А. Шварцвейдер

Жара

Кого только нет в этой книге. Стремительно раскручивающийся сюжет очень быстро вовлекает в свой круговорот массу людей: известного диджея и случайно проходящую мимо весёлую девушку, жулика-афериста, не без некоего благородства в речах и поступках, и молодого, подающего надежды актёра, свежеиспечённого дембеля, опытного таксиста и даже Фёдора Бондарчука.

Всех объединяет Москва начала нового тысячелетия, «неразменная» долларовая купюра и очень сильная жара. Кстати, книга поразительно похожа на сценарий одноимённого фильма режиссёра Реваза Гигинешвили. Только вот что было в начале — книга или сценарий, пусть решают читатели.

Есть на свете такие города, где и поговорить-то не о чем. Например, Санта-Круз-де-Тенерифе. Сантакрузцы просыпаются при температуре плюс двадцать два, сьесту переживают при страшном зное плюс двадцать восемь, а при двадцати трёх ложатся спать. Всё это время небо безоблачно. Ночью иногда идёт дождь.

И так круглый год.

Картина меняется редко-редко, только когда сильный ветер с Сахары приносит пустынную пыль. Тогда на несколько дней небо становится цвета старого серебра.

И это всё!

В этом городе невозможно говорить о погоде.

Поэтому там говорят о карнавале. Там круглый год говорят о карнавале, о знаменитых на весь мир «Похоронах сардинки», когда все мужчины города переодеваются в траурную женскую одежду (не всегда пристойную) и, изображая плакальщиц, огромной процессией через весь город провожают в последний путь исполинское рыбье чучело. Потом, рыдая, убиваясь и заходясь в конвульсиях и фотовспышках, они его поджигают, а дальше — фейерверк, выпивка и гайки трауру. К кустам и подворотням лучше не подходить (по обеим причинам, о которых вы сейчас подумали). Всё это очень весело, можно говорить круглый год — о том, как прошли предыдущие похороны, и о том, кто и как готовится к следующим, и о том, кто во что нарядился, и кто какие коники выкидывал. Однако, поскольку в главном карнавальном действе участвуют только мужчины, они говорят об этом друг с другом. Иногда за пивом, чаще за вином.

Вино хорошее. Только хорошее. И его много. Но…

Ребята! Как в таких жёстких условиях можно познакомиться с приличной девушкой?

Ну?

А вот именно: никак!

Поэтому в городе Санта-Круз-де-Тенерифе три четверти браков совершаются между людьми, до того друг друга и в глаза не видевшими, а четверть — между двоюродными-троюродными братьями и сёстрами.

Лотерея своего рода. Канарская рулетка. Разводиться-то нельзя! Кромешный католицизм-с.

В остальном же — неплохой город. Тихий, уютный, зелёный.

Но вот с погодой ему не повезло. Вернее, повезло, но не так, как хотелось бы для полноценного общения.

Другое дело — Москва!

Где ещё говорить о погоде, как не в Москве? Где ещё вы можете, выйдя утром из дому в шортах и майке, вечером возвращаться вынужденными перебежками от магазина к магазину, чтобы за минуту-другую впитать чуток сомнительного тепла и стряхнуть с волос плохо тающие серые хлопья? Или наоборот — прогуливаясь морозным вечерком, вдруг угодить под дождь, капли которого мгновенно замерзают на вас, образуя прочный ледяной панцирь? Где ещё слова «метеоролог» и «жулик» считаются чуть ли не синонимами?

И, наконец, где ещё найдёте вы столько красивых девушек?

В Самаре? В Ростове? Увы — самые красивые девушки из Самары и Ростова как-то очень быстро и незаметно (просачиваются, может быть?) — оказываются в Москве. Только что вы её видели в Самаре — и в следующую секунду её там нет, а она уже давно в Москве.

Загадка натуры. В смысле — природы.

* * *

К чему это я? Да только к тому, что в этот день, четырнадцатого мая совсем недавнего года, в Москве стояла невыносимая жара — тридцать четыре градуса. Или тридцать два, как меня поправляют, заглядывая в архивные записи.

...