Жара немного спала, но Пашу поразила другая напасть: окончательно озверев от комариной орды, он густо облился репеллентом. Кто ж знал, что у него на эту химию такая адская аллергия. Целый день он краснел и чесался, а Карартынян ржал как конь и упражнялся в остроумии: назвал его то красной девицей, то красноармейцем, то Павлом Красно Солнышко. Пашка злился, но молчал
на кровати и рассматривал полки с книгами. Это были энциклопедии, сохранившиеся с детских лет, и книги по истории войн. Неужели, думал я, в них сплошная ложь? А потом понял: почему нет? У них красивые обложки, а за красотой всегда прячутся подлость и обман.
Больше рассказывать было нечего – шутки запоминать у меня не получалось, в кино я плохо разбирался, музыкой не увлекался. Любил историю, но беседовать о ней не умел
сначала скрутило тебя господней волей и родительской страстью, вот так горишь целую жизнь, всего себя отдавая, а потом остается от тебя окурок – возьми да выброси
