вспыхнет в сердце благодарном, Ты все благословишь тогда, Поняв, что жизнь - безмерно боле, Чем quantum satis* Бранда воли, А мир - прекрасен, как всегда.
Когда ты загнан и забит Людьми, заботой иль тоскою; Когда под гробовой доскою Все, что тебя пленяло, спит; Когда по городской пустыне, Отчаявшийся и больной, Ты возвращаешься домой, И тяжелит ресницы иней,Тогда - остановись на миг Послушать тишину ночную: Постигнешь слухом жизнь иную, Которой днем ты не постиг; По-новому окинешь взглядом Даль снежных улиц, дым костра, Ночь, тихо ждущую утра Над белым запушенным садом, И небо - книгу между книг; Найдешь в душе опустошенной Вновь образ матери склоненный, И в этот несравненный миг Узоры на стекле фонарном, Мороз, оледенивший кровь, Твоя холодная любовь Все
Летели дни, крутясь проклятым роем... Вино и страсть терзали жизнь мою... И вспомнил я тебя пред аналоем, И звал тебя, как молодость свою...
Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла. Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют твоей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла... Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий, В котором ты в сырую ночь ушла...
Уж не мечтать о нежности, о славе, Все миновалось, молодость прошла! Твое лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола.
SERVUS - REGINAE* Не призывай. И без призыва
Приду во храм. Склонюсь главою молчаливо
К твоим ногам.
И буду слушать приказанья
И робко ждать. Ловить мгновенные свиданья
И вновь желать.
Твоих страстей повержен силой,
Под игом слаб. Порой - слуга; порою - милый;
И вечно - раб.
Прими, Владычица вселенной, Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гробаПоследней страсти кубок пенный От недостойного раба!
Она молода и прекрасна была И чистой мадонной осталась, Как зеркало речки спокойной, светла. Как сердце мое разрывалось!...
Она беззаботна, как синяя даль, Как лебедь уснувший, казалась; Кто знает, быть может, была и печаль... Как сердце мое разрывалось!...
Когда же мне пела она про любовь, То песня в душе отзывалась, Но страсти не ведала пылкая кровь... Как сердце мое разрыва
Муза в уборе весны постучалась к поэту, Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи; Благоухали цветов лепестки, занесенные ветром К ложу земного царя и посланницы неба; С первой денницей взлетев, положила она, отлетая, Желтую розу на темных кудрях человека: Пусть разрушается тело - душа пролетит над пустыней, Будешь навеки печален и юн, обрученный с богиней.
Превратила всё в шутку сначала, Поняла - принялась укорять, Головою красивой качала, Стала слезы платком вытирать.
И, зубами дразня, хохотала, Неожиданно всё позабыв. Вдруг припомнила всё - зарыдала 1000 , Десять шпилек на стол уронив.
Подурнела, пошла, обернулась, Воротилась, чего-то ждала, Проклинала, спиной повернулась, И, должно быть, навеки ушла...
Назад! Во мглу! В глухие склепы! Нам нужен бич, а не топор!
. Назад! Во мглу! В глухие склепы! Нам нужен бич, а не топор!
