— Я, mesdames, уеду в Австралию. Переоденусь в мужское платье, буду обращать в христианскую веру дикарей, — с блестящими глазами говорит Капочка.
Тридцать пять юных головок приковываются к жидким казенным подушкам.
Но ничего выученного не было в пляске Баян. Про нее можно было смело сказать, что плясала она точно так, как поют жаворонки в воздушном море, как цветут душистые полевые цветы на пестрых лугах, т. е. повинуясь лишь внутренней силе и желанию пляски.
Мало ли, сколько большого серьезного горя ожидает всех нас в жизни. А мы заранее, убиваясь по мелочам, тратим богатый запас сил души.
Если встретим Ханжу — передники на голову и спасаться бегством. По крайней мере, лиц не увидит.
Ах, у русских нет красивых имен. Это не Испания.
Ее раздражает всегда одна и та же мысль: зачем женщины не могут быть священниками?!
Религиозная, читающая одни только священные книги и иногда, в виде исключения, произведения классиков
Рядом с Браун сидит Донна Севилья, или Кажущаяся Испанка.
в копилке — медные деньги. Их собирает давно Наташа на памятник поэту, который мечтает выстроить у себя в имении. На руке ее выгравированы булавками и затерты черным порошком заветные инициалы "С. Н." (Семен Надсон). На груди она носит медальон с портретом поэта.
