Создаётся ощущение, что Джек Лондон негласно, незаметно исключён из «актуального» списка имён, отвергнут, как краеугольный камень строителями, помещён в архив, где пылятся симпатичные, но несовременные, не важные для объяснения сегодняшней действительности авторы. Мы засунули Лондона куда-то между Карлом Марксом и Фенимором Купером.
В Магаданской области есть невероятно красивое озеро Джека Лондона. Имя ему дали романтичные советские геологи.
Джека Лондона любил дальневосточник Александр Фадеев, что отразилось в «Разливе» и «Последнем из удэге». «Вспомните только, в каком диком краю я вырос, — писал он. — Майн Рид, Фенимор Купер и — в этом ряду — прежде всего Джек Лондон, разумеется, были в числе моих литературных учителей».
В 1916 году он сказал: «Славяне — самая юная нация среди дряхлеющих народов, им принадлежит будущее».
Из отзыва Лондона о «Фоме Гордееве»: «Из его (Горького. — В. А.) стиснутого могучего кулака выходят не изящные литературные безделушки, приятные, усладительные и лживые, а живая правда, — да, тяжеловесная, грубая и отталкивающая, но правда. Он поднял голос в защиту отверженных и презираемых, он обличает мир торгашества и наживы, протестует против социальной несправедливости, против унижения бедных и слабых, против озверения богатых и сильных в бешеной погоне за влиянием и властью».
И подпись под фотографией его рукой — “Варяг”… Джек и сопровождавший его фотограф Данн две недели спустя снимали арену смертельной битвы… Железный нос, труба и обрывки корабельной оснастки над спокойной гладью вод — это останки потопленной командой канонерки “Кореец”… Эти сжавшие болью сердце снимки потопленных российских судов сделаны в феврале 1904 г. военкором американской газеты “Сан-Франциско экзаминер” Джеком Лондоном в корейском порту Чемульпо».
В те же самые годы на Аляске, а точнее — на острове Кадьяке, упоминающемся у Джека Лондона, служил православный миссионер иерей Тихон Николаевич Шаламов294, отец Варлама — писателя, будущего колымчанина поневоле. Теоретически Джек и Шаламов-старший могли встретиться.
Впоследствии эту же тему Джек Лондон развил в рассказе «Исчезнувший браконьер» (1900) и романе «Морской волк».
«— Они и слушать нас не будут. Нарушили границу — и всё. Заберут нас и отправят на соляные копи. А дядя Сэм — как он об этом узнает? До Штатов ничего не дойдёт. В газетах напишут: “Мэри Томас”287 исчезла со всем её экипажем. Вероятно, попала в тайфун в Японском море». Вот что скажут газеты и люди. А нас отправят в Сибирь, на соляные копи. И хотя бы мы прожили ещё пятьдесят лет, для всего мира, для родных и знакомых мы будем похоронены», — говорит один из матросов в «Исчезнувшем браконьере». Ему вторит другой: «Уж лучше умереть, чем попасть в Сибирь… Повезут тебя на соляные копи, и будешь там работать до тех пор, пока не подохнешь. И никогда не увидишь дневного света! Рассказывают, как одного парня приковали к напарнику, а тот взял да умер. А они ведь были наглухо прикованы друг к другу! А кого пошлют на ртутные копи, тот изойдёт слюной. Пусть лучше повесят, только бы не изойти слюной». О том же говорит один из героев «Морского волка»: «…Этот маленький чернявый проходимец Смок288 — ведь он отбыл три года на сибирских соляных копях за браконьерство: охотился в русском заповеднике на Медном острове289. Его там сковали нога с ногой и рука с рукой с другим каторжником. Так вот на работе между ними что-то вышло, и Смок отправил своего товарища из шахты наверх в бадьях с солью. Только отправлял он его по частям: сегодня — ногу, завтра — руку, послезавтра — голову…» Тема не отпускала Джека и после: герой его рассказа «Неукротимый белый человек» (1910) тоже когда-то бил тюленей, но потом «шхуна, на которой он служил, была захвачена русским крейсером, и всю команду отправили на соляные копи в Сибирь». Ещё в одном рассказе, «История Джис-Ук» (1902), упомянут выходец из России Шпак, бежавший с ртутных рудников.
В этом же походе на реке Тадушу (Зеркальная), в черте нынешнего посёлка Кавалерово, ему встретился гольд, по-современному — нанаец Дэрчу Одзял (или Очжал) — основной прототип Дерсу Узала.
