такая глупая, – на секунду прервавшись, прошептал Габриэль. – Такая глупая, что спустя две тысячи лет так и не поняла, как сильно нужна мне. После всего, что случилось, после всего, что ты сделала, после того ада, через который мы прошли, ты так и не поняла, что я готов простить всё что угодно. Вынести что угодно. Готов ползать у твоих ног, потому что ты нужна мне, Маат. Больше, чем кто-либо. С того момента, как я впервые увидел тебя в той темнице, и навсегда, слышишь меня?
выругался он и повернулся к Габриэлю. – Тебе обязательно находиться здесь?
– Я вам мешаю? – не отрываясь от книги, бросил он.
– Да.
– Отлично. – Он улыбнулся, обхватил языком палец и уставился на меня. Мучительно долго обсасывая фалангу, поимел меня взглядом и, наконец, перелистнул страницу. – Я стараюсь.
Габриэль Эттвуд узнал о том, что в теле юной Аники Ришар живёт Маат, ещё до того, как впервые поцеловал её. Он знал обо мне, когда касался, гладил, шептал непристойности и трахал до самого утра, слизывая языком капли пота с груди, живота. Он говорил, что я восхитительна и он без ума от моего вкуса и запаха, адресуя эти слова не Анике Ришар. Он адресовал их мне. Я перестала быть Аникой Ришар в ту минуту, когда он увидел татуировку за моим ухом. Я была Маат дольше, чем думала.
– Ты маленькая любительница задавать вопросы, – прошептал он и цокнул языком, когда мои пальцы сомкнулись вокруг напряжённого члена в попытке направить его в нужное место. – Определись: мы болтаем или трахаемся, Маат?
