сначала глава предприятия устраивает аукцион по продаже нормального оборудования. На втором этапе бомжи выносят с почти не охраняемой территории цветные металлы: проводку, катушки, старые трансформаторы – все, что содержит медь или алюминий.
На третьей стадии на завод приезжают так называемые металлисты на «ГАЗелях». Они разбирают крышу, трубопроводы, несущие железные балки. Стараются делать это грамотно, чтобы здание сложилось лишь в последний момент, когда все ценные черные металлы уже вывезены. На четвертом этапе, когда завод уже почти превратился в руины и там не осталось ничего, что можно продать, дачники воруют кирпич. Но в связи с тем, что АЗЛК разместился не так далеко от центра Москвы, где садовых участков поблизости, разумеется, не было, он оказался лишен четвертой стадии.
Мне он велел снять рюкзак, положить его перед собой и, толкая вперед по трубе, ползти на коленках за ним, собирая одеждой всю пыль. Захотелось сбежать. Но одна бы я из коллектора не выбралась, а Рейден был настроен идти до конца. И я полезла.
Примерно посередине трубы мне показалось, что она начала сужаться, и у меня случился первый и пока единственный в моей жизни приступ клаустрофобии. Развернуться не получилось, двигаться назад было бессмысленно, а вперед – невыносимо. Я застряла и тихо расплакалась.
Зачем только я согласилась писать книгу, ради которой нужно преодолевать такие испытания? Вспомнила прием в Культурном центре МИД, где я в красивом платье представляла свой путеводитель по Мадагаскару среди дипломатов и других чистых, красивых людей. Потом прокрутила события еще немного назад – до момента на самом африканском острове, когда «ПАЗ» сломался, а Самоделкин бросил нас в чистом поле и уехал. Та ситуация тоже казалась мне безвыходной. Но разве жизнь тогда не научила меня, что лучшие тексты получаются как раз после сложностей и опасностей, то есть приключений? Я вытерла слезы и полезла дальше. Рейден ничего не заметил.
