Коротко
Алексей родился в деревне Зверевка, расположенной в некогда Самарской губернии. Около деревни находится Родник «Сердаш», что в переводе с татарского языка означает «Сердечный друг». Привожу историческую справку.«6 декабря 1850 года вышел Указ императора Николая I об образовании с 1 января 1851 года Самарской губернии. В ее состав вошли 7 уездов: Бугульминский, Бугурусланский, Бузулукский, два уезда Саратовской губернии (Николаевский, Новоузенский), и два уезда Симбирской губернии (Ставропольский и Самарский, включивший часть Сызранского уезда». Так что я в Самаре родилась ровно через 100 лет от создания Самарской губернии. 27 мая 1920 г. по Декрету ВЦИК была образована Автономная Татарская Социалистическая Советская республика. Из Самарской губернии в её состав передали 16 волостей. Зверевка стала числится в составе Азнакаевского района республики Татарстан Бугульминского уезда. Так семья Алексея стала достоянием ТАССР. Но изначально предки моего мужа жили в Черниговской губернии. Семьи Едутовых, как правило многодетные. Чтобы обеспечить благополучие семьи необходимо много трудиться. В начале 20 ого века три брата Данила, Филипп и Митрофан отправились из Черниговской губернии на восток станы в поисках свободной земли. Трудиться мужики умели и были уверены в том, что если будет земля, то и дом построят, и поля засеют. Так и случилась, остановились у небольшой речки недалеко от Актюбы, где уже было несколько домов. Всего в 1900 году в Зверевке было 4 избы. Было ли название у этого поселения ранее или назвали его так переселенцы не знаю, но в свидетельстве о рождении мужа, оно значилась, как Зверевка. Ну так вот, сложили на берегу речки три сруба добротных, завели хозяйство, посадили берёзки, кусты сирени, нарожали детей, вырастили их. У Василия Даниловича и его жены Прасковьи родился мой будущий муж Алексей, ещё пять мальчишек и две девчушки. Итак, Алексей Васильевич, счастливый обладатель пяти братьев и двух сестёр. А деревня Зверевка созвучна моей девичей фамилии — Зверева. Можно было поискать общие корни, но мой дед из куровских. Родился в поселении Куровское Московской губернии, переехал в Самарскую губернию осваивать Поволжские степи по зову партии. Уже после свадьбы, когда мы поехали в гости к семье мужа и братьям, переехавшим к тому времени в село Актюба ТАССР, и по традиции они решили посетить места своего детства, я услышала это название.
Едутов Василий Данилович, отец моего мужа Едутова Алексея, воевал в Финской войне и в Великой Отечественной. Был ранен, к счастью вернулся живым. Едутов Митрофан Данилович, младший брат Василия, которому было всего 20 лет — погиб 3 августа 1944 года и похоронен в Литовской республике.
Каждая война несёт невосполнимые потери и страдания. Служили и погибали в Афганской, Чеченской войнах дети моих троюродных братьев и друзей.
Студенческая жизнь
Куйбышевский политехнический институт. Электротехнический факультет. Электрические сети. Восхождение к специальности строителя ЛЭП началось сразу после первого курса. В институте Алексей с первых дней зарекомендовал себя деятельным, ответственным, умеющем работать и руководить коллективом. После первого курса деканат назначил Алексея командиром студенческого отряда, доверив ответственное дело, с которым он прекрасно справился. А после второго набрал в отряд парней из моего потока. Я поступила в КПТИ на год позже на тот же факультет, но на другую специальность.
Саша и Света Подпорины, Николай Мишуков и я,. 5 курс КПТИ
В отряде парни наших групп строили ЛЭП в Куйбышевской области. Прошло более пятидесяти лет с того времени, но помнится многое: и имена однокурсников, и их лица, и многие фразы, и не только однокурсников, но и преподавателей, и многих, многих, кто пересекался со мной за пять лет учёбы на пространстве — студенческая жизнь и все, и всё.
На последнем курсе мы писали диплом. Летом 1973 года на июнь у меня была намечена защита проекта. Свободного времени было много. Практика на заводе 4 ГПЗ времени не отнимала совсем. В таком режиме свободы удалось в феврале съездить в альплагерь «Алибек», расположенный на Кавказе в красивейшем горном районе «Домбай». Зимой в «Алибеке» собирались альпинисты, которые катались на горных лыжах. Новичков обучали инструктора. Считалось, что альпинисты должны кататься на горных лыжах, в каждой секции альпинизма проводилось двоеборье: беговые лыжи и горные. И инструкторами по горным лыжам были, порой, альпинисты.
О том, как мы проводили время в лагере я пишу в главе — альпинизм.
А сейчас остановлюсь на моём письме Алексею, которое напоминает о некоторых страницах досуга граждан Советского Союза, который предлагала нам культурная Россия.
«Здравствуй, Лёшка».
Письма от тебя проходят, как всегда, дней через 10. Не удивительно, Калинин — центр цивилизации, потому почта загружена корреспонденцией. Пишу тебе сама.
Я ни чем дельным не занимаюсь, а надо бы. В худшем случае хотя бы дипломом. Через неделю нужно сдавать отчёт по практике, но писать не о чем. Нет бумаги, друзья пытаются мне её одолжить. Но жаль тратить эту драгоценность на отчёт по практике. Завтра возьму у Татьяны Хлебниковой. Он не может смириться с мыслью, что мой отчёт не готов.
В «Старте» идёт фильм» Фантомас» в трёх сериях. В городе ажиотаж и билетов нет. Во Дворце спорта в очереди за билетами убили женщину. В «Старте» без жертв, но билет пока взять не удаётся. Дальше «Старта» не хожу, лечусь от простуды и осложнений. Даже на лыжах в воскресенье не каталась. 1 февраля конец практики, 2 марта в секции свадьба, а 9 марта у Наташи Хованской и у Пшеничникова.
Наши милые товарищи совсем недавно сообщили нам об этом важном событии, теперь придётся выбирать к кому пойти. Это сенсация — группа раскалывается на две половинки. Я иду к Пшеничникову Александру, он мой очень близкий друг с момента вступительных экзаменов в институт…».
Пропускаю мои рассуждения о картинах Репина И прочих рассуждениях о культуре и книгах. Дальше пишу то, что постскриптум.
P. S. (Нашу свадьбу планируем на 27 апреля. Страстная пятница. Маму отговаривают её приятели, но, учитывая твои выходные, роспись проведём в пятницу, а само торжество в воскресенье 29 апреля. на сам день Пасхи. Весна, и хотя ещё до события более 2/х месяцев, даже маме договориться в ЗАГСЕ на более раннее время не удастся.
Мне нужно на майские участвовать в первенстве Поволжья по скалолазанию. Если свадьбу назначить на 4, 5 мая, придется пропустить первенство, а так 1 ого получится уехать на Верблюд. А что думаешь ты? Пиши. До свидания. Ольга».
Мой альпинизм
Я занималась в Куйбышевской секции альпинизма «Буревестник». Попала в неё случайно. Объявление на стенде института зазывало романтиков, желающих окунуться в атмосферу дружбы и спортивных походов, романтику вечерних вечеров с гитарой у костра. Сами спортивные походы мало интересовали. Хотелось приобрести побольше новых друзей. Конечно, куда интереснее было бы записаться в актёрскую группу легендарного СТЕМА, очень популярного в КПТИ. Я в школе вела КВНы, была секретарем комитета ВЛКСМ, но тем не менее считала, что для участника СТЕМА необходима некая избранность, отличающая его от обычных людей. Всегда считала себя обычным человеком, не наделенным актерским талантом и харизмой, привлекающей зрителей. Как показала дальнейшая жизнь, талантом чтеца, тонко чувствующего поэзию, я была одарена сполна. Не даром читала стихи на всех школьных вечерах и даже озвучивала текст для короткометражного художественного фильма.
С Любой Абакумовой (МАИ) на первенстве Поволжья по скалолазанию
На стадион «Буревестник», где базировалась секция альпинизма со своей подругой Ниной Воробьёвой мы пришли к назначенному времени. Организационное собрание проводил Женька Лихота, весёлый шутник, увлечённо рассказывающий о неоспоримых преимуществах альпинизма (позднее, конечно, нас связала симпатия, не переросшая в любовь просто потому что я не успевала за своими влюбленностями. Они менялись, увлекали, затягивали, и не было времени довести всё до логического конца. Потом выяснилось, что живет Женька рядом со мной, а наши мамы заведуют отделениями больницы, принадлежащей п/я 76, мама моя — родильном на 2 этаже, Женькина — неврологией на третьем. Мы же в секции не рассказывали о своих родителях. Уже потом мне рассказал об этом лучший друг Женьки, врач Олег Храмов, увлекшийся мной на сборах в Заилийском Алатау, когда приехал в Москву работать анестезиологом в род. дом, где руководила моя мама. С ним я встретилась случайно в московском метро. О многих таких случайных переплетениях событий, затрагивающих нас, мы не знаем из за стремительного ритма жизни. Итак, продолжу. Мы с Ниной написали заявление о приёме в секцию и решили попробовать себя в этом спорте. Начались тренировки, теоретические занятия по технике, необходимой спортсменам для прохождения маршрутов. В мае предполагалась поездка в горы Памиро-Алая, где проходила майская альпиниада. Нину не отпустили родители. Моя мама легко согласилась на то, что майскую стипендию я могу потратить на поездку. Организаторы включили меня в список участников, выдали специальные ботинки с триконями, необходимые для передвижения на горных маршрутах, кошки и штормовку.
Поездка в Ташкент — незабываемый опыт встречи с горами и всем, что неизменно присутствует в жизни спортсменов альпинистов.
В горах Памиро — Алая группа новичков совершила восхождение на Чимган. Мне вручили значок «Альпинист СССР». Так альпинизм вошёл в моё сердце и стал любовью на четыре года студенческой жизни.
Но тяга к новым маршрутам не затмила другие желания. Поездке в горы летом, я предпочла маршрут к морю, куда после первого курса, заманила меня Таня Хлебникова, однокурсница с который мы познакомились на одной из лекций, проводимой для всего потока Электротехнического факультета КПТИ. Таня училась на «Электрических станциях». Я увидела её в аудитории, поднимающейся по лестнице лекционного зала, выискивающей знакомые лица, чтобы провести время на лекции с пользой, что означало: обсудить новости, друзей и наметить планы на вечер дня. Она была в ярком коротком платье. Длинные загорелые ноги — неотъемлемая часть образа, завершала штрих прекрасная стрижка, светлые волосы, стильный макияж. Этому образу она следует по сегодняшний день, прошло 55 лет с момента нашего знакомства, а причёска Татьяны почти не изменилась, правда сама она вместо длинноногой стремительной косули, приобрела статную фигуру бизнес леди. А тогда привлекательную девушку я не могла оставить без внимания и тут же пригласила сесть рядом со мной. Моя интуиция не обманула, мы весело с пользой проболтали всю лекцию. Оказывается она давно выделила меня из толпы, но не решалась подойти, так как я всегда была окружена толпой друзей и выглядела неприступной и очень уверенной в себе, полная внутренняя свобода и уверенность в собственной индивидуальности присутствовала в моём облике все студенческие годы. Татьяна очень редко обременяла свой образ макияжем и старалась быть не замеченной преподавателями, так как часто пропускала лекции. Лето провели прекрасно.
После третьего курса летом 1970 года мне посчастливилось попасть в студотряд, который отправлялся в Кулунду на Алтай. Это интересная трудовая веха в моей студенческой жизни. В отряд попали две девочки с моего потока, я и Нина Воробьева, отличница, с которой мы подружились по — настоящему, так, как дружили во времена нашей юности, преданно, искренне, на разрыв аорты. Кроме нас была ещё одна девушка с курса Алексея, жена парня, назначенного бригадиром Бийского участка линии электропередач.
Об этом событии расскажу подробнее, так как благодаря ему я познакомилась с Алексеем. Это была весна 1970 года. Шёл набор в студенческий отряд, который ехал на Алтай. Моя подруга, Нина Воробьёва, сказала, что было бы здорово отправиться на Алтай. Я уже занималась альпинизмом и, конечно, следовало бы поехать в альплагерь. Я оказалась перед сложным выбором. Отказать подруге было сложно. Но шанс попасть в отряд был небольшой, девушек не брали. В отряде прошлого года в Куйбышеве девушек не было вовсе. Кто — то подсказал, что обратиться лучше всего сразу к командиру отряда, это Алексей Едутов, и найти его можно в деканате нашего факультета. Сразу же пошли к деканату, в вестибюле перед входом стояли два парня, они склонились перед стенгазетой, которую сами и оформляли. Мы спросили: «Кто командир?» Отозвался высокий симпатичный парень. Когда мы изложили свою просьбу, безразличным тоном он обещал подумать, пристально оглядел нас и переключил внимание на газету. Я, привыкшая к безусловному вниманию со сторону парней, несколько удивилась, но не огорчилась, так как мне не понравился его голос, приглушённый, не окрашенный ярким тембром. Нина тоже не очень верила в успех нашего проекта: трудовое лето, Алтай, заработок, что так заманчиво рисовало воображение. Тем не менее, скоро мы увидели себя в списках студотрядовцев. Предстоящая сессия вытеснила все романтические думы о трудовом лете. На несколько дней, после успешно сданной сессии, я уехала в деревню к бабушке. Речи не было о том, чтобы перед отъездом не посетить своих бабушку и дедушку, у которых я окончила начальную школу и которые меня очень любили. Тем более, что 22 декабря 1969 года мой отец, их единственный сын, умер в 45 лет скоропостижно от инсульта. Это был удар для всех нас. После зимней сессии я была в Дубителе, чтобы навестить жену отца Надю и двоих маленьких сыновей, пяти и трёх лет. Ответственность перед родственниками и необходимость их поддержать осознавалась остро. Отъезд на два месяца я воспринимала, как подарок себе и испытывала чувство вины.
Но решение принято, и в начале июля мы получили куртки с эмблемой отряда, собрали рюкзаки и пришли на вокзал к назначенному времени. Поезд отправлялся в Новосибирск. В купе плацкартного вагона ехали с семьёй командира бригады с курса Алексея, его жена была третьей девушкой в отряде. С нашего факультета ехал одногруппник Нины, Олег Башуров. С ним я дружила с первых дней студенческой жизни. Мы были вместе на сборе урожая помидоров в совхозе Красный Кряж, расположенном на берегу реки Самары. Этому двухнедельному труду по сбору урожая двадцать первокурсников моих групп были обязаны моему натиску на деканат. Все восемь групп потока уехали на картошку. Нам, 1 и 2 группе, не хватило автобусов, заказанных деканатом для отправки в колхоз Коммунар. Я посчитала это несправедливым и долго возмущалась. От деканата поступило очень лестное, как им казалось, предложение, просто отдохнуть от трудного лета, посвящённого вступительным экзаменам. Я была непреклонна и успокоилась только после того, как ректор позвонил в совхоз Кряж и уговорил принять от института помощь в виде бригады первокурсников. Итак, продолжу рассказ про наш алтайский стройотряд. Кроме нас с Ниной и Олега, все остальные парни были с курса Алексея. Удивило то, что при таком тщательном отборе студентов, в числе утверждённых оказались очень симпатичные ребята из техникума. Дорога до Новосибирска заняла двое суток, скучать не пришлось, соседи по купе угощали огурцами с огорода, учили есть их с мёдом. Олег Башуров хорошо играл на гитаре и развлекал нас всю дорогу весёлыми песенками. Из Новосибирска летели самолетом до Бийска, из Бийска до села Локоть нас везли в грузовой, крытой брезентом машине. Алексей, как командир большого отряда, летел самолётом, чтобы иметь время и подготовить фронт работ для двух бригад, раздислоцированных в двух регионах Алтая.
Девушки отряда делали электропроводку в домах деревни, к которой подводили электричество. Парни ставили опоры, натягивали провода. Все стройотрядовцы дарили жителям электроэнергию, а посему пользовались их уважением. За день нам с Ниной удавалось установить розетки, выключатели и провести к ним провода в одном доме. Избы в алтайских деревнях большие: обязательно баня у речки, почти у каждого хозяина своя пасека. Количество «светоточек» в доме согласовывалось заранее, место их установки определялось хозяевами. Дня, когда мы начнём работать в их доме, хозяева ждали с нетерпением, готовились к нему основательно. И хотя мы питались в совхозной столовой, старались оставить у себя, накормить, напоить свежем мёдом и даже истопить для нас баню. Мы привыкли к этим проявлениям гостеприимства. В ответ легко соглашались поставить розеток больше, чем ранее запланировано, тем более, что приобретённые сноровка и скорость работы позволяли выполнить больший объём за световой день. Я начальную школу закончила сельскую, так как родители развелись и отправили меня жить к родителям отца. Работать нас приучали уже с первого класса на полях, на уборке урожая. Поэтому труд для меня был в радость. Сёла Поволжья и небольшие деревни очень отличаются от деревень Алтая. Семьи в них живут зажиточные, люди домовитые. В противовес расхлябанности поволжских мужиков, хозяева держатся за свой дом, время тратят разумно, стремятся всё улучшить, строят добротно, чтобы жить было удобно, да и потомкам досталось крепкое хозяйство.
Много интересного произошло за эти два месяца: размещение нас в каком — то немыслимом, заброшенном помещении в подвале которого всю ночь пищали полчища крыс, выползающих к стоящим на подоконниках банкам с креозотом (маслянистый продукт (дистиллят), получаемый сухой перегонкой каменноугольного дегтя, является лучшим антисептиком), предназначенном для пропитки деревянных опор электропередач.. Первые ночи мы не спали, нам казалось, что они будут бегать по нашим кроватям. Мы, едва заснув, вскакивали и начинали звать на помощь. Парни, размещенные в соседней комнате, с удовольствием сбегались к нам на помощь. Наконец, всё разрешилось. Мы работали, ходили в баню по чёрному или по белому, чтобы освоить все радости деревенской жизни. Я ежедневно выпивала по пол-литра свежего мёда, иногда после бани хозяева угощали нас медовухой, вечером сидели у костра и пели песни под гитару. Где-то в конце июля в отряд приехал Алексей. Он выделялся из всех ребят. Безусловно красивый, загорелый, немногословный. День был воскресный и мы с Володей Матвеевым, парнем из нашей бригады, с которым успели подружиться, собирались пойти на холмы за земляникой. Володя отвечал за лошадь, выделенную отряду для перевозки проводов, изоляторов и всего, что было необходимо для установки опор, их комплектации. Кроме этого возил парней к месту работу работы и ездил за провизией для отряда, если нужно было купить что-то дополнительно для столовой. Ходил Матвеев не спеша, уверенный в важности возложенной на него миссии снабженца. Говорили, что у него в городе есть девушка и он снисходительно относился ко всем нашим ухажёрам, взяв на себя роль опекуна. Оказалось, что Володя и Алексей друзья. Поэтому на холмы мы пошли вчетвером, я, Нина, Володя и Алексей. Увидев полянки, усыпанные лесной клубникой, Алексей оживился и стал рассказывать, что у него на родине такую клубнику называют ягода, собирают вёдрами и варят варенье. Уже потом, будучи его женой я убедилась в реальности этих рассказов. Все родственники, которые приезжали в Москву в гости привозили по шесть литров клубничного варенья. Все на его родине варили «ягоду». Москва отличалась от других регионов наличием дефицита. Мы посылали им апельсины, шоколадные конфеты, растворимый кофе. А они в лихие 90 присылали нам картошку, лук и варенье. Мама Алексея не забывала положить в ящик холщовый мешочек сушёного иван — чая и чабреца. Заваривать траву нам было некогда, наспех пили растворимый кофе и убегали по делам. Спустя 30 лет эти высушенные цветы всё еще хранятся у нас на даче в красивых баночках из под китайского чая. У меня рука не поднимается выбросить траву, собранную и бережно высушенную мамой моего мужа.
А в то лето мы собрали совсем немного ягод, больше разговаривали и просто гуляли. Вечером Алексей принёс мне свою куртку студотрядовца и попросил пришить к рукаву эмблему, чему я несказанно обрадовалась. Мне казалось, что это означает начало дружеских отношений. Я не успела вдеть нитку в иголку, как он вернулся, забрал куртку и сказал, что сделает это сам. Вот эту черту характера, делать всё самому, он сохранил на всю жизнь.
Утром следующего дня Алексей уехал в другую бригаду. В следующий раз мы встретились с ним на слёте студенческих отрядов осенью. Вечер проходил в ДК на проезде Масленникова. Было шумно, весело, Олег пришёл с Севкой, своим близким другом из МАИ. Севка играл в баскетбольной команде города, понравился мне с первого взгляда, когда я увидела его в числе провожавших Олега на картошку, куда мы не уехали. Но в совхозе Красный Кряж, Олег сказал, что Сева просил познакомить его со мной и очень настаивал на том, что я должна Севе назначить свидание. Какие силы заставили меня изобразить полное безразличие. Ведь, увидев его в тот сентябрьский день, я не поверила своим глазам — на меня смотрел парень моей мечты: высокий, очень стройный, в клетчатой рубашке, светловолосый симпатяга. Отказавшись от встречи, я потом все пять студенческих лет искала встречи с ним. И жизнь дарила эти встречи, сталкивала нас, приближала друг к другу, обдавала жаром, пугала неотвратимостью, и я, собрав все силы, вырывалась из магнитного поля взаимной симпатии и убегала вне куда, в тоску, в ожидание следующего подходящего момента. И вот опять он пришёл с Олегом на слёт, они были оба в костюмах и со стрижками под Битлов, пригласил меня на танец, и я, извинившись, что меня ждут, отошла к Нине, стоявшей с ребятами из бригады. Хотя меня уже ничего не интересовало, ни Алексей, ни Володя Матвеев, мне был нужен только Севка, он не бежал за мной, не пытался протиснуться сквозь толпу наших студотрядовцев. Ведь я так хорошо играла увлеченность общей беседой и полным равнодушием к его взглядам.. Как только потеряла из глаз Севу, просто одна ушла домой. И так было всегда. Как-то весной он пришёл ко мне домой и сказал, что просит меня поехать с ним на рынок в Мелекесс, ему нужно купить джинсы. Ехал он на Жигулях своего папы. И я начала упрекать его в том, что покупать джинсы у фарцовщиков против моих убеждений. Он не обиделся, сказал просто: «При моём баскетбольном росте я не могу подобрать брюки в магазинах. Так что это просто необходимость». Сейчас моя безусловная глупость, часто посещающая в минуты влюбленности всю последующую жизнь, в те моменты встреч, кажется мне доведённой до гротеска.
Недели две уходило на сожаления по поводу сказанного и сделанного. Потом студенческая жизнь поглощала с головой, а ещё альпинизм и перипетии сборов и тренировок, водоворот жизненных катаклизмов и цунами. И всё так мерно накатывало и как пена всплывало и исчезало. Бесконечные влюблённости и убегания, дружба с теми, кто вне поля любви. Так пролетели четыре года студенческой жизни. Появлялся в ней и Алексей, были редкие свидания с ним: прогулки в Ботаническом саду; поездки в наш дом, расположенный на берегу Волги, чтобы поесть стерляжьей ухи и жареных лещей; на концертных программах в зале института. Дом находился в 70 метрах от Волги и, конечно, сначала бегом к реке, чтобы обязательно заплыть подальше, а после обеда бродить по берегу и любоваться сумасшедшими закатами, всегда разными, но неизменно захватывающими душу навсегда, врачующими и отогревающими. Весь мир казался сказочно прекрасным, а жизнь желанной, обещающей любовь. И она не обманула: солнце, Волга, рассветы и закаты, весны и зимы прошли со мной по жизни, не предав, не изменив и не сбросив на крутом вираже.
Альпинизм все эти годы шёл со мной, не поглощая студенческую жизнь, а оставляя ей важные страницы учёбы, дружбы, комсомольских собраний (я была секретарём группы).
Заилийский Алатау и «Дугоба»
В книге «Возвращение» я писала о сборах в Заилийском Алатау на Тянь Шане и о своих восхождениях в районе альпинистского лагеря «Дугоба».
Сейчас лагерь «Дугоба» находится в другой стране. Отзываются о том, некогда важном для альпинизма районе так: «Когда-то в Дугобу съезжались альпинистские знаменитости со всего мира. Асфальтовая дорога была почти до самого лагеря. Сказочная природа — стремительная пенистая река, арчовый лес, белизна вершин, озера, водопады, горные тропы — всё дышит здесь первозданностью и очарованием. Теперь Дугоба забыта, турист тут — редкий гость. Сегодня здесь лишь грустные воспоминаниями о времени, когда все мы дружно жили в единой и великой стране — СССР.
Добраться сюда из когда-то близкой Ферганы вообще невозможно, так как ближайший пропускной пункт узбекско-киргизской границы — за много верст. А дальше — то узбекская территория, то киргизская, границы, анклавы, проверки. Особенно остро ощутил на себе произошедшие перемены поселок Шахимардан. Административно — территория Узбекистана. Географически — политический анклав на территории Киргизии. В прошлом Шахимардан — известный туристический центр, как и Дугоба, теперь, в силу обстоятельств, пуст, а его главные достопримечательности — руины туристических баз и пансионатов».
Для меня в 1972, 1973 году район Дугобы (Памиро-Алай,) был родным домом на момент восхождений и подготовки к ним, палаточным лагерем, в котором жили, с речкой, к которой которой ходили умываться её ледяной водой, с огромными валунами на которых можно было позагорать в минуты отдыха от тренировок, с её прекрасными вершинами и длинными подходами к ним. И незабываемые годы юности с влюблённостями, душевными муками, письмами, порой ознобом, охватывающим после прочтения.
Я опубликую письмо Флюры Курмакаевой, девушки, с которой была на сборах, дружила в годы занятий альпинизмом, встречалась с ней и через десять лет после окончания института. Встретились мы с неё и в Фергане, на перевалочной базе «Дугобы». Флюра и Слава Анисимов приехали в «Дугобу» без путёвок, надеялись устроиться как-то, договорившись с начальником лагеря. Дни, которые мы проводили на базе запомнились особенно: восточная гостеприимная Фергана, её рынки, абрикосовые деревья, украшающие улицы, встречи с единомышленниками за длинным деревянным столом, вечерние посиделки под многочисленные гитары. Всё напоено терпким ароматом лета и ожиданием новых походов. Первый свой приезд в «Дугобу» я запомнила особенно. Мы приехали с моей близкой подругой, Тамарой Разумовой, красавицей, любимицей секции, берущий на себя заботы по обустройству бивуака, готовой всегда оказать помощь своим друзьям. Тамара легко переносила длинные переходы с рюкзаком, снисходительно предлагала мне отдать ей часть общественного груза, например, буханку хлеба. Мы ходили с ней в связке, были неразлучны. Это был наш второй альплагерь, первый «Алибек». где мы делали свои первые тройки. Уже там, мы поняли, что вместе нам комфортно. Объединял не только спорт, но отношение к жизни: люди, искусство, дружба. Это, безусловно, важно. В тот год по окончанию смены Тамара уехала, а я устроилась работать на кухне, обговорив возможность совершить восхождения. Этот месяц насыщен многими событиями, которые дарит жизнь в горах: подходы, встречи, восхождения. Так вот, после двух месяцев в горах Памира я решила переехать в «Талгар», в горы Заилийского Ала-Тау. Заилийский Алатау представляет собой горный хребет, находящийся на северо-западе горной системы Тянь-Шаня. Образование хребта пришлось на эру каледонской складчатости. Здесь богатая гидрография, множество озер, в том числе Большое Алматинское озеро и знаменитое озеро Иссык. Путёвку мне предложил Зиф Мурзаханов, инструктор, который был у нас в» Алибеке». Находясь в «Дугобе», я ожидала, что Саша Дашков, альпинист из Иркутска приедет ко мне в» Дугобу». Ему я о том, что нахожусь там не писала. Мне казалось, что он узнает об этом от моих друзей, если захочет меня увидеть. Переплетения событий, изображенных в романах и сериалах, берутся из судьбоносных страниц жизни мужчин, женщин, влияют на ход линии судьбы.
Так и случилось, Александр знал, что я в «Дугобе». Группа молодых альпинистов, у которых он был инструктором, поехала в «Талгар». Саша отдал свою путёвку, сам, также как и Флюра и Слава решил попытаться уговорить начальника лагеря и остаться там, чтобы совершать восхождения на 4 ки и 5 ки с инструкторами, которые мечтали о новых вершинах. Свободное от инструкторских обязанностей время в пересменках инструктора посвящали маршрутам на вершины, которые ещё не покорили, восхождениями о которые грезили, находясь зимой в городах. Если бы я наверняка знала, что он приедет в «Дугобу» (как я мечтала об этой встрече, ведь при расставании в аэропорту Алма-Аты он говорил, что приедет туда летом, а я, вдруг, придумала, что поеду на Кавказ: интрига, желание проверить твердость его намерений)! Не села бы я в тот поезд до Алма — Аты, тем более и денег на билет у меня не было: ехала в общем вагоне, прячась от контролёров на третьей полке или в туалете.
С сожалением о несостоявшейся встрече ехала в горы, ехала без интереса, просто, чтобы куда-то убежать от несбывшихся ожиданий. Мы еще не научились телепатировать свои намерения, и сказанное слово лежит в основе взаимопонимания. В лагере легко влилась в группу, в тренировочный процесс, нашла новых друзей, ходила легко, уверенно, два месяца акклиматизации на Памире подарили возможность дышать свободно в горах.
P.S.Именно в горах Заилийского Алата (горный хребет на северо-западе Тянь-Шаня). на зимних сборах, я познакомилась с Александром Дашковым. В северных предгорьях расположен город Алма-Ата — бывшая столица Казахстана. Здесь же сейчас находятся знаменитый спортивный комплекс Медео, обсерватория Ассы-Тургень и высокогорная горнолыжная база «Чимбулак». Вот в помещении этой, тогда совсем небольшой обсерватории Ассы-Тургень, приютили метеорологи участников зимних сборов. В небольшой группе было три девушки, — я, Флюра Курмакаева, Людмила Коробова. Предполагалось что мы сможем сделать две вершины. Парни из Куйбышева и Александр Дашков из Иркутской секции альпинизма должны были пойти на Пик Ленинского Комсомола. Погода не способствовала выходу на маршрут, но желание покорить хотя бы одну вершину присутствовало в каждом. И руководители приняли решение выпустить нашу группу, несмотря на очень плохую погоду. На пик Комсомола в такую непогоду идти не целесообразно. Парни проводили нас до ближайшей перемычки, небо вроде немного просветлело, мы отправились на маршрут двумя связками. Я шла в двойке, девочки с инструктором в тройке. Маршрут проходил по снежному склону, скальные переходы ждали впереди. Идти было не легко, сильный ветер сбивал с ног. Мы не сразу поняли, что инструктор сбился с маршрута и вёл нас по тропе идущей на пик Комсомол
