струнке.
— Ура! — крикнул Митя и, подбежав к Марко, от избытка чувств обнял его.
— Добар дечко![7] — наклонился он к Мите и потрепал по щеке.
— Мы поймаем голубого тунца, дядя Марко? — спросил с восторгом Тимкин, сразу вообразив фотографию, где он с добычей в руках, на местном сайте. «Вернусь в Москву, покажу фотографию Але Аросевой и Сереге Птицыну, — мечтательно зажмурился Тимкин. — Наверное, про меня напечатают в газете, и слава на весь следующий учебный год мне обеспечена!»
— Туне? — переспросил Марко и глаза его заблестели. — Може бити...[8]
Ночью Тимкин никак не мог заснуть. Он долго крутился в жаркой постели, пытаясь хоть немного поспать. Сердце его билось часто и он чувствовал пульс в шее и в коленках. Это был верный признак того, что Митя страшно волнуется — в такие моменты он ощущал биение своего сердца в ногах. Наконец ему удалось задремать, и он увидел прекрасный сон. На палубе катера стоял он, Митя Тимкин, с огромной рыбиной в руках. Тунец переливался нежно-голубыми, синими и ярко-изумрудными красками. Его острый нос касался плеча мальчика. Рыбина улыбалась Мите, ему даже послышалось, как тунец произнес: «Я ждал тебя, Тимкин, дружище!».
— Митя
