Оглавление

Книга первая

Мистер Эй Зи
или хроника двенадцати дней

День первый. Череда случайностей

Последнее время меня окружает смерть. Словно волка на охоте. Думаю — это возрастное. Шестьдесят семь — это возраст. Не то чтобы старуха пугала — за жизнь всякое приходилось повидать. Взять, хотя бы, ту панику полгода назад по поводу астероида… У меня внутри даже не ёкнуло, хотя все СМИ собачьим хором завывали о конце света. Жила уверенность какая-то. И ведь обошлось!

Орбитальную станцию, правда, жалко. Столько лет строили, столько денег вбухали! Вот что значит оказаться в ненужном месте в неположенное время. И чего учёные ее с дороги не убрали? Могли бы и просчитать, даром что ли штаны протирают…

Но смерть… Смерть — другое дело. Теперь она всё чаще напоминает о себе, задевая мой круг. То одного выцарапает, до другого… Ощущения — как от изжоги. Вроде ничего страшного, но во рту горечь.

Одно дело на работе — приходишь на место преступления, а там труп. И воспринимаешь соответственно — как данность, как часть окружающего пространства, как одно из вещественных доказательств. Хотя, бывало, жалость пробирала. Особенно, когда молоденькую…

Но его легко сбросить, это переживание, ведь тебя лично с трупом ничего не связывало, нет предыстории. А когда друзья или родственники — тут другое. Пусть даже не виделся с ними годами, всё одно — в голове есть цепочка воспоминаний, целый сериал подчас, и тут его вдруг насильно останавливают. А главное — без видимых причин, по прихоти садиста-продюсера, взяли и обрубили концы. От этого — некая оскомина, досадное ощущение недосказанного. И ещё, нутром чувствуешь — с каждой смертью твой круг сжимается, уже красные флажки намёками по всему периметру. И всё четче становится перспектива — твой черёд не за горами.

Нет, у меня серьёзных проблем со здоровьем, вроде, нет! Ну, суставы напоминают о своём существовании. Или, вот, бляшки в сосудах. Так ведь у нас, мужиков, эти бляшки, как серьги у женщин — в моем возрасте без них как-то неприлично даже. В наши годы-то растёт что? — живот, волосы, ногти и аденома. Интересно — у гомиков тоже есть проблемы с простатой? Тьфу ты! Какой ерунды в голову не взбредёт…

С чего вообще начал писать? Профессиональная привычка. За жизнь столько бумаги извёл — на пару рощиц бы хватило. Хорошо хоть, на компьютеры перевели. Так и там — одних только кийбордов штук пять за жизнь отбарабанил. Хоть и печатаю всего двумя пальцами! Вот уже на пенсии второй год, а всё тянет. Изложение помогает упорядочить мысли. Сейчас это крайне необходимо…

Мда-а-а! Судя по вышеизложенному сумбуру — с порядком-то порядочные проблемы. Воистину: «мои мысли — мои скакуны». Хотя, в моем случае, скорей — лебедь, рак да щука. Перечеркнуть? Начать с начала? Бумаги жалко…

Второе, что обнаруживаешь, когда выходишь на пенсию — всё вокруг ужасно дорого. Хорошо хоть, за жизнь успел кое-что приобрести. Сейчас, в основном, трачусь на продукты, да на лекарства. Или, вот, на бумагу. Может, компьютер купить? Если ремень потуже затянуть, пожалуй, за полгода наберу.

Так, начну-ка лучше с начала. Записывать происходящее решил вскоре после похорон своего друга, бывшего напарника. Хороший был парень, царство ему небесное, если оно есть. На кладбище, у могилы, вдруг будто щёлкнуло в голове — если уже и он отбыл в мир иной, что обо мне говорить? Пашка-то на пятнадцать лет младше меня. Был. А Настя его ещё моложе… Чёрное ей к лицу. Надо бы поддержать как-то. С работы, конечно, помогут, только знаю я эту помощь… Он ведь ещё работал. И не жаловался особо.

Хотя, с Пашкой не здоровье виновато. Несчастный случай. Чего его на крышу потянуло? Матери хотел помочь? Или из-за футбола?.. Хоть и поздняя весна, но после стольких дождей — скользко. Кому нужна, теперь, эта дурацкая антенна? Обидно — футбол наши всё одно проиграли…

Хорошо, я на пенсии — не пришлось самому освидетельствовать… Вот так вот — был человек и сгинул. Будто и не было. Его, хотя бы, мать да вдова помнить какое-то время будут, а меня кто? Нет, не жалуюсь, свою жизнь прожил честно, сколько смог, столько дряни за решётку упрятал. Мы ведь, по сути дела, — ассенизаторы общества. Гниль да мусор убираем. Может, потому нас мусорами прозвали? Только вот, получается всю жизнь в этом дерьме и провёл.

«Может, оно и лучше, раз и нету». — брякнул вслух своим мыслям на похоронах, да невпопад. Наткнулся на колючий, непонимающий взгляд Насти. Хотел было объясниться, что, мол, не так поняла. Да тут речи начались, она лишь отмахнулась. Вечно у меня так — ляпну что-нибудь, потом расхлебывай. Потому и по служебной лестнице не слишком далеко взобрался. Ну да, бог с ней, с лестницей. Не это главное.

Главное — это то, что понимаешь в первую очередь после выхода на пенсию — оказывается тебе абсолютно нечего делать в этой жизни…

                                          * * *

Началось всё с необычного визита, через неделю после Пашкиных похорон. Задребезжал дверной звонок. За ней стоял подросток. Лет четырнадцати-пятнадцати. Рост примерно метр семьдесят. Видел несколько раз у подъезда. Волосы светло-русые, спутанные, давно немытые, из особых примет — приросшие мочки ушей, глаза бледно-голубые, мешки под глазами. Взгляд бегающий, на мне почти не останавливается. Боится чего-то? Одежда простая — мятая майка, с английской аббревиатурой, давно не стиранная, ворот оттянулся. Джинсы, спущенные на бедра, модный нынче, дурацкий манер. Типичный представитель современной молодёжи.

Чего ему надо? Он оказывается Олег, Алик по-домашнему. Сосед снизу. Ни и что? А-а, мать послала. Поминки у них. Брат старший умер. Я-то тут причём? Его и не знал вовсе. У него собственных друзей, что ли, нет? Ах, только в сети… Понятное дело. Обещал, что зайду. Придётся. Неудобно. Соседи всё же.

Стучусь, звонить не хочется. Никто не отвечает. Ага. Дверь не заперта. Есть кто живой? В прихожей обуви мало, несколько стоптанных туфель разных цветов, сапоги женские, чёрные, с молнией, на невысоком каблуке, две пары кроссовок, грязных, изношенных. Одна пара размером поменьше, видимо, Олега. На вешалке пальто, несуразная шляпка, спортивная куртка одна. Зеркало занавешено полотенцем.

Планировка у них, как и у меня. Естественно, они ведь прямо подо мной живут. Две комнаты. В спальне две кровати, в гостиной одна, тщательно заправленная. Обстановка у них — не бог весть. Пара облупленных шифоньеров, круглый стол покрыт свежей скатертью, следы укладки не разгладились, четыре стула из того же комплекта. Зато телевизор новенький, плоский, метр с лишним по диагонали.

Наконец, меня заметили. Алик подскочил и протянул руку. Заплаканная женщина уткнулась мне в плечо, рыдает. Обнять? С чего вдруг? Неудобно вроде. Но стоять с повисшими руками тоже не того. Еле усадил на стул. На пиджаке теперь мокрое пятно. Хорошо хоть туши нет. Застирывать не придётся.

Как звали покойного? Новый взрыв плача… Костя. Как случилось? Несчастный случай. Током убило. Компьютер. Олег показал его. Тот так и стоял в спальне на письменном столе — почерневший, прикрытый фланелевым одеялом. Костя, по всей видимости, хотел что-то записать на диск и тут, видать, коротнуло. Очаг возгорания был в дисководе. Что поделаешь. Случается.

Я бы так и ушёл, но заметил на столе повестку к следователю. К Пашке. Костя должен был явиться к нему пять дней назад. Видимо, не сходил, на тот день Пашки уже не было в живых. И о смерти следователя говорили по телику. Небось, обрадовался, что не надо идти.

— Чем твой брат занимался? — спросил я у Алика.

— Ничем.

— А сколько ему лет-то было?

— Восемнадцать.

— Он работал где?

— Нигде.

— Ясно. На маминой шее, значит.

— Не-а. Он сам зарабатывал. Нам всем хватало.

— Чем зарабатывал, спрашиваю?

— Так по мелочи… Точно не знаю. — ответил сквозь зубы Олег. Знает, гадёныш, но скрывает. Чёрт с ним, мне какое дело.

— Не хочешь говорить, как хочешь. Я пошёл.

— Может, помянете? — раздался плаксивый голос из-за спины. Наконец увидел её лицо. Чего слёзы с бабами делают. Лучше б не видел.

— Конечно, помянем. Сейчас схожу…

— У нас всё есть. Садитесь сюда… пожалуйста. Олежка, давай, там из холодильника… Извините, никак в себя не приду. Сейчас организую.

Женщина стала суетно метаться вокруг стола. На нём появилась нераспечатанная бутылка водки, зелёный салатик, солёные огурцы и помидоры. И волнами нарезанный чёрный хлеб. Нож, видать, давно не точен. Она собиралась ещё что-то делать, но я усадил:

— Спасибо, не надо больше ничего. Я на минутку. Время, сами понимаете. И, потом, я не пью. Завязал, знаете ли.

— Да-да, конечно, понимаю. Даже за компанию? Всё равно открывайте. Я буду. Мне совсем чуточку. Вот так. Достаточно. А вам?

— Просто газировки… Ну что ж. За Константина… прах его миру… то есть, я хотел сказать мир его праху.

— Костенька мой! — заголосила женщина и упала головой на стол.

— Алик, у вас платок или салфетка есть? Давай, помоги матери.

Чего там положено говорить в таких случаях? Тут ведь, как на работе, на своих помощников не оставишь, самому надо. Не люблю я эти слёзы, слюни, мокрень. Блин, ну какой из меня успокоитель?

— Вы, того… крепитесь. У Вас ведь ещё сын есть. Его тоже поднимать надо.

— Не надо меня никуда поднимать. — взъерепенился вдруг подросток.

— Не бушуй, это так к слову… Вас как зовут?

— Надя. Надежда Ивановна.

— Надежда Ивановна, успокойтесь. Держитесь. Всё наладится… со временем… Пойду я… Если что надо, не стесняйтесь.

— Вы по правде или просто так сказали? — спросил вдруг Олег.

— В смысле?

— В смысле — если что надо?

— Да, я серьёзно. Чем смогу — помогу.

— Тогда идёмте сюда, — сказал Олежка и отвел меня в их комнату. Усадил на кровать, а сам встал передо мной и замолчал, собираясь с духом.

— В чём дело?

— Я видел вас в форме… вы ведь из полиции?

— Я пенсионер в настоящее время. Раньше работал следователем. Старшим. В убойном отделе. А что?

— Вас-то мне и надо! Извините, вас как зовут?

— Официально Дмитрий Александрович, для тебя просто — дядя Дима.

— Моего брата убили!

— Как… убили?

— Не знаю как. Подстроили как-то. Вы следак, вы знать должны, как это делается.

— Я-то, положим, знаю, но здесь нет никаких оснований для твоих подозрений. Несчастный случай. Такое случается, сынок.

— Я вам не сынок.

— Извини… сосед. Олег, если ты чего знаешь — скажи. Иначе нет смысла разговаривать.

— Костя… он… хакером был.

— Вот оно как! Значит, он этим и зарабатывал!

— Ну да…

— Поэтому его к следователю вызывали?

— А вы откуда знаете? А, бумажка… нет, его как свидетеля вызывали… по поводу смерти его друга.

— Погоди… какого друга?

— Шурика из соседней школы. Только Костя не пошёл, потому что следователь тоже умер…

— Я знаю… это был мой друг. И он погиб случайно… как и твой брат, Олег.

— Нет! Нет! Смотрите! — он полез под кровать и достал оттуда лэптоп. Через пару секунд загорелся экран. Его пальцы быстро забегали по клавишам. «Мне бы такую скорость, я может уже генералом был». — мелькнуло в голове. Экран мигнул и там появился знак — пятиконечная звезда вверх ногами:

— Это их сайт.

— Он, что у тебя ещё и сатанистом был? — спросил я, слегка оторопев.

— Нет! С чего вы взяли?

— Так обычно поклонники сатану обозначают. Верхние концы — рога, нижний — борода.

— Нет! Нет! Нет! Он вообще ни в кого не верил! Глупости! Это они сами себе придумали. Знак такой. Их пятеро было. Хакеров суперкласса. Группа — КРРАШ!

— ???

— По первым буквам! Видите, у каждой вершины своя буква. К-Ки, Р-Ральф, Р — Рина, А — Арканзас, Ш — 25.

— Это у них клички такие?

— Аватары… так называют персонажей, выполняющих твою волю там… в виртуальном мире, созданным компьютером… Ух, как трудно с чайниками разговаривать…

— Ещё одно слово…

— Извините. Костя лично только с Шуриком был знаком. Я имею в виду с Ш-25. С остальными — через сеть.

— Ладно, пусть так. Но при чём тут несчастный случай?

— Троих из этой пятёрки уже нет в живых. Про остальных не знаю, они в сети больше не появляются, а вот насчёт Ральфа и Шурика мне известно.

— А когда они погибли?

— Самым первым был Ральф. Его настоящее имя было Родион. Чуть больше двух месяцев назад… тоже несчастный случай. Шурик рассказал Косте о том, что тот попал под троллейбус. Шурик к нему на похороны ходил… а потом и сам Шурик… умер месяц назад. От собственного самолёта.

— Как это?

— Шурик ещё и авиамоделированием занимался. Костя сказал, что Шурика собственный самолёт в голову ударил, а тот на обрыве стоял… ну и рухнул вниз… Кстати, радиоуправляемый самолёт имел тот же номер — Ш-25…

— М-да-а.

— Костик тоже что-то заподозрил. Особенно после того, как Арканзас внезапно исчез из сети. На полуслове… Три недели назад.

— А что с Риной?

— Не знаю. Костя получил её последнее послание десять дней назад.

— Какое?

— «Случайности — не случайны! Берегись!» Костя собирался сообщить всё следователю, тем более что тот вызвал его сам, а тут по телику передали о гибели… Вы возьмётесь за это дело?

— М-м-м. Я вообще-то на пенсии.

— Этот следователь ведь был вашим другом, а у меня брат умер. Я вам помогать буду.

— Ты мне в напарники напрашиваешься, что ли?

— Да.

— Ты знаешь, что главное от напарника требуется?

— Мозги?

— Дисциплина! А у тебя с ней явно не лады…

— Слово даю. — ответил Алик, подтягивая вверх джинсы.

— А чем ты мне, собственно, можешь помочь?

— Ну… вам же ликбез нужен… компьютерный.

— Твоя правда… Компьютер-то только как пишущую машинку использую. Или в качестве склада временно ненужных знаний… Не обещаю… посмотрю, что могу сделать. Потом сообщу. Проводи меня. Да! И матери ни полслова. Пока.

День второй. Настя

Этот визит был намечен мною давно, но всё откладывал его на потом. Не то, чтобы мне не хотелось видеть Анастасию, совсем наоборот. Но именно из-за этого «наоборот» и считал посещение Пашкиной квартиры преждевременным. Однако, в связи с изменившимися обстоятельствами, теперь это необходимо.

Подошёл к знакомой двери с тяжёлым сердцем. Знал эту семью уже лет десять, нет, двенадцать, ведь Павел был напарником целых двенадцать лет… Пусть не всегда наше общение проходило гладко, мы расплёвывались и сходились вновь много раз, но Настя в том не повинна.

Анастасия… Кудрявые, светло-русые волосы с непокорными завитками на висках, зелёные, озорные глаза, в которых всегда таилась некая недосказанность. Узкие брови в виде запятых, прямой, изящный нос, пухлые губы, всегда готовые распахнуться в улыбке — будь я художником, мог бы нарисовать её портрет по памяти, такой, какой увидел тогда, двенадцать лет назад — тонкой, стройной, живой и весёлой. Каково ей сейчас? А, главное, надо говорить что-то положенное в таких случаях, а нужных и правильных слов не находилось.

Настя встретила приветливо. Подставила по привычке щёку. Пахнет сладкими духами. Ей идут.

— Проходи, располагайся, я сейчас.

— Не беспокойся, я на минуту.

— Нет уж! Минуткой ты не отделаешься.

В квартире вроде всё на своих местах. Из траурных элементов только фото в рамке с чёрной ленточкой. Но чего-то не хватает…

— Дима, садись, сейчас чай пить будем.

— Мне…

— Знаю, знаю, покрепче и без сахара.

— Ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, Дима. Ты — тоже. Пенсия тебе к лицу.

— Шутишь?

— Серьезно… спокойней, что ли стал.

— Это ты верно заметила. Покоя на пенсии хватает. Печенье вкусное. Рецепт дашь?

— Ты что, уже и печь стал?

— От нечего делать.

— Прогресс!

— Ладно тебе… как ты сама?

— Нормально, спасибо.

— Если что надо…

— Спасибо, спасибо. Ты — настоящий друг.

— Настя… я к тебе ещё и по делу пришёл.

— По делу? Ко мне? Интересно, давай выкладывай.

— Слушай, Насть, Паша, последнее время, вёл себя как обычно? Ничего странного в поведении?

— Откуда мне знать!

— В смысле?

— Ты что, не в курсе? Да мы же с ним уже больше года, как вместе не жили.

— То-то, я смотрю, полное отсутствие мужских вещей в квартире.

— Ну да… Почти сразу после того, как ты на пенсию вышел, мы и разъехались. Он к матери перебрался.

— Извини, не знал.

— Конечно, откуда. Ты ведь как с работы ушёл — будто растворился. Ни звонка, ни весточки. Ладно ты с Пашкой повздорил, но со мной-то — мог бы пообщаться.

— Прости… Чего-то закрутился.

— Ладно, проехали… А чего ты Пашкой вдруг заинтересовался?

— Понимаешь, он перед самой гибелью одно дело вёл. Там есть ряд странностей.

— Слушай! У меня ведь его лэптоп есть! У матери-то, за городом, интернет не ахти, вот он у меня и держал, пользовался, когда надо было что сделать после работы. Мы же с ним в дружеских отношениях оставались… Он его в шкафчик прятал… Так и есть! Вот. Пожалуйста.

— Отлично. Сейчас посмотрим… Чёрт! Батарея разряжена. Надо к току. Переходник есть? Замечательно. Сейчас включим. Так, интернет работает. Здесь масса папок. А тут вот что-то заблокировано… Настя, ты пароль не знаешь, случайно?

— Не-а.

— Ну да ладно, разберёмся. Ты позволишь его забрать?

— Конечно, бери… Слушай, Дим, ты меня не забывай. Я ведь теперь совсем одна.

— Настя, Насть… ты звони, если что. Да и забегать буду. Часто-часто. Обещаю.

— Идём, я тебя до остановки провожу. Мне всё одно в магазин надо.

На остановке она чмокнула в щёку и ушла. А тут и троллейбус подошёл…

Чёрт! Чуть свою остановку не проехал. Задумался о чём-то… Вечно с этими женщинами так. Отвлекают.

                                          * * *

К сожалению, ничего интересного у Пашки в компьютере не было. По крайней мере, в открытом доступе. Разве что фотки. Пашка фотографировать любил. Эти, как их чёрта зовут, селфи. Да, судя по датам на фото, Настя не лжёт. За последний год ни одной совместной. Смотри-ка, а вот и я здесь. Ну и рожа… Может волосы сбрить? А то совсем седой стал.

Где этого «напарника» носит? Уже и сообщение ему оставил. Тоже мне, помощничек. Телефон зазвонил. Объявился-таки. Сейчас я ему. Но звонил не Олег.

— Да? Кто? Когда?! А ты сама в порядке?! Сейчас буду, жди. Жди, говорю!

Этого ещё не хватало. Недаром говорят — беда не приходит одна. Хорошо хоть, троллейбуса ждать не пришлось…

Возле Пашкиного подъезда толпа. Две пожарных машины, скорая, милиция. Всё, как полагается. Где же?.. А вот и Настя.

— Как это произошло?

— Не знаю.

— Ты дома была?

— Нет, конечно. Я же с тобой вместе вышла! В торговом центре задержалась, вернулась полчаса назад, а тут уже пожарные…

— Может ты утюг включённый оставила? Или чайник?

— Я не первый год замужем. Это вы, мужики, на такое способны.

— Ладно, ладно, успокойся. О, знакомого увидел. Сейчас постараюсь выяснить. Стой здесь и никуда, понятно? — Настя послушно кивнула головой, завернувшись в жёлтое, старенькое пальтецо. Нахохлившийся цыплёнок, да и только.

— Стёпа, привет.

— А… Дмитрий Александрович! Рад вас видеть. Вы же вроде…

— Да, да, на пенсии. Успокойся. Это же Пашкина квартира. Павла Степановича Плужина.

— Да вы что? Не знал… Я у него никогда не был. Я ведь в другом отделе.

— Знаю, знаю. Что здесь? Как всё произошло?

— Пожарники выясняют. По всей видимости, ковёр загорелся. На нём зарядка лежала.

— Они же, вроде, должны быть надёжными.

— Вообще-то, такое редко случается. Но у них во всём доме короткое. Видать, скачок напряжения был.

— В квартире что-нибудь осталось?

— Ничего целого. Что огонь не сожрал, пожарники водой уничтожили. Ремонту теперь… Страховка-то была?

— Не знаю. Спасибо за информацию. Если что — звоните.

«Цыплёнок» смотрит на меня с надеждой. Что сказать? Лучше правду:

— Говорят, короткое замыкание было. Во всей многоэтажке. А у тебя пробило. Сгорело всё. Ничего не осталось.

— Вот ведь беда какая. Что за напасть на меня. То Пашка, то пожар…

— Не кисни. Что-нибудь придумаем. Страховка есть?

— Не-а.

— А остановиться где?

— У меня в этом городе никого…

— Ко мне поедем. И не возражай! Не волнуйся, места хватит. Я всё равно один в двух комнатах околачиваюсь. Пока поживёшь, а там… придумаем.

— Спасибо, тебе, Дим.

— Нечего тут, нюни распускать! Тряпки — дело наживное. Поехали.

В троллейбусе были свободные места, и мы ехали, сидя. Настя то и дело вздыхала и всхлипывала потихоньку. Мне было не по себе.

— Чего вы с Пашкой-то разошлись?

— Накопилось… А, когда ты на пенсию ушёл, он совсем с катушек сорвался. Пил, по ночам где-то шастал… Ты ведь знал, что у него на стороне…

— Знал.

— Чего тогда спрашиваешь.

— Ну, знаешь… Многие с этим мирятся.

— Я — не многие.

— Твоя правда! Ну, в смысле ты… молодец.

Телефонный звонок спас от неловкой паузы.

— Вы меня искали?

— Да, Олег, где ты пропадаешь?

— Я маму провожал. Она на полмесяца в деревню к тете уехала. К своей сестрёнке.

— Как придёшь домой — поднимайся ко мне. Мы сейчас будем.

— Соседский парнишка. — ответил я на вопрошающий взгляд.

День второй. Трое, не считая лэптопов

Через пять минут мы встретились у моей двери.

— Прошу знакомиться. Это Анастасия Степановна. Это Олег.

— Олег. Леонидович.

— Очень приятно, Олег Леонидович…

— Входите, располагайтесь. Я, пока, чаем распоряжусь, — предложил, но Настя перехватила инициативу:

— Давай, лучше я этим займусь. А ты иди в комнату. Олег ждёт.

— Что, есть новости? — встретил меня вопросом подросток.

— Нет, ещё нет. Но твоя помощь необходима.

— Что скажете… А она у вас тут всё знает, — заметил он, видя, как споро накрывает на стол Настя.

— Она здесь часто бывала. С мужем. Она жена, то есть, вдова того следователя, который вызывал твоего брата.

— А, понятно… Я думал — полицейские богаче живут, — добавил он, оглядывая мою квартиру.

— Есть и богатые… Вот, Олег, компьютер следователя. На нём несколько папок, которые закрыты, а пароля никто не знает. Вскрыть сможешь?

— Запросто. Недаром мой брат себя Ки называл. Ключ — по-английски.

— Так-то брат. Он что, тебя тоже научил?

— Специально — нет. Но, и я ведь не слепой. Ой, лэптоп полностью разряжен. Пойду к себе, у меня зарядка есть.

— Хорошо. А принтер у тебя имеется? Тогда их сразу и распечатай. И ещё, разговоры между участниками КРРАШа распечатать тоже сможешь?

— Ноу проблемс! — козырнул радостный Алик и захлопнул дверь.

— Вот и наш чай! А где же гость? — спросила Настя, стоя на пороге с дымящимся чайником.

— Скоро будет. Давай, располагайся. Спать там будешь, а я здесь, на диване.

— Дим, неудобно как-то.

— Успокойся. Всё в порядке. Я так и так большую часть ночей здесь провожу. У телика.

Настя ещё пыталась что-то возразить, и мне пришлось добавить:

— Мне будет очень приятно, если ты у меня поживёшь. Вдвоём веселей.

Мы молча стали пить чай с печеньями. Она даже раскопала у меня в холодильнике лимон, так что стало совсем хорошо.

Где-то через полчасика в дверь ногой постучал Алик. Руки его были заняты — в одной лэптопы с проводами, в другой пачка бумаг. Увидев, что Настя в комнате, он застыл на секунду в нерешительности.

— Не волнуйся. При ней можно. Она в курсе.

— Тогда ладно. Пассворд оказался плёвый, так что это не заняло времени. А вот распечатки… вон, сколько бумаги ушло! — он помахал над головой увесистой кипой.

— Молодец. Пей чай, а я пока с бумагами познакомлюсь. Где бы тебе сесть?..

— Давай, Олег, мы с тобой на кухне будем чай пить? Надо дать Дмитрию время спокойно разобраться. — умница Настя увела Алика на кухню.

Первым делом хотелось понять, чем же, собственно, занимался Паша в последние месяцы? Судя по всему, дело было заведено после смерти Родиона. Это понятно — несчастный случай, может самоубийство. Делов-то на пару суток, почему Пашка не закрыл его?

А-а, вот из-за чего — камера слежения. По данным описания записи, потерпевший переходил перекресток на зелёный свет. Все машины стояли, как положено. Внезапно троллейбус сорвался с места и сбил насмерть потерпевшего. То есть вариант убийства? Само видео где? А мотив? Х-м-м. Водитель — Марина Анатольевна Пырьева, женщина сорока пяти лет, водитель с двадцатилетним стажем, не пьющая, не привлекалась. В настоящее время — в больнице с сердечным приступом. Может оно причиной?

Молодец Пашка, проверил. Нет, приступ случился позже, при свидетелях, когда стало ясно, что насмерть. У неё есть два сына-малолетки. Живут совсем в другом районе. Никаких связей с потерпевшим выявлено не было. Технический осмотр троллейбуса не выявил никаких дефектов. Хотя, по словам Марины Анатольевны, троллейбус сам внезапно рванул вперёд. Чушь какая-то. Чёрт, самому бы видео посмотреть… Но этого пока маловато. Мало ли причин…

А, тут ещё кое-что. Анонимное сообщение о группе хакеров КРРАШ. Вот оказывается, откуда Пашка о них узнал! Странно, настоящих имен не указывается, только IP- адреса. Это уже что-то. Значит, анонимщик не знает их лично. По ним можно найти… Так и есть! Допрошен Арканзас. В жизни — Аркадий Николаевич Засимов. 16 лет. 10 класс. Надо бы одноклассников проверить. На допросе держится нервно, бормочет что-то о слежке за ними. Вывод — приверженец «теории заговора». Отпущен под подписку о невыезде. Адрес имеется. Это хорошо, надо будет навестить.

Что ж, я склонен согласиться с выводами Павла — скорей всего несчастный случай. Для самоубийства — слишком случайно, для убийства со стороны соперников, если предположить наличие конкуренции между группами хакеров, слишком сложно. Хотя к этому предположению есть солидный аргумент — анонимка.

— Олег!

— Да, Дмитрий Александрович.

— Посмотри-ка, нет ли в компьютере файла с видео несчастного случая с Родионом. Это первое. Второе — ты не знаешь, случайно, чем конкретно группа КРРАШ занималась последнее время? Займись этим, а я пока Насте помогу. У неё пожар случился, теперь она здесь будет жить.

— Я в курсе, — ответил рассеянно Алик, чьё внимание уже было погружено в лэптоп.

На кухне Настя мыла чашки.

— У тебя раствор для мытья закончился.

— Сейчас пойду куплю. Что ещё надо?

— Всего понемногу, холодильник пуст.

— Как раз сегодня собирался…

Одевшись, вышел было на лестничную площадку. Меня остановил подозрительный шум. На лестнице внизу, у квартиры Олега, тихо стояла группа людей в масках с оружием. Группа захвата? ФСБ? Хорошо, я ещё за собой не захлопнул. Быстро вернулся назад, оставив дверь приоткрытой.

— Дима, ты не ушёл? Я тут вспомнила…

— Тс-с-с! Тише! — жестом я оставил Настю. Она послушно застыла в прихожей.

— Что такое?

— Пока не понял, но что-то не так. Иди к Алику и не выпускай его из квартиры, чтобы не случилось.

— Ладно, а ты?

— Не беспокойся, сейчас выясню.

Настя ушла в комнату и прикрыла за собой дверь. Молодец.

Внизу раздался скрежет металла по металлу. Дверь вскрывают. Без предупреждения и звонков?.. Тихий топот ног. Через минуту раздался голос:

— Чисто. Никого.

— Осмотреть на предмет взрывчатых веществ, — раздался приказ.

Придётся обождать…

Снова шум на лестнице спустя десять минут.

— Никаких следов. Скорей всего — ложный вызов.

— Чёрт! Ладно, отбой. На выход.

Теперь — самое время. Вышел из квартиры и направился вниз. На лестничной площадке офицер.

— Что тут такое? — спрашиваю.

— Вы кто?

— Я — сосед сверху. — протянул удостоверение.

— А, собрат по оружию.

— Уже нет, на пенсии второй год.

— А, мне ещё четыре года тарабанить. Вы знаете — кто здесь живет?

— Да. Женщина с сыном. Они к тётке в деревню уехали сегодня утром. — мне почему-то не захотелось говорить правду: — А, в чём дело?

— Да вот, поступило сообщение о готовящемся теракте. Ничего нет. Кто-то всё шутит! Я бы ему яйца за такие шутки! А у них врагов никаких нет?

— Откуда мне знать. Я всего лишь сосед.

— Ну да, ну да. Квартиру мы опечатываем. Как они приедут, пусть по этому телефону обращаются.

— Передам… А, что за сообщение-то?

— Позвонили. Сказали, что в квартире есть бомба, заложенная в компьютере. Мы на такие сообщения сразу реагируем. Особенно теперь. А компьютер у них вообще сгоревший. Причем давно. Его на свалку надо. Чего держат?

— Не знаю. Ну, пока. Удачи. Вы тут надолго?

— Нет. Закончили. Уходим уже.

Я вышел из подъезда и направился в гастроном. Через двадцать минут с полными пакетами возвратился. На лестничной площадке уже никого. Только две белые полоски на двери. Поднялся к себе. На пороге меня встретили встревоженные Олег и Настя.

— Что?

— Всё в порядке. Пока. Твою квартиру вскрывали.

— Мою? Кто?

— ФСБ! Олег, скажи честно, твой брат, чем занимался?

— Я уже говорил.

— Есть подозрение на терроризм. Он случайно к бомбам не имеет отношения?

— Вы что такое говорите? Да Костя этих террористов сам ненавидел. Он даже помогал выявлять их в сети.

— Может тогда это их месть?

— Вряд ли, Костя следов не оставлял.

— А IP-адрес?

— Компьютер четыре дня тому назад сгорел. Чего сейчас-то?

— Твоя правда… Не нравится мне это. Ты теперь поживёшь у меня. Квартира всё равно опечатана.

— Постойте, как же? Может пойти сказать, что я не причём?

— Рано. Чувствую — здесь что-то неправильно. Пока не могу понять что. А твоё временное отсутствие нам на руку. Даст время разобраться. Пару недель до приезда твоей матери у нас есть.

Настя и Алик уставились на меня и застыли в ожидании. Не люблю, когда на меня смотрят в упор.

— Олег, давай, ложись спать. Утром продолжим. Постель в шкафу. Сейчас я диван разложу.

— Я сам… у нас похожий.

— Ладно. И — чтоб утром не ныть! Подъем в семь. А теперь — чистить зубы! Погоди, дам тебе щётку. У меня запасные есть.

— Есть, товарищ командир!

— И мне щётка найдется? — кокетливо спросила Настя.

— И тебе. Недавно две по цене одной давали. Я сразу четыре взял. На будущее. Они же не портятся.

— Запасливый.

— Ты, давай, Настя, тоже ложись. Мне тут покумекать надо. Одному.

Через полчаса все улеглись, и можно было спокойно подумать. Конечно же, таинственная Рина права: случайности — не случайны. Кто-то настойчиво хочет уничтожить эту группу хакеров. Задачи на завтра:

— Найти по возможности Арканзаса и Рину.

— Узнать, что группа КРРАШ конкретно вскрывала, куда и кому продавала информацию.

— Выяснить, не было ли чего-либо подобного с другими группами хакеров…

На кухне появилась Настя, в моём вафельном халате.

— Ты не против? Я буду в нём спать.

— Мой дом — твой дом.

— А ты, когда собираешься? И где?

— Скоро, ложись. У меня раскладушка есть. Разберусь.

— Слушай, Дим. Мы — взрослые люди. Давай, не выдумывать. Я к тебе приставать не буду. И ты, знаю, джентльмен. Будем спать вместе на одной кровати. Тем более, что она у тебя двуспальная. Или я вообще уйду!

— Куда это?

— В гостиницу.

— Ладно, уговорила. Не отвяжешься ведь.

Проснулся среди ночи. Сходил в туалет. Вернулся — она уже на мою половину ногу закинула. Примостился на краю. Отвык делить постель с кем-то. Настя, оказывается, сопит во сне. Тихонько правда, как маленький ребёнок, даже убаюкивает.

День третий. Арканзас

Проснулся внезапно, от звяканья посуды и аромата из кухни. Восемь! Ничего себе. Впервые за много лет! Настя, видимо, давно встала и приготовила завтрак. Олег тоже проснулся, уже уплетает оладьи.

— Доброе утро.

— Доброе утро, дядя Дима.

— Привет, — Анастасия радостно улыбалась, держа сковородку в руке, — прежде чем пойдёшь в ванную, ответь — тебе сосиски поджарить или сварить?

— Как и ему — жареные. И кофе…

— Знаю, без сахара и покрепче.

Через полчаса с завтраком покончили. Пора приниматься за дела. Не успел оглянуться — Настя, уже одетая, в прихожей.

— Ты куда?

— На работу. Потом в полицию, узнать насчёт квартиры, когда можно будет ремонт начинать и вообще.

— Вот запасные ключи. У меня тебе будет задание — посмотри у себя в библиотеке, в подшивках — нет ли какой информации о подобных несчастных случаях с другими программистами.

— Может лучше через интернет?

— Попробуй, но не используй при поиске слова хакер и убийство. Они в списке «тревожных слов». Найди подходящие синонимы — ты же филолог. И звони, держи меня в курсе. Будь осторожна. Смотри по сторонам.

— Ты думаешь?

— Ничего не думаю, но осторожность не помешает. И обо мне в полиции не болтай.

— Само собой. Спасибо, Дим. Пока.

Подставила щёку. Пришлось поцеловать. Надо спросить, какие у неё духи? Видать дорогие, до сих пор пахнут.

Алик меня уже ждёт с раскрытым лэптопом на коленях.

— Что будем делать в первую очередь?

— Надо бы разыскать этих Арканзаса и Рину.

— Пару минут… Так. По Арканзасу достаточно просто. Адрес компьютера записываю. А вот по Рине проблема. Судя по всему, у неё всё время менялся компьютер.

— Она что, так богата?

— Нет. Достаточно пользоваться чужими компьютерами. Например, в кафе, библиотеках, в учреждениях. Да где угодно, лишь бы доступ был к интернету.

— Так, с ней разберёмся потом, а пока съездим, навестим Арканзаса.

Ехать пришлось почти час с пересадками. Он жил на другом конце. Странно, адрес, указанный в деле, не совпадает с компьютерным. Вначале проверим компьютер.

Уже на подходе к дому почувствовал, что и здесь нам не повезло. Рядом с подъездом — контейнер для строительного мусора, дверь распахнута, везде следы мела, песка и цемента. Судя по адресу, здесь находился продовольственный магазин. В нем, как раз, и ремонт.

От строителей, как обычно, толку нет. Они едва по-русски говорят. Но, слава богу, у нас ещё живы постоянные источники информации. Без старушек половина дел осталась бы не раскрытой. Отослав Олега побродить вокруг (подростки — самый большой раздражитель для престарелых), сам присел к парочке пенсионерок.

— Давно это магазин-то в ремонте? Вышел недавно из больницы, не знал, что он закрыт.

— Долго же вы в больнице лежали. С сердцем или как?

— Давление.

— У меня тоже оно, проклятое. А магазин уже три недели как закрыт. Ремонт, правда, только-только начали. Ждали, пока просохнет.

— От чего?

— Так его ж залило! Ой, товару-то попорчено было, тьма! Вона, цельный контейнер всякой всячины повыкидывали. Я, с тех пор, руками стираю. Надёжнее.

— А причем здесь стирка?

— Да как же? Это ведь из-за стиралки, будь она неладна.

В разговор вступила вторая бабуля:

— Они вечером решили простирнуть что-то там, форму свою или ишо што. Магазин-то на хорошем счету был, не то, што в соседнем дому… Заклинило её, машину эту, вода всю ночь, видать, хлестала. Всё там залило, полуподвал ведь. Вот, опосля и закрыли. Да и запечатан он был, покуда следствие шло.

— Что, проворовались?

— Нет! Веришь, мальчонка утоп! Жалко парнишку. Вроде, тихой был. Он в этом магазине подрабатывал. Грузчиком.

— Никаким не грузчиком, чего болтаешь ерунду. Он у них помощником менежера был. По вычислялкам энтим.

— По компьютерам что ли?

— Ну, я это и говорю. Ноне же всё через эту штуковину — и товар заказать и зарплату. Скоро вся жизть от неё будет зависеть, помяни мое слово! А про парнишку точно знаю, у меня дочка в этом магазине кассиром работала. Хороший был. Смирный.

— Как это утоп? В стиральной машине?

— В этом-то и загвоздка! Но я-то у следователя выспросила — говорит парнишку этого током шандарахнуло. Он, видать, хотел стиралку чертову, выключить, а его и того.

Старушки не сразу вспомнили имя погибшего, хотя, к тому моменту, я уже сам догадался. Итак, ещё один конец оборван.

С помощником мне всё же повезло. Соображает. Когда ему пересказал, он сразу предложил в том контейнере порыться. Хорошо хоть, не пришлось мне туда нырять. Как в далекой молодости, на атасе стоял. Минут через десять Алик вынырнул оттуда, показал большой палец, и мы быстро ушли. Только в автобусе он показал свою находку, завёрнутую в целлофановый пакет.

— Это хардрайв. Главный элемент компьютера. Мозг, понятно? Практически целый. Они его даже не сломали — так целиком и выкинули. Ничего не понимают. Это же в первую очередь уничтожать надо! Здесь же вся информация. Кругом одни лохи!

— Ладно тебе, больно грамотный. А мы-то сможем разобраться?

— Со мной — нет вопросов! Просушим — посмотрим, что там.

                                          * * *

К семи часам пришла, наконец, Настя. С полными сумками.

— Зачем это? Я бы мог сам.

— Перестань! Да и потом, здесь не только еда. Вот халатик себе домашний купила. Нравится? Не всё в твоём ходить.

— В следующий раз звони, если задерживаешься.

— Чего надулся? У тебя же в доме ничего женского нету. А мне надо. Вот и пришлось задержаться. Извини. А у меня, кстати, радость!

— Какая ещё?

— Заначка, представляешь себе, не сгорела. И пожарники не нашли! И полиция! Я в квартиру зашла, походила из угла в угол, потом вспомнила про неё, полезла — а она целехонька! Живём!

— Ну, чудо! У неё квартира сгорела, а она бумажкам радуется.

— Что лучше слёзы лить? А, всё-таки, пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Чаю нальёшь по такому случаю?

— Садись. Ужин я, правда, ещё не готовил, мы тут с Аликом долго ездили по делам, недавно вернулись.

— Успешно?

— Как сказать. Арзамаса тоже уже на свете нет… а Олег мозги сушит. Я имею в виду хардрайв. Может, что и найдём.

— Я тоже даром время не теряла. Посмотрела. И кое-что нашла. Но это потом. Сейчас дай мне полчасика — сварганю ужин на скорую руку. Голодная!

— Давай помогу?

— Ты лучше Олегу помоги. И, вообще, в зал иди. Дай женщине переодеться.

Алик возился с проводами. Они окружали его со всех сторон, словно тонкие змеи, но парень деловито разбирался с ними.

— Скоро?

— Думаю да,

— Слушай, напарник. Я попытался разобраться в их беседах…

— Чатах?

— Пусть будет, чатах. Но они каким-то шифром говорят. Все эти LOL, FYI… Ты не мог бы помочь разобраться?

— Хорошо, дядя Дима, посмотрю, потом расскажу. Так… что тут у нас? — монитор стал показывать разные папки.

— Это ты уже с хардрайва?

— С него. Эта группа файлов нам не интересна. Все про магазин, товар, закупки, срок годности… А, вот здесь фотки. Домашний альбом. Вот Арканзас с друзьями. Не так уж много у него их было. Он, оказывается, с Шуриком знаком был. Где это они? В каком-то интернет-кафе, видать. А это, кто такая? Чёлка пол-лица закрывает. Как они через волосы смотрят? Прям, болонки, честное слово.

— Где болонки? — в зале появилась Настя, — Ужин готов, руки мыть и на кухню. А эту девицу я знаю. Она иногда к нам в библиотеку приходит.

— Ты уверена?

— Точно! Странная какая-то. Книги редко берёт, только за компьютером сидит, но в игры не играет. Чего-то читает там, ищет… Я один раз позади стола проходила — на экране значки какие-то, как она в них понимает?

— Как её зовут, не помнишь?

— Катя. По-моему, из богатой семьи. Приезжает на своем БМВ, а ведь ей и шестнадцати нет. Точно знаю, карточку заполняла.

— А адрес не помнишь?

— Нет, но завтра посмотрю. Так, сворачивайтесь! Это всё подождет, в отличие от ужина.

Оказывается, я отвык от домашней еды, приготовленной кем-то. Хотя и сам неплохо готовлю. Любил по молодости удивить. Но для себя одного всегда лень. Приятная тяжесть. Сразу в сон потянуло. Молодец Настя. И чего Пашке не хватало?

— Спасибо, было очень вкусно. — сказал Алик и ушёл в гостиную.

— Настя, ты — чудо! Иди, отдохни, ноги вытяни. Я посуду помою. И не возражай, у нас в доме разделение труда. Ты готовишь — я мою, я готовлю — ты моешь. Договорились?

— Ну, раз у нас в доме такие правила… А ты тоже готовишь?

— Как-нибудь тряхну стариной. Только вот за твои пальчики боюсь. Проглотишь.

— Буду жить в предвкушении. Я пошла?

Спустя несколько минут присоединился к ним. Настя удобно устроилась на диванчике, ноги, действительно, вытянула — положила на журнальный столик. При моём появлении поспешно попыталась убрать их, но я остановил:

— Отдыхай. Тоже так люблю. По-американски.

— Тогда садись рядом. Будем новости смотреть.

Плюхнулся на диван. Положил ноги рядом. По сравнению с моими, её ножки казались детскими. Когда она успела педикюр сделать? Ну конечно, заначка же цела! Женщина, одно слово…

Олег не обращал на нас никакого внимания. Он был чем-то явно расстроен.

— Что такое?

— Пока не получается. Тут я нашёл пару файлов, но они так засекречены! Тройной пароль. Один отгадал, а вот на втором отсчёт начался, пришлось срочно выйти.

— Что за отсчёт?

— Понимаете, можно так засекретить свои файлы, что они разрушатся, если кто-то чужой без разрешения попытается их прочесть. Я не могу их вскрыть.

— Не расстраивайся. Переключись на чаты. Может, там что найдём. Да, Настя, ты говорила, что у тебя есть новости?

— Чуть не забыла! Я долго ломала голову, как задать поиск? Наконец, придумала — случайные смерти компьютерных гениев. И вот, что получилось. За последние три месяца произошла целая серия смертей по всему миру. Трое в Китае, четверо в США, трое в Израиле, два во Франции, один в Англии. Все были известными хакерами. Сколько было малоизвестных — трудно даже представить.

— То есть, ты хочешь сказать, своего рода эпидемия несчастных случаев среди хакеров?

— Именно!

— Значит, кто-то начал войну против них. Но кто? Зачем?

— Зачем — приблизительно понятно. — стал пояснять Алик, — Хакеры всегда были изгоями. Даже когда их стали нанимать на работу в ФБР или в ФСБ. Они ведь нарушают нормальную работу компьютеров, вмешиваются в сложные программы, узнают чужие секреты, читают письма… Но вот кто? Поначалу подумал, что секретные службы. Но смерти произошли в разных странах.

— Однако предположение нельзя снимать со счетов. Возможно, что идёт война между секретными службами. Тогда они будут активно уничтожать хакеров, работающих на чужую сторону.

— Или существует какая-то организация, которой мешают хакеры в принципе, как класс. — высказала своё предположение Настя.

— Я думаю, надо работать в обоих направлениях. Завтра продолжим. Но, главное правило отныне — избегать интернета!

— Почему?

— Мне кажется, через него они их и отыскивают. Во всяком случае, Пашин лэптоп точно нельзя использовать в сети. Его сразу распознают. Ведь мы даже ничего не искали с помощью Пашкиного лэптопа, только посмотрели, что там есть, или просто заряжали. А последствия? У Насти — пожар, у тебя странный обыск. То есть на нём есть метка — может тот же IP- адрес или ещё что. Всем ясно? Тогда на сегодня всё.

Ночью Настя долго ворочалась и вздыхала.

— Тебя что-то беспокоит? — тихо спросил я.

— Может нам с Аликом куда-нибудь уехать? — горячим шёпотом ответила она.

— Это ещё почему?

— Я за тебя беспокоюсь. Из-за нас у тебя тоже могут возникнуть проблемы.

— Я столько лет прожил без них, так что немного проблем — даже полезно для здоровья. И потом, я всё равно тебя никуда уже не отпущу.

— Точно?

— Точно! Иди ко мне. — И она послушно прильнула.

День четвёртый, утро. Исходные данные

Чего терпеть не люблю — так это сумбур! Утром проснулся и сразу же его почувствовал. Настроение вроде прекрасное, но, в то же время, какой-то дискомфорт. Из-за вчерашней ночи. Не знаешь теперь, как в глаза взглянуть, что сказать. Давненько со мной такого не случалось.

Спрятался в ванной. Долго и настойчиво тёр зубы, рассматривая себя в зеркале. Картина, прямо скажем, не слишком привлекательная. Морщины, мешки под глазами. Шевелюра почти совсем седая. Как это у англичан говорят? Соль с перцем. Хотя, в моём случае, с солью явно перебор… В ванной появилась Настя. Подошла сзади, прижалась к спине:

— Спасибо, Дима, за вчерашнее. Имей в виду, это тебя ни к чему не обязывает. Но мне ты помог. Было хорошо. Идём, завтрак стынет, — и вышла.

Даже не успел ничего сказать в ответ… Надо всё же замок вставить. Пока один — ни к чему было, теперь, пожалуй, необходимо… Что ни говори, но умная женщина — это здорово.

Завтрак прошёл спокойно. Олег, правда, поглядывал то на меня, то на Настю, но ни на что не намекал, так что обошлось. Настя убежала на работу, а мы с Аликом стали разбираться с чатами. Судя по датам, общаться они стали уже давно, больше года назад. Но, как группа, КРРАШ впервые упоминается в июне, то есть больше десяти месяцев они орудовали вместе. И заказчики у них были, видимо, разными. То один из них выступал с инициативой, то другой член команды предлагает поработать. Но заказчиков по именам не называли.

Зато деньги делили по-братски. То есть здесь — всё на равных. Чёрт! Хоть бы раз назвали объект своей работы. Шифровались. Однако, это им не помогло… Что-то их стало беспокоить три месяца назад. Разговоры стали короче и реже. Настроение посланий изменилось. Теперь там больше тревога и вопросы… Что же случилось?

Алик всё же молодец. Он раскопал, с чего их совместное творчество началось. Со школьных электронных дневников. До этого Костя невинным подсматриванием занимался. За разговорами одноклассниц. На мой взгляд, не так уж это и невинно, но современная молодежь… У них — другие понятия…

На дневниках они-то и организовали свою группу. И заработали прилично! Ну, в дневниках многие оценки исправляют, это ещё и я помню, сам оценки выводил и новые ставил. Правда, тогда, для этого, больше химию надо было знать, чтоб чернила без следа вывести, а не в компьютерах шарить…

А-а. Понял. Преимущество их программы было в том, что они залезали не только в дневники школьников, но и в хранилища, и меняли оценки у учителей и учеников одномоментно. Чтобы не было разногласий. При этом, не оставляя за собой следов. Ну, учителя-то всё равно замечали. Конечно, если знаешь своего ученика и помнишь оценки, какие ставил, то выявить несоответствие легко. А вот доказать — уже проблематично. Хотя, старый учитель математики, видать, сумел. Он, оказывается, по старинке вёл письменный журнал…

А вот это — уже из рук вон. Кто-то сжёг все журналы в учительской… Думаю, без КРРАШа здесь не обошлось. Школы трижды меняли программы защиты. Но это их не спасло. КРРАШ всегда находил лазейку… Судя по всему, практически все ученики средних и старших классов поправили оценки. Что ж, доходный бизнес. А главное — постоянный. Но убивать за это?..

Проклятье, уже серьёзно. Они умудрились в ФСБ залезть. Палёным пахнет. ФСБ такого не прощает. Убийство, конечно, что-то крайнее, но кто его знает, на что они там напоролись? Идиоты малолетние! Что ж, как версия…

— Дядя Дима, они и в АНБ лазили! — сообщил мне восхищённо Олег.

— Ты имеешь в виду американское Агентство Национальной Безопасности?

— Точно!

— Зачем?

— Хотели узнать, кто убил Кеннеди.

Только молча покачал головой. Когда Бог мозгов не дал, тут ничего не попишешь. Хотя нет. Мозги у них были. Только набекрень. С АНБ шутки плохи. Вот тебе очередная версия. Чувствую, этим дело не кончится. Господи, куда их ещё занесло?

— А про заказчиков ничего нет?

— Один раз Арканзас упоминает некого мистера Эй Зи. Тот просил влезть в швейцарский банк.

— Ну и как?

— Точно не могу сказать, но вскоре после того предложения они поделили между собой миллион долларов.

— Миллион долларов?! Слушай, у твоего Кости был счет собственный?

— Сейчас попытаюсь выяснить. Нет. Они получали только наличными. И где эти деньги нет никаких следов.

— То есть, за какие-то полгода, они стали миллионерами? С таким размахом, я вообще удивлён, что так долго ходили на свободе. А как он себя вёл? Покупал что-нибудь дорогое? Себе, тебе или матери?

— Вроде нет. Только вот телик новый, да компьютер мощный. Тот, что сгорел.

— Олег, как думаешь, мог он хранить такие деньги в квартире?

— Нет. Точно нет. Я бы знал. Хотя вот на чердаке…

— Что на чердаке?

— У нас там кладовка небольшая. Старьё всякое.

— Придётся пошарить там. Идём!

Дверь на чердак была не заперта. Оказывается, многие жильцы давно уже договорились с жилкомсервисом и построили здесь небольшие кладовки. Я и понятия не имел! Может, мне тоже завести? Хотя, чего хранить-то?

Кладовки представляют собой небольшие куски чердачного пространства, просто перегороженного фанерой или штакетником на прямоугольники. Площадь приблизительно у всех равная — где-то по три квадрата. У кого — что. Лыжи, старый холодильник, коробки, кресло плюшевое. Действительно, всякий хлам.

Кладовку Кости пришлось взламывать. Замок был крепкий, новый. Хорошо хоть, петли на гнилой доске. Сорвал дверцу. Потом починю. Так, что тут у нас? Старая детская одежда. Вот зачем её хранить? Внукам? Глупость какая. Комод дедовский. Уже теплей. Два толстых свертка из газеты. Ого! Судя по весу — прилично.

— Пошли вниз, там посчитаем, — покинув чердак, мы поспешили в квартиру.

— Дядя Дима, а эти деньги кому теперь достанутся?

— Олег, давай об этом попозже. Вообще-то, это твои деньги. В смысле, вашей семьи. Не бойся, никому не скажу. Только ты тоже — не трезвонь. Пока о деньгах молчок! Даже маме. Понятно?

— Почему?

— Пока мы ведём следствие лучше, чтобы о них никто не знал. Сколько там получается?

— Триста тысяч рублями и двести пятьдесят тысяч долларов.

— Костя твой себе цену знал…

— Да, как мама говорит, он всегда был большой умница.

— Вот именно, что был.

— В смысле?

— Прости, с языка сорвалось. Просто обидно.

— Чего?

— Что талантливый, по всему видно, человек разменивается по мелочам.

— Ничего себе мелочи.

— Мелочи это, мелочи, поверь мне.

— Так это не его вина, что у нас и талантам податься некуда. Вот и выживают, как могут.

— Ну, это ты…

— А, что? Скажете, кому-то нужен был его талант? Кто-то обратил внимание? Да всем было наплевать! Что в школе, что дома. Оценку получил и не высовывайся. А таким, как Костян мой, не высовываться тяжело. Знаете, как обидно, когда знаешь, что можешь, а никому это даром не надо?

— Успокойся, Алик, успокойся. Вот платок. Во-первых, такое отношение не только у нас. Там тоже, знаешь ли, не мёдом мазано. Тоже, продираться надо. А во-вторых — кто ему мешал свою компанию открыть? Сделал бы чего-нибудь полезное, изобрел бы, не знаю, новый компьютер, что ли.

— Дядя Дима вы серьёзно?.. А, понятно. Вы, небось, всю жизнь полицейским были.

— Ну и что?

— А то, что жизнь — только с точки зрения уголовного кодекса знаете! У нас свое дело открыть? Смех. Да тебя, за первый же год, сожрут одними проверками да поборами… И кто это ему даст открыть, в его-то годы? Да без дипломов всяких? У нас же, как и прежде — «без бумажки ты какашка, а с бумажкой — человек».

— Ладно, ладно. Чего ты… Я не сужу.

— Я нормально. Поверьте — мой брат был честный человек.

— А как же оценки в дневнике?

— Это так, для начала было. Проба пера. Они быстро завязали с тем бизнесом. Они же и начали его только для справедливости.

— Это как?

— А, так! У них учитель физики прямым текстом сказал, кто бабки не принесёт, тому банан гарантирован. А откуда у Кости и Шурика бабки? Вот они и нашли в сети единомышленников, попробовали — получилось. А, когда поняли, что ими хотят пользоваться всякие бездари с башлом, они прекратили это делать. Костя вообще больше всего в жизни честность уважал.

— Но вскрывать чужие счета?

— А если это ворованные бабки? Они за всякое дело не брались — только, когда были убеждены, что деньги грязные, тогда и кололи банк.

— Постой, как же это можно определить?

— Да просто всё. Узнать надо — кто такой, чем занимается, как деньги добывает.

— Но ведь так, под общую гребенку, можно случайно честного человека наказать. Который, как твой Костя, высунуться захотел и преуспел?

— Говорю же вам, они проверяли. Сейчас в сети всё можно найти — про каждого.

— Ну, скажем, здесь ты перегнул… Про меня, например, вряд ли что можно найти. У меня и компьютера-то нет.

— Сейчас посмотрим! Так, зададим поиск. Как ваша фамилия?

— Мурашов

— Окей. Вона сколько Мурашовых выскочило. Ограничим следователями… Пожалуйста! Мурашов Дмитрий Александрович, майор. В настоящее время на пенсии. Домашний адрес — 8-я Советская, дом номер…

— Спасибо, я знаю мой номер дома. Но откуда? Наши адреса должны быть закрыты для общего доступа?

— Вы же на пенсии.

— И что? Ладно, не твоя проблема. Что ещё?

— Одинок. Детей нет. Увлечений — нет. Какой-то вы скучный. Давайте-ка, я сделаю копию на флешку. А заодно и всего остального. Потом, у себя распечатаю.

— Я же говорил — про меня много не выудишь.

— Погодите-ка… А вот! Участвовал в разработке и поимке банды Серого в девяностых, дважды ранен… награжден почетной грамотой? Что-то мало за такие подвиги…

— Этот Серый имел хорошие связи вверху. Хорошо хоть, грамотой обошлось. Могли вообще уволить с работы.

— А вы про Костю говорите.

— Так это когда было? В девяностые!

— Вы думаете, многое изменилось?

— Я, когда подростком был, тоже таким же циником слыл. Изменилось, брат, изменилось. Вот и с наркотой справились. Я, хоть и на пенсии, но замечаю, что и как.

— Об этом ещё рано говорить. Всего три месяца.

— И уже какие изменения! По улицам спокойно ходить по вечерам можно! Три месяца… слушай, а КРРАШ случаем к этому руку не приложил?

— Вы думаете? Сейчас посмотрю… Вот. Кажется, нашёл. Три с половиной месяца назад к ним обратились с призывом к борьбе против наркотиков. Прямых следов нет… Вполне может быть, что они как-то поучаствовали…

— И потом их стали убирать! Вот тебе и версия.

— Вы думаете месть наркобаронов?

— Я ещё ничего не думаю. Мы пока не на той стадии, напарник…