Стихи Ларисе 1984—1988
Много ли надо говорить о первой любви? Через это чувство проходят, вероятно, все. Любовь, как одна из сильнейших сторон человеческого организма, и с точки зрения биологии, и — духовности. Лето, море, пляж, тебе шестнадцать или семнадцать, одна девочка, другая; болтовня под луной и звёздами; её дыхание, первый раз так близко, что своё дыхание перехватывает. И вдруг ты что-то там понимаешь — это любовь. И начинаешь писать стихи. Пишешь-пишешь, уничтожаешь; снова пишешь и пишешь… А потом, как-то осознаёшь, что не писать не можешь. Это чувство изменило тебя или проявило, и ты говоришь: я — поэт.
Первая любовь
Ларисе
Я взор пускаю в небо свой,
И вместо звёзд передо мной
Очей твоих незримый свет
Мне душу слепит, и навек
То скован в лёд, то талый снег,
В свои ещё семнадцать лет.
И в сказке новых чувств моих
Растаял Крым! Для нас двоих?
И море прочь! И солнце прочь!
В прохладную мне душно ночь.
Ты так была ко мне близка,
Но лишь сверкнула, как блесна.
Быть может, жизнь я проведу,
Когда дни юные уйдут,
С другою милой и одной?
Но никакая толща лет
Не утаит в душе мой свет,
Рождённый первою звездой.
1984
А вода морская пела
Ларисе
А вода морская пела,
камни пляжа спину жгли,
рядом девушка сидела
и минуты славно шли.
Я ловил её дыханье,
и движенья рук и плеч,
с возрастающим желаньем
на живот старался лечь.
Плавала она далёко —
до буйков, совсем одна.
Как мне было одиноко,
как мне было не до сна!
С ней и бриз морской играет,
солнце на её груди,
море жадно обнимает!
Только я жую мечты.
А вода морская пела,
камни пляжа жгли мне грудь.
Таял — я, она — сидела.
Не любить — так утонуть!
1988
Первая любовь-3
Ларисе
«Невыраженные чувства
никогда не забываются».
Из к/ф А. Тарковского
«Ностальгия»
Тобой я болен столько лет,
И день, и ночь ты предо мной.
Я был влюблён. Любил ли, нет…
Но память тёплою волной.
И истина знакома нам:
Что чувств невыраженных пыл
У нас забыть не хватит сил
В любом краю, хоть здесь, хоть там.
А может нужно утонуть
В пленяющей собою власти,
И всем печалям дать уснуть,
Предавшись сладостной напасти?!
И, чтобы этот мой удел —
В мучениях гореть напрасно,
Как лист осенний улетел,
Оставив небо грустно-ясным?
За эту страсть не осуди,
Но будет очень, очень жаль,
Что не скажу во сне «приди»,
Забуду вдруг мою печаль.
1989
Если
Если с кем-нибудь я в забытьи,
если я одиноко живу —
вспоминаю далёкие дни,
дни ушедшие — как наяву.
Им не страшен ни век и не срок,
не истлеет твой фотопортрет,
в моём сердце любовный урок,
и надежда на скорый привет.
И энергия рвётся в стихи,
те — сжигают, но лезут на свет,
прогореть не случилось в ночи,
не прописан остался сюжет.
Голубее тех мечт — не сыскать,
розовее зари — не найти!
То несчастье мне иль благодать,
на не начатом нами пути.
Почему, сотни раз почему?!
Но не пишет ответа рука.
Сердце слепо, а разум дремуч.
Горечь первой любви мне сладка.
1988
